Кто правил Россией после 1796 года? Романовы?
Игорь Шап
На первый взгляд вопрос, вынесенный в заголовок, довольно-таки странный. Все, кто хоть немного изучал в школе историю и помнит "пост-екатерининских" российских императоров, ответят утвердительно — да, династия Романовых. Но давайте не будем торопиться с ответом и вместе разберёмся в этом совсем непростом деле.
Для тех же, кто не в курсе или немного подзабыл, я напомню всю официальную КРОВНУЮ линию царствовавшего в России дома Романовых, попутно рассказывая о наиболее значимых событиях.
Начну свой экскурс с предыстории (все даты буду приводить по Юлианскому календарю).
Итак, третий сын царя Ивана IV (1530 – 1584 гг., известен как Иван Грозный) — царь Фёдор I Иоаннович (1557 – 1598 гг., известен как Феодор Блаженный) судя по всему, был слаб не только здоровьем, но и умом, а потому 13 лет над ним шефствовал и фактически правил государством его шурин Годунов (Борис Фёдорович, 1552 – 1605 гг.).
Фёдор Иоаннович не оставил потомства и оказался последним из династии Рюриковичей. После его смерти в 1598 году Земский собор уже де-юре оформил царём Бориса Годунова. В самом начале нового века случился двухлетний неурожай, который повлёк за собой жесточайший голод, мало с чем сравнимый — в пищу шло абсолютно всё, включая старый навоз и человечину (точно такие же проявления каннибализма были и в Ленинградскую блокаду). Причиной неурожая стали летние бесконечные проливные дожди, сменившиеся ранними осенними морозами. Есть мнение, что резкое изменение земного климата было спровоцировано огромным количеством пепла, выброшенном вулканом в Перу (извержение началось 19 февраля 1600 г.). Называется этот вулкан в далёкой Южной Америке именем, легко воспринимаемым не только испанским, но и русским ухом — Уайнапутина (исп. Huaynaputina).
На фоне страшного голода начались народные восстания. С этого момента принято отсчитывать начало СМУТНОГО ВРЕМЕНИ, которое включило в себя внезапную смерть царя Бориса (13 апреля 1605 года), 48-дневное правление и убийство его сына Фёдора (1589 – 1605 гг.), кровавые "эпопеи" с несколькими Лжедмитриями (якобы сын Ивана Грозного — Дмитрий не умер в Угличе 15 мая 1591 года), первому из которых даже удалось царствовать около года и короноваться под именем царь Дмитрий Иванович; войны с поляками и шведами, правление и низвержение царя Василия Шуйского (1552 – 1612 гг.), семибоярщину, формальное правление польского короля Владислава IV, ополчения Минина и Пожарского и изгнание поляков из Москвы.
Затем зимой 1613 года в Успенском соборе Московского Кремля с целью "наконец-то легитимным образом определить кого-нибудь на царство" состоялся Земский собор. В ходе долгих и ожесточённых "дебатов" (больше месяца) многочисленные "фракции" дворян, бояр, казаков, духовенства (всего около 1000 человек) пришли к компромиссной кандидатуре — избрали сына боярина Романова (Фёдор Никитич, род. ок. 1554 г., ум. в 1633 г., патриарх Филарет) — МИХАИЛА ФЁДОРОВИЧА (1596 – 1645 гг.). На тот момент ему ещё не было и 17 лет, его отец находился в плену у поляков, так что почти все "фракции" втайне рассчитывали оказать собственное влияние на молодого царя..., да и к тому же Романовы с Рюриковичами были в родстве, но об этом я расскажу чуть ниже.
Но всё оказалось не так просто, как задумали "делегаты" Земского собора. Мать нового царя — инокиня Марфа (в миру урождённая Шестова Ксения Иоанновна, 1560 – 1631 гг.) переехала из Костромы в Москву не только с сыном, но и с двумя своими племянниками Салтыковыми (Борис и Михаил), и по сути первые шесть лет правил не столько Михаил Романов, сколько один из братьев Салтыковых — Борис Михайлович (ум. в 1646 г.). Официально он занял должность руководителя приказа Большого двора. Такое доминирование Бориса Салтыкова и его влияние на царя прекратилось лишь только после возвращения в 1619 году из польского плена отца семейства — Фёдора Романова. Патриарх Филарет (отец царя) фактически был соправителем до конца своей жизни и именовался — Великий государь. С Салтыковыми я не прощаюсь, мы ещё вернёмся к ним позднее.
Я не знаю точную причину возникновения у патриарха Филарета фамилии Романов, но по всей видимости, это связано с отчеством его отца, которого звали Никита Романович Захарьин–Юрьев. Кстати, Никита Романович был шурином царя Ивана Грозного по его первой жене Анастасии Романовне, матери последнего царя династии Рюриковичей — Фёдора I Иоанновича, с которого я и начал этот рассказ. Так что получается обе царствующие династии Рюриковичи и Романовы были между собой в родстве — отец первого царя рода Романовых был двоюродным братом последнего царя династии Рюриковичей.
Чтобы наглядно это всё представить, я составил и нарисовал схему родства (ниже по ссылке) последних Рюриковичей и первых Романовых и вы сами сможете увидеть их "точку пересечения".
Кстати, там я показываю, что не всё было "чинно" в родословной новых царей — активнейший персонаж смутного времени Лжедмитрий I скорее всего был не кем иным, как Юрием Отрепьевым (монах Григорий Отрепьев), а значит он был не последним человеком в линии "благородного царского семейства". И этот факт дом Романовых старался всячески скрывать.
Так что версия о том, что Григорий Отрепьев "замутил" всё по собственной воле — подлежит большому сомнению, тем более надо учитывать, что монах Григорий "возник" уже после разгрома стрельцами царя Бориса Годунова "оппозиционного романовского кружка", а Юрий Отрепьев служил как раз в то время у Романова Михаила Никитича (родной дядя будущего первого царя Михаила Фёдоровича) и сумел сбежать из "прессуемого" властью дома..., и после некоторого скитания по периферийным монастырям он объявился в "престижном и крайне вольнодумном" Чудовом монастыре Кремля. Без "влиятельной протекции" туда попасть было невозможно. И очень вероятно, что там в монастыре ему внушили, что он является сыном Ивана Грозного — Дмитрием..., и тот искренне в это поверил.
Там же на схеме я показываю начальную "привязку" к царскому семейству одной из линий фамилии Салтыковых. Это пригодится нам потом.
Вот эта схема (на этом сайте ссылки не активны, поэтому для открытия скопируйте их в адресную строку вашего браузера):
https://cloud.mail.ru/public/HTKW/UJzM8tZVS
После смерти царя Михаила Федоровича в 1645 году трон занимает его 16-летний сын — АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ (известен как Тишайший, 1629 – 1676 гг.). По молодости лет он так же попал под влияние "посторонних сил". На этот раз такими советчиками оказались его воспитатель, а потом свояк — боярин Морозов (Борис Иванович, 1590 – 1661 г.) и тесть Милославский (Илья Данилович, 1595 – 1668 гг.). Результатом близости к уху государя подобных "экономистов–академиков" стал соляной бунт в 1648 году. Чтобы усмирить разъярённую толпу, царю пришлось отдать ей на растерзание своего "министра" — судью Земского приказа Леонтия Плещеева и ещё ряд более мелких чиновников, хотя толпа черни требовала "выдать" ей Бориса Морозова, но царь свояка не сдал.
При царе Алексее Михайловиче патриархом Никоном (в миру Никита Минин, 1605 – 1681 гг.) была успешно проведена церковная реформа (в частности был изменён ряд обрядов, включая введение правила совершать крестное знамение тремя перстами). Но потом Никон настолько почувствовал свою власть над верующими, что даже косвенно предложил царю разделить с ним власть в государстве. Алексей Михайлович (надо отдать ему должное) дал понять зарвавшемуся патриарху "кто он такой и где его место" и руками суда поместного собора Русской церкви лишил Никона сана и заточил того в монастырь. Чуть позднее возникло мощное раскольническое движение старообрядцев, не принявших реформы патриарха Никона. Даже и по сей день существуют многочисленные старообрядческие приходы.
Умер царь Алексей Михайлович на 47-м году жизни от сердечного приступа, "настрогав" за свою жизнь от двух жён 16 детей (13 + 3).
Следующим царём в 1676 году стал его сын — ФЁДОР III АЛЕКСЕЕВИЧ (1661 – 1682 гг.). Как мы видим, главой государства опять становится незрелый человек — 15-летний юноша. И как все сыновья царицы Марии Ильиничны (урожд. Милославская, 1624 – 1669 гг., родила от царя Алексея Михайловича 13 детей), он был очень болезненным и страдал от цинги. Кстати, сначала наследником престола считался его старший брат Алексей, но тот умер в 1670 году в 16-летнем возрасте.
Первые месяцы его царствования были также отмечены вмешательством "посторонних сил" (в это время Фёдор Алексеевич тяжело болел), но вскоре восстановилось надлежащее статус-кво. За шесть лет своего правления царь успел провести общую перепись населения, повоевать с Османской империей и Крымским ханством, создать типографскую школу и т. д.
У него, как говорится, "семейная жизнь не сложилась": первая жена царя Агафья Грушецкая (1663 – 1681 гг., польского происхождения) скончалась через три дня после родов, а появившийся на свет сын Илья умер на десятый день жизни. Именно Агафья свела на нет "татарский стиль" — люди перестали брить налысо головы, некоторые начали подстригать бороды (а иногда сбривать совсем ), усы и волосы. Потеряли актуальность татарские одежды и начал превалировать польский стиль, вышли из моды охабни и вместо них стало престижным носить контуши и шубки..., женщины избавились от неказистого вида платьев и впервые одели шапки именно при царице Агафье Семёновне. Царь крайне тяжело переживал кончину жены..., его болезнь вновь усилилась.
Через полгода после смерти любимой жены царь обвенчался с Марфой Матвеевной Апраксиной (1664 – 1715 гг.), но за 71 день брака вторая жена так и не успела "понести" от Фёдора Алексеевича, как тот скончался 27 апреля 1682 года в возрасте 20-ти лет. Вот как об этом пишет в своих "Записках" современник Петра I граф Матвеев (Андрей Артамонович, 1666 – 1728 гг., дипломат, сенатор):
"В прошлом от создания мира 7190 году, а от воплощения Слова Божия 1682 лета, Апреля 27 числа, по семилетнем и многоболезненном государствовании Великаго Государя, Царя Феодора Алексеевича, Самодержца Всероссийскаго блаженныя памяти, в Москве учинилася его высокопомянутому Величеству от бывшей при детских его летах болезни скорбутики, или цынготной скорби, кончина"
Народная молва в смерти царя обвинила придворных докторов — фон Гадена и Гутменша, якобы они дали царю яд. Справедливости ради, надо сказать, что Фёдор Алексеевич был на самом деле "доходягой" — даже на похоронах своего отца в 15-летнем возрасте он не смог идти за гробом и его пришлось нести на носилках (есть версия, что у него отказывали ноги из-за повреждённого позвоночника после падения в детстве с лошади). Но как всегда крайними остались доктора, за что и были убиты стрельцами через три недели после смерти царя во время стрелецкого бунта.
Итак, Фёдор Алексеевич не оставил после себя ни потомства, ни распоряжений о престолонаследии. Вновь получилось дежавю с отсутствием прямого, то есть, законного наследника престола и страна опять "встала на уши".
Возникла правовая дилемма — отдать престол или почти 16-летнему Ивану (Иоанну) Алексеевичу (1666 – 1696 гг., младший сын царя Алексея Михайловича от его первой жены Милославской Марии Ильиничны), или 10-летнему Петру Алексеевичу (1672 – 1725 гг.), сыну всё того же царя Алексея Михайловича, но уже от его второй жены — Натальи Кирилловны (урожд. Нарышкина, 1651 – 1694 гг.).
Такие коллизии возникают всегда, когда приходится "делить наследство" между детьми с только одним общим родителем.
Сами братья по вполне понятным причинам бороться за престол не могли (первый из-за своего болезненного состояния, а второй по малолетству), и поэтому интересы Ивана отстаивала его родная сестра — царевна Софья Алексеевна (1657 – 1704 гг., дочь "нашего многодетного" царя Алексея Михайловича, её мать Мария Милославская), Милославские и Толстые, а за интересы Петра боролись Нарышкины, Голицыны, Долгорукие.
В то время главой русской православной церкви был патриарх Иоаким, "прославившийся" тем, что в 1677 году устроил "войну" мощам святой княгини Анны Кашинской, чьё тело за 300 лет не истлело и пальцы которой замерли в "двоеперстии". Так вот, прямо в день смерти царя Московский патриарх вместе с высшим духовенством вышел на крыльцо кремлёвской церкви Спаса на Бору (она снесена в 1933 г.) и перед собравшимися на площади членами Боярской думы, придворными чинами и прочим городским дворянством произнёс речь о кончине царя Фёдора Алексеевича.
Патриарха Иоакима нельзя заподозрить в приверженцах "избирательной монархии", но после своей поминальной речи он прямо здесь обратился к толпе собравшихся с вопросом — "... кому преемником быть ? И чтоб вы о том, единодушным согласием единосердечною мыслию намерение свое мне Святейшему Патриарху и Архиереям объявили".
Более сильный хор голосов закричал — Петру Алексеевичу !..., но однако слышались и голоса, что по праву первенства на царстве надлежит быть царевичу Иоанну Алексеевичу.
Патриарх по известной только одному ему причине (похоже на то, что он недолюбливал царевну Софью) без колебаний встал на более "громкую сторону" и объявил царём Петра. Никакой законностью от подобной процедуры выборов тут не пахло, но так как большинство собравшихся на площади это восприняло одобрительно, то на том и остановились. Иоаким вошёл во дворец и благословил 10-летнего мальчика на царство. В уже упоминавшихся мной "Записках" графа Матвеева А.А. читаем:
"Тогда–ж весь сингклит (синклит — собрание высших сановников. — И.Ш.) и царедворцы в великом множестве в Кремль съехались к наречению царскому; понеже все уже преклонилися ко избранию на Всероссийский престол Царевича Петра Алексеевича всея России, который и наречен: Царем Государем и Великим Князем Московским и всея России Самодержцем".
Тут граф Андрей Матвеев немного лукавит, говоря, что все съехались к царскому наречению. Никто специально к наречению приехать из "регионов" просто бы физически не успел и "сингклит" состоял только из тех, кого смерть Фёдора Алексеевича застала в Москве. От "регионов" там были только выборные от посадов, которые были в Москве по случаю проходившего в то время обсуждения податной реформы.
Избрание Петра царём означало, что его мать Наталья Кирилловна Нарышкина становилась правительницей государства до совершеннолетия сына.
Но не всё так оказалось просто — царевна Софья уже на следующий день во время похорон царя дала понять, что это дело она просто так не оставит..., и между противоборствующими партиями началась ожесточённая схватка.
В то время на Руси был "институт стрельцов" и они исполняли армейские, полицейские и охранные функции. Стрельцы были недовольны правлением умершего царя (их начали использовать на хозяйственных работах и недоплачивали жалование ввиду пустой казны) и этим воспользовалась царевна Софья с Милославскими, спровоцировав стрелецкое войско на бунт. В подстрекательстве к сопротивлению Нарышкиным особенно усердствовал начальник Приказа Большой казны ("министр финансов") Милославский Иван Михайлович со своими родственниками.
По рукам стрельцов начал ходить список "бояр изменников". Про подстрекательство стрельцов к бунту читаем у современника:
"Александр Милославский и Петр Толстой, которые тогда вышепоказанныя росписи тем именам боярским и прочим писали, по полкам на прытких серых и карих лошадях скачучи, кричали громко: "что Нарышкины Царевича Иоанна Алексеевича задушили, и чтоб с великим поспешением они стрельцы шли в город Кремль на ту свою службу" (стр. 19, "Записки русских людей". События времен Петра Великого. "Записки Андрея Артамоновича графа Матвеева", изд. Санктпетербург, 1841 г.)
В понедельник ("тяжёлый день") 15 мая на волне распространившегося слуха о том, что Нарышкины задушили царевича Иоанна, мятежники начали выдвигаться к центру Москвы. Начальник караула от Стремянного полка подполковник Григорий Горюшкин не успел выполнить приказ и запереть все ворота Кремля. Через незапертые ворота боевые дружины прорвались на Соборную площадь к Красному крыльцу. Царица Наталья Кирилловна, чтобы успокоить разъярённую толпу, была вынуждена вывести обоих царевичей на крыльцо и предъявить их стрельцам.
После унизительной для царской семьи "процедуры опознания" (царевичу Иоанну из толпы выкрикивались разные наводящие вопросы) волнение несколько улеглось..., но не для того организовывался весь этот кипиш. Тут же из толпы послышались голоса о выдаче стрельцам бояр из "списка изменников". Авторитетный боярин Матвеев (Артамон Сергеевич, 1625 – 1682 гг., глава Посольского приказа в конце царствования Алексея Михайловича) за четыре дня до этого вернувшийся из ссылки в Москву, спустился с крыльца вниз к стрельцам и стал их увещевать не применять силу..., и народ начал опять потихоньку успокаиваться.
Но тут всё дело испортил князь Михаил Юрьевич Долгоруков — у него не выдержали нервы, его "прорвало" и он с крыльца начал кричать толпе, чтобы все убирались по домам к "такой-то матери", а не то он всех перевешает и посажает на колы.
Надо понимать, что этого только и ждали..., толпа рассвирепела. Наиболее активные влезли по ступенькам на крыльцо, схватили Долгорукова и сбросили его вниз на копья своих товарищей..., он тут же был изрублен бердышами (секирами). Несчастного боярина Матвеева вскоре тоже жестоко убили стрельцы из вновь подошедших полков — "... и с таким своим тиранством варварским в бердыши все его тело разсекли и разрубили так, что ни один член целым не нашелся".
А через некоторое время был зверски убит и отец князя Михаила Долгорукого — глава стрелецкого приказа Долгоруков Юрий Алексеевич..., его отрубленную руку насадили на копьё и долго носили по улицам с возгласом — "Уступайте, люди: едет великий князь, боярин Долгорукий !".
Вид крови опьянил толпу..., и всё завертелось в "бессмысленном и беспощадном русском бунте" — Москва превратилась в океан беззакония и расправ. Из девяти московских стрелецких полков (общая численность 14198 человек) в мятеже не участвовал лишь один Сухаревский полк. Хочу сказать, что на "пустом месте" подобные восстания не возникают, к ним всегда есть предпосылки..., и в данном случае власть действительно "достала" стрельцов..., и если бы в те времена было бы принято писать лозунги, то на одном из них красовалось бы слово "Надоело !", обращенное к Кремлёвской монархии.
В результате этой трёхдневной и, признаться, пьяной вакханалии полетело очень много боярских голов. Вся Красная площадь была завалена трупами. Особая "охота" была устроена на бояр Нарышкиных..., и двое дядей Петра с разницей в два дня поплатились жизнями — Афанасий и Иван Кирилловичи. Надо понимать, что всё это сопровождалось повсеместными грабежами и насилием.
По касательной стрельцы "зацепили" и лояльных бояр — "били (убивали) не по паспорту, а по морде"..., документов личности тогда не было, вот и досталось всем попавшимся под "горячую руку", включая Фёдора Салтыкова — сына троюродного брата царя Алексея Михайловича — боярина Салтыкова Петра Михайловича. Стрельцы приняли стольника Фёдора Петровича за Афанасия Нарышкина. Разобравшись, они отвезли тело убитого к отцу с извинениями. Старик ответил: "Божья воля !", и велел угостить убийц вином и пивом.
Именно во время этого бунта у юного Петра впервые случился нервный припадок, когда тот увидел всю эту резню. Позднее подобные припадки во время волнения у царя повторялись регулярно — его голова наклонялась в левую сторону и на лице происходили судорожные движения мускулов.
В конце концов весь этот "бунт–кипиш" закончился тем, что оба брата — ПЁТР I и ИВАН V были объявлены соправителями при регентстве их старшей сестры — царевны Софьи Алексеевны, и оба они "тандемом" венчались на царство 25 июня 1682 года в Успенском соборе Кремля.
По сути, Софья организовала и сама же "разрулила" всю эту правовую коллизию..., правда, ей ещё пришлось немного "повоевать" летом и в начале осени, чтобы приструнить почувствовавших свою силу и власть стрельцов. Это время, когда бунтари диктовали свои условия Кремлю, называется Хованщина — по фамилии нового начальника стрельцов князя Ивана Андреевича Хованского (тут проявилась тенденция, проверенная веками — с военными–победителями власть всегда должна держать ухо востро). Именно в тот короткий период Хованщины в России случилось некое подобие сопротивления монархии. Но надолго внести элементы демократии в государственное управление не получилось — казнив 17 сентября лидера стрельцов, Софья восстановила монархическое правление.
Её фактическое царствование длилось 7 лет — до 1689 года, до той поры, пока Петру I не исполнилось 17 лет.
А чуть ранее до этого стало известно, что в семье соправителя Ивана V (он ввиду своего нездоровья до самой смерти исполнял лишь "представительские функции") ожидается рождение первенца. Это никак не могло устраивать "фланг Нарышкиных"..., и мать Петра I решает ускорить процесс "возмужания" своего сына и срочно подбирает ему невесту.
Тогда совершеннолетием в числе прочих считалось вступление в брак, а значит регентство царевны Софьи Алексеевны по абсолютно всем формальным признакам можно было после венчания Петра постараться ликвидировать. Кроме того Наталье Кирилловне не нравилось неистовое увлечение сына "корабельными делами"..., и она рассчитывала этой женитьбой немного отвлечь и "остепенить" юного царя.
Не спросив мнения 16-летнего сына (в те времена всё решали родители), Наталья Нарышкина женила его на Прасковье Илларионовне Лопухиной (1669 – 1731 гг). Венчание состоялось 27 января 1689 года под Москвой в селе Преображенском в небольшой придворной церкви Св. апостолов Петра и Павла, священнодействовал духовник Петра протопоп Меркурий.
При бракосочетании имя невесты было изменено на Евдокию, вероятно, чтобы не быть тёзкой жены соправителя — Прасковьи Салтыковой. А отчество ей было изменено согласно традиции в честь семейной святыни дома Романовых — Феодоровской иконы.
Супруга царя Евдокия Фёдоровна была последней русской женой у всех последующих российских государей, морганатическая жена императора Александра II не в счёт (такая супруга только для "души и тела" — ни она, ни рождённые ею дети ни на что не претендуют в плане наследия).
От этого брака родился царевич Алексей Петрович (1690 – 1718 гг.). Ошибочно считается, что Пётр чуть ли не через месяц после свадьбы охладел к своей жене — мало того, что она была на три года старше его, так ещё и была воспитана в строгих традициях домостроя, что при взглядах Петра на жизнь — было абсолютным нонсенсом. Нет, это совсем не так, просто склад характера Петра не предполагал не только долгого "сидения у юбки", но и вообще пребывания на одном месте. И его быстрый отъезд на Плещеево озеро строить корабли — это не бегство от молодой "постылой жены", сроки поездки были связаны с ожидавшимся вскрытием рек..., и всё было распланировано Петром задолго до свадьбы. Он просто не понимал — как можно было сидеть дома без дела..., и этот стиль жизни государь сохранил до конца своих дней.
По моему мнению, Пётр проявил к своей первой жене большое свинство, сослав её в монастырь. Всего в заточении она пробыла 29 лет. Кто захочет побольше узнать об удивительной истории этой женщины (дом Романовых старался не афишировать эту свою неприглядную страницу), тот может без труда это сделать. Я запланировал написать о ней отдельную большую работу — "Известная персона или история одной старинной песни".
Во время беременности жены молодому государю всё-таки пришлось "пободаться" (в конце лета – начало осени 1689 г.) с сестрицей и применить по отношению к ней силу, хотя Софья тоже была "не подарок" и свою власть просто так отдавать совсем не желала. В итоге жёсткого обоюдного противостояния и взаимного переманивания войск на свою сторону, победил Пётр Алексеевич.