Декабристы

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Декабристы » ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ » Н. И. Тургенев "Письма к брату С. И. Тургеневу"


Н. И. Тургенев "Письма к брату С. И. Тургеневу"

Сообщений 131 страница 140 из 212

131

119

   

СП[етер]б[ург]. 15 июня. 1818.*)

    *) Архив, No 384, лл. 148--149.
       Надобно непременно как-нибудь сделать, чтобы Вор[онцов] тебя представил прежде отправления войск из Франции. Ты можешь, думаю, намекнуть ему об этом. Можно даже сказать, что и здесь по иностранной коллегии многим дают чины, чрез что младшие тебя делаются по коллегии тебе старшими. Например Северин, быв по чину тебя моложе, теперь уже кол[лежский] советник. Тебя же никак, как и здесь дипломаты говорят, представить нельзя, не имея представления от графа Воронцова. Таким образом ты можешь сказать графу мимоходом, что в службе чины необходимы. При совершенном же окончании, когда войска выйдут из Франции, опять можно будет тебя представить.1
       Посылаю тебе отчет о кредитных учреждениях. Это хорошо, хотя и неважно. Вначале учреждения министерств, внутреннее министерство отличалось гласностью, печатало свои отчеты и предположения. Теперь это забыто, и отчет министра финансов можно у нас почесть теперь новостию, тем более, что по финансам ничего еще не публиковалось и прежде.
       Моя книга уже до половины отпечатана. В печати она мне более не нравится, нежели когда-либо; но дело уже сделено. Есть однако же и порядочные места, стоющие печати, особливо у нас; но сих мест немного.
       Читал ли ты статью в 17 No Сына Отечества? Теперь запрещено писать и pour и contre. Слухов об этом много носится; но нет ничего верного, даже вероятного, а еще менее утешительного.
       Я собираюсь ехать в Москву и в Симбирск.
       Прочти также в 24 No С[ына] От[ечест]ва статью о речи Уварова, Куницыным сделанную. Цензура многое исказила и иногда вместо будущего времени поставила настоящее.
       Прости. Не имею времени боле писать.

    Весь твой Н. Т.
       Вчера приехал сюда государь. Ожидают и короля прусского. Посылаю для Мериана засвидетельствованную копию с указа о его Анне.

    К No 119
       1 Осенью 1818 г. должен был состояться конгресс держав-победительниц в Аахене. На конгрессе должно было обсуждаться предложение России о выводе иностранных войск из Франции. Приводим здесь отзыв гр. М. С. Воронцова о С. И. Тургеневе. Отзыв был дан в письме к А. Я. Булгакову. Выписка из письма была сообщена Булгаковым А. И. Тургеневу, а последним переслана к младшему брату в письме от 19 ноября 1817 г.: "Невозможно быть более довольным, чем я доволен Тургеневым]; это действительно превосходный и достойный уважения молодой человек. Если у него еще имеются несколько ультра-либеральные идеи, это должно быть пройдет, да и к тому же лучше человек, мыслящий в этом направлении, чем в ином; так как основанием этих идей служит благородство, великодушие и справедливость в то время как основание тех, кто ударяется в другую крайность, таково, что приходится зажать себе нос, когда об этом говорят. Мне кажется даже, что Т[ургенев] с некоторого времени стал рассудительнее, чем был; по мере того, как узнаешь людей, открываешь, что то, что хорошо в теории, часто требует изменений на практике, и что ввиду большого количества убийц в обществе, это общество не может быть управляемо так, как если бы оно состояло целиком из честных людей". Посылая эту выписку брату, А. И. Тургенев приписал: "Прошу прочесть и молчать. Мое родительское сердце радуется" (Архив, No 383, лл. 100--об. 101).

132

120

   СПетербург. 12 сентября 1818.*)

    *) Архив, No 384, лл. 729--130.
       Третьего дня приехал я сюда из Москвы и из Симбирска.1 Для тебя, любезнейший Сергей, посылает Матушка по твоему желанию 5000 р[ублей]. Говоря о деньгах, я скажу тебе, что со времени моего пребывания в деревне, я конечно не полюбил денег, так как и прежде их не любил, но начал их некоторым образом весьма уважать, удостоверясь чего стоют крестьянам доходы, нами получаемые и проживаемые. Я хочу учиться беречь деньги, не для себя, но для того, что крестьянам нашим нужна помощь. Советую и брату и тебе делать гоже.
       Вот тебе отчет в моем путешествии в нескольких словах.
       Я нашел, что работа крестьян на господина посредством барщины есть почти то же самое, что работа негров на плантации, с тою только разницей, что негры работают, вероятно, каждый день, а крестьяне наши только три дня в неделю, хотя впрочем и есть такие помещики, которые заставляют мужиков работать 4, 5 и даже 6 дней в неделю. Увидев барщину и в нашем Тургеневе, после многих опытов и перемарав несколько листов бумаги, я решился барщину уничтожить и сделать с крестьянами условие, вследствие коего они обязываются платить нам 10 000 в год (прежде мы получали от 10 до 15 и 16000). Сверх того они платят 1000 на содержание дворовых людей, попа и лекаря, с которым я заключил контракт на два года и уже отправил к нему несколько больных; остальных же он лечит у нас, приежжая из Ставрополя два раза в месяц в Тургенево. -- Платя 10 или 11000 р., крестьяне будут пользоваться всеми нашими землями, мельницами и водами, изключая лесу. Я им не сказал ничего решительно, но уверил их, что дам ответ к новому году. Они весьма довольны будут освобождением их от барщины и оброком. К новому году перемена состоится. Тогда не будет и управителей, которых крестьяне, по справедливости, не любят. Сверх того я стараюсь теперь сколь возможно скорее уничтожить существующую у нас там фабрику, на что и Матушка согласна. Оброк Матушке не очень нравится. Есть ли таким образом и без особенных нещастий крестьяне наши проживут лет 5, то конечно они поправятся. Между тем однако же надобно им делать денежные вспоможения. Для сего я учредил мирскую казну; но начало оной, данные мною на месте 500 р[ублей], тотчас же были издержаны на покупку лошадей тем, кот[орые] имели только по одной лошади. Между прочим я дал денег на лошадь и твоей кормилице и определил ей маленькое содержание. Оброчные наши мужики в Ахматове, Аннееве и Семиключевке, хотя имеют весьма мало земли, но живут лучше, потому что живут свободнее.
       Сверх того нужны деньги для постройки и нескольких изб, хороших и белых, которые могли бы служить крестьянам примером, по коему они будут строить свои избы.
       Вообще скажу тебе о наших крестьянах, что они очень не глупы, весьма трудолюбивы, и между ними нет ни воров, ни бездельников. Они живут не хуже других крестьян на барщине, но должны жить лучше, гораздо лучше, ибо настоящее их положение плохо и нестерпимо для благомыслящего человека.

    Прости.
    Весь твой
    Н. Т.

       P. S. Теперь объявлен рекрутский набор с 500 по два. Нам следует поставить 3-х, но у нас есть три квитанции по Жуковке, кот[орые] мы посылаем в Тургенево и таким образом людей ни одного человека в рекруты не поставим.

    К No 120
       1 Н. И. Тургенев ездил в Симбирскую губернию и провел там июль и август. О его деревенских нововведениях см. во вступительной статье, стр. 78--79.

133

121

   

26 сентября 1818.*)

    *) Архив No 384, лл. 117--118.
       Сегодня едет в Париж Михайло Петрович. Я решился послать с ним к тебе, любезнейший Сергей, лишь только отпечатанную мою книгу, исполненную различных ошибок типографских, так что в некоторых местах пропущены целые слова, отчего выходит бессмыслица. Самые грубейшие ошибки будут изправлены, и для того будет перепечатано 20 страниц. Но ты по крайней мере увидишь мою книгу, о которой теперь я жалею, что дал ее увидеть свету.
       Вчера я был в здешнем военно-сиротском отделении, где одна школа заведена по Ланкастеровой системе.1 Эта школа еще не в совершенном порядке, но я удивился всему ходу, и в особенности искусству монитеров.2 Они учатся по таблицам, тобою из Парижа присланным или привезенным Гречем. У нас в России умели однако же усовершенствовать и Беля и Ланкастера, а именно заставили учеников вертеться кругом, топать, ходить в нитку и в ногу, и т. п. Эти новости, я думаю, затрудняют ученье.
       Греч с многими другими заводят теперь здесь новую вольную Ланкастерскую школу; собирают для того деньги. Начало сему было сделано в ложе. Дай бог успех; но у нас было и это хотели запретить, приводя, что разпространение просвещения есть изклкочительно дело правительства! Однакож теперь позволили.
       Не знаю, где найдет тебя это письмо. -- Есть ли в Ахене, и есть ли там же будет и Штейн, то я думаю--ты у него будешь. Это единственный из всех стариков, которого я истинно люблю и почитаю. Дорого бы заплатил, чтобы поговорить с ним хотя с час. Бывало и в Франкфурте разговор с ним делал меня дня на два веселее и вливал мне в душу какую то надежду на лучшее. Теперь негде почерпнуть ее. {Скажи ему о моей книге. Я бы прислал Штейну экземпляр моей книги, но она на русском! (Примеч. Н. И. Т.)}
       Карамзин, умнейший человек, всегда более отметает сию надежду, а о других и говорить нечего. Не в Совете же предвидеть лучшую будущность!
       Я думаю, ты получил уже 5000 р., посланные тебе по приезде моем сюда.
       Nodier, как пишут во фр[анцузских] газетах, с дороги в Одессу возвратился опять в Париж. Видно ему Nicole писал, что лицей не в цветущем состоянии. Батюшков, кот[орый] с особенным вниманием рассматривал лицей, будучи в Одессе, очень хвалит как учреждение, так и учредителя. Он француз -- это не хорошо, но он, вероятно, думал о воспитании, а Антон Антонович и понятия об оном не имеет. Итак, где воспитывают Антонские -- русские, там можно, думаю, воспитывать и Николям -- французам.8
       Прилагаю при сем и книгу. Предисловие еще не напечатано. Ошибок пропасть.

    Прости
    Весь твой
    Н. Т.

    К No 121
       1 О ланкастерских школах см. примеч. к NoNo 113 и 128.
       2 Монитеры (фр. moniteur) -- по системе взаимного обучения -- ученики, передающие своим товарищам полученные от учителя сведения.
       3 Лицей в Одессе был организован в 1817 г. В 1805 г. частный пансион Вольсея был переименован в Благородный воспитательный институт. В 1811 г. он стал казенным учебным заведением, а в 1817--преобразован в Ришельевский лицей. В первые 20 лет своего существования он был скорей средним, чем высшим учебным заведением. При нем было начальное училище, пансион и педагогический институт.

134

122

   

СП[етер]б[ург] 13 октября 1818.*)

    *) Архив, No 384, лл. 727-128.
       Два письма твоих, любезнейший Сергей, одно от 7, другое ют 9/21 сентября, мы получили вчера. Вместе с ними 4 NoNo Minerve,1 2 Israélite и 4 Vol[umes] Inquisition. Не знаю: все ли номера Minerve присланы нам тобою. Есть ли все, то они у нас отыщутся; но теперь я не вижу нескольких No-ов сряду от 5-ти до 20.
       -- Мы думали, что гр[аф] В[оронцов] будет в Ахене, а следственно и ты; теперь видим, что его там нет. Тебе же надобно непременно постараться побывать там. Я думаю для тебя очень было бы хорошо служить при C[apo]d[i]str[ia] и интересно по роду дел и выгодно по службе.2 Ожидаем дальнейших от тебя известий.
       Книгу мою я послал тебе с Мих[аилом] Петр[овичем] в том виде, в каком она сначала отпечаталась. Тенерь перепечатано 20 страниц, наиболее наполненных ошибками. Как скоро сие будет готово, еще пришлю тебе. -- Книга впрочем неинтересна для знающих финансы; а у нас могла бы она годиться, но и того я не думаю; и напечатал ее, так сказать, от скуки.
       Впрочем откровенность в сочинениях не может у нас иметь, в теперешнем положении и правительства и публики, никаких следствий, кроме неприятностей. Над сими последними всегда можно смеяться, но лучше тогда, когда достоинство книги оправдывает автора в его собственном мнении. У нас иногда появляются в публике какие то судорожные порывы либеральности; но это ничего не значит; и сравнивая недавно наш век с веком Екатерины, мы нашли, что тогда было более умных и истинно смелых людей чем теперь. Беда как мы и в просвещении пойдем назад. По крайней мере итти недалеко. "Мы на первой станции образованности" сказал я недавно молодому Пушкину. "Да, отв[ечал] он, мы в Черной Гряз и". Впрочем у нас можно довольно смело говорить; но зато писать совсем нельзя. Не суди по сказанному в моей книге о рабстве. Это было сказано и цензурою пропущено, прежде строгостей, которым] была подвержена цензура после того; после споров о рабстве в Духе Журналов и в Сыне Отечества, запрещено писать ни pour ни contre.8
       Я читаю теперь M[ada]me Staël о революции. Пропасть ума и в особенности благородства, и по сему я думаю, что сия книга будет иметь свое действие, обескуражит бездельников хотя немного и подкрепит людей честных. В рецензии Benjamin] Const[ant] на эту книгу есть его собственные прекрасные и справедливые мысли.
       Я думаю лучше всего адресовать наши письма к тебе на имя Шрбдера. Дети ген[ерала] Алексеева, точно, кажется, шалуны. Я видал одного из них. Но вряд ли они послушаются советов брата. Видел ли ты их дядю, Ф[илиппа] Ф[илипповича] Вигеля? Блудов чуть было не умер в Лондоне. Теперь опять здоров попрежнему.
       Посылаем тебе письмо Новикова, служащего при к[нязе] Репнине, о солдатке. Также и обратно письмо к Мих[аилу] Петр[овичу]. Напиши, пожалуйста, об нем, когда его увидишь. Его положение очень невеселое.
       2-й Том M[ada]me Staël несравненно лучше двух других, в особенности 3-го. Она запуталась, говоря о возвращении Бонапарта. Rücksichten и аксиомы, не подтверждаемые делом, произвели множество фраз. L'Europe s'est rassurée quand il parla de liberté et de loi! Это конечно вздор; но и твое замечание: bête et faux, не совсем справедливо. Конечно, прилепясь откровенно к свободе, он мог бы peut-être сделать более. Но da liegt eben der Knoten. Было ли это с его стороны возможно? Я согласен почти с M[ada]me Staël в том, что при возвращении Б[онапарта] французы должны были вручить ему власть диктаторскую и не говорить о конституции. Это значило гоняться за двумя зайцами; а независимость дороже свободы.4

    Н. Тургенев.

    К No 122
       1 La Minerve franèaise -- орган "независимых" либералов (ред. Б. Констана, А. Жэ, Жуй и др.), выходивший с февраля 1818 до марта 1820 г. вместо "Mercure de France". Имел очень большой успех. От "Mercure de France" "Minerve", отличалась прежде всего составом редакции, в которой были представлены не только чистые либералы, но и бонапартисты (Жэ, Жуй) и более демократические течения в лице "якобинца" Тиссо, а в числе сотрудников был "народный певец" Беранже. Тон "Minerve", ее нападки на реакцию были несравненно резче. Но по существу программа была та же: защита интересов буржуазной Франции и идеи конституционной монархии, проповедь чисто легальных мер борьбы и противодействие всяким революционным выступлениям.
       В письме П. А. Вяземского к А. И. Тургеневу от 3 декабря 1818 г. говорится "Читаешь ли "Минерву", катехизис друзей положительной свободы? Какой твердый и ясный ум у этого Benjamin! Отними иногда личное пристрастие, личные выгоды, и он важнейшие политические, т.-е. государственные задачи решит, как дважды два -- четыре" ("Остафьевский архив", I, стр. 161).
       2 С. И. Тургенев был отпущен Воронцовым в Аахен по письму Каподистрии. Последний, по его словам, любил и уважал А. И. Тургенева и желал лично познакомиться с его братом, о таланте которого он много слышал, чтобы иметь представление о том, какую работу ему можно было бы поручить (Архив кн. Воронцова, кн. 37, стр. 500).
       3 Споры о рабстве в "Духе Журналов" и в "Сыне Отечества" -- см. примеч. к No 118.
       4 Речь идет о посмертной работе m-me Сталь "Considérations sur les principaux événements de la Révolution Franèaise". I том этого сочинения содержит разбор событий революции, кончая принятием конституции 1791 г. II том заканчивается реставрацией 1814 г. В III томе: реставрация, Сто дней, вторая реставрация и итоги. Основная мысль сочинения -- защита принципов английской конституции, вполне приложимых, по мнению автора, и к Франции. Все партии эпохи Революции совершили ошибки: дворянство, не идя на компромисс с буржуазией и начав борьбу за восстановление старого порядка; буржуазия, вступив в борьбу с дворянством и сведя к нулю значение королевской власти, что открыло путь к дальнейшему развертыванию революции. Принятие вместо конституции 1791 г. иной, построенной на английских принципах (двухпалатная система, сильная власть короля) предохранило бы от демократического натиска. Резко критикуя деспотизм Наполеона и защищая хартию 1814 г., m-me Сталь вместе с тем обрушивается на ультра роялистов за их нежелание считаться с интересами новой буржуазной Франции. Тургенез здесь останавливается на рассуждениях m-me Сталь об эпохе Ста дней.
       Мысль m-me Сталь о политике Наполеона эпохи Ста дней сводится к следующему. Наполеон, говоря о свободе, только компрометировал ее. Это было на руку всем врагам свободы. С его поражением погибла национальная независимость. "С того момента когда его приняли обратно, надо было дать ему военную диктатуру, восстановить конскрипцию, призвать всю нацию в массе, наконец не стеснять себя свободой, когда была под угрозой независимость" (M-me Staël, Considérations etc. Paris, 1818, II, р. 141). Тургенев был настолько заинтересован этой работой, что в своем проектировавшемся в 1819 г. журнале предполагал поместить о ней статью, которую предлагал написать И. И. Пущину. (Пущин. Записки о Пушкине, стр. 116--117). "Рецензия" Бенж. Констака на соч. m-me Сталь -- это три статьи в "Minerve Franèaise" 1818, II, pp. 105--ПС, 316--325, 601 и сл. Констан говорит здесь, что английскую конституцию можно и должно хвалить, но существует ли она сейчас -- вопрос.

135

123

   

[Приписка к письму А. И. Тургенева от 16 окт[ября] 1818 г.]. *)

    *) Архив, No 384, л. 124 (обор.).
       Я думаю, что тебе весьма было бы полезно и любопытно пожить года 2 в Испании. Тогда и здесь служить лучше, а при миссии более разнообразных дел, чем здесь; к тому же когда же жить в чужих краях, как не в молодости. Может быть здесь служба была бы выгоднее, но и это невероятно, а там она выгоднее для жизни. Испания земля мало известная и любопытная не на долго. Не хорошо жить там долго, но хорошо там побывать.1

    Весь твой Н. Т.

    К No 123
       1 9 октября на Аахенском конгрессе Священного Союза было вынесено постановление о выводе оккупационных войск из Франции. В связи с этим служба С. И. Тургенева при гр. Воронцове прекращалась. 16 октября Александр Иванович писал младшему брату, что видел письмо графини Нессельроде (жены министра) к С. П. Свечиной, в котором сказано о Сергее Ивановиче: "у него будет хорошая должность в Испании". "Сначала, -- пишет по этому поводу Александр Иванович, -- меня это не очень порадовало, и больше хотелось бы, чтобы прежде ты поработал с гр[афом] Капод[истрией], но Николай не так думает и я с ним теперь более согласен ... Северин всегда уверял меня, что так как несколько министров отличных было сряду в Испании, то нигде нельзя с большею пользою начитаться как там и образовать себя для дел дипломатических" (Архив, No 384, л. 124).

136

124

   

2 ноября [1818 г.].*)

    *) Архив, No 384, л. 115.
       Посылаю тебе, любезной Сергей, один полный экземпляр моей книги, кот[орая] однакож не вышла еще в печать, ибо находится у переплетчика.
       Мы ожидаем от тебя известий. Вы, я думаю, уже вышли из Франции.
       Спешу отправить

    Весь твой
    Н. Т.

137

125

   

19 декаб[ря] 1818. СП[етер]б[ург].*)

    *) Архив, No 384, лл. 111--112.
       Два письма твои, любезнейший Сергей, мы получили. Одно из Герве, другое из Вицгаузена. Известие, что ты не будешь сюда, нас опечалило, потому в особенности, что Матушка ожидала твоего приезда. Но так и 'быть. Мне кажется есть за что сказать спасибо Каподистрии за советническое место в Мадрите. Лишь бы только это не переменилось. Хорошо побывать даже и в Мадрите. Боголюбов, как говорят, едет сюда; а товарищ его Валенстейн остается или нет в Мадрите. Этого Валенстейна я видел в Вене: не глупой человек. Но впрочем его не превозносят, и между прочим говорят, что он жид. Булгари хвалят. Следственно он лучше своего брата.-- Я ожидаю теперь твоих писем из Геттингена. Тебе, думаю, было неприятно там слышать, что Кавер[ин] все еще не заплатил своих долгов. Мейер прежде ко мне об этом писал; я советовал ему, по совету самого Кавер[ина], писать к Малышеву в Вену, но Мейер не имеет ответа и опять обратился ко мне. Я говорил Кав[ерину]; он отвечает, что заплатит, а что теперь нечем. И это правда. Книга моя здесь раскупается и за Геттингенский экземпл[яр] посылаю тебе другой. Да сверх того по экземпл[яру] Полетике и Стар[ынкевичу]. Тот экземпл[яр], которой я тебе сначала послал, и кот[орый] теперь у Полетики, никуда не годится. Его надобно изтребить. Здесь книга моя более нравится немцам, нежели русским. Первые хотят переводить; но я сериозно просил их, чтобы этого не делали.1 -- Нехорошо, что г[раф] В[оронцов] не сказал, когда надобно было, о заведении Ланкастерских школ. Но для чего не сказать? Неужели одна только дистракция?
       Жаль, очень жаль, что ты сюда не будешь. Кроме всего мне бы хотелось поговорить с тобою кое о чем, в особенности о Франции, которую ты теперь должен знать. Теперь что то опять показывается во Франции; какой то глухой отголосок мнения тех людей, кот[орые] некогда не только думали, но и действовали, или по крайней мере их последователи или преемники. Министры, точно, я думаю сожалеют о законе о выборах. Но при всем том я не понимаю, как B[enjamin] Constant не выбран в депутаты. Французы его читают; он их учит точно как профессор или учитель учеников своих. Благодарность требовала, чтобы он был депутатом. Выбор Мануэля для меня все еще непонятен.2 Объяснение Минервы также как и Conservateura3 недостаточны. Но я думаю, что точно большинство избирателей, платящих 300 фр[анков] податей, хотели Мануэля, по своим правилам, вопреки роялистам. Это показывает, что в Вандее роялисты дворяне и земледельцы, а что среднее состояние от них отдельно.
       -- Получил ли ты 5000 р[ублей], посланных от здешнего банкира Тэта к Лафиту, кот[орый] его уведомляет, что вексель им получен? Какое будешь получать в Мадрите жалованье? Потемкин получал более обыкновенного. Хорошо кабы об этом подумали; а то там, говорят, жить очень дорого.
       Вообрази, что здесь в П[етер]бурге по сию пору, еще нет зимы, und keine Aussichten dazu! Это и неприятно и вредно, потому что привоз съестных припасов невозможен; все дорожает.-- Мериан таки добился креста своему Квинкве. Вот хорошо, что к[нязь] Репнин в сем отношении вел себя благоразумнее, нежели наши добрые министры или ст[атс] секр[етари]. Но что намерен делать Мериан, по окончании своего дела? О Старынкев[иче] говорят, что он возвращается в Россию. -- Уведомь, есть ли еще нужна тебе будет моя книга. Я пришлю. Не прислать ли тебе Дмитриева сочинений, нового издания? Перемен мало и издание дурно. Но есть ли совсем у тебя его нет, то уведомь -- у нас 2 экземпляра.
       Поздравляю тебя с новым годом. Дай бог, чтобы в течение его у нас что нибудь обновилось. Но надеяться, кажется, нечего. А по сию пору замечательного нового у нас только то, что дворяне Виленской губернии хотят улучшить состояние своих крестьян и сделать их свободными. Они уже получили дозволение от правительства и занимаются теперь этим делом. Более о сем ничего не слышно, да и нечего ни слышать, ни слушать/
       Прости, любезнейший! Будь здоров. Запасись терпением для Мадрита. Я думаю, чужому человеку оно там нужно более, нежели где либо. Впрочем для иностранца легче быть хладнокровным. Прости. Пиши к нам как можно чаще.

    Весь твой
    Тургенев.

       P. S. Посылаю тебе еще один экземпляр. Отдай кому хочешь. Можешь отдать графу от моего имени.
       P. S. Посылаю тебе и объяснение на мое объявление при книге.

    К No 125
       1 Книга Н. И. Тургенева "Опыт теории налогов" вышла в свет в декабре 1818 г. Е. И. Тарасов выяснил незначительное научное значение этой книги как труда компилятивного, основанного в большей своей части на лекциях проф. Сарториуса (см. Е. И. Тарасов. Декабрист Н. И. Тургенев в Александровскую эпоху, Самара, 1920, стр. 231--257). Несмотря на это, общественное значение книги несомненно. Это -- опыт обоснования идей экономического либерализма. Автор книги считает самым важным явлением в новейшей истории Европы "образование среднего состояния граждан, сделавшегося весьма важным в составе государственном", и открыто заявляет о своей симпатии к конституционному строю. Не менее ясно он высказывается за уничтожение крепостного права, доказывая, что выгоды самих помещиков "требуют изменения условий сельского быта". Выступая таким образом как решительный сторонник капитализма, Тургенев отстаивает интересы сельского хозяйства перед интересами промышленности. Находя, что правительства "должны более всего сообразоваться с выгодами помещиков и земледельцев", а не с выгодами купцов, он высказывается против покровительства фабрикам и заводам и, явно заботясь об интересах крупного землевладения, против прогрессивного подоходного налога на землю (подробнее об этом -- в цит. книге А. Н. Шебунина, стр. 53--64). О полемике, связанной с "Опытом" и о выступлениях самого автора в защиту своей книги в "Сыне Отечества", см. работу Н. К. Пиксанова "Безвестные статьи Н. И. Тургенева"-- сборник "Декабристы и их время", II, стр. 113--129.
       2 Выборы в палату депутатов во Франции в конце 1818 г. проходили под знаком борьбы между сторонниками министерства и "независимыми" либералами. Последние восторжествовали во многих местах. Выбор Манюэля, принадлежавшего к левому крылу партии, члена палаты представителей эпохи Ста дней, известного противника Бурбонов, был замечателен тем более, что Манюэль был избран от департамента Вандеи, проявившего себя своими контрреволюционными выступлениями еще в эпоху революции. Объяснение этих выборов Н. И. Тургеневым очень интересно, но требует уточнения. Дело в том, что по новому закону о выборах в Вандее, как и в департаменте Сарт, от которого был избран Лафайет, увеличилось количество избирателей из числа покупщиков национальных имуществ (Capefigue. Histoire de la Restauration, II, р. 352). Результаты выборов очень напугали главу правительства Ришелье, писавшего по этому поводу: "Я вижу с сожалением, что закон 1817 г. последовательно удаляет из палаты всех роялистов... Я вижу с ужасом приход людей "Ста дней", они так испортили наше* положение в Европе" (ibid. р. 254).
       3 Conservateur -- орган ультрароялистов, выходивший с октября 1818 до марта 1820 г. под редакцией Шатобриана, Бональда, Виллеля и др. Был создан в противовес органу "независимых" либералов "Minerve franèaise". В письме Шатобриана к издателю "Conservateur" Ленорману, напечатанном в No 1, говорилось, что орган "будет защищать религию, короля, свободу, хартию и честных людей". В существе это была защита интересов дворянства и духовенства в рамках конституционной хартии 1814 г. Не все ультрароялисты одинаково относились к последней: так, ни Бональд, ни Виллель не были ее сторонниками, но Шатобриан, главный редактор, отстаивал эту линию очень последовательно и в марте 1820 г., после восстановления предварительной цензуры, объявил о прекращении издания но принципиальным мотивам.
       4 О выступлении виленского дворянства у нас имеется очень мало материала. В "Старой записной книжке" кн. П. А. Вяземского имеется запись под 16 декабря: "В Литве задумывают установить состояние крестьян. Грабовский {Гродненский губернский маршал, т. е. предводитель дворянства.} подавал просьбу о том государю. Боюсь, чтобы эта свобода крестьян не была уловкою рабства панов. Увидим, как приступят к делу. Хотят собрать по одному депутату с уезда и решить эту задачу. Дай бог! Крестьяне Литовские ужасно угнетены" (Сочинения, IX, стр. 63--64). В письме гр. В. П. Кочубея к M. M. Сперанскому от апреля 1819 г. говорится о "беспокойстве насчет вольности крестьян". "Приписывают его величеству намерение произвести оную по одиночке в губерниях. Остзейские губернии получили уже преобразование. Витебская губерния, или несколько уездов оныя, просит, чтобы по тому же примеру было образовано сословие крестьян. В Виленской образуется также новый порядок вещей" (сборник "В память гр. M. M. Сперанского", СПб, 1872, стр. 160--161). Наконец, в статье виленского жителя К. К. Гелинга: "К вопросу о начале крестьянского дела" содержится следующее сообщение: "Уже в 1817 г. во время дворянских выборов в Вильне многие уездные депутаты заявили в собрании о желании помещиков дать крестьянам свободу; а когда по поводу сего желания последовал, в начале следующего 1818 года, высочайший рескрипт на имя литовского генерал-губернатора Римского-Корсакова и собраны были подписки -- кто из помещиков желает увольнения крестьян, а кто нет, то из каждых 18 подписавшихся едва один оказался отрицательного мнения. Совершенно посторонние обстоятельства приостановили дальнейший ход дела ..." ("Русская Старина", 1886, XII, стр. 546). Упоминаемый рескрипт дан 17 апреля 1818 г. (Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной е. в. канцелярии, вып. V, стр. 270--271).

138

126

 

  СП[етер]б[ург], 28 дек[абря] 1818.*)

    *) Архив, No 384, лл. 103--104.
       Третьего дня мы получили твое письмо от 1/5 декабря н. ст., любезнейший Сергей. Оно, как видно, прежде писано того, кот[орое] мы от тебя получили из Вестфалии. Ты должен быть опять теперь в Париже. Там, у Лафита, ты найдешь и 5000, посланные тебе чрез здешнего банкира Тэта, которого Лафит уже уведомил о получении твоего векселя. Мы еще здесь ничего не знаем о твоем определении, ибо указа в коллегию еще не пришло. Между тем сегодня здесь слышно было, что в Мадрите был бунт против короля, и бунт для короля совсем несчастный. Другие говорят, что это было только une fausse alarme.1 У вас вероятно все это гораздо известнее. Пожалуй при случае уведомь. Теперь здесь утверждают, чта заговор против нашего императора точно существовал в Бельгии. Я долго этому не хотел верить; но заговорщики, как видно, хотели только суматохи, т. е. выйти из настоящего положения, для них несносного; и в сем отношении можно несколько верить существованию заговора столь невероятного.2
       Книга моя расходится или почти уже разошлась с успехом. Я читаю и слышу себе похвалы; смеюсь, что публика приняла мое сочинение за сериозное; и не думаю о своей книге. Между тем из 0x01 graphic
    много и недовольных моими правилами. А я и над этим смеюсь. -- Хорошо кабы можно здесь было, хотя во внутренности сердца, мне над всем также смеяться. Но как посмотришь на все окружающее, то право не до смеху. Теперь говорят о каких то еще переменах в образе администрации. Ничего еще не известно, но я ничего не ожидаю. Не все новое хорошо, когда нет идей, новых и хороших. Между новостями у нас и то не хорошо, что нынешнею зиму у нас нет зимы. По сию пору мы ездим на дрожках и вероятно проездим до весны. Не бывает морозу более 4 и 5°, и то редко; снегу совсем нет. От этого терпит торговля, промышленность и продовольствие городских жителей.
       На сих днях поехал отсюда священник к парижской миссии; с ним я послал к тебе 4 экземпляра моих налогов, из коих два для Старынкевича и Полетики. Дождемся ли мы Старынкевича сюда? Говорят, что он в П[етер]бурге жить не хочет. Коли так, то пусть остается в Париже.
       Наконец Мериан добился креста для Квиниве. Это под каким номером, roth oder schwarz? Что будет Мериан делать, когда дела свои кончит в Париже? Будет ли он в Россию? -- Но когда то ты сюда будешь? Мне об этом и думать трудно, ибо вижу перед твоим приездом года два, а может быть, и вероятно, более. Я все живу по старому. Обедаю в английском клобе. Два раза в неделю ежжу в Совет. Иногда, очень, очень редко, бываю у тетушки, еще реже у графа Головина, председателя Департамента экономии в Совете, которой очень до меня добр; а прочее время, утро и вечер, сижу дома, и почти всегда один. Занятий своих книжных, постоянных не имею; читаю все сплошь, но мало; иногда бываю в театре немецком, реже в русском. Бедный Козлов все болен: у него отнялись совсем ноги, и нет надежды к выздоровлению. Тетушка все больна и очень слаба. Что делает Михаила Петрович?
       Здесь Ланкастерская система начинает вводиться, но только для военно-сиротских отделений и для солдат. Министерство просвещения еще ничего не сделало в сем отношении. Сверх сего несколько частных людей, по подписке, заводят Ланкастерскую школу для бедных людей. Минист[ерст]во просвещения позволило; но сначала было запретило, под предлогом, что такие заведения должны быть делаемы от правительства. Вот какого рода регалия! Хорошо кабы правительство еще пользовалось как другими обыкновенными.
       -- Voilà à quoi nous en sommes! Мысль мерзнет и перо падает из рук при каждом движении патриотисма. И к тому же все это делают или всего этого не делают -- люди добрые! Тем хуже!
       Есть ли я тебе писал о смерти сестры Каверина, то это, к щастию, несправедливо. Он сам сюда возвратился. Ищет теперь быть адъютантом у кого нибудь, потому что состояние его не позволяет служить во фрунте.
       Я послал мою книгу к Антонскому, и он пишет мне, что "расплакался-то". От других профессоров еще не получал ответа.
       От Матушки мы часто имеем письма: она теперь, слава богу, здорова.
       Не видал ли ты Штейна, проежжая около Рейна?
       Прости, любезнейший! Будь здоров. Поклонись добрым испанцам да скажи им, что пора отступиться от колоний.3 А независимым в Париже скажи, что ума у них много; но жаль, даже и мне, что они наперед не запаслись честностью. Это бы дало более веса их уму; а то мало им верить можно. Прости.

    Твой
    Н. Тургенев.

    К No 126
       1 Испания после борьбы, которую она выдержала против наполеоновского завоевания, находилась в очень тяжелом положении. Конституция 1812 г., провозглашенная в процессе борьбы, была королем отменена. Всю страну охватила жесточайшая католическая реакция. Духовная инквизиция подчинила" себе многие отрасли государственного управления. Финансы страны и торговля были в упадке. На этой почве в испанских провинциях вспыхнули круп" ные бунты в конце ноября. Местами к восставшим присоединились посланные для усмирения солдаты. Справиться с восстаниями не удавалось. Они продолжались и в течение 1819 г. Но слух об опасности для короля, передаваемый Тургеневым, был ложный.
       2 По сообщению "Minerve Franèaise", 1818, IV, pp. 234--235, заговор против русского императора в Бельгии был организован жившими там эмигрантами-бонапартистами. 300 заговорщиков должны были захватить Александра на пути из Аахена в Брюссель и заставить его подписать акт об освобождении Наполеона.
       3 Испанские колонии в Америке (Мексика, Новая Гренада, Венецуэла и др.) восстали против своей метрополии еще в 1811 г. К концу 1818 г. они уже фактически были самостоятельными республиками, но Испания все еще не хотела с этим примириться и пыталась с ними бороться.

139

127

   

24 янв[аря] 1819 СП[етер]б[ург].*)

    *) Архив, No 384, лл. 79--80.
       Приехавший сюда к[нязь] Менщиков сказывал нам, что видел тебя в Дрездене. Он был там принят в П. Говорил ли он тебе об этом? А приехавший из Вены Мюллер сказывал, что гр[аф] Каподистрия не успел или не имел времени доложить об определении тебя к гиспанской миссии. Хотя я об этом и жалею, однако это самое, может быть, позволит тебе побывать здесь и в Москве. Дали ли из Вены тебе знать о твоем неопределении? И что ты намерен теперь делать? Г[раф] Кап[одистрия] будет сюда не прежде мая. Гр[аф] Нессельр[оде] сюда возвратился. И он может о твоем месте доложить. Впрочем я думаю, что жалованье и теперь твое не прекратилось, ибо не было особого об этом повеления. Ожидаем твоих известий.1 -- Теперь же буду говорить тебе о нашем журнале, в которой ты должен присылать статьи.
       Мне пришло на мысль издавать журнал. Главная цель сего состоит в том, чтобы разпространить у нас здравые идеи политические. Для сего составные части журнала будут: политика. Политическая] эконом[ия]. Финансы. Юриспруденция. История. Философия. Сия последняя статья будет состоять из рассуждений о воспитании и из литературы. Я сообщил мою идею Куницыну. Он ее принял. Сверх того присовокупились к нам несколько молодых людей, бывших воспитанников лицея и несколько офицеров. Из них мало умеющих писать хорошо. Но все вообще имеют хорошие правила и охоту. Жуковский участвует по литературе. Я много надеюсь на корреспондентов, в особенности на к[нязя] Вяземского. Старынкевич может нам сообщить весьма интересные статьи. Поговори с ним об этом. Сведения его в юриспруденции могут пролить свет и на наше законодательство. По возможности мы будем писать против рабства. Когда кончу, пришлю тебе проспектус. Между тем ты подумай, что нам сообщить, наприм[ер] Обозрение Франции, а также о Verfassung и Verwaltung Франции. Все статьи должны иметь целью свободомыслие. Старынкевич мог бы принести пользу, написав о суде присяжных, и между прочим, так как он и свое русское знает, сказать что-нибудь о нашем судопроизводстве. Я пишу теперь без порядка. Мы только что разделили между собою работу. Я буду писать о финансах и о политике (Verfassung und Verwaltung).2
       Есть ли есть новые книги, то присылай; теперь все в прок пойдет. --
       Мысль о издании журнала меня оживила. Монотонная во всех отношениях жизнь моя здесь сделала и меня монотонным. Я не имел ни постоянных занятий, ни планов занятий. Теперь мне кажется, что я и то и другое имею. По крайней мере я думаю о журнале, хлопочу о нем и т. д.
       Я говорил Каверину, что ты заплатил за него деньги в Геттингене. Он рад и обещает заплатить, но теперь нечем.--
       У нас все идет по старому. Много говорили и говорят о переменах в системе управления; но по сию пору ничего еще не выходит. Говорят, что по всей России будут генерал-губернаторы. Что министерство полиции будет уничтожено. Исполнительный департамент оного перейдет к так или иначе называемому государственному департаменту и госуд[арственной] канцелярии, которая составится под начальством г[рафа] Аракчеева и будет для штатской службы то, что главный штаб для военных, и проч. и проч.3 Все это говорят. Но теперь прибавляют также, что всего этого не будет. Для меня все равно. Но лучше уж оставаться при настоящем. -- Книга моя давно уже разошлась вся (600 экз.). Теперь книгопродавцы предлагают мне печатать второе издание. Есть ли я напечатаю, то деньги хочу предоставить мирской казне наших крестьян.

    Прости, любезнейший.
    Весь твой Н. Т.


    К No 127
       1 23 января А. И. Тургенев писал Сергею Ивановичу, что он уже говорил с Нессельроде о его назначении в испанское посольство. "Он обещал мне при первой возможности устроить это, хотя в делах нет формального о сем доклада" (Архив, No 384, л. 81).
       Сергей Иванович после ликвидации служебных своих отношений с Воронцовым отправился путешествовать по Германии, 18 января он вернулся в Париж.
       2 О журнале, затевавшемся в это время Н. И. Тургеневым, см. ео вступительной статье.
       3 Министерство полиции, учрежденное в 1810 г., было уничтожено 4 ноября 1819 г. и присоединено к Министерству внутренних дел.

140

128

   

СП[етер]б[ург]. 23 февр[аля] 1819.*)

    *) Архив, No 384, лл. 87--88.
       Давно уже, любезнейший Сергей, мы не получали от тебя писем. Давно, правда, и мы к тебе не писали. С последним курьером полученные при твоем письма разосланы, кроме одного: Франку, потому что на нем написано: Секретное, и потому что точно не видим, куда послать. Недавно был у меня полк[овник] Раевский, который видел тебя еще в Лунау. Он хотел посылать табаку, а от тебя ожидает сигарок из Гиспании. Теперь, думаю, ты знаешь, что о месте твоем в Вене не докладывал гр[аф] К[апо]Distr[ias]. -- Гр[аф] Нес[сельроде], с которым] брат об этом говорил, сказал ему, что можно о тебе доложить и без Capod[istrias] и что он, гр[аф] Н[ессельроде], только ожидает первого курьера из Мадрита, чтобы это сделать. Ты пишешь, что, по некоторым причинам, желаешь быть определен скорее. -- Скорее уехать из Франции? Или скорее быть в Мадрите?
       -- Теперь, кажется, переменою министерства во Франции довольны. Хотя я и полагаю, что Деказ во всех отношениях плохая надежда для народа и слабая опора для престола.1 Здесь вообще люди, кот[орые] о том думают, находят, что loi des Elections2 точно не хорош, étant trop démocratique; потому что за 7i2 часть 300-т фр[анков] каждый может быть избирателем. Я же полагаю, что кроме того, что выдача патентов может быть определена лучше, разпространение избирательного права на возможно большее число людей для Франции теперь нужно и полезно. Чрез это большая часть народа занята выборами и не думает о другом, вредном или опасном для государства. Странно, что в Баварии представители, в формах и выражениях, дразнят французов; и признаюсь, что смешно сравнивать немецких адвокатов, профессоров и бюргермейстеров с Royé-Collard, Dupont de l'Eure etc. Немцы, чтобы быть в сем случае не смешными, должны оставаться и показывать себя немцами. К тому же есть ли баварцы хотят непременно кого-нибудь передражнивать, то они могут взять себе в пример северных немцев, которые их просвещеннее.3 Я уверен, что прусаки покажутся в лучшем виде, есть ли дождутся своей конституции.
       Журнал наш все еще существует в наших намерениях. Охота есть; могли бы у некоторых быть и средства; но цензура теперь здесь слишком строга, или лучше сказать, правила ее слишком неизвестны; потому что цензурному уставу не следуют, а более руководствуются предписаниями министра. При всем том мы приготовляем пиесы. Я и твоего участия в нашем журнале ожидаю. -- Составившееся здесь общество для заведения школ Ланкастерских утверждено и открыто. Много подписчиков. Греч тут хлопочет. Здесь заведена также при гвардейском корпусе такая школа для унтер-офицеров и солдат. В Киеве она идет очень хорошо.4
       Есть ли прошлогоднюю Минерву можно иметь особо по книжкам, то не худо кабы ты прислал нам XII и XIII Livraison, кот[орых] я не нахожу между нашими номерами.
       Я живу попрежнему. Ежжу в совет и в клоб. В совете занимаюсь; попадаются дела иногда довольно важные. Но смотря на все вокруг себя, я не удивляюсь более той апатии, в которую впадают здесь даже люди с лучшими намерениями и охотою. Я думаю, что и со мною тоже будет. Скоро здесь все надоедает, ибо нигде нет этой verve или стремления к лучшему. Издали это незаметно; зато вблизи слишком ясно.
       Щеты Каверина от тебя получили. Он теперь здесь и в хлопотах. В гвардии, в полку, он служит не может, потому что не имеет для этого теперь довольно денег. Должен перейти в армию; а так как чрез сие он теряет в производстве, то хлопочет об адъютантстве. Теперь, кажется, он заплатить не может. Но я не знаю, почему зять его Малышев не отвечал и не заплатил Мейеру, кот[орый] по моему совету адресовался к нему в Вену.
       У нас зима продолжается порядочная. Только температура меняется ежедневно.
       Не видал ли ты Штейна при проезде через Франкфурт?
       Прости! Принесли советские дела и надобно их, прочитав, приготовить к завтрашнему общему собранию. Это дело для меня экстраординарное; ибо оно судное. А какой суд!

    Прости. Весь твой
    Н. Тургенев.

    К No 128
       1 Под впечатлением выборов конца 1818 г. (см. примечание к No 126) премьер-министр Франции, герцог Ришелье, стал искать сближения с ультрароялистами. Но последние поставили свои условия: изменение избирательного закона и отставка министра полиции Деказа как главного виновника роспуска "бесподобной палаты". На последнее не мог согласиться король, очень любивший Деказа. Ришелье подал в отставку. Новый кабинет был сформирован под председательством генерала Дессоля, получившего также портфель министра иностранных дел. Фактическим главой кабинета стал Деказ, занявший пост министра внутренних дел (с подчинением ему полиции). Член группы левого центра Серр, занимавший перед этим пост президента палаты депутатов, был назначен министром юстиции. Через него и Деказа, близкого к той же группе, министерство становилось кабинетом левого центра и получило название "доктринерскаго министерства".
       2 Loi des Elections -- избирательный закон 5 февраля 1817 г. давил избирательное право каждому французу, достигшему 30-летнего возраста и платящему в год 300 франков прямого налога. Закон этот подвергался сильным нападкам справа, étant trop démocratique (как слишком демократический). Слова Тургенева, передающего суждение людей, "которые] о том думают", очевидно, относятся к его товарищам из тайного общества. Интересно, что с их точки зрения закон тоже был слишком демократичен, так как он устанавливал единый признак избирателя, отбрасывая всякие сословные, корпоративные и т. п. деления избирателей, предлагавшиеся справа. Сам Тургенев, как видим, не возражает против предоставления избирательных прав возможно большему числу французов на том основании, что выборы отвлекут их от мысли о чем-либо "вредном или опасном для государства", т. е. от революционных выступлений.
       3 Бавария была одним из немногих немецких государств, уже тогда имевших конституцию. Баварская конституция была опубликована 26 мая 1818 г. Она предусматривала двухпалатную систему, причем в нижнюю палату выборы производились по пяти куриям: 1) землевладельцы-дворяне, 2) духовенство, 3) города, 4) землевладельцы не-дворяне, 5) профессора. Верхняя палата (сенат) состояла из принцев королевской фамилии, сановников, князей и графов Римской империи, епископов и лиц, назначенных королем. Палаты вотируют налоги без права ставить какие-либо условия. Законодательная инициатива принадлежит королю. Конституция, предоставляя кое-какие уступки буржуазии, в основном была феодальной, так как в значительной части Баварии за землевладельцами сохранялись права сеньериальной юстиции. Конституцию критиковали с разных сторон. В то время как буржуазные либералы были недовольны ее феодальным характером, в дворянских кругах считали, что права дворянства обеспечены недостаточно. Официальный ответ на критику был, что правительство далеко от желания оттолкнуть от себя класс, который во всех отношениях является одной из главных опор трона, порядка и общественного спокойствия, и потому дало дворянству "все привилегии, совместимые с общими обязанностями всех подданных государства" (Lesur. Annuaire historique... de l'année 1818. Paris, 1819, pp. 235--238).
       4 Общество для учреждения училищ по методе взаимного обучения Беля и Ланкастера было организовано по инициативе Н. И. Греча и Ф. Н. Глинки среди членов масонской ложи "Избранного Михаила". Председателем общества был избран гр. Ф. П. Толстой, его помощниками Н. И. Греч и Ф. Н. Глинка, казначеем Н. И. Кусов. Общество было утверждено кн. А. Н. Голицыным, министром народного просвещения. Каждый член общества платил по 30 руб. в год членского взноса. Проект устава общества см.: "Русская Старина", 1881, 1, стр. 181--183. Утвержденный устав напечатан в "Русском Вестнике", 1819, No 5. См. также воспоминания гр. Ф. П. Толстого -- "Русская Старина", 1878, XXI, стр. 214--222.
       Школа при штабе гвардейского корпуса была заведена Н. И. Гречем по предложению начальника штаба ген. H. M. Сипягина. Начальником ее был член Союза Благоденствия И. Г. Бурцов, помещалась она в казармах Павловского полка. Школа (на 250 чел.), по словам Греча, шла успешно, и 19 июля 1819 г. был произведен экзамен в присутствии императора и ген. Бенкендорфа. После экзамена были учреждены школы при гвардейских полках, и Греч был назначен их директором с 5 тыс. руб. жалованья (Греч. Записки о моей жизни, изд. Academia, стр. 394--396 и 401--407).
       Обществом ланкастерских школ в Петербурге была открыта с 16 июля 1819 г. школа на 250 чел. в Коломне, на Прядильной улице, в доме колл. асе. Кленовского. С 1819 до 1823 г. через эту школу прошло 815 чел. (см. "Сын Отечества", 1823, No 10, стр. 97--107). Кроме того, существовали школы в ряде провинциальных городов и в имениях гр. В. П. Кочубея, С. С. Апраксина и гр. Н. П. Румянцева. Уже скоро ланкастерские школы были взяты под подозрение, а в конце царствования Александра под влиянием раскрытия революционной пропаганды в этих школах, ведшейся кишиневскими деятелями тайных обществ, и закрыты.


Вы здесь » Декабристы » ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ » Н. И. Тургенев "Письма к брату С. И. Тургеневу"