Военная карьера при Павле I
Взаимоотношения с Павлом I. Опала
Фельдмаршал Суворов в опале
После смерти 6 ноября 1796 года Екатерины II на престол вступил Павел I, фанатичный сторонник прусской военной системы Фридриха Великого, в соответствии с которой он стал реформировать русскую армию. Были введены новая форма одежды, новый воинский устав. Главное внимание уделялось муштре войск, смотрам и парадам. Сторонник «просвещённой» монархии, создавший свою систему организации и снабжения войск и с успехом её применявший, Суворов выступал против насаждения императором Павлом I прусских палочных порядков в армии, что вызвало враждебное отношение к нему придворных кругов. Вопреки указаниям Павла I, Суворов продолжал воспитывать солдат по-своему. Он говорил: «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?», «Пудра не порох, букля не пушка, коса не тесак, и я не немец, а природный русак». Эти обстоятельства вызвали раздражение и гнев императора, и 6 февраля 1797 года Суворов был уволен в отставку без права ношения мундира и в конце марта прибыл в своё имение Губерния у белорусского городка Кобрин. Туда же за ним последовали 19 бывших офицеров его штаба, каждому из которых Суворов подарил по небольшой деревне с крестьянами. Павлу I неоднократно докладывали об этих обстоятельствах, но решающую роль сыграл, по свидетельству мемуаристки графини В. Н. Головиной, донос, доставленный императору в самый день коронации 5 апреля. Стремясь выместить какую-то давнюю обиду на своего бывшего начальника, генерал-лейтенант М. П. Румянцев доносил, что Суворов в Кобрине «волнует умы и готовит бунт». Государь распорядился немедленно его оттуда выслать в собственное же имение Кончанское (Боровичский уезд, Новгородская губерния)[36]. 22 апреля чиновник тайной экспедиции Ю. А. Николев внезапно приехал в Кобрин, предъявил именное распоряжение императора и решительно потребовал от графа Суворова собираться, не медля. На следующее утро они выехали и 5 мая прибыли в Кончанское. Передав отставного фельдмаршала под присмотр боровицкого городничего Вындомского, Николев вновь уехал в Кобрин, чтобы арестовать оставшихся там офицеров. Среди них был и адъютант Суворова Фридрих Антинг [37]. Арестованные были посажены в Киевскую крепость, но после двух месяцев дознания отпущены по домам, поскольку никакой вины за ними установить не удалось. Большинство из них вернулось в Кобрин к своим новым деревням[38]. Павел I лично распорядился всем им, в первую очередь Антингу, уехавшему к семье в Санкт-Петербург[38], запретить какие-либо контакты с опальным полководцем[39].
Поначалу условия содержания Суворова в Кончанском были весьма строгими — Вындомскому было предписано находиться при графе неотлучно, перехватывать любую корреспонденцию, воспрещать какие-либо перемещения за пределами села и приём посетителей. Тем не менее, его дочь графиня Н. А. Зубова сумела выхлопотать разрешение на посещение отца в Кончанском, куда прибыла в июле 1797 года вместе с младшим братом Аркадием и пробыла у него до конца сентября. Тогда же в сентябре Вындомского, сказавшегося больным, сменил всё тот же Николев. Не получив чётких инструкций, он так же пытался контролировать корреспонденцию и перемещения графа, однако быстро убедился, что на практике делать это в одиночку невозможно. Опальный жил в доме на отшибе со своим камердинером Прохором Ивановым и двумя отставными солдатами, часто общался со своими крестьянами-карелами на их языке, которого чиновник не знал. Ничто не могло помешать графу ни уехать в любой момент, ни тайно передать или получить корреспонденцию. На жалобы надзирателя ему в помощь прислали из губернии двух солдат, но 10 октября Павел I постановил: «растолковать Николеву, что он определяется к графу Суворову для надзора за ним неприметным образом, следовательно, сии намерения им смотреть г. Николева остановить». Таким образом, при Николеве надзор за опальным был значительно ослаблен[39]. Благодаря подробным рапортам обоих надзирателей, известны бытовые детали и распорядок дня Суворова в Кончанском:
«<…>Он вставал за 2 часа до света, пил чай, обливался водою, на рассвете шёл в церковь, где стоял заутреню и обедню, причём сам читал и пел. Обед подавался в 7 часов, после обеда Суворов спал, потом обмывался, в своё время шёл к вечерне, после того обмывался раза три и ложился спать. Скоромного он не ел, был весь день один и разговаривал лишь со своими людьми, несколькими отставными солдатами. Носил он обыкновенно канифасный камзольчик, одна нога в сапоге, другая (раненая) в туфле; по воскресеньям и другим праздникам надевал егерскую куртку и каску; в высокоторжественные дни куртку заменял фельдмаршальским мундиром без шитья, но с орденами. Свой простой ежедневный костюм Суворов впрочем ещё упрощал до минимума: ходил без рубашки, в одном нижнем белье, как делывал обыкновенно в лагерное время
[39] »
1 февраля 1798 года князь Горчаков получил приказание ехать к Суворову и сообщить от имени Павла, что фельдмаршал может вернуться в Петербург. Однако Суворов продолжал вызывать недовольство Павла, по-прежнему постоянно подшучивая над новыми армейскими порядками. Вскоре Суворов изъявил желание вернуться обратно в Кончанское; надзор был снят, Николев уехал, а переписка более не контролировалась. В начале сентября 1798 года к Суворову приехал старый сослуживец генерал-майор Прево де Люмиан, отправленный Павлом I узнать мнение Суворова о том, как вести войну с французами в современных условиях (победы Наполеона вызвали обеспокоенность русского двора). Суворов продиктовал девять правил ведения войны, отражавшие наступательную стратегию полководца[40].
Несмотря на это и подобные посещения и свободу перемещений, в селе здоровье Суворова ухудшилось, усилилась скука и раздражительность, и он принял решение удалиться в монастырь. В декабре 1798 года он написал прошение императору. Ответа не последовало, а 6 февраля 1799 года в Кончанское приехал флигель-адъютант Толбухин и привёз Суворову письмо императора: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии…»[40]
Итальянский поход 1799 года
В 1798 году Россия вступила во 2-ю антифранцузскую коалицию (Великобритания, Австрия, Турция, Неаполитанское королевство). Была создана объединённая русско-австрийская армия для похода в северную Италию, захваченную войсками Французской Директории. Первоначально во главе армии планировалось поставить эрцгерцога Иосифа. Но, по настоянию англичан, австрийский император обратился с просьбой к Павлу I назначить командующим Суворова. Вызванный из ссылки полководец прибыл в Вену 14 (25) марта 1799 года, где 20 (31) марта император Франц II присвоил Суворову звание генерал-фельдмаршала Священной Римской империи. 4 (15) апреля полководец прибывает к русским войскам в Верону, а на следующий день перешёл с войсками в Валеджо.
Н. А. Шабунин — Отъезд А. В. Суворова из села Кончанского в поход 1799 г.
Государственный мемориальный музей А. В. Суворова.
Уже 8 (19) апреля началось выдвижение из Валеджо к реке Адда союзных русско-австрийских войск численностью около 80 тысяч человек под командованием Суворова. Перед походом он выступил с обращением к итальянскому народу. Первым столкновением суворовских войск с французами на захваченной ими итальянской территории явилось взятие 10 (21) апреля города-крепости Брешиа (в этом бою отличился генерал-майор князь Багратион). Взятие Брешии дало возможность начать блокаду вражеских крепостей Мантуя и Пескьера (на что было выделено 20 тысяч человек) и начать движение основной части войска к Милану, куда для его защиты отступали части французской армии, которые закрепились на противоположном берегу реки Адда. 15 (26) апреля был взят город Лекко, 16 (27) апреля началась основная часть сражения на реке Адда: русские войска переправились через реку и нанесли поражение французской армии под руководством известного полководца — генерала Жана Виктора Моро. Французы потеряли около 3 тысяч убитыми и около 5 тысяч пленными. Заключительным этапом сражения на реке Адда стало сражение при Вердерио, результатом которого стала сдача французской дивизии генерала Серюрье.
Торжественная встреча Суворова в Милане в апреле 1799 года.
Художник А.Шарлемань
Битва при Треббии. Художник А.Коцебу
В результате сражения французская армия отступила, и 17 (28) апреля союзные войска вступили в Милан. 20 апреля (1 мая) они выступили к реке По. В этом походе были взяты крепости Пескьера, Тортона, Пицигетоне, в каждой из которых Суворов оставлял гарнизон из числа австрийцев, поэтому его армия постепенно сокращалась. В начале мая Суворов начал движение на Турин. 5 (16) мая французский отряд генерала Моро около Маренго напал на австрийский дивизион, но с помощью отряда Багратиона был отброшен. Французские войска вынуждены были отступить, оставив без боя крепости Казале и Валенцу и открыв дорогу на Турин, который был взят без боя (благодаря поддержке местных жителей и Пьемонтской национальной гвардии) 15 (26) мая. В результате практически вся северная Италия была очищена от французских войск.
Между тем в середине мая во Флоренцию прибыла армия генерала Макдональда и двинулась к Генуе на соединения с Моро. 6 (17) июня на реке Треббия началось сражение между русско-австрийскими войсками Суворова и французской армией Макдональда. Оно длилось трое суток и закончилось поражением французов, потерявших убитыми и взятыми в плен половину своей армии.
Сражение при Нови. Художник А.Коцебу
В июле 1799 года пали крепости Алессандрия и Мантуя. После падения последней, указом сардинского короля Карла Эммануила IV от 12 (23) июня 1799 года главнокомандующий союзной русско-австрийской армией фельдмаршал граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский возведён, по праву первородства, в княжеское достоинство с титулом «Кузен короля» и гранд Сардинского королевства и получил чин Великого маршала войск пьемонтских. Высочайшим рескриптом Павла I от 2 (13) августа 1799 года дозволено ему принять означенные титулы и пользоваться ими в России. Император Павел был чрезвычайно рад, что его подданный, предводитель русских войск, сделался предметом такого внимания и отличий, что высказал в любезном рескрипте на имя Сардинского короля, благодаря его за великодушную оценку заслуг Суворова и русской армии. И самому Суворову Государь выразил по этому поводу своё благоволение, как бы не желая упустить случая — сделать ему приятное. Дозволив принять отличия, пожалованные Карлом Эммануилом, Государь написал: «через сие вы и мне войдете в родство, быв единожды приняты в одну царскую фамилию, потому что владетельные особы между собою все почитаются роднёю». (Петрушевский А. «Генералиссимус князь Суворов» 1884 г. С-Петербург, т.3, с.182)
Между тем, новый главнокомандующий французских войск в Италии генерал Жубер объединил все французские отряды и выступил к Пьемонту. 3 (14) августа французы заняли Нови. К Нови подошла и армия союзников, и 4 (15) августа началось сражение при Нови. В ходе 18-часового сражения французская армия была полностью разгромлена, потеряв убитыми 7 тысяч человек (включая и её командующего Жубера), 4,5 тысяч пленных, 5 тысяч раненых и 4 тысячи дезертировавших. Сражение при Нови стало последним крупным сражением в ходе Итальянского похода.
Именным Высочайшим указом от 8 (19) августа 1799 года генерал-фельдмаршал граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский возведён, с нисходящим его потомством, в княжеское Российской империи достоинство с титулом князя Италийского и повелено ему именоваться впредь князем Италийским графом Суворовым-Рымникским. 24 августа (4 сентября) 1799 года император Павел I повелел, чтобы Суворову оказывались почести «…подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».
Описывая отношение современников к победам Суворова в Итальянском походе, Петрушевский приводит следующие факты:
« Не только Россия и Италия чествовали русского полководца и восторгались при его имени; в Англии он тоже сделался первою знаменитостью эпохи, любимым героем. Газетные статьи, касающиеся Суворова и его военных подвигов, появлялись чуть не ежедневно; издавались и особые брошюры с его жизнеописаниями, и карикатуры. Имя Суворова сделалось даже предметом моды и коммерческой спекуляции; явились Суворовские прически, Суворовские шляпы, Суворовские пироги и проч. В театрах пели в его честь стихи, на обедах пили за его здоровье; по словам русского посланника в Лондоне, графа С. Р. Воронцова, Суворов и Нельсон были «идолами английской нации, и их здоровье пили ежедневно во дворцах, в тавернах, в хижинах». По его же словам, на всех официальных обедах, после тоста за здоровье короля, провозглашалась здравица Суворову; мало того, однажды, после смотра Кентской милиции и волонтёрам, когда лорд Ромней угощал короля и всё 9-тысячное войско обедом, король провозгласил первый тост за здоровье Суворова. Суворовские портреты пошли теперь сильно в ход. Граф Семён Воронцов обратился к Суворову с просьбой — выслать свой профиль для награвирования и когда получил желаемое, то благодарил в выспренних выражениях, говоря, что ему, Воронцову, не дают покоя, все неотступно просят портрет, все жаждут иметь изображение героя. То же самое происходило почти по всей Европе. Известный корреспондент Екатерины II Гримм, находившийся в 1799 году русским резидентом в Брауншвейге, пишет С. Р. Воронцову, что принужден постоянно принимать целые процессии желающих взглянуть на миниатюрный портрет Суворова, подаренный ему, Гримму, Суворовым после последней Польской войны, и теперь, вследствие непрекращающихся просьб, заказал с портрета гравюру. В России слава Суворова доведена была патриотическим чувством до апогея; он составлял гордость своего отечества; в современной корреспонденции беспрестанно наталкиваешься на слова: «приятно быть русским в такое славное для России время. (Петрушевский А. «Генералиссимус князь Суворов» 1884 г. С-Петербург, т.3, с.182-184) »
Результатом итальянского похода стало освобождение в короткие сроки Северной Италии от французского господства. Победы союзников были обусловлены, главным образом, высокими морально-боевыми качествами русских войск и выдающимся полководческим искусством Суворова.
