«Любезнейшая маменька!

Вы теперь конечно в Петербурге в страшном беспокойстве обо мне, не получаете от меня писем, расспрашиваете всех приезжающих из армии, никто не слышал и не знает обо мне, верно вы вините меня теперь, что я к вам не пишу, но когда я опишу вам мои приключения, то вы увидите, что это несправедливо.

Приезжаю 21-го сентября с Маюровым в Теплиц. Тут узнаю, что главная квартира перенесена в Дукс, но что государь еще в Теплице. Ищу себе квартиры и прохожу мимо князя Волконского, которого я не знал. Вдруг подходит ко мне свитский офицер и спрашивает у меня мою фамилию от имени князя, который тотчас заметил незнакомое лицо в свитском мундире. Я тотчас, отыскав квартиры, надеваю мундир, вынимаю из брички депеши и являюсь к нему. Моя аудиенция была коротка, тотчас мне дают бумагу, по которой я откомандирован в Польскую армию к г. Беннигсену. На другой день прихожу к нему, а он меня отправляет к генерал-квартирмейстеру Бергу, при котором нахожусь теперь. Я в Теплице пробыл до 27-го числа. В тот день рано поутру выступили мы. В этот день переход был в 6 немецких миль до города Днона; тут в первый раз видел я сражение. Оттуда наша армия, загнав маршала Губиона Сенсира в Дрезден и оставив у сего города корпус Толстова, перешла через Плауэн на Лейпцигскую дорогу. Тут я имел случай видеть графа Строганова, которому и отдал письмо от военного министра. Он принял меня ласково и обещался мне, что он поговорит о том с Бергом. Так как граф командовал нашим авангардом, то несколько дней не имел я случая его видеть; наконец напоминаю ему его обещание; но [он] опять его забыл, и через несколько дней авангард отправлен был с ним несколько маршей вперед. Он мне сказал также, что он имел от вас письмо ко мне, но отправил оное в Главную армию князю Волконскому; а я оное еще не получил.

После четырех переходов услышали мы страшную канонаду и получили повеление ускорить маршем, потому что Большая действующая наша армия, соединенная с австрийцами, атаковала уже французов под г. Лейпцигом. Мы пришли 5-го окт[ября], примкнули к австрийцам и 6-го числа все вместе атаковали неприятеля, дрались до самой ночи и совершенно его разбили. Французская армия воспользовалась ночью, чтобы отступить. На другой день мы овладели силою Лейпцигом, в котором хотели еще защищаться. Нам досталось множество пушек, пленных и король Саксонский.

Мы теперь находимся в городе Галле, а граф Строганов, который в авангарде отдален был от нас миль на 10, отделен от нашей армии и присоединен к барону Винценгероде. Так что я потерял уже надежду быть при нем.

По причине беспрестанных наших маршей и потому, что от нас не отправляют курьеров в Петербург, а только в Главную квартиру Большой армии, не мог я вам ни как доставлять известий обо мне. Никто у нас не получает писем и не имел еще случая писать. [...]»