61. М.Н.МУРАВЬЕВ
18 генвар -1817 года; Санкт-Петербург.
Из недр священной артели я к тебе пишу, любезной брат. Вот уже две недели как мы живем по прежнему, семьей, члены все те же и в той же братской связи, словом, мы щастьливы, одного тебя недостает, чтобы блаженствовать; образ жизни тот же, устав свято хранится и исполняется.
Письмо твое, любезной брат, из Тифлиса от 13-го ноября получил, оно нам доставило большое удовольствие, пиши нам почаще сколько служба позволит, я же постоянно буду тебя извещать о себе и всей Артели; что ты давно от меня писем не получал, тому причиной мои переезды из Долголядия в Москву и обратно в Петербург. Я гостил с Александром у Бакунина около 10-ти дней.
Александр к тебе уже отсюда писал и посему, вероятно, уведомил, что совершенно выздоровел от болезни, томящей его, как тебе известно, столь долгое время.
Я тебе, кажется, уже писал, любезной друг, что путешествие мое в чужие края не удалось и что я принужден буду здесь оставаться, но ты знаешь, что Муравьев не может сидеть на месте, и должен приносить пользу; и так до первого удобного случая ехать путешествовать по России, я останусь здесь, но едва вет[е]р повеет согласно с моими мыслями, я отправлюсь в путь, и, верно, хребты Кавказские и Грузия не уйдут от моих взоров, и тогда мы конечно увидимся...1 но когда придет сие щастливое время, конечно, не прежде двух лет, ибо до того времени я и выехать не могу надеяться отсюда не потеряв по службе; впрочем, до тех пор много муки перемелится, и так отложим покуда предприятье по отдаленности времени на воздушные замки походящее. Обратимся к настоящему.
Все знакомые твои о тебе часто вспоминают и осведомляются, из сего заключаешь, что также любят. Адмирал Мордвинов также и жена его о тебе осведомляются, образ жизни ведут тот же и к ним никто почти не ездит из молодежи, даже по воскресеньям и разводу у него не бывает; по сему ты судить можешь о возможности исполнения своих желаний относительно Н[аталии] Ник[олаевны] — не отчаивайся, более гораздо вероятий для нежели против 158) The Mouravtew's shall gain the battle! 2 Помни cue пророчество Эдуарда 159) , оно конечно сбудется.
Подгорка не взирая ни на какие причины нравственные ни физические живет все-таки под горкой, ты можешь себе вообразить как сестры скучают, почти никуда не выезжая, они целой день дома!!! Дядя часто о тебе вспоминает, но не пишет потому, что от тебя дож[идается] ответа, такой, говорит он, у меня устав, письмо за письмо.
Дядя с 10-й линии все-таки стреляет, зарядов у него много и, кажется, никогда оные не истощит.
Дядя Polemarque 160) все так же мил и добр, но дела его в весьма худых обстоятельствах, он собирается на днях к тебе писать.
Вот тебе полные сведения об[о] всех наших дядей 3 и ближних, о Москве же я тебе ничего не пишу потому, что вероятно батюшка тебя обо все уведомляет.
Я полагаю, что тебе известно, что Софья отдана на воспитание Надежде Николаевне Шереметьевой 161) , она помещица Московская и повидимому весьма умная и добродетельная женщина, итак кажется, насчет Софьи мы не должны беспокоиться.
В рассужденьи оставшегося твоего в Москве платья, я посылаю сегодня к батюшке письмо на имя генерала Дельпоцо 162), которого прошу оное из Георгиевска к тебе переслать.
Прощай, любезный брат, будь здоров, прославляй имя Муравьевых и не забывай истинно любящего тебя брата
Михаила Муравьева.
Приписка Петра Ивановича Колошина:
Думаю, любезный друг, что ты на меня сердит за мое молчание. Имеешь причины, но не столько, сколько ты думаешь. Письмо твое из Ставрополя я получил в Москве: в нем ты пишешь, что дабы иметь с тобой переписку, надлежит отвечать на сие письмо: сего сделать было невозможно по состоянию разрезанной богомолки моей. Ты, может быть, слышал о резаньи оной. Я решился скорее оное сделать, нежели я решаюсь встать с дивана: обстоятельства и присутствие Миши к тому способствовали. Резанье продолжалось шесть минут, а болезнь вслед за оным - два месяца. Пользу от сего извлек я не телесную, но нравственную, ибо узнал, что такое телесная боль и как переносить оную; касательно же самой руки никакой выгодной перемены не последовало: пальцы мои разогнуты, нов составах движения не имеют, и я все еще тремя перстами вторю себе на форте-пиано выученные мной песни.
Завидую тебе, любезный друг, касательно пользы, которую ты приносишь, и сердечно желаю, чтоб никакие неприятности не уменьшали того внутреннего удовольствия, которое всегда следует по совершении полезного. Молва распространяла о тебе баснословные слухи и не раз представляла нам тебя сражающегося с толпами кочующих народов и смиряющего горделивый Кавказ под тяжкими стопами твоими. Мы дивимся тебе, и должны довольствоваться мирным удовольствием артельной жизни, в которой недостаток тебя часто замечаем. Будь здоров, и помни
П.Колошина
Приписка И. Г. Бурцова:
На меня ты также сетуешь, почтенный друг, но жаль, что я не знаю вины моей. Правда, что в продолжении осени не писал к тебе ни разу; но ты знаешь мои тогдашние занятия, убивавшие все мое время: с половины же ноября вот уже в девятой раз пишу к тебе 163) . Одно ужасное отдаление есть виновник остановки, происшедшей в нашей переписке. - Я несколько дней только как освободился от болезни, два месяца меня мучившей, и потому почти совсем не служил до сих пор. Твое положение нам вовсе неизвестно, и кроме слухов иногда здесь о ваших рыцарствах гремящих, ничего не знаем.
- Мы все вместе. Артель в самом порядочном и цветущем состоянии, и до сих пор никогда не было в ней такой пышности и великолепия. - Дай весточку, любезный друг, когда-то возвращения из Персии ожидать должно и по оному судить о возможности видеться с тобой. - Поклонись, пожалоста, Бобарыкину и скажи ему, что я писал к нему ответ на его письмо еще в ноябре месяце и желаю ему от всего сердца самой благополучной службы и совершенного здоровья. Будь здоров, почтенный друг, воюй, отличайся! Отечество признает заслуги твои, а мы получим назад любезнейшего товарища. - Не забывай душою преданного тебе
Бурцова.
Книга № 5, лл. 5-6 об.
Примечания:
158 Мордвинов Николай Семенович (1754—1845), адмирал, член Государственного совета и председатель департамента Государственной экономии, дальний родственник матери братьев Муравьевых, и его жена Генриетта Александровна, судя по позднейшим письмам А.Н. Муравьева, И.Г. Бурцова и других авторов, очевидно не считали вопрос о браке их дочери, Натальи Николаевны, окончательно решенным.
159 Эдуард Л'Осте — см. комментарий № 26.
160 Так называли в семье Муравьевых Павла Марковича Полторацкого. В описываемое время он вел тяжбу из-за своего имения.
161 Судьба Софьи Николаевны Муравьевой (1804—[1819]), единственной сестры пяти братьев Муравьевых, была довольно трудной. Вскоре после смерти их матери Александры Михайловны Муравьевой (ум. в, 1809 г.) она была отдана на воспитание (судя по письмам отца — в начале 1810 г.) сначала к брату матери Н.М. Мордвинову в Петербург (о характере этого воспитания можно судить по письмам М.Н. Муравьева 1815 г.), затем, в описываемое время, в дом Н.Н.Шереметевой (1775—1850), где воспитывалась с ее дочерьми — Пелагеей и Анастасией. Надежда Николаевна Шереметева, урожденная Тучкова, была московской помещицей (имение ее находилось в Московской губернии, близ г.Рузы, в селе Покровском). В 1818 г. М.Н. Муравьев женился на дочери Н.Н.Шереметевой — Пелагее Васильевне. В это же время из-за семейных неурядиц С.Н. Муравьева была передана на воспитание кн. Е.С.Шаховской, где и умерла в 1819 г.
162 Депьпоццо Иван Петрович (1739-1821) - генерал-лейтенант. С 1810 г. - шеф Владикавказского гарнизонного полка, комендант Владикавказской крепости и начальник округа, затем — начальник 19-ой пехотной дивизии и командующий войсками на Кавказской линии (см.: Б.Потто. Кавказская война, СПб., 1887)
163 После значительного перерыва И.Г. Бурцов стал писать с 25 октября. В архиве Н.Н. Муравьева за период с 25 октября до 18 января сохранилось только шесть писем (см. сборник) - от 25 октября, 6, 9 и 24 ноября, 9 декабря 1816 г. и 18 января 1817 г. Некоторые из этих писем помечены номерами. Нет одного письма, датированного временем между 24 ноября и 9 декабря 1816 г., и двух писем между 9 декабря 1816 г. и 18 января 1817 г.
