Декабристы

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Декабристы » ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ » Письма к Н.Н. Муравьёву-Карскому.


Письма к Н.Н. Муравьёву-Карскому.

Сообщений 71 страница 80 из 283

71

71. М.Н. МУРАВЬЕВ

3 апреля 1817 года. Санкт-Петербург.

С лишком месяц, любезной брат, как от тебя писем нет, пиши, брат, к нам, пожалуйста, ты знаешь сколь много тебя любят и посему какое письма твои удовольствие нам доставляют. Вероятно, ты в Персию не отправишься, ибо по здешним слухам Алексей Петрович не поедет в посольство, я полагаю, что тебе сие должно быть неприятно. Никогда здешняя публика не занималась столько Грузиею, общее уважение, которое твой начальник здесь имеет обратило внимание всех несколько мыслящих людей на Грузию, и даже приказы печатанные Алексея Петровича многие читают с восхищением, и по малому числу экземпляров даже переписывают. Ежели будут лишние, то пришли к нам, пожалуйста, несколько экземпляров.

Третьего дни Бурцов поехал в отпуск к себе в деревню на два месяца, чтобы помирить мать с братом; немецкая семья, которую сей последний всю сполна перетащил к себе, беспрестанно кутит и мутит; проклятая чухонская кровь!!!

Исключая Бурцева, теперь вся артель в сборе, живет по прежнему, здорова и тебе, старому артельщику, кланяется. Петруша часто жалуется на уничтожение многотравника, и с восхищением вспоминает то время, когда он был поставщиком оного, ругается за воду, которая заменила все архиерейские наборы и часто не в шутку. Он теперь келейно держит про себя водку.

Дяди наши все здоровы и подгорошный, кажется, к тебе на прошедшей почте писал. Павла Марковича 197) дела идут очень худо, однако он духа не теряет и с твердостью переносит свое нещастие. -

О производстве у нас ничего не слыхать и надежды нет дабы прежде 30-го августа оное было.

Весна настоящая приближается, в городе уж снегу совсем нет, погода довольно теплая, и посему я в скором времени отправляюсь в деревню, так как я уже тебе писал1).

Прощай любезной брат, будь здоров и не забывай много любящего тебя брата

Михаила Муравьева.

P. S. Я думаю, что ты артелью теперь должен быть доволен, uбo по[о]чередно два раза в неделю каждую почту к тебе пишем.

Книга № 5, лл. 39-39 об.
Примечания:

1) Далее две строки густо зачеркнуты.

197) Павел Маркович Полторацкий — родственник Муравьевых.

72

72. А.Н. МУРАВЬЕВ

Петроград. Апреля 6 дня 1827 года

Любезный брат, — ты, думается мне, всякую почту получаешь по два письма из православной Артели; ибо мы положили тебе всякую неделю по два раза писать. - Из сего ты видишь, что мы помним, и любим славного война! - Впротчем, я думаю, ты в этом никогда не сомневался.

Что-то ты там поделываешь? — все-ли у вас хорошо. Из получаемых от вас писем замечаю, что в ваших краях свирепствует чума; ибо письма все проколоты. — Ради бога, будь осторожен, любезный брат; ты не поверишь, как оная легко пристать может, а единожды приставши, почти нет более спасения.

Приказы Алексея Петровича так красноречивы, что их здесь читают во многих домах как речи Демосфена или Цицерона 198) Иные их переписывают, дабы хранить у себя копии с оных. - Надобно сознаться, что Ермолов знает чем понравиться. — За этим могли-бы последовать многие еще другие рассуждения, но почте их поверить нельзя 199).

Я всю зиму болен был грудью, и теперь сильно не-могу. Врачи не разумеют моей болезни, и я сам ее не понимаю. -Что будет, бог знает. — Однако не подумай, что я в отчаянном положении; я везде хожу, и все делаю как здоровой. -

Прощай, любезный брат и друг Николай, люби брата

Александра Муравьева.

На обороте второго листа адрес:

Его превосходительству, милостивому государю, Алексею Петровичу Ермолову. Командующему Отдельным Грузинским Корпусом г[осподи]ну генерал лейтенанту и кавалеру. - В Тифлисе. А вас покорнейше про[шу] доставить сие письмо Гвардейского генерального штаба штабс-капитану и кавалеру Николаю Николаевичу Муравьеву 2-му 1).

Книга № 5, лл. 42-43 об.
Примечания:

1) На адресе штемпель: "С.Петербург", почтовые пометы.

198 Современники считали, что слог А.П.Ермолова блещет силой и краткостью латинизмов. Автор письма имеет в виду именно это искусство Ермолова, сравнивая его со знаменитыми ораторами Греции и Рима.

199 Трудно сказать, что имел в виду А.Н. Муравьев — было ли это конспиративной осторожностью или речь могла идти о каких-то неприятных чертах характера А.П.Ермолова.

73

73. Павел Иванович Колошин.

Петроград. 10 апреля 1817

На днях получили твое письмо, любезный Николай, от 1-го марта. У нас здесь слухи носились, что посольство в Персию не будет, но следственно оные неверны, ибо нам ты пишешь, что Бабарыкин уже в Эриван отправился, и вы чрез несколько дней собираетесь ехать 200). Сердечно радуюсь, что слухи несправедливы; ты можешь теперь вывезти оттуда описание Персии; не забудь на мою долю вывезти оттуда каррикатур побольше, и наполнить свой альбом всякого рода рисунками и замечаниями.

Артель здравствует; лишь Александр недавно прикладывал шпанскую муху к боку и по сему немного страждет оным, однако же выезжает.

Третьего дня я был у Олениных 201) и там спрашивали меня о тебе; я сказал о вашем отъезде в Эриван.

Желаю, чтобы ты с пользою и удовольствием провел время, прошу не забывать преданного тебе

Павла К.

Книга № 5, л. 50-50 об.
Примечания:

200 Бобарыкин Дмитрий Александрович был послан в Эривань в конце января 1817 г. с извещением о скором прибытии посольства (см. "Записки" Н.Н. Муравьева-Карского. — "Русский архив", 1886, № 4, стр. 475).

201 Очевидно, имеется в виду дом Алексея Николаевича Оленина, президента Академии Художеств и директора Публичной Библиотеки, отца Алексея Алексеевича Оленина (1798—1855), прапорщика Гвардейского генерального штаба, впоследствии члена Союза Благоденствия. Его дом был широко посещаем в это время.

74

74. Петр Иванович Колошин.

Петербург, 13 апреля 1817

Мы очень нечасто, любезной Николай, получаем от тебя письма, а потому и не знаю, что к тебе писать. Жизнь наша, как и прежде была, очень единообразна и мало происшествий представляет для описания; говорить же беспрестанно о чувствах дружбы, привязанности и проч., и проч., коими обыкновенные письма наполняются, было бы и смешно и глупо между нами.

Скажу тебе, что вскоре Артель должна разлучиться или разлететься — думаю, однакож, что не надолго. Бурков уехал в отпуск ласкать матушку свою и бить брата с женой. Миша едет в Москву на помощь к Отче, которому препоручена съемка Московской Губернии; может быть и я или брат также будем куда-нибудь отправлены, судя по великому множеству съемок какие затевает Волконской.

Итак, ты видишь, любезной друг, что я целое лето остаюсь один в проклятом Петербурге, ибо Александр носится по верхам и худая нашему брату компания, а может быть и проведу оное в деревне в сотовариществе с каким-нибудь Шрамом или вообще Тицом. Желаю тебе, любезной друг, больше веселья и много щастия. Помни преданного тебе

П. Колошина.

Книга № 5, л. 54-54 об.

75

75. И.Г. Бурцов

1817 года майя 8-го

д. Соха,

Рязанской губернии

Почтеннейший друг мой!

С месяц я не писал тебе: место теперешнего моего пребывания служит мне оправданием. Я оставил Петербург — в самуюростополь, перескакал тысячу верст- переправлялся через реки покрытые разломанным льдом, без мостов и без паромов: - все это для того, чтоб доказать матери совершенную мою преданность, и утешить в тех огорчениях, которые подлейшая фамилия Оксфорта, воспользовавшаяся слабостию брата, заставила его нанести ей. — Недели с две как я здесь. Сколько ни стараюсь, но не могу исправить заблуждений брата. Поведение его несообразно ни с малейшими правилами твердого человека. Тебе известны его неоостатки: нетрудно овладеть им; злые люди взяли его в свое управление и в руках их он столь же зол как и они сами. Скучно рассказывать тебе об них — мало есть примеров подобного поведения.

Ты знаешь, я думаю, что Миша приехал в Москву к Отче. Я его выписал. Проездом через Москву я нашел почтенного нашего старца весьма больным, и обремененным не очень исправным заведением его, в коем Данилевской, живущий в Москве для женидьбы, всячески старался взять верьх. Он выпустил даже много слухов, что будто K[н] Бол[конский] препоручил ему делать офицерские экзамены 202) и тому подобное. Ты легко себе представить можешь, какое негодование родилось во мне нащет этого человека. Я все средства употребил, чтобы истребить влияние Дан[илевского] на Отче и его юношей. Последних вооружил против него; но снисхождение первого тебе известно: опасаясь сделать неудовольствие Князю он часто жертвует всеми своими правами.

Наконец, посоветовавшись с Пусторослевым 203) мы решили, что присутствие Миши необходимо в Москве. — По последнему письму из Артели меня извещают, что Миша вследствие моих уведомлений отправился.

Каково ты поживаешь, любезный друг? Здесь лишен я твоих известий, и до возвращения в Питер ничего об тебе знать не буду. Время мое в деревне, летит в удовольствии: в прекрасные весенние дни, я встаю в 4 часа утра и почти целой день шатаюсь с ружьем, вспоминая те несравненные дни, которые npoводили мы на Гутуеве, ровно два года тому назад. Помнишь ли Николин день, когда мы опоздали поздравить Сипягина с именинами, проездивши на взморье и возвратившись с уверением схватить горячку? Ты, может быть, имеешь близ себя такого товарища как я: лихая молодежь с тобой поехавшая на то сродни, я же сам - один, и в Питере и здесь; и охота начинает становиться скучною.

Часы охоты для меня превращаются в часы мечтаний. Дыша прекрасным воздухом, дыша свободою, я весь живу в воображении, и не могу довольно изобразить тебе, какие картины представляет мне прошедшее. Их так много, и все они так восхитительны, что на всю остальную жизнь для меня достаточно будет созерцавать протекшее. Не подумай, любезный друг, чтоб одни щастливые минуты восхищали меня. Неприятности самые, исправленные или перенесенные, своим поведением равное удовольствие приносят. Одни только те неосторожности, кои огорчали искренних друзей, и несколько времени продолжались, те одни наводят мрачность в воспоминании. Они суть самые жестокие уроки, кои я даю себе в жизни. Я часто обращаюсь на них и в наказание себе долго об них думаю. Ты помнишь одно из таких дурачеств, которое едва не разрушило нашей связи - никогда простить его не могу себе, и ничто предо мною меня не оправдывает. Это был самый ужасный шаг в моем поведении. Прости, любезный друг, совершенно преданного тебе.

Бурцева.

Книга № 5, лл. 62-63 об.
Примечания:

202) Как указывает Н.В. Басаргин в воспоминаниях об Училище для колонновожатых, Михайловский-Данилевский присутствовал при экзамене в Училище и в 1819 г.,("3аписки Н.В. Басаргина", Пг., 1917, стр. 269). Предубеждение против Михайловского-Данилевского было выражено в письме М.Н. Муравьева от 21 июля 1816 г. в еще более резких тонах.

203) Пусторослев П. А. — см. комментарий № 59.

76

76. Павел Иванович Колошин.

Петроград. 10 маия 1817 года

На днях получил я первое письмо от тебя, любезный Николай; нельзя не подивиться пылкости воображения и важности слога, коими ты описываешь печать мою. Но в глазах Александра она прекрасная. И действительно она прекрасно изображает веру, надежду и силу (или храбрость), вопреки твоему описанию. —

Будучи в должности секретаря в Артели, обязанностию поставляю уведомить первого ее основателя, что на мест отсутствующего члена ее (Миши) принят с неделю, Семенов 204) в действительные члены. Хотя сие общество и сохранило тоже название, но далеко 1) от того, как оно было в цветущем состоянии своем, - в управлении вашем.

Александр редко бывает дома; когда же дома, то беспрестанно  2) гости наводняют чертоги его; и Петр разделяет с ним сию участь ибо живет возле него. Мы же с Семеновым в особой половине, в уничижении слышим песни их, которые почти всякой день одни и те же повторяются.

Бурцов, как тебе должно быть известно, в отпуску и недели чрез три должен возвратиться, дабы вскоре потом опять оставить артель и отправиться на съемку окрестностей Петербурга.

Миша давно уехал и долго, долго не будет. Петр и я здесь остаемся до сентября, если князь при отправлении с царем возмет нас с собою, если же Толь не поедет, то я в сентябре намерен взять отпуск месяца на три или на четыре, а Петр останется здесь. Прощай, будь здоров.

Перемену мундиров наших ты, верно, узнаешь прежде получения сего письма из приказов; она состоит в том, что вместо двух рядов пуговиц мы имеем один ряд из 9 состоящий, как у конницы. Выпушка по борту и клапанам красная. Мундиры 1-й Гвардейской дивизии также изменены, три полка получили красные отвороты с белою выпушкою; а четвертый лейб-Егерской получил светло зеленые отвороты и воротник с прекрасным шитьем. Гвардейские саперы и пешая артиллерия имеет ныне черные бархатные отвороты. Вот тебе все новости; будь здоров и щастлив.

Четверг 205)

Артель тебе кланяется.

Книга № 5, лл. 66-67.

Примечания:

1) Далее зачеркнуто: "было".

2) "беспрестанно" написано на полях.

204) Семенов Алексей Васильевич (1799—1864) — прапорщик л-гв. Егерского полка, был принят в Священную артель, очевидно, 3 или 4 мая 1817 г., затем стал членом Союза Благоденствия. Впоследствии гражданский губернатор Кавказской области (1838-1839) и Виленской (1840-1844) губернии. (В ХРОНОСе см. ст. Семенов Алексей Васильевич)

205) Авторство Павла Колошина определено по почерку и по содержанию письма. "Четверг" в данном случае, очевидно, не является указанием на определенный день недели, а условным обозначением автора письма (четвертый член артели?).

77

77. Петр Иванович Колошин.

Петербург. 15 майя 1817

Вчера, любезной Николай, получил я твое письмо от 7-го апреля. Очень рад, что ты в своем начальнике находишь человека столь почтенного и достойного, что готов презреть скуку пустынной жизни Вашей дабы быть только при нем.

Желал бы однокож, для себя, чтоб тебе там было скучнее и чтоб ты подал нам надежду здесь тебя увидеть. Артель приняла бы тебя в свои объятия и опять бы ты вступил на путь полезного, с которого почтенная община наша никогда на долго не сходила.

Отъезд Миши в Москву расстроил было очередь 206), ибо Александр, по нарушении порядка, не мог быть склонен моими увещаниями; но теперь, благодаря бога, все приняло обычное свое течение. По долгу хозяина, честь имею донести почтенному предместнику моему, что к Артели прибыл новой член, Лейб-Гвардии Егерьского полка прапорщик Алекс[ей]Васил[ьевич] Семенов, воспитанник Бурцова, малой умной, честной, рассудительной, светстким образованием равен Бурцеву, но ниже его во всех отличных качествах; заниматься охотник до такой степени, что всех нас выучил ранее вставать и читать Кондильякову Историю почти наизусть. Павел его принял на зубки.

Рад жизни артели такой-же как и прежде.

Петербург, как и прежде, скучная и пыльная тюрьма. Служба не дает отдыха. Терпенье есть главная добродетель.

Прощай.

Петр Колошин.

На обороте второго листа адрес:

Его превосходительству милостивому государю Алексею Петровичу Ермолову. Начальнику Грузинского отдельного корпуса господину генерал-лейтенанту и кавалеру в Тифлисе. А ваше превосходительство покорнейше прошу приказать доставить гвард[ейского] ген[ерального]штаба штабс-капитану Муравьеву 2-му *).

Книга № 5, лл. 68-69 об.
Примечания:

*) На адресе штемпель: "С.Петербург", почтовые пометы.

206) Речь идет об очереди писать письма Н.Н. Муравьеву, установленной в Артели.

78

78. М.Н. МУРАВЬЕВ

[Село Александровское. 13 июня 1817 г.]

Наконец я опять здесь, любезной брат, и проживу кажется всю зиму, занятий довольно и слава богу, день за днем течет неприметно, а как оглянешься, так месяц на костях; напиши мне пожалоста скоро ли вы возвратитесь из Персии, или по крайней мере, будете ли летом будущим в Грузию, для меня это очень важно, ибо я надеюсь будущее лето провести с Бурцевым на Кавказе, отправиться к тебе недельки на две в Грузию, то, то бы славно было, напиши пожалоста об сем, можем ли мы надеяться по крайней мере в сентябре тебя в Грузии видеть, а уж приехать наше дело, постарались бы.

Александр, кажется, тоже зиму проведет в Москве, потому что приедет сюда с Гвардиею, вам я думаю известно, что по 1-му баталиону гвардейских полков пехоты проведут зиму в Москве и по два эскад[рона] с каждого кавалерийского, Александр недели две как здесь был для осмотру казарм, учреждения гошпиталей и магазейнов по большой дороге.

Извини, любез[ный]брат, что мало пишу, до сих пор с приезда моего сюда был завален делом по корпусу, и сегодня первая почта, что 1) освободился от дела, итак. писать ко всем много и 2) не успеть. Прощай, будь здоров и не забывай много-любящего тебя брата

М. Муравьева.

P. S. Данила Данилович 207) тебе свидетель [ствует] почтение

Книга № 5, лл. 83 об. - 84.
Примечания:

1) Далее зачеркнуто: "сделался".

2) Написано над зачеркнутым: "и между тем".

207 Данила Данилович [ Шляхтич] — служащий в Муравьевском училище для колонновожатых. Умер в 1817 г. (по письму В.Христиани от 25 января 1818 г., ф.254, кн. 6, л. 33).

79

79. Петр Иванович Колошин.

Петербург. 15 июня 1817

Давно, любезной Николай, прервалась наша с тобою переписка. Разные обстоятельства вкупе с моей обычной ленью были тому причиною. С твоей стороны не знаю, что было.

Александр, ездивший в Москву для приготовления всего нужного для похода части гвардии в оную столицу, возвратился; Бурцов приехал из отпуска, и мы опять пятеро сошлись вместе. Ты, я думаю, уже знаешь, что Семенов вошел в сие число. Он отличной юноша и совершенно оправдывает то мнение, которое о нем имели, приняв его в недра Священной Артели.

По воле Артели и по внушению священного, связующего нас чувства дружбы, я сочинил артельную песнь 208) список с которой и тебе посылаю:

Артельная песнь.

Друзья, стекайтесь в мирну сень,
Да общий, стройный хор составим:
Почтим беседою сей день
И пением простым прославим!
Тебе, о дружба, стих сей в дар!
Ты узой щастья нас связала,
Ты в нас влила священный жар
И путь к добру нам указала.
Теперь стремится глас сынов
К тебе, Отечество любезно!
Вели — и всяк из нас готов
Все сделать, что тебе 1) полезно.
О да возможешь ты процвесть!
Твое величье - наша слава,
Твое блаженство - наша честь,
А скорбь твоя — для нас отрава.
К тебе песнь дружбы днесь летит
О брат! с артелью разлученный:
Сей глас тебе да возвестит
Наш за тебя обет священный,
Да честь и правота хранит
Тебя в трудах и начинаньях,
А мысль о нас да усладит
Тебя в печалях и страданьях.
Всевышний! днесь благослови
Союз сей дружбы драгоценной,
Да братской сей в душах любви
Вовек не гаснет огнь священный!
Тобой хранимы в мире сем
Мы злым страстям да не уступим
И, правды шествуя путем,
Трудами щастие да купим.

Теперь просили мы одного мудреца в вашем роде сочинить для оной голос, дабы петь в артели. Не знаю удовлетворит ли он нашим ожиданиям. Никто не мог бы сего лучше сделать, как ты, артельной музыкант наш; ты сам имеешь то священное чувство, которое одушевляло стихотворца и которое одушевит его творение. Итак, если время тебе позволит, то сделай и пришли. Ожидаемую же нами теперь музыку, по получении, тебе доставим.

При сем препровождаю письмо из Франции, не знаю от кого полученное.

Будь здоров, любезной друг, и телом и душою.

П.Колошин.

Книга № 5, лл. 85-86 об.

Примечания:

1) ''тебе" написано над зачеркнутым: "для нас".

208) В письме приводится неизвестный до настоящего времени текст стихотворения Петра Ивановича Колошина "Артельная песнь". До сих пор известно было только одно его произведение, посвящение Артели — послание "К артельным друзьям". Исследование и публикацию его (полный текст см. в "Литературном наследстве", т. 60, кн. 1, 1956, стр. 541 — сообщение А. Ю. Вейса "Петр Колошин — автор послания "К артельным друзьям"). Не вызывает сомнения, что по времени написания "Артельная песнь" была его первым произведением, посвященным Артели, а послание "К артельным друзьям" — более поздним (очевидно, 1818) и зрелым.

80

80. И.Г. Бурцов

С.Петербург. Июня 25. 1817

Почтеннейший друг!

Последнее твое письмо от 10-го маия из Шарура 209) я получил дни с три. Постоянная мрачность твоя сокрушает всех тебе преданных. Твое путешествие в Индию 210), твой гроб вдали от родины, ясно изображают мне тягостное состояние твоей души. Я вижу, что теперешняя служба, связи, любовь начальника на минуту только отдаляют от тебя грусть, сопутницу неразлучную. - Никак не полагал я, чтоб ты так упрямо привязан был к образу мнений, который сам по себе неприличен человеку в составе Общества живущего. - Я буду говорить тебе резко, ибо между нами мысли каждого обнаженными выражаются. - Ты размышляешь о своих поступках и поэтому известны тебе обязанности, связывающие каждого1) с Обществом и родиной. Вникни более в предмет сей, составляющий главнейшее занятие существа разумом одаренного. Убедись в том, что каждый обязан всем Обществу, а благо2) сего последнего от пожерствований каждого зависит. Далее, заметь, что ежели сии непременные связи расторгнутся, то единство исчезнет и политический состав Общества неминуемо2) обрушится. Из сего ясно видно, что человек желающий быть добродетельным, непременно должен поставить себе целию принести обществу самую величайшую пользу, какую только он может: без того все поступки его3) суть противны справедливости и спокойствие совести не будет его наградой. Добродетельный человек в полной силе должен знать важность обязанностей на него при вступлении в свет, налагаемых; он должен быть несомненен в том, что4) имущество, способности и самая5) жизнь его не столько ему-самому, сколько непосредственно принадлежат Обществу; и посему он неволен никаким образом6) отказаться от оных, или пожертвовать ими иначе как для умножения блага своего Отечества. Вот любезнейший друг, те истинны непременные, кои тебе не менее, как и всякому члену Артели известны; но для чего же ты не намерен действовать согласно с ними? Для того, что в 18 лет ты составил себе некоторый7) образ мнения, и дал честное слово, свойственное пылкой молодости и благородному духу отдаленных 7) рыцарских времен, которое заставляет тебя итти противу тех общих великих истинн, в кои я уверен, ты также убежден как и я. Но8) сие опревдание довольно ли9) достаточно, чтоб сделать тебя преступником против выше означенных мною правил истинно добродетельного человека? я говорю нет. Разум человеческий не иначе, как10) опытностию и познаниями усовершенствуется. В 18 лет я не имел веры, я был космополит, строгость нравов считал вялостию; честь одна путеводила мною: может статься, что согласно с сими правилами я дал обещание всегда вести себя таким образом. Со временем благосклонные обстоятельства, опытность, познания давшие более зрелости рассудку показали мне суетность, недостоинство, гибель прежнего образа мыслей, и я совершенно переменился в оном. Постыдно ли это? Нимало. Я узнал лучшее, и худшее оставил. Но ежели б после всего этого я вспомнил, что обещался вести себя согласно прежним правилам и старался ли11) выдержать оное12) то, чтобы сие было, истинная ли13) добродетель, или только упрямство ?

Не сердись на меня, почтенный друг: от истинной преданности говорю это13) тебе. Прошу тебя, обдумай мои слова; вспомни еще, что провидение не постижно для смертного, и направление воли его неизъяснимо; вспомни еще, что за сей бренной жизнию есть — вечность — бессмертие - в котором судятся дела каждого, и что человеческие13) дела тем более добры, чем влияние их на большем размере совершилось. Согласуй все сие, обдумай, размысли и убедись, что отчаяние твое несправедливо и что для истинно доброго сердца твоего предлежат чистейшие удовольствия, дружбы, любви к Отечеству и щастие семейственной жизни, коими всегда ты можешь насладиться. - Бурцов.

Приписка на полях: Прочти письмо мое к Боборыкину, оно даст тебе понятие о наших занятиях.

Книга № 5, лл. 94-95.

Примечания:

1) Написано над зачеркнутым: "тебя".

2) Написано над строкой.

3) Далее зачеркнуто несколько букв ("ни"?).

4) Далее зачеркнуто: "состоят".

5) Написано над строкой.

6) Далее зачеркнуто: "мнить себя".

7) Написано над строкой.

8) Далее зачеркнуто: "естьли".

9) Написано над строкой.

10) Далее зачеркнуто: "с".

11) Далее зачеркнуто: "испо".

12) “и старался ли выдержать оное" написано над строкой.

13) Написано над строкой.

209) Шарур — персидский город на пути следования посольства А.П.Ермолова в Иран в 1817 г. (близ Нахичевани).

210) Мысль о путешествии в Индию возникла у Н.Н. Муравьева после встречи посольства А.П.Ермолова с двумя англичанами — служащими Бомбейской индийской компании инженер-полковником Джонсоном и капитаном Солтером. "Он (Солтер. — И. К.) также рассказывал мне много про Индию и возродил во мне старое желание туда ехать. Я получил от них пять писем... к тамошним начальникам... Не знаю, удастся ли мне сие путешествие; по крайней мере не за охотой дело станет; а может быть, приехавши в Султанию, посол и отпустит меня" ("Русский архив", 1886, № 4, стр. 495).


Вы здесь » Декабристы » ЭПИСТОЛЯРНОЕ НАСЛЕДИЕ » Письма к Н.Н. Муравьёву-Карскому.