Декабристы и Тульский край.

Тула

2006

Содержание.

Пояснительная записка……………………..………………………………………………………………….…………. стр. 3

Декабристы - первые революционеры России. ………….…………………………………….……………………… стр. 4

О первых преддекабристских объединениях………………………………………………………………….………...стр. 5

Тайные общества……………..…………………………………………………………………………..…………………стр. 6

Тайные общества 1821 – 1825 гг……………………………………………………………….………..………………...стр. 9

Междуцарствие…………………………………………………………………………………..………….……………... стр. 14

План восстания 14 декабря 1825 г……………………………………………………………………………………..…стр. 15

Восстание в Петербурге……………………………….………………………………………………………………..….стр. 16

Восстание на юге ……………………………………………………………………………………………………..…….стр. 17

Наказание восставших ………………………………………………………………………………………………..….. стр. 18

Список всех пострадавших…………………………………………………………………………………………..……стр. 19

О наказаниях декабристов-туляков ……………………………………………………………………………………..стр. 20

Декабристы в Тульской губернии после амнистии …………………………………….……………………………..стр. 20

Могли ли декабристы победить? ………………………………………………………………………………….……..стр. 21

Историческая заслуга декабристов………………………………………………………………………………………стр. 22

Историографическая справка ……………………………………………………………………..……………………..стр. 22

Использованная литература ..…………………………………………………………………………………………….стр. 24

Декабристы - первые революционеры России.

Термин «декабрист» (в память 14 декабря 1825 г.) появился в среде самих декабристов после разгрома восстания, а в русском обществе – на рубеже 30 – 40-х годов XIX в. Впервые документально он засвидетельствован в дневнике А.И. Герцена 26 марта 1842 г.

/Рейсер С.А. Из розысканий по истории русской политической лексики «Декабрист»// Труды Ленинградского библиотечного института им. Н.К. Крупской. 1956, т. 1, стр. 247.

Главным источником революционной идеологии декабристов были противоречия российской действительности, т. е. между потребностями национального развития и феодально-крепостническими порядками, которые тормозили национальный прогресс. Самым нетерпимым для передовых русских людей было крепостное право. Оно олицетворяло все зло феодализма – царившие повсюду деспотизм и произвол, гражданское бесправие большей части народа, экономическое отставание страны, раздиравшие ее социальные коллизии. Из самой жизни, а также из передовой литературы (особенно из книги А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» и комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль») будущие декабристы черпали впечатления, толкавшие их к выводу: надо отменить крепостное право, преобразовать Россию из самодержавного в конституционное государство. Размышлять об этом они начали еще до войны 1812 г. Война же резко ускорила рост их политического сознания.

В войне с Наполеоном приняли участие 115 будущих декабристов (все, кто из них тогда был способен носить оружие). Даже 16-летний Никита Муравьев бежал на фронт из родительского дома. Все декабристы – участники войны были удостоены боевых наград. Только за Бородинское сражение шесть из них, в том числе П.И. Пестель и М.С. Лунин, получили золотые шпаги с надписью «За храбрость». Война окончательно разбудила революционное сознание декабристов, поскольку свела их с простыми тружениками – крестьянами, ремесленниками и т. д. – не как господ с холопами, а как соратников в защите Отечества, и поэтому заставила их больше, чем когда-либо, задуматься над судьбами России  и ее народа. А.А. Бестужев прямо называл войну 1812 г. «началом свободомыслия в России». «Мы были дети 1812 года», заявил от имени всех декабристов М.И. Муравьев-Апостол.

Воздействие войны 1812 г. на будущих декабристов усилилось в заграничных походах 1813 – 1815 гг., когда они воочию увидели то, о чем знали только из европейской литературы и понаслышке: жизнь людей без крепостного права. Тот же А.А. Бестужев свидетельствовал: «Сравнение со своим естественно произвело вопрос – почему же не так у нас?» Будущие декабристы «заразились» настроением, которое В.О. Ключевский удачно назвал «патриотической скорбью». Видеть русский народ, «первый в Европе по славе и могуществу», как они считали, в цепях крепостничества после исторических побед 1812 – 1815 гг. стало для них невыносимым. Отныне резко возрос их интерес, пробудившийся еще до 1812 г., к европейской просветительной философии, к законодательству Англии, конституциям США, Франции, Испании, к политическим катаклизмам на Западе 1812 – 1815 гг., которые, по словам Пестеля, «познакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить». / Восстание декабристов. Материалы и документы. М.: Л., 1927, т. 4. стр. 105.

Передовые дворяне, включая офицеров, даже некоторых генералов и крупных чиновников, ждали, что Александр I, победив Наполеона, даст крестьянам России волю, а стране – конституцию. По мере того как выяснялось, что царь не уступит ни того, ни другого, они все больше разочаровывались в нем: ореол реформатора мерк в их глазах, обнажая его истинное лицо самодержца и крепостника. Символически выглядел пассаж, свидетелями которого стали будущие декабристы. В «Записках» И.Д. Якушкина читаем, как торжественно встречал Петербург летом 1814 г. гвардию, вернувшуюся из Парижа. «Показался император на славном рыжем коне, с обнаженной шпагой, которую уже он готов был опустить перед императрицей. Мы им любовались. Но в эту самую минуту почти перед его лошадью перебежал через улицу мужик. Император дал шпоры своей лошади и бросился на бегущего с обнаженной шпагой. Полиция приняла мужика в палки. Мы не верили собственным глазам и отвернулись, стыдясь за любимого нами царя. Это было во мне первое разочарование на его счет; я невольно вспомнил о кошке, обращенной в красавицу, которая не могла видеть мыши. Не бросившись на нее».

О первых преддекабристских объединениях.

Именно с 1814 г. движение декабристов делает первые шаги. Одно за другим складываются четыре объединения, которые вошли в историю как преддекабристские. Они не имели ни устава, ни программы, ни четкой организации, ни даже определенного состава, а заняты были политическими дискуссиями о том, как изменить «зло существующего порядка вещей». Входили в них очень разные люди, которые большей частью стали позднее выдающимися декабристами.

«Орден русских рыцарей» возглавляли два отпрыска высшей знати – граф М.А. Дмитриев-Мамонов и гвардейский генерал М.Ф. Орлов. Первый из них был сыном фаворита Екатерины II А.М. Дмитриева-Мамонова, одним из богатейших людей России. В 1812 г. он сформировал на свои средства целый полк для борьбы с Наполеоном. М.Ф. Орлов – племянник другого фаворита Екатерины, Г.Г. Орлова, и зять одного из самых знаменитых героев 1812 г. Н.Н. Раевского; он прославился в походах 1812 – 1814 гг. Именно М.Ф. Орлов 30 марта 1814 г. принял капитуляцию Парижа. Причастны к «Ордену» были два видных декабриста – Н.И. Тургенев и М.Н. Новиков (племянник замечательного просветителя XVIII в Н.И. Новикова), легендарный партизан 1812 г. Денис Давыдов, возможно, и А.Х. Бенкендорф (будущий шеф жандармов). «Орден» замышлял установить в России конституционную монархию, но не имел согласованного плана действий, поскольку не было и единомыслия между участниками «Ордена». Давыдов писал об Орлове: «Как он не дюж, а ни ему, ни бешенномуМамонову не стряхнуть абсолютизма в России».

«Священная артель» офицеров Генерального штаба тоже имела двух лидеров. Ими были братья Муравьевы: Николай Николаевич (впоследствии известный полководец, герой Крымской войны и наместник Кавказа Муравьев-Карский) и Александр Николаевич – позднее основатель Союза спасения, а после амнистии генерал, нижегородский военный губернатор. К ним примкнули третий из братьев Муравьевых Михаил (будущий «Вешатель»), герой походов 1812 – 1814 гг. И.Г. Бурцов, а также царскосельские лицеисты, самые близкие друзья А.С. Пушкина – И.И. Пущин и А.А. Дельвиг. «Священная артель» устроила свой быт по-республикански: одно из помещений офицерских казарм, где жили члены «артели», украшал «вечевой колокол», по звону которого все «артельщики» собирались на беседы. Они не только осуждали крепостное право, но и грезили о республике.

«Семеновская артель» (офицеров лейб-гвардии Семеновского полка) была самой крупной из преддекабристских организаций. Ее составляли 15 – 20 человек, среди которых выделялись такие вожаки зрелого декабризма, как С.П. Трубецкой, С.И. Муравьев-Апостол, И.Д. Якушкин. Артель просуществовала всего несколько месяцев 1815 г. Александр I узнал о ней и повелел «прекратить сборища офицеров».

Кружок «первого декабриста» В.Ф. Раевского историки считают четвертой преддекабристской организацией /Владимир Федосеевич Раевский вошел в историю как «первый декабрист», потому что именно он первым из декабристов еще в феврале 1822 г. был арестован и судим за революционную агитацию среди солдат. Раевский знал тогда почти все о декабристах, но никого не выдал, хотя подвергся суровой каре: около четырех лет, пока его товарищи на воле готовили восстание, он томился в тюрьме, а после разгрома восстания был сослан в Сибирь./ в Каменец-Подольске на Украине. Он возник около 1816 г. До нас дошли имена четырех его членов (три офицера и губернский доктор) да несколько политических стихотворений Раевского, которые являются идейным памятником кружка. Вот для примера две строки из них:

Чем выше здание – тем ближе к разрушенью…
Кто ближе к скипетру, тот ближе к ниспаденью

Тайные общества.

Все преддекабристские объединения существовали легально или полулегально, а 9 февраля 1816 г. группа членов «Священной» и Семеновской артелей во главе с А.Н. Муравьевым учредила тайную, первую собственно декабристскую организацию – Союз спасения. Из новых лиц сюда вошли будущие, лидеры Северного и Южного обществ Никита Муравьев и Павел Пестель, поэт и воин Федор Глинка, художник-медальер, почетный член Академии художеств граф Ф.П. Толстой (двоюродный дядя Льва Толстого), а также М.С. Лунин – один из самых выдающихся и, может быть, самый яркий из декабристов, «друг Марса, Вакха и Венеры» (как называл его Пушкин), человек, о молодечестве которого ходили легенды; в 1813 г. он не оробел в защиту чести товарищей вызвать на дуэль брата царя, Константина Павловича, а в 1816 г. первым из декабристов вызвался на цареубийство. Всего в Союзе спасения было 30 членов. Каждый из них имел в активе боевые кампании 1813 – 1814 гг., десятки сражений, ордена, медали, чины (23-летний Александр Муравьев был уже полковником!), а их средний возраст составлял 21 год.

Союз спасения принял устав, его главным автором был Пестель. Устав дал Союзу новое название, которое, однако, не прижилось в литературе («Общество истинных и верных сынов Отечества»), и определил его цели – уничтожить крепостное право и заменить самодержавие конституционной монархией. Встал вопрос: как добиться этого? Большинство Союза, следуя принципу «Мнения правят миром», предлагало готовить в стране такое общественное мнение, которое со временем принудило бы царя к обнародованию конституции. Меньшая часть искала более радикальные меры. Лунин предложил свой план цареубийства, он заключался в том, чтобы отряд смельчаков в масках встретил карету царя на Царскосельской дороге и покончил бы с ним ударами кинжалов. Когда Пестель в ответ на это стал доказывать, что заговорщикам нужно еще устроить тайное общество, согласовать свои мнения, выработать конституцию и т.д., Лунин досадливо отмахнулся от его идеи «наперед енциклопедию написать, а уж потом к революции приступить».

Разногласия внутри Союза спасения усиливались. В сентябре 1817 г., когда гвардия сопровождала царскую семью в Москву, члены Союза (в основном гвардейские офицеры) провели совещание, известное как Московский заговор. Здесь предложил себя в цареубийцы штабс-капитан И.Д. Якушкин.

Меланхолический Якушкин,
Казалось молча обнажал
Цареубийственный кинжал –

так писал об этом Пушкин в 10-й главе «Евгения Онегина». Собственно, Якушкин предлагал пустить в ход не кинжал, а пистолет, и не один, а целых два: при выходе Александра I из Успенского собора в Кремле после церковной службы убить из одного пистолета царя, а из другого – себя, имитируя таким образом дворянскую дуэль со смертельным исходом для обеих сторон. Мысль Якушкина поддержали лишь единицы, почти все «ужасались об оной и говорить». В итоге Союз запретил покушение на цареубийство из-за «скудности средств к достижению цели», как объяснил потом на следствии С.И. Мравьев-Апостол (убить царя считалось возможным, но у заговорщиков не было сил для последующего переворота).

Разногласия завели Союз спасения в тупик. Активные члены Союза решили ликвидировать свою организацию и создать новую, более сплоченную, широкую и действенную. А пока разрабатывался устав нового союза, декабристы договорились, чтобы не терять времени и людей, полезных для заговора, создать переходное общество, которое объединило бы таких людей и подготовило их к вступлению в новый союз. Так в октябре 1817 г. в Москве было создано «Военное общество» – второе тайное общество декабристов.

«Военное общество» сыграло роль как бы контрольного фильтра. Сквозь него были пропущены основные кадры Союза спасения и новые люди, которых еще следовало проверить. В результате одна (большая) часть членов «Военного общества» выдержала революционный искус и была принята в Союз благоденствия, другая же часть отошла от движения. В числе отошедших были не только случайные люди, как, например, братья В.А. и Л.А. Перовские – позднее крупные сановники с уникальной родословной: внуки некоронованного царя, фаворита и супруга императрицы Елизаветы Петровны А.Г. Разумовского и деды цареубийцы Софьи Перовской. Отошел от декабризма и Павел Александрович Катенин – драматург, поэт (с 1833 г. – академик), друг А.С. Пушкина и А.С. Грибоедова, автор популярного в XIX в. революционного гимна:

Отечество наше страдает

Под игом твоим, о злодей!

Коль нас деспотизм угнетает,

То свергнем мы трон и царей.

В январе 1818 г. «Военное общество» было распущено и вместо него начал девствовать Союз благоденствия – третье тайное общество декабристов. Этот союз имел уже более 200 членов. Среди них вновь появились М.Ф. Орлов и Н.И. Тургенев, которые не участвовали в Союзе спасения, а также впервые примкнувшие к декабризму полковник П.Х. Граббе (ранее – любимый адъютант М.Б. Барклая де Толли, а позднее – генерал-адъютант, атаман Войска Донского, граф) и знаменитый впоследствии философ П.Я. Чаадаев – адресат пушкинского послания «Пока свободою горим…»

Союз благоденствия имел устав под названием «Зеленая книга» (по цвету переплета: зеленый цвет – цвет надежды). Его составила комиссия в составе Никиты и Михаила Муравьевых, С.П. Трубецкого и П.И. Колошина. Она взяла за основу устав прусского тайного патриотического общества 1808 – 1810 гг. «Тугендбунд» («Союз добродетели»), изъяв из него требования о защите существующего строя. Не зря декабрист В.Л. Давыдов (единоутробный брат генерала Н.Н. Раевского и двоюродный – А.П. Ермолова и Дениса Давыдова) каламбурил, что он был «членом не Тугендбунда, а просто бунта».

По уставу Союз благоденствия делился на управы. Главной была Коренная управа в Петербурге. Ей подчинялись деловые и побочные управы как в столице, так и на местах – в Москве, Нижнем Новгороде, Полтаве, Кишиневе, Тульчине (побочные управы готовили кандидатов к вступлению в Союз). Всех управ – и деловых, и побочных – было 15. Тульчинскую деловую управу возглавил Пестель. Кроме того, Союз благоденствия руководил «вольными обществами», т. е. легальными литературными кружками, такими, как «Вольное общество любителей российской словесности» в Петербурге и «Общество громкого смеха» в Москве. В состав литературного общества «Зеленая лампа», представлявшего собой побочную управу Союза благоденствия, входил А.С. Пушкин.

Величайший поэт России, которого, по выражению Ф.Ф. Вигеля, «сама судьба всегда совала в среду недовольных», был близок со многими декабристами: он дружил с К.Ф. Рылеевым, М.Ф. Орловым, М,С. Луниным, В.К. Кюхельбекером, В.Ф. Раевским, В.Л. Давыдовым, особенно же с И.И. Пущиным, был знаком с П.И. Пестелем, Никитой Муравьевым, С.П. Трубецким, Н.И. Тургеневым, С.И. Муравьевым-Апостолом, И.Д. Якушкиным, С.Г. Волконским и др. В январе 1825 г. при свидании с Пушкиным в с. Михайловском Пущин сказал ему о существовании тайного общества и, возможно, о планах его. Декабристы считали Пушкина своим единомышленником, но не принимали его в организацию главным образом потому, что хотели сохранить его для России как поэта, уберечь от расправы.

Союз благоденствия был и многолюднее Союза спасения, и демократичнее: в него могли быть приняты не только дворяне, но и все вообще свободные мужчины с 18 лет. Что касается женщин, то устав рекомендовал использовать их для распространения идей Союза благоденствия.

В дошедшем до нас тексте «Зеленой книги» ставились задачи, известные всем членам Союза, а именно создание передового общественного мнения, которое подготовило бы примерно к 1840 г. «общее развержение умов», т. е. (как можно было понять, хотя прямо этом не говорилось) революцию. Для этого «Зеленая книга» предписывала каждому из членов Союза вы рать одну из четырех «отраслей» деятельности: человеколюбие, образование, правосудие, общественное хозяйство. Тон «Зеленой книги» был настолько благонамерен, что один из ее авторов Михаил Муравьев предлагал даже представить ее на утверждение Александру I. «Зеленая книга» и дала основание М.Н. Покровскому квалифицировать Союз благоденствия как «пеструю кучу болтающих интеллигентов» вроде Репетилова из «Горя от ума», который хвастается перед Чацким:

У нас есть общество, и тайные собранья

По четвергам. Секретнейший союз...

Шумим, братец, шумим.

Этот «секретнейший союз» репетиловых и есть, по мнению М.Н. Покровского, «несомненная карикатура» на Союз благоденствия.

В действительности благонамеренность «Зеленой книги» имела конспиративное назначение. Тот ее текст, который дошел до нас, – это ее первая часть. По словам Пестеля, ее содержание «было не что иное, как пустой отвод от настоящей цели на случай открытия общества». Истинная же, «сокровенная» цель (как выразился на следствии А.Н. Муравьев) формулировалась во второй части «Зеленой книги», которая была известна только членам Коренной управы /Чернов С.Н. Из работ над Зеленою книгой» // Чернов С.Н. У истоков русского освободительного движения. Избр. статьи. Саратов, 1960./ Своей «сокровенной» целью Союз благоденствия считал уничтожение самодержавия и крепостничества т. е. наследовал цель Союза спасения.

Но с 1820 г. Союз благоденствия пошел дальше: на историческом заседании его Коренной управы в петербургской квартире Федора Глинки (возле Мариинского оперного театра) в январе 1820 г. Пестель сделал доклад о формах государственного устройства, изложив «все выгоды и все невыгоды как монархического, так и республиканского правлений», после чего все участники заседания единогласно высказались за республику. Так впервые была поставлена задача преобразования России в республику. Определив новую цель, Союз благоденствия изыскал и средства ее достижения. Если Союз спасения не пришел к единому мнению о том, как добиться поставленной цели, то новый союз это сделал, избрав на своем съезде в Москве (начало января 1821 г.) тактику военной революции, которой декабристы и руководствовались отныне до конца, на всех этапах движения.

Смысл тактики военной революции заключался в следующем: государственный переворот осуществляет армия без участия народа, хотя и для его блага. Ряд причин объясняет нам, почему декабристы избрали именно эту тактику. Во-первых, все они были дворяне, оторванные от простых тружеников по своему происхождению, и боялись стихии народного гнева. «С восстанием крестьян, – считал С.П. Трубецкой, – неминуемо соединены будут ужасы, которых никакое воображение представить себе не может». Такой взгляд был вполне оправдан, ибо народ в России тогда был политически темен и подвержен разрушительному вирусу пугачевщины. Подобную точку зрения разделяли не только умеренные декабристы вроде В.И. Штейнгеля, но и радикалы, как Александр Бестужев.

Далее, декабристами были, как правило, представители военной знати, офицеры и генералы, что и побуждало их ориентироваться на армию. Учитывали они и опыт дворцовых переворотов в России XVIII в. силами гвардии, особенно переворота 11 марта 1801 г., когда Павел I пал жертвой офицерского заговора. Наконец, и опыт военных революций на Западе 1820 – 1821 гг. (в Испании, Португалии, Неаполе, Пьемонте) убеждал декабристов в том, что именно тактика военной революции сулит им успех.

1820 год можно считать переломным в развитии декабризма. До этого года декабристы, хотя и одобряли результаты Французской революции XVIII в., считали неприемлемым ее главное средство – восстание народа. Поэтому они и сомневались, принимать ли революцию в принципе. Только открытие тактики военной революции, как подметил В.В. Пугачев, окончательно сделало их революционерами.

Впрочем, ряд членов Союза благоденствия выступили против радикализма в программе и тактике. Именно с целью урегулировать разногласия и был созван в Москве январский 1821 г. съезд уполномоченных от управ Союза. Собрались 11 человек – почти все умеренные: Н.И. Тургенев, Ф.Н. Глинка, П.Х. Граббе, И.Г. Бурцов, М.Н. Муравьев, братья И.А. и М.А. Фонвизины и др. Радикалами были только генерал М.Ф. Орлов и его адъютант К.А. Охотников, который, естественно, разделял взгляды своего генерала, Орлов выступил на съезде сенсационно – за немедленный военный переворот, взяв на себя почин осуществить это силами своей 1б-тысячной гвардейской дивизии. Съезд отверг его предложения как «неистовые». Тогда Орлов, «хлопнув дверью», ушел со съезда и вообще из Союза.

Вторую сенсацию вызвала на съезде информация Ф.Н. Глинки о том, что агенты царизма напали на след заговорщиков. Чтобы сбить их со следа, съезд решил фиктивно распустить Союз, под этим предлогом удалить из него ненадежных членов и создать новую, еще более конспиративную организацию. Умеренные (среди них – М.Н. Муравьев, будущий «Вешатель») одобрили роспуск Союза и отошли от движения. Радикалы же начали строить два новых общества.

Тайные общества 1821 – 1825 гг.

С 1821 г. движение декабристов вступило в новую фазу: на севере и юге страны параллельно создаются вполне зрелые революционные организации, которые разрабатывают программы всеобъемлющего преобразования России и конкретные планы их осуществления.

Раньше, уже в феврале 1821 г., сложилось Южное общество. Оно включало в себя три управы в небольших украинских городках. Центральной была Тульчинская управа, поскольку в Тульчине размещался штаб 2-й армии, дислоцированной на Украине. Возглавлял управу П.И. Пестель – любимый адъютант главнокомандующего армией фельдмаршала П.Х. Витгенштейна. Во главе Васильковской управы стояли С.И. Муравьев-Апостол и М.П. Бестужев-Рюмин, а Каменскую управу возглавляли В.Л. Давыдов и генерал князь С.Г. Волконский, внук и шурин двух фельдмаршалов, герой 1812 г., портрет которого тогда уже красовался в Военной галерее царского Зимнего дворца. Всеми управами руководила Директория из трех лиц. Ее составили П.И. Пестель (избранный председателем общества), генерал-интендант 2-й армии А.П. Юшневский и петербуржец Никита Муравьев – последний для связи с Северным обществом, которое создавалось в то же время. После отъезда Муравьева в Петербург третьим членом Директории был избран С.И. Муравьев-Апостол.

Фактическим вождем Южного общества стал Павел Иванович Пестель – сын сибирского генерал-губернатора, полковник, командир Вятского пехотного полка, герой Бородина и Лейпцига. «Его крупная фигура главенствует над заговором», – писал о нем А.И. Герцен. «Сущий Робеспьер», – назвал его следователь по делу декабристов Д.А. Боровков. Все, кто знал Пестеля, восхищались его умом и силой воли, хотя и опасались его колоссального честолюбия, находя в нем большое сходство (даже внешнее) с Наполеоном. Фельдмаршал Витгенштейн говорил о нем: «Он на все годится. Дай ему командовать армией или сделай его каким угодно министром, он везде будет на своем месте». Любопытную характеристику Пестеля оставил известный реакционер Н.И. Греч: «Особенно отличался он высоким лбом и длинными передними зубами. Умен и зубаст!» Именно Пестель составил программу Южного общества – знаменитую «Русскую Правду», самый выдающийся памятник идеологии декабризма.

«Русская Правда» ставила перед декабристами две главные цели: во-первых свергнуть самодержавие и установить республику в России, а во-вторых отменить крепостное право. Для того чтобы сразу после революции не допустить восстановления старого режима, Пестель предлагал на время, пока не окрепнет новый порядок, вручить власть Временному верховному правлению с диктаторскими полномочиями, а затем Временное правление должно было передать всю полноту власти выборным органам.'', Высшим законодательным органом предполагалось однопалатное Народное вече, исполнительным – Державная дума, блюстительным – Верховный собор. Столицей Российской республики должен был стать Нижний Новгород – с учетом его географических выгод и в знак уважения к «древности нижегородской».

Сословные привилегии по «Русской Правде» уничтожались и все сословия сливались «в единое сословие – гражданское». Избирательными правами наделялись все россияне мужского пола с 20 лет без имущественного и образовательного ценза. Им гарантировалась свобода слова, занятий, вероисповедания. Вместо сословных судов (отдельно для дворян, горожан, крестьян, духовенства) вводился общий и равный для всех граждан суд присяжных. Крепостное право отменялось безусловно. «Дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми», – гласила «Русская Правда». Крестьяне освобождались с землей без выкупа и получали по 10 – 12 десятин на семью, для чего Пестель наполовину урезал (хотя и не уничтожал) помещичье землевладение.

Автор «Русской Правды» считал, что «земля есть собственность всего рода человеческого», а не частных лиц, но, с другой стороны, «труды и работы суть источники собственности» и, стало быть, тот, кто обрабатывает землю, вправе владеть ею. Здесь налицо два взаимоисключающих принципа. Пестель, однако, не стал исключать из «Русской Правды» один из них, а соединил оба. Вот как он это сделал. Вся земля в каждой волости делилась на два фонда – общественный и частный. Земли общественного фонда предназначались для производства «необходимого продукта» и не могли ни продаваться, ни закладываться. Из них каждый гражданин будущей республики получал бы надел. Этот фонд создавался за счет отчуждения половины всех помещичьих земель в стране. В крупных помещичьих имениях (больше 10 тыс. десятин) половина земли конфисковывалась безвозмездно, а в имениях до 10 тыс. десятин отбиралась за компенсацию деньгами или земельными участками в других местах. Что касается земель частного фонда (казенных и оставшихся частновладельческих), то они предназначались для производства «изобилия» и подлежали свободной купле-продаже.

Проект Пестеля был более радикален, чем реформа 1861 г., осуществленная почти полвека спустя на более высокой ступени экономического и политического развития России, в обстановке революционной ситуации. Вот конкретный пример. К 1861 г. крестьяне владели 1/3 частью всех обрабатываемых земель, причем в результате реформы 1/5 часть крестьянских наделов помещики отрезали себе. Пестель же предполагал отдать крестьянам 1/2 часть пригодной для обработки земли.

Прогрессивным для своего времени было и решение в «Русской Правде» национального вопроса. Хотя Пестель не признавал за народами России права на отделение, он уравнивал их в правах с русским народом как граждан единой (кстати, не федеративной, а унитарной) республики.

В целом «Русская Правда» Пестеля открывала перед Россией гораздо более широкие, чем в проектах М.М. Сперанского, возможности для перехода к началам демократии и правового государства. Но, даже оставшись нереализованной, она сохраняет историческое значение как первый в России проект республиканской конституции. Сам Пестель хорошо сознавал это. Будучи уже под арестом, он в минутном разговоре с кн. Волконским, еще не арестованным, сказал: «Не беспокойтесь, ничего не открою, хотя бы меня в клочки разорвали. Спасайте только "Русскую Правду"!» Однако спасти ее не удалось. Братья Н.С. и П.С. Бобрищевы-Пушкины и Н.Ф. Заикин накануне восстания зарыли ее в с. Кирнасовка, но первый из них на следствии проговорился, и 6 февраля 1826 г. «Русская Правда» была вырыта и причислена к материалам следствия.

В качестве программы Южного общества «Русская Правда» была принята в январе 1823 г. После этого Пестель и его соратники занялись разработкой тактических планов, в первую очередь координацией действий Южного и Северного обществ с целью их объединения. Для этого в течение 1823 г. Юг послал на Север пять уполномоченных, которые, однако, не добились успеха. Тогда в марте 1824 г. в Петербург отправился сам Пестель.

Что же представляло собой Северное общество декабристов к приезду Пестеля? Оно оформилось лишь осенью 1822 г., когда гвардия, в которой служило большинство декабристов-северян, вернулась в Петербург с полуторагодичных учений. Поскольку все члены Северного общества жили в столице, их общество не делилось на управы. Руководила им Дума (аналог южной Директории) из трех лиц – Н.М. Муравьева, М,С. Лунина и Н.И. Тургенева .

«Правителем» (председателем) Северного общества был избран активный участник всех декабристских организаций, сын воспитателя Александра 1, капитан Генерального штаба Никита Михайлович Муравьев. В 1818 г. он унаследовал от деда миллионное состояние (поместья в 14 уездах, расположенных в одиннадцати губерниях), а в 1823 г, женился на богатейшей графине А.Г. Чернышевой, внучке фельдмаршала. Богатый и знатный Муравьев был превосходно образован, владел семью иностранными языками. Перед ним открывалась блестящая военная или научная карьера, но Муравьев отказался от нее ради участия в заговоре с целью преобразовать Россию.

Именно Н.М. Муравьев составил программу Северного общества, которая вошла в историю под названием «Конституция Никиты Муравьева», – второй по значению, после «Русской правды» Пестеля, документ декабризма. В «Конституции» Муравьева ставились те же вопросы что и в «Русской Правде», но решались они менее радикально. Вместо самодержавия проектировалась не республика, а конституционная монархия, причем в федеративной форме, из 15 «держав» и областей. Столицей российского государства Муравьев, как и Пестель, объявлял Нижний Новгород. Высшим законодательным органом должно было стать Народное вече (как в «Русской Правде», но – из двух палат: Верховной думы и Палаты народных представителей), а высшая исполнительная власть вручалась царю. Впрочем, если бы царь не согласился с конституцией, Муравьев предполагал ввести в России парламент, а главой исполнительной власти сделать президента, т. е. готов был перейти с монархических позиции на республиканские.

Сословия по «Конституции» Муравьева уничтожались, и все россияне становились равными перед законом, но, в отличие от «Русской правды», получали избирательные права не с 20, а с 21 года и только с имущественным цензом хотя и невысоким (500 рублей). Зато, как в «Русской Правде», гарантировались демократические свободы и национальное равенство.

Самой сильной стороной «Конституции» Муравьева, как и «Русской Правды» Пестеля, было безоговорочное уничтожение крепостного права. «Раб, прикоснувшийся земли Русской, становится свободным», – гласила «Конституция». Однако, в отличие от Пестеля, Муравьев освобождал крестьян фактически без земли: в 1-м и 2-м вариантах «Конституции» было сказано прямо, что «земли помещиков остаются за ними», а 3-й вариант даровал крестьянам нищенские наделы по две десятины на семью.

Тем не менее «Конституция» Муравьева, поскольку она ограничивала самодержавие и помещичье землевладение, отменяла крепостное право и сословные привилегии, тоже (хотя и в меньшей степени, чем «Русская Правда») ускорила бы темпы национального развития России. В отличие от «Русской Правды», «Конституция» Муравьева не была принята в качестве официальной программы общества. Проект Муравьева выражал взгляды лишь одной (правда, большей) части северян, тогда как другая часть критиковала его за умеренность. Разногласия были столь острыми, что внутри Северного общества обособились два крыла: умеренное, конституционно-монархическое во главе с Муравьевым, Н.И. Тургеневым и С.П. Трубецким и радикальное, республиканское, которое возглавил Кондратий Федорович Рылеев – этот «Шиллер заговора», по выражению Герцена, зачинатель и первый классик русской революционной поэзии. Активными деятелями республиканского крыла (Н.И. Греч называл его «омутом Рылеева») были И.И. Пущин, Е.П. Оболенский, П.Г. Каховский, братья А.А. и Н.А. Бестужевы. В противовес умеренным, радикалы выступали за республику (хотя не столь последовательно, как южане), за освобождение крестьян с землей и за бесцензовую конституцию.

В тот момент, когда в Северном обществе шла идейная борьба вокруг «Конституции» Муравьева, приехал в Петербург Пестель. Цель его заключалась в том, чтобы с помощью республиканцев-северян объединить Северное и Южное общества на платформе «Русской Правды». Это ему не удалось. Во-первых, умеренные оспорили аграрный проект Пестеля, слабость которого (дележ земель) сразу определил своим наметанным глазом Николай Тургенев – превосходный экономист, автор капитального труда «Опыт теории налогов» и тогда едва ли не самый образованный человек в России, о котором Александр 1 говорил, что только он, Тургенев, мог бы заменить царю Сперанского.

Во-вторых, умеренные северяне сочли чрезмерно радикальной идею диктатуры Временного верховного правления. Пестеля заподозрили в стремлении стать новым Наполеоном: «якобинец Пестель метит в русские Бонапарты». Отметим здесь, что, по свидетельству протоиерея П.Н. Мысловского, который исповедовал декабристов перед казнью, Пестель «увертками, телодвижением, ростом, даже лицом очень походил на Наполеона». «Сие-то самое сходство, – глубокомысленно заключал протоиерей, – было причиною всех его сумасбродств и самых преступлений».

Результатом переговоров Пестеля с руководителями Северного общества в марте 1824 г. стало компромиссное решение: отложить соединение двух обществ до 1826 г., а к тому времени выработать объединительную платформу с учетом как «Русской Правды», так

и «Конституции» Муравьева. Вместе с тем был подтвержден согласованный ранее принцип общего членства, по которому член одного общества при переезде в месторасположение другого становился и его членом, а главное, стороны договорились совместно работать над планами восстания. Для более оперативного взаимодействия между Севером и Югом Пестель организовал в Петербурге особую, четвертую управу Южного общества во главе с М.И. Муравьевым-Апостолом.

Таким образом, петербургские совещания 1824 г., хотя и не привели к объединению обществ, закрепили в принципе идейное и организационное единство движения декабристов. Долгое время (от М.В. Довнар-Запольского до К.Д. Аксенова) у нас бытовала версия о непримиримых противоречиях между Северным и Южным обществами. М.Н. Покровский допускал даже, что, если бы в 1825 г. декабристы победили, сразу началась бы «усобица между двумя флангами победившей революции», и один из этих флангов, а именно «правый», т. е. северный, оказался бы «ближе к низвергнутому царизму, нежели к братьям-соперникам по заговору». Теперь, однако, почти все специалисты отвергают такой взгляд, полагая, что Северное и Южное общества декабристов шли к сближению друг с другом.

С весны 1824 г. декабристы и на Севере, и на Юге развернули подготовку к совместному выступлению. Активнее действовало Южное общество. Стремясь расширить свои силы и связи, оно вступило в переговоры с польским тайным «Патриотическим обществом» и рассчитывало на его содействие, пыталось даже установить контакт с французскими карбонариями через посредство эмигранта из Франции на русской службе, полковника графа И.И. Полиньяка, принятого в 1824 г. в Южное общество. Главное же – состав Южного общества значительно пополнился за счет Общества соединенных славян.

Сложившееся в начале 1823 г. Общество соединенных славян было самым демократичным из всех декабристских организации. В это общество не вошла военная знать. Его состав – это почти исключительно младшие, причем армейские, а не гвардейские офицеры, среди которых выделялись авторитетом и активностью основатели общества подпоручики братья А.И. и П.И. Борисовы, а также подпоручик И.И. Горбачевский (автор известных «Записок»), поручики А.Д. Кузьмин, И.И. Сухинов, М.А. Щепилло. Главной целью общества было создание республиканской федерации славянских стран, т. е. России, Польши, Богемии, Моравии, Сербии, Молдавии, Валахии, Далмации, Кроации, а также Венгрии и Трансильвании, которые тоже считались в программе общества славянскими. В каждой из стран внутри федерации предполагалось уничтожить крепостничество и учредить республику. Первым же шагом к достижению этой цели считалась ликвидация самодержавия и крепостного права в самой России.

Взгляды «соединенных славян» были радикальнее взглядов Южного и тем более Северного общества. «Славяне» ориентировались не столько на офицеров, сколько на солдат и поговаривали об участии в восстании «всех сословий». Радикализм «славян» даже шокировал членов Южного общества, которые мрачно шутили: «Собак славян надо держать на цепи». Может быть, поэтому Южное общество убедило «славян» объединиться с ним, чтобы под видом объединения фактически поглотить их. «Славяне» не отказались от своей идеи республиканской федерации, но согласились прежде побороться за республику в России. В ноябре 1825 г. Общество соединенных славян вошло в состав Южного общества на правах его пятой, Славянской управы.

Все лето и осень 1825 г. южане (как, впрочем, и северяне) энергично готовили восстание. С этой целью они вели агитацию среди солдат – продуманно, осторожно и последовательно. Сначала офицеры-декабристы привлекали к себе солдат гуманным отношением; потом заводили беседы о тяготах солдатчины, используя при этом (не только на Севере, но и на Юге) агитационные песни Рылеева, как, например, песню «Ах, тошно мне...» с такими строками:

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ,

И людями, Как скотами,

Долго ль будут торговать?

Далее декабристы обещали помочь солдатам – отменить телесные наказания, облегчить условия и сократить срок службы; наконец, прямо или полунамеками возбуждали в солдатах готовность поддержать своих офицеров, когда пробьет час «божьего суда».

«Божий суд» означал вооруженное восстание против царизма. С 1820 г., когда декабристы увидели, что Александр 1 не желает реформ, а тем временем народы Европы восстают против монархов Священного союза, курс декабристов на восстание был неизменным. За 1823 – 1825 гг. они подготовили несколько планов восстания (Бобруйский и два Белоцерковских). Все они исходили из Васильковской управы Южного общества. Последний из них – так называемый 2-й Белоцерковский план – летом 1825 г. составили С.И. Муравьев-Апостол и М.П. Бестужев-Рюмин. Этот план был не только одобрен Директорией Южного общества, но и согласован с уполномоченным от Северного общества С.П. Трубецким. Вот его суть: летом 1826 г., во время царского смотра войск 3-го корпуса 2-й армии под г. Белая Церковь, члены Южного общества – офицеры, переодетые в солдатские шинели, – пойдут в караул при Александре 1, убьют его, поднимут корпус и поведут его на Петербург, а Северное общество восстанет в столице и назначит Временное правление.

На Юге декабристы тогда рассчитывали поднять до 70 тыс. человек, и такой расчет казался реальным: ведь в заговоре участвовали генерал-интендант 2-й армии А.П. Юшневский, бригадный генерал кн. С.Г. Волконский и семь полковников с 7 преданными, как надеялись декабристы, полками. Сам Пестель жил в главной квартире армии как любимец главнокомандующего фельдмаршала П.Х. Витгенштейна, причем сумел даже фельдмаршальского сына (флигель-адъютанта царской свиты) вовлечь в тайное общество. Но все планы декабристов смешала неожиданная ( смерть Александра 1, совпавшая с тревожными слухами о раскрытии их заговора.

Междуцарствие.

Кто-то из современников (полагали: сам Пушкин) так написал об Александре I, узнав, что царь, заглянувший после Петербурга и Москвы, Парижа и Лондона, Берлина и Вены в захолустный российский городишко Таганрог, там 19 ноября 1825 г. скоропостижно умер:

Всю жизнь провел в дороге,
А умер в Таганроге...

Смерть его привела к династическому кризису, междуцарствию, которое продолжалось 25 дней, до 14 декабря.

Поскольку Александр I умер бездетным, царем должен был стать (по закону о престолонаследии 1797 г.) его следующий брат Константин. Но тот давно уже дал себе зарок «не лезть на трон» («задушат, как отца задушили»). В 1820 г. он вступил в морганатический брак с польской графиней Ж. Грудзинской, тем самым отрезав себе путь к трону. Александр, убедившись, что его брат предпочел нецарственную жену царскому скипетру, 16 августа 1823 г. особым манифестом лишил Константина прав на престол и объявил наследником следующего из братьев – Николая. Этот манифест Александр 1 упрятал в Успенский собор, где он и хранился до самой смерти царя в глубокой тайне. Отсюда и загорелся весь сыр-бор междуцарствия.

Как только Петербург узнал о смерти Александра I, власти и войска начали присягать Константину. 27 ноября присягнул ему и Николай. Константин, со своей стороны, присягнул Николаю. Началась гонка фельдъегерей из Петербурга в Варшаву, где жил Константин как наместник Польши, и обратно. Николай просил Константина приехать в Петербург и сесть на трон. Константин отказывался. «Корону подносят, как чай, а никто не хочет», – острили в Петербурге. Лишь 12 декабря 1825 г. от Константина, находившегося в Варшаве, пришло официальное подтверждение его отречения от престола. Тотчас последовал манифест о воцарении императора Николая I и была назначена «переприсяга» на 14 декабря 1825 г.

Междуцарствие вызвало недовольство в народе и армии. Момент для осуществления замыслов тайных обществ был исключительно благоприятным. Кроме того, декабристам стало известно, что правительство получило доносы об их деятельности, а 13 декабря в Тульчине был арестован Пестель.

Таков был тогда «текущий момент». Он благоприятствовал восстанию, но декабристы еще не были готовы выступать. Откладывать же выступление было нельзя: декабристам стало известно, что правительство знает о существовании и даже составе тайных обществ и готовится к расправе с ними. Доносы на декабристов поступали к Александру 1 с мая 1821 г. Самый подробный из них был получен в Таганроге 1 декабря 1825 г., уже после смерти царя. Доносчик – член Южного общества, капитан А.И. Майборода – назвал 46 имен самых активных заговорщиков, включая весь состав южной Директории и северной Думы.

Декабристы были хорошо информированы о том, что происходило при дворе и в правительстве: один из них (С.Г. Краснокутский) был обер-прокурором Сената, другой (А.И. Якубович) дружил с петербургским генерал-губернатором М.А. Милорадовичем, а Г.С. Батеньков пользовался доверием самого авторитетного и осведомленного из членов правительства М.М. Сперанского. Узнав, что на 14 декабря назначена переприсяга, члены Северного общества решили: медлить больше нельзя. 10 декабря они «по голосам» избрали диктатором восстания полковника лейб-гвардии Преображенского полка кн. С.П. Трубецкого, а вечером 13-го собрались в квартире К.Ф. Рылеева на последнее совещание. Рылеев сказал: «Ножны сломаны, и сабель не спрятать». Все согласились с ним. Решено было выступать наутро же и непременно.

План восстания 14 декабря 1825 г.

Накануне восстания члены Северного общества составили новый программный документ – «Манифест к русскому народу». Автором его был Трубецкой. «Манифест» провозглашал целью декабристов свержение самодержавия и ликвидацию крепостного права. Вслед за победой восстания предполагалось создать Временное правительство из 2 – 3 лиц, в состав которого были намечены М.М. Сперанский и сенатору Н.С. Мордвинов, а из членов тайного общества – секретарь Сперанского Г.С. Батеньков. Временное правительство должно было подготовить к весне 1826 г. созыв Учредительного собрания («Великого собора»), а собор решил бы два главных вопроса революции: чем заменить самодержавие (республикой или конституционной монархией) и как освобождать крестьян – с землей или без земли. Таким образом, «Манифест» оставлял главные вопросы открытыми, что говорит о его компромиссном характере. Умеренные и радикалы к моменту восстания не успели согласовать свои позиции и отложили споры до Великого собора, положившись на его волю.

Тактический план восстания был таков. Главные силы повстанцев (лейб-гвардии Московский, Финляндский и Гренадерский полки) во главе с диктатором Трубецким должны были собраться на Сенатской площади у здания Сената, не допустить сенаторов до переприсяги и принудить их (если потребуется, силой оружия издать «Манифест к русском народу». Тем временем другие полки (Измайловский и гвардейский Морской экипаж) под командованием капитана А.И. Якубовича захватили бы Зимний дворец и арестовали царскую семью. Ее участь решил бы Великий собор в зависимости от новой формы правления: республика (в этом случае царская семья была бы изгнана из России конституционная монархия (в этом случае царю вручалась бы исполнительная власть). План восстания строился с расчетом на поддержку южан. 13 декабря Трубецкой отправил в Директорию Южного общества гонца с вестью о готовящемся восстании.

Всего в Петербурге декабристы рассчитывали поднять шесть гвардейских полков численностью в 6 тыс. человек. Им казалось, что этого достаточно для победы. Иные из них надеялись даже избежать крови, полагая, как говорил Рылеев, что «солдаты (правительства. – Н.Т.) не будут стрелять в солдат, а, напротив, присоединятся к нам, и все кончится тихо». Народ же должен был лишь вкусить плоды восстания, содеянного в его пользу, и его сочувственное присутствие на Сенатской площади декабристы считали желательным. Г.С. Батеньков говорил, что «надобно и в барабан приударить, потому что это соберет народ». Словом, бездействующий народ как фон переворота – такова была идея военной революции декабристов.

Восстание в Петербурге.

Восстание началось 14 декабря около 11 часов утра. Декабристы вывели три гвардейских полка (Московский, Гренадерский и Морской экипаж) на Сенатскую площадь и здесь знали, что Николай Павлович привел Сенат к присяге еще на рассвете, в 7 часов, Более того, А.И. Якубович, которому было поручено захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью, неожиданно отказался выполнять поручение, боясь возможного цареубийства. Так два главных звена в плане действий восставших отпали, надо было принимать на месте новые решения, а диктатор Трубецкой не явился на площадь. Он к тому времени понял, что восстание обречено на гибель, и решил не усугублять собственную вину, как и вину своих товарищей, решительными действиями. Впрочем, есть версия, исходящая от Николая 1 и проникшая в 1 литературу (вплоть до советской)11, о том, что он прятался рядом и выглядывал на площадь из-за угла, выжидая, не соберется ли побольше полков.

Декабристы собрали на Сенатской площади 3 тыс. солдат. Они построились в каре вокруг памятника Петру Великому. Едва ли многие из них сознавали политический смысл восстания. Весьма по-разному настроенные современники рассказывали о том, как восставшие солдаты кричали: «Ура, конституция!» – считая, что так зовут жену Константина Павловича12 . Сами декабристы, не имея возможности и времени для откровенной политической агитации, вели солдат на площадь во имя «законного» государя Константина: «Присягнув одному государю, тут же присягать другому – грех!» Впрочем, Константин для солдат был желанным не сам по себе, а как «добрый» (предположительно) царь – антипод «злому» (это знала вся гвардия) Николаю.

Настроение в каре восставших на Сенатской площади было бодрым, приподнятым. Александр Бестужев на глазах у солдат точил саблю о гранит памятника Петру. Восставшие держались пассивно, но стойко. Еще когда на площади стоял один Московский полк, генерал Милорадович, герой 1812 г., сподвижник Суворова и Кутузова, попытался уговорить московцев разойтись и начал зажигательную речь (а он умел говорить с солдатами), но декабрист П.Г. Каховский застрелил его. Попытку Милорадовича повторил командующий гвардией А.Л. Воинов, но тоже неудачно, хотя этот парламентер отделался дешево: он был контужен поленом, брошенным из толпы зевак. Между тем к восставшим подходили подкрепления. Новые попытки склонить их к покорности предприняли третий из братьев Александра 1 Михаил Павлович и два митрополита – петербургский, отец Серафим, и киевский, отец Евгений. Каждому из них тоже пришлось спасаться бегством. «Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягал!» – кричали солдаты-декабристы вслед убегавшему о. Серафиму.

Во второй половине дня Николай Павлович бросил против восставших конную гвардию, но мятежное каре отбило несколько ее атак ружейным огнем. После этого у Николая оставалось только одно средство, «ultima ratio regis», как говорят об этом средстве на Западе («последний довод королей»), – артиллерия.

К 4 часам дня Николай стянул на площадь 12 тыс. штыков и сабель (вчетверо больше, чем у мятежников) и 36 орудий. Но положение его оставалось критическим. Дело в том, что вокруг площади собралась многолюдная (20 – 30 тыс.) толпа народа, поначалу только наблюдавшая за обеими сторонами, не понимая, что происходит (многие думали: учения), потом она стала проявлять сочувствие к мятежникам. В правительственный лагерь и в его парламентеров летели из толпы камни и поленья, которых было великое множество у строившегося тогда здания Исаакиевского собора.

Голоса из толпы просили декабристов продержаться дотемна, обещали помочь. Декабрист А.Е.. Розен вспоминал об этом: «Три тысячи солдат и вдесятеро больше народу были готовы на все по мановению начальника». Но начальника не было. Лишь около 4 часов дня декабристы выбрали – тут же на площади – нового диктатора тоже князя, Е.П. Оболенского. Однако время уже было упущено: Николай пустил в ход «последний довод королей».

В начале 5-го часа он лично скомандовал: «Пальба орудиями по порядку! Правый фланг начинай! Первое!..» К его удивлению и страху, выстрела не последовало. «Почему не стреляешь?» – набросился на правофлангового канонира поручик И.М. Бакунин. «Да ведь свои, ваше благородие!» – ответил солдат. Поручик выхватил у него фитиль и сам сделал первый выстрел. За ним последовал второй, третий... Ряды восставших гнули и побежали.

В 6 часов вечера все было кончено. Подобрали на площади трупы мятежников. По официальным данным, их было 80, но эта явно уменьшенная цифра; сенатор П.Г. Дивов насчитал в тот) день 200 погибших, чиновник министерства юстиции С.Н. Корсаков – 1271, из них «черни» – 903. /Канн П.Я. О числе жертв 14 декабря 1825 г. // История СССР. 1970. № 6./

Поздно вечером у Рылеева в последний раз собрались участники восстания. Они договорились, как вести себя на допросах, и простившись друг с другом, разошлись – кто домой, а кто и прямо в Зимний дворец: сдаваться. Первым объявился в царском дворце с повинной тот, кто первым же пришел на Сенатскую площадь, – Александр Бестужев. Тем временем Рылеев отправил на Юг гонца с известием о том, что восстание в Петербурге подавлено.

Восстание на юге.

Не успел Петербург оправиться от шока, вызванного 14 декабря, как узнал о восстании декабристов на Юге. Оно оказалось более продолжительным (с 29 декабря 1825 по 3 января 1826 г.), но менее опасным для царизма. К началу восстания, еще 13 декабря, по доносу Майбороды был арестован Пестель, а вслед за ним – вся Тульчинская управа. Поэтому южане сумели поднять только Черниговский полк, который возглавил Сергей Иванович Муравьев-Апостол – второй по значению лидер Южного общества, человек редкого ума, мужества и обаяния, «Орфей среди декабристов» (как назвал его историк Г.И. Чулков), их общий любимец. Командиры других частей, на которые рассчитывали декабристы (генерал С.Г. Волконский, полковники А.З. Муравьев, В.К. Тизенгаузен, И.С. Повало-Швейковский и др.), не поддержали черниговцев, а декабрист М.И. Пыхачев, командир конно-артиллерийской роты, предал товарищей и принял участие в подавлении восстания. 3 января в бою у д. Ковалевка примерно в 70 км на юго-запад от Киева Черниговский полк был разбит правительственными войсками. Тяжело раненный Сергей Муравьев-Апостол, его помощник М.П. Бестужев-Рюмин и брат Матвей были взяты в плен (третий из братьев Муравьевых-Апостолов Ипполит, поклявшийся «победить или умереть», застрелился на поле боя).

Наказание декабристов.

Расправа с декабристами вершилась жестоко. Всего, по подсчетам М.В. Нечкиной, были арестованы свыше 3 тыс. мятежников (500 офицеров и более 2,5 тыс. солдат). В.А. Федоров по документам насчитал 316 арестованных офицеров. Солдаты были биты шпицрутенами (иные – насмерть), а потом разосланы в штрафные роты. Для расправы с главными преступниками Николай 1 назначил Верховный уголовный суд из 72 высших чиновников. Руководить работой суда он поручил М.М. Сперанскому. Это был иезуитский ход царя. Ведь Сперанский оказался на подозрении: среди декабристов были люди, близкие к нему, в том числе его секретарь С.Г. Батеньков, который поплатился самым тяжким наказанием из всех неказненных декабристов (20 лет одиночного заточения). Царь рассудил, что Сперанский при всем желании быть мягким будет строгим, ибо малейшее снисхождение к подсудимым с его стороны было бы расценено как сочувствие декабристам и доказательство его связи с ними. Расчет царя полностью оправдался.

Суду был предан 121 декабрист: 61 член Северного общества и 60 – Южного. В числе их были звезды российского титулованного дворянства: 8 князей, 3 графа, 3 барона, 3 генерала, 23 полковника или подполковника и даже обер-прокурор Правительствующего Сената. Из крупных деятелей движения не был судим только генерал М.Ф. Орлов – ему вымолил у царя прощение брат его Алексей, царский любимец, будущий шеф жандармов (он улучил момент, когда оказался вместе с царем в церкви, рухнул ему в ноги и, призывая на помощь всех святых, уговорил его помиловать брата). Помилование М.Ф. Орлова всех удивило, а близких к царю лиц и шокировало. Великий князь Константин Павлович на коронации Николая 1 подошел к А.Ф. Орлову и (цитирую очевидца) «с обычной своей любезностью сказал ему: "Ну, слава Богу! Все хорошо. Я рад, что брат коронован. А жаль, что твоего брата не повесили! "».

Поведение декабристов на следствии и суде, пожалуй, несколько роняет их в наших глазах. Героически держался М. Лунин, достойно вели себя И. Пущин, С. Муравьев-Апостол, Н. Бестужев, И. Якушкин, М. Орлов, А. Борисов, Н. Панов. Однако почти все остальные (не исключая Пестеля и Рылеева) раскаялись и дали откровенные показания, выдавая даже лиц, не раскрытых следствием: Трубецкой назвал 79 фамилий, Оболенский – 71, Бурцов – 67 и т. д. /Федоров В.А. «Своей судьбой гордимся мы...» М., 1988. С. 111 – 112/ Здесь, конечно, сказались объективные причины: «хрупкость», как выразилась М.В. Нечкина, дворянской революционности; отсутствие социальной опоры и опыта борьбы с карательной мощью самодержавия; своеобразный кодекс дворянской чести, обязавший побежденных смириться перед победителем-государем. Но, без сомнения, проявились здесь и субъективные качества таких разных людей, как, например, инстинктивно преданный чинопочитанию Трубецкой и дерзкий, независимый Лунин.

Верховный уголовный суд располагал виновность по трем родам преступлений: 1) Цареубийство. 2) Основание тайных обществ для общей революции. 3) Возмущение. По этим степеням положено было распределить всех подсудимых на разряды с подразделениями. Обвиненный во всех трех случаях был помещен в первые разряды, обвиненный в двух случаях – в средние разряды. А виновные в одном случае – в последние разряды; всех разрядов было двенадцать. /Мемуары декабристов/ Сост., вступл., ст. и .комп. А.С. Немзера. – М.: Правда, 1988 стр.161/

Все подсудимые были разделены по мерам наказания на 11 разрядов: 1-й (31 подсудимый) – к «отсечению головы», 2-й – к вечной каторге и т. д.; 10-й и 11-й – к разжалованию в солдаты. Пятерых суд поставил вне разрядов и приговорил к четвертованию (замененному повешением) – это П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев, С.И. Муравьев- Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин и убийца Милорадовича П.Г. Каховский. Из всего состава суда только сенатор Н.С. Мордвинов (адмирал, первый морской министр России) поднял голос против смертной казни кому бы то ни было, записав особое мнение. Все остальные проявили безжалостность, стараясь угодить царю. Даже три духовные особы (два митрополита и архиепископ), которые, как предполагал Сперанский, «по сану их от смертной казни отрекутся», не отреклись от приговора пяти декабристов к четвертованию.

Казнили пятерых 13 июля 1826 г. на кронверке Петропавловской крепости. Казнь была проделана варварски. Трое – Рылеев,

Муравьев-Апостол и Каховский – сорвались с виселицы, их повесили вторично. Поднимаясь второй раз на эшафот, Муравьев-Апостол будто бы сказал: «Несчастная Россия! Даже повесить как следует не умеют...»

(Примечание. К числу казненных надо прибавить насмерть запоротых солдат-декабристов, иные из которых были прогнаны сквозь строй 12 раз, т.е. получили 12 тысяч шпицрутенов. Всего же репрессиям подверглось свыше 3 тысяч солдат. Часть солдат-декабристов была прогнана сквозь строй меньшее количество раз, менее активные были лишены знаков отличия и сосланы на Кавказ. На Кавказ был отправлен весь штрафной Черниговский полк.).

Более 100 декабристов после замены «отсечения головы» каторгой сослали в Сибирь и – с разжалованием в рядовые – на Кавказ воевать против горцев. На каторгу за некоторыми из декабристов (Трубецким, Волконским, Никитой Муравьевым, Нарышкиным и др.) добровольно последовали их жены – юные, едва успевшие выйти замуж аристократки: княгини, баронессы, генеральши, всего – 12. Трое из них умерли в Сибири. Остальные вернулись вместе с мужьями через 30 лет, похоронив в сибирской земле более 20 своих детей. Подвиг этих женщин, декабристок, воспет в поэмах Н.А. Некрасова и француза А. де Виньи.

Список всех пострадавших. Из воспоминаний декабриста С.П. Трубецкого.

1. Якушкин. 2. Семенов. 3. Свистунов. 4. Муханов. 5. Мих. Орлов. 5. Кн. Волконский. 6. Фонвизин. 7. Лунин. 8. Нарышкин. 9. Бригген. 10. Никита Михайлович Муравьев. 11. Митьков. 12. Фаленберг. 13. Кн. Голицын. 14. Артамон Муравьев. 15. Александр Мих. Муравьев. 16. Александр Ник. Муравьев. 17. Осип Поджио. 18. Александр Поджио. 19. Кн. Фед. Шаховской. 20. Вас. Л. Давыдов. 21. Андр. Быстрицкий. 22. Сутгоф. 23. Якубович. 24. Кн. Оболенский. 25. Тизенгаузен. 26. (И. И.) Пущин. 27. Басаргин. 28. Кн. Щепин- Ростовский. 29. Вольф. 30. Кн. Барятинский. 31. Юшневский. 32. Ентальцев. 33. Арбузов. 34. Крюков 1-й. 35. Лорер. 36. Вадковский. 37. Розен. 38. Гр. Зах. Григ. Чернышев. 39. Соловьев. 40. Батеньков. 41. Спиридов. 42. Анненков. 43. Ивашев. 44. Кн. Трубецкой. 45. Вегелин. 46, 47, 48. Александр, Николай, Михаил Бестужевы. 49. Торсон. 50. Кн. Одоевский. 51. Муравьев-Апостол Матвей. 52. Муравьев- Апостол Сергей. 53. Каховский. 54. Пестель. 55. Бестужев-Рюмин Мих. 56. Рылеев. 57, 58. Михаил и Вильгельм Кюхельбекеры. 59. Веденяпин 1-й. 60. Веденяпин 2-й. 61. Заикин. 62. Репин. 63. Глебов. 64. Андреевич. 65. Андреев. 66, 67. Борисовы 1-й и 2-й. 68. Горбачевский. 69. Завалишин. 70. Мозалевский. 71. Мозгалевский. 72. Мозган. 73. Корнилович. 74. Люблинский. 75.Штейнгель. 76. Повало-Швейковский. 77. Крюков 2-й. 78. Киреев. 79. Тютчев. 80. Назимов. 81. Мих. Ив. Пущин. 82. Лихарев. 83. Бечаснов. 84, 85. Аврамовы 1-й и 2-й. 86, 87. Бр. Беляевы. 88. Лисовский. 89. Бар. Черкасов. 90. Толстой. 91. Булатов. 92. Поливанов. 93. Гр. Мусин-Пушкин. 94. Цебриков. 95. Бодиско. 96. Петр Пущин. 97. Дивов: 98, 99. Бобрищевы-Пушкины. 100. Выгодовский. 101.Шимков. 102. Пестов. 103. Сухинов. 104. Ник. Тургенев. 105. Як. Толстой. 106. Игельстром. 107. Рукевич. 108. Гр, Коновницын. 109. Путята. 110. Фохт. 111. Кн. Рамоль-Сапега. 112. Фролов. 113. Раевский (имеется в виду Владимир Федосеевич Раевский.– Ред.). 114. Панов. 115. Громницкий; 116. Кривцов. 117. Берстель. 118. Норов. 119. Гр. Булгари (против № 117 – 119 помета: «креп < остные работы> »). 120. Загоревкий. 121. Краснокутский, 122. Чижов.123. Фурман. 124. Шихарев. 125. Враницкий. 126. Оржицкий. 127, Кожевников. 128. Лаппа. 129. Мусин- Пушкин 2-й. 130. Акулов. 131, Вишневский. 132. Фок. 133. Ипполит Муравьев-Апостол. 134. Щепилло; 138. Казиков. /Мемуары декабристов/ Сост., вступл., ст. и .комп. А.С. Немзера. – М.: Правда, 1988 стр.43-44. С.П. Трубецкой. Записки 1844-1845, (1854) гг.