ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ ТУЧКОВ
Тучков Павел Алексеевич.
Художник В.А. Тропинин. 1820 г.
«Музей В.А. Тропинина и московских художников его времени».
(1776 -1858),
генерал-лейтенант
1785 г. - записан сержантом Бомбардирского полка. 1787 г. - адъютант в штабе Тучкова-отца, инженер-генерал-поручика.
1791 г., 24 июля - капитан 2-го бомбардирского батальона.
1798 г. - по результатам смотра войск в Москве за прекрасную выучку капониров по личному указанию императора Павла I удостоен чина полковника с переводом в лейб-гвардии артиллерийский батальон.
1800 г., 8 октября - за отличия при смотре полков собранием российских и прусских генералов, полковников и многих государственных чиновников произведен в генерал-майоры с назначением шефом 1-го Артиллерийского полка (в 24 года!).
«...Мы проникнуты восхищением, вызванным в Нас службой полковника Тучкова.., равно способен побеждать и управлять...
Император Павел I».
1803 г., ноябрь - 1807 гг. - противостояние злодеяниям и злонамерениям графа Аракчеева, отставка - формально по семейным обстоятельствам, фактически - по неприязни императора Александра I, ведавшего об осуждающих высказываниях Тучкова об участниках заговора против Павла I, в том числе и о самом Александре.
1807 г. - возвращен на военную службу, командир 1-й бригады 17-й пехотной дивизии в Твери, шеф Вильманстрандского пехотного полка; подготовка бригады к войне (Витебск).
1808-1809 г.г. - участник русско-шведской войны.
В составе 17-й пехотной дивизии генерала А.И.Горчакова бригада Тучкова сражалась в южной Финляндии.
При первенствующем участии бригады взяты города-крепости: Свеаборг, Гельсингфорс, Або.
Тучков возглавлял и отряд особого назначения - 1-я бригада, 30-й и 31-й егерские полки, эскадрон Финляндского драгунского полка, два эскадрона Гродненского гусарского полка и сотня донских казаков, в задачу которого входило: очистка от шведов северного побережья Финского залива, активное прикрытие полосы действий русских войск от Свеаборга до Або.
Генерал выбил шведов из укрепленной позиции у деревни Кускосе, отвоевал и держал под контролем Камито-Стремский пролив, обеспечив проход для совместных с пехотой наступательных операций русской гребной флотилии капитана Гейдена, разбил сторожевые роты шведов на острове Сандо, взял город Экнес и принимал в нем присягу на верность Российской короне у дворян, духовенства, крестьян.
В сентябре 1808 г. в кровопролитном сражении дважды препятствовал высадке шведского морского десанта на острове Кимито.
В одном из боев спас от шведского плена главнокомандующего армии графа Ф.Б.Буксгевдена и дежурного генерала штаба П.П.Коновницына.
Совместными усилиями с отрядом П.И.Багратиона овладел крепостью Гангут, захватив 55 орудий, 8 судов на верфи, пороховые склады.
Нес пограничную, дозорную службу вдоль северного побережья Финского залива и охранял Аландские острова, обезвредил 11 диверсий врага.
1809 г., ноябрь - 1811 г. - участник строительства Динабургской крепости-депо; организует и проводит боевые учения рекрутов армии.
1812 г. - герой Отечественной войны.
Бригадный генерал 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Багговута 1-й Западной армии Барклая де Толли. Возглавлял арьергарды и авангарды при отступлении армии от Янова к Дрисскому укрепленному лагерю, Полоцку, Островно, Витебску, Смоленску.
Багговут в именном списке отличившихся в боях под Витебском доносил главнокомандующему:
«...сей достойный генерал, ободряя своих подчиненных примерною неустрашимостью, всюду отражал неприятеля... командовал отлично, не склонялся перед картечью и ружейными выстрелами, распоряжался благоразумно, имеет хороший обзор, неоднократно выручал атаками наступающего неприятеля в штыки...».
7 августа -
«... наиполезнейшие для России действия генерала Тучкова-3»
- Александр I.
К началу вторжения Наполеона в Россию русские войска были разбросаны на пространстве в 600 верст, дважды превышающем протяженность линии сосредоточения французских сил. Угадывать стратегические планы Великого Авантюриста - занятие ложное и потому опасное, страховка обходилась государственной казне дороже и хлопотнее, но она вселяла надежду своевременно и с успехом положиться на приготовленные средства к сопротивлению. В ожидании вражеского нашествия Военный Совет прикрыл возможные направления диверсий и главного удара: петербургское - отдельным корпусом Витгенштейна, московское - 1-й Западной армией Барклая де Толли, 2-й Западной армией Багратиона, киевское - армией Тормасова, молдавское - Дунайской армией Чичагова.
Но вот Наполеон с громадой своих и европейских войск перешел через Неман у Ковно, маршал Даву устремился на Минск против Багратиона, - и коварные намерения сразу были разгаданы: не дать двум русским армиям соединиться, принудить каждую к генеральному сражению, истребить по отдельности. Ввиду троекратного превосходства неприятеля в войсках, лучшего вооружения и, главное, раздробленности русских сил организованное отступление Первой и Второй армий стало более чем суровой необходимостью: потеря войск могла означать потерю самого отечества.
Бонапарт гнался за русскими, тщетно пытаясь «в одно или два сражения все кончить».
Барклай и Багратион умело избегали крупных столкновений, понуждали преследователей к постоянному розыску и неопределенным ожиданиям.
По оставлении нашими Смоленска, Наполеон в угоду своему кичливому высокомерию излишне задержался в разрушенном городе, осматривая крепость и святые места, несколько упустил из внимания движение русских армий. Оплошность была велика: он явно мог раньше Барклая выйти на Московскую дорогу, уничтожить арьергард князя Чичагова, выставленный для отражения французов на этом направлении в 4-х верстах от Смоленска и напрочь отсечь Первую армию от Второй. Раздражение императора возросло бы, знай, он своевременно, что сообщение между русскими армиями прервано и несогласованность решений отдалила их друг от друга и взаимно ослабила.
Багратион целые сутки как отступал по правобережью Днепра на восток через Лубино, Бредихино, к Соловьевой переправе, пионерный отряд уже налаживал мосты, между тем Первая армия еще стояла в 4-х верстах от Смоленска на Пореченской дороге.
И, о ужас! Арьергард Второй армии по чьей-то халатности ушел с позиции, не дождавшись смены отрядом прикрытия Первой армии.
Барклай де Толли вынужден был отходить с Пореченской дороги на Московскую большую фланговым маршем: прямой путь легко простреливался вражеской батареей с противоположного берега Днепра, приходилось идти ночью проселками, выходящими на столбовую у Лубинского перекрестка. Растянутость колонн на несколько десятков верст, темнота, овраги, ручьи и реки, чахлые мосты, кустарниковые поросли, отсутствие заградительных частей - все это нагнетало опасность с каждым часом: спохватившись, Наполеон торопился наверстать упущенное.
Положение спас генерал-майор Тучков-3.
Павел Алексеевич избавил обе русские армии от несчастья быть разъединенными, «ему Россия обязана сохранением монолитности своих войск - залогом грядущих побед над супостатом» .
Первая армия торопилась к Дорогобужу двумя колоннами. Правой командовал генерал-лейтенант Николай Алексеевич Тучков-2, левой - генерал-лейтенант Дохтуров. Армия шла в след особому авангардному отряду во главе с генерал-майором Тучковым-3: Елисаветградский, Изюмский гусарские полки, Ревельский пехотный полк генерал-майора Александра Алексеевича Тучкова-4, 20-й и 21-й егерские полки, рота конной артиллерии. Выступив в поход в 8 часов вечера 6 августа, Тучков-3 с авангардом через 11 часов непрерывного пути последовательно миновал селения Гедеоново, Карелье, Писарцы, Ступино и к 8 утра вышел на большую Московскую дорогу.
Тут-то он и узнал, что арьергард князя Багратиона под началом князя Горчакова сошел со Смоленской дороги, соединяющейся с Московской, что в действительности селение Бредихино отстоит далеко от места соединения дорог и, если идти прямо на Бредихино, выполняя предписание начальника штаба армии генерал-майора Ермолова, армия будет обречена, не успеет выйти на Московскую, будет рассечена неудержимой лавиной преследователей .
Неповиновение приказу каралось судом.
В том была механическая, ремесленная сторона службы. Тучков и раньше считал приказ как твердую безусловную волю командиров законным лишь при его полном соответствии боевой обстановке, теперь же, перед очевидностью грозящей для всей российской армии катастрофы теория и регламентации уступили творческому военному искусству. Вместо Бредихина Тучков возвратился на Смоленскую дорогу, у деревни Латошино, найдя Валутину гору удобной позицией, занял оборону. У самого подножия горы Павел Алексеевич расставил по кустарникам роту егерей, над ними поставил два орудия конной артиллерии и эскадрон елисаветградских гусар для прикрытия по обеим сторонам дороги, идущей по самому откосу горы вдоль речки Строгань, расположил 20-й и 21-й егерские полки князя Шаховского, Ревельский полк с конно-артиллерией Тучкова-4 поднял на хребет Валутиной горы, главенствующей над всей местностью, левый фланг - болотистое пространство - Изюмский полк надзирал, устроив засаду.
Французы не заставили себя ждать. В 10 часов их полчища начали живо строиться в сильные колонны пехоты и кавалерии, на противоположных высотах взгромоздилась тяжелая артиллерия, передовые цепи егерей перебежками стали приближаться к реке. Без четверти 11 утра по отмашке маршала Жюно под грохот всех своих батарей 20 тысяч французов бросились атаковать позицию Павла Тучкова, имеющего под рукой всего 5 тысяч солдат.
Тучков, атакуемый и по центру, и на фланги, и одновременно с трех сторон, выстоял и раз, и два, и пять, и не только благодаря мужеству и мастерству солдат и офицеров, но и благодаря собственной распорядительности и искусно выбранной им позиции.
Противник каждый раз ретировался, неся значительный урон, но наблюдение за проходом частей Первой армии и сознание, что только Тучков-3 мешает ему взять под себя пункт соединения дорог и препятствует разобщению русского войска, подталкивали его к новым атакам, в бой вводились свежие, подходящие от Смоленска силы.
Плененные Тучковым-4 вестфальцы показали, что у Жюно 16 полков кавалерии. Наполеон подкрепил их войсками Нея, Мюрата, дивизией корпуса Даву.
Подмога пришла и русским храбрецам.
Тучков-1 выслал брату два гренадерских полка. Лейб-гренадерский полк Павел Алексеевич поставил во вторую линию на средину склона горы, полк графа Аракчеева спустил вниз к Строгани для защиты брода. Лично прибыв к Тучкову-3 для уяснения происходящего, генерал от инфантерии Барклай де Толли поднялся на возвышенность для обозрения и, осознав всю важность удержания позиции в интересах соединения армий, приказал генерал-адъютанту графу Орлову-Денисову с казачьим отрядом генерал-майора Карпова и Сумским, Мариупольским гусарскими полками устроить встречную атаку конницы Мюрата на левом фланге. К пяти часам пополудни французы потеряли надежду обойти левый фланг и заставить Тучкова отступить.
Взбешенный неудачами, Ней вновь попытался пехотными колоннами прорвать центр обороны, и вновь был отброшен полками генерал-лейтенанта Коновницына, вовремя присоединившимися к поределым Ревельскому и Изюмскому полкам.
Казалось, день тем и кончится. Но в 7 часов вечера неприятель неожиданно ударил по русским изо всех батарей, в том числе из обустроенных только к исходу солнца, пехота хлынула потоком на центр линии защиты. Из-за нехватки зарядов русская батарея в центре позиции уже была свезена, стрелки у подножия горы без пушечной поддержки начали жаться к основным частям. Их цепь подалась назад. Воодушевленные французы перешли Строгань и устремились к подножию Валутиной горы. Худшее можно было предугадать, нужны были решительные меры. В надвигающихся сумерках Павел Алексеевич во главе колонны Екатеринославского гренадерского полка стремглав контратаковал наполеоновские войска. Под ним пала лошадь, он встал на правый фланг первого взвода колонны и закричал: «Ура-а! В штыки-и!».
Но Тучков был сильно ранен в бок, подвергся одновременному нападению нескольких вражеских солдат. Он потерял сознание.
Из воспоминаний П.А. Тучкова:
«...Едва я сделал несколько шагов в голове колонны, как пуля ударила в шею моей лошади, от чего она, приподнявшись на задние ноги, упала па землю. Видя сие, полк остановился; но я, соскочив с лошади, и, дабы ободрить людей, накричал им, чтобы шли вперед за мною, ибо не я был ранен, а лошадь моя, и с сим словом, став на правый фланг первого взвода колонны, повел оную на неприятеля, который, видя приближение наше, остановился, ожидая нас на себя. Не знаю, отчего, но я имел предчувствие, что люди задних взводов колонны, пользуясь темнотою вечера, могут оттянуть, и потому шел с первым взводом, сколько можно укорачивая шаг, дабы прочие взводы не могли оттягивать. Таким образом, приближаясь к неприятелю, уже в нескольких шагах, колонна, закричав «ура!», кинулась в штыки на неприятеля. Я не знаю, последовал ли весь полк за первым взводом; но неприятель, встречая нас штыками, опрокинул колонну нашу и я, получа рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня, но в самую ту минуту французский офицер по имени Этиен, желая иметь сам сие удовольствие, накричал на них, чтобы они предоставили ему это сделать. «Пустите меня, я его прикончу», — были его слова, и ударил меня по голове имеющеюся в руках его саблею. Кровь хлынула и наполнила мне вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: «Ах, я его прикончу», но в темноте и запальчивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в том: ибо я, упав на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли его, при всяком ударе упираясь в землю, уничтожал почти оный так, что при всем усилии его он не мог мне более сделать вреда, как только нанести легких paн в голову, не повредя черепа. В этом положении казалось, что уже ничто не могло спасти меня от очевидной смерти, ибо, имея несколько штыков упертыми в грудь мою и видя старание господина Этиена лишить меня жизни, ничего не оставалось мне, как ожидать с каждым ударом последней моей минуты. Но судьбе угодно было определить мне другое. Из-за протекавших над нами облаков, вдруг просиявшая луна осветила нас своим светом, и Этиен, увидя на груди моей Анненскую звезду, остановил взнесенный уже, может быть, последний роковой удар, сказал окружавшим его солдатам: «Не трогайте его, это генерал, лучше взять его в плен». И с сим словом велел поднять меня на ноги. Таким образом, избежав почти неминуемой смерти, попался я в плен неприятелю».
«...На другой день поутру явился ко мне известный всем главный доктор французской армии Ларрей. Он осмотрел и перевязал раны мои, и так как лично я его не знал, то объявил мне между прочими своими рассказами, что он главный доктор армии, что он был с Наполеоном в Египте и что он также имеет генеральский чин. На третий день поутру вошел ко мне французский генерал Дензель, комендант главной квартиры Наполеона, и приказал мне одеться и поехать к Наполеону, который хотел меня видеть. «Перед домом бывшего Смоленского военного губернатора, где жил Наполеон, толпилось множество военных... Лакей впустил меня одного в ту комнату, где был сам император Наполеон с начальником своего штаба. У окна комнаты, на столе, лежала развернутая карта России. Я, взглянув на оную, увидел, что все движения наших войск означены были воткнутыми булавочками с зелеными головками, французских же — с синими и других цветов, как видно, означавшими движение разных корпусов французской армии. В углу близ окна стоял маршал Бертье, а посреди комнаты император Наполеон. В нем еще не остыл гнев на маршала Жюно, безрезультатно потерявшего убитыми более 6000 человек. Повернувшись ко мне, он внимательно оглядел меня и сказал: «Воздаю честь храброму воину-генералу. Твое пленение не может причинить ущерба твоему достоинству, ибо так как был взят Тучков берут только тех, которые бывают впереди, но не тех, которые остаются позади». Поклонился мне в пояс и приказал меня отвезти назад лечиться» .
Весь бой длился восемь часов. Ровно столько П. А. Тучков в составе корпуса сдерживая наступающие наполеоновские полчища, прикрывал отход 1-й армии за Днепр. Эти восемь часов позволили Русской армии отступить и сделать перегруппировку, не позволив французской армии рассечь ее и окружить.
Один из современников П. А. Тучкова, историк, философ и поэт К.Д. Одоевский, писал о судьбе того боя и личных качествах Павла Алексеевича так:
«Блистательный подвиг Тучкова, поглощенный... громадностью... событий, не был в свое время достойно оценен. Впоследствии император Александр уподобил сражение под Лубиным Кульмскому бою» .
1814 г. - освобожден из плена.
1815 г. - вернулся в армию, командуя 8-й пехотной дивизией, участвует в походе во Францию.
1819 г. - отставка на период лечения.
1826 г. - становится повелением Николая I тайным советником; почетный опекун Московского опекунского совета.
1828 г. - сенатор.
1838 г. - член Государственного совета, председатель Комиссии прошений.
1858 г., 24 января - скончался 83 лет. Похоронен на Лазарьевском кладбище в Александро-Невской лавре в Петербурге.
Таким образом, генерал-майор П.А. Тучков, во время Отечественной войны 1812 года возглавлял арьергарды и авангарды при отступлении армии от Янова к Дрисскому укрепленному лагерю, Полоцку, Островно, Витебску, Смоленску.
Генерал-лейтенант Багговут в именном списке отличившихся в боях доносил главнокомандующему:
«...сей достойный генерал, ободряя своих подчиненных примерною неустрашимостью, всюду отражал неприятеля... командовал отлично, не склонялся перед картечью и ружейными выстрелами, распоряжался благоразумно, имеет хороший обзор, неоднократно выручал атаками наступающего неприятеля в штыки...».
У Валутинской горы вблизи реки Строгань Наполеон хотел рассечь отступающую Русскую армию и окружить ее.
П.А. Тучков в составе корпуса организовал прикрытие отхода русских войск. В течение восьми часов ему удалось сдерживать натиск французской армии. Во время боя,получив ранение, он попал в плен.
Русские войска за эти восемь часов успели отступить от места боевых действий и перегруппироваться.
Русская армия была спасена от окружения и уничтожения.
