33. И.Г. Бурцов

С.Петербург. 3 июля 1816.

Здравствуй брат Николай!

Есть много кой-чего тебе сказать, а не знаю с чего начать. Артель в эту минуту представляет одни только обломки того величественного здания, воздымавшего позлащенные оплечьи свои даже до превыспренности, и существования коего ты был главный блюститель 85). Ныне два Павлюка 87) да я – горюем. — Ныне и золото, некогда украшавшее членов сей единственной Артели, изменяется на серебро 88) . Вот, заметь из сего, молодой человек, как все превратно в сем Мире! — Сказать ли тебе слова два о проводах? – После тебя чрез два или три дня уехал Миша к Н.М., а за ним через неделю и Александр. Мы провожали их как и тебя до Средней Рогатки 89) и там сыграв несколько партий на бильарде, при заходе солнца расставались. – Мы проводили трех братьев и возвратившись в город, нашли оной пустым. Признаюсь, любезный друг, что скука теперь нами чувствуемая чрезмерна, и что всего удивительнее, что я не от настоящего скучаю, но единственно от представления воображению картины будущей моей здешней жизни и сравнения оной с прошедшим золотым веком. Ты без сомнения получил уже от Александра наш Лист и трубу 90) , которая с тою целию тебе доставляется, чтоб ты мог нас видеть посредством оной из самых отдаленных стран твоего путешествия.

Пиши, ежели тебе удастся, — золотые твои строки будут у нас в рамочках. –

Время, протекшее в продолжении нашей совокупной жизни, доставляет, мне кажется, на целой век единственные, приятнейшие воспоминания, ни с чем несравненные.

Иванов 91) велел тебе сказать, чтоб ты поналег на астрономию, ибо Панснер[а] 92) не посылают с Ермоловым 93), а потому и все наблюдения должны делаться вами. Сегодня представляют государю обоих Голициных 94) , одного в золотом, другого в серебряном мундирах. Чрез несколько часов узнаем судьбу нашего будущего одеяния. — Новый мундир совершенно такой же как и старой. Перемена только на обшлагах, которые будут иметь вертикальную полоску красную, так, как у всех адъютантов. Да еще выпушка красная по воротнику, как у артиллерии. — Жаль, что ты накупил столько золота, присылай ко мне, мы сделаем Handel, Handel *)

Служба моя идет лихо. — Александр тебе, верно, кой-что рассказал. — Является новое препоручение — съемка Гатчины, Павловска, Красного Села и всех волостей Марьи Федоровны. – Кому из наших ее препоручить? Начиная с полковника. Тебе известно, что народ не толковит! Сипягин, которой показывается быть ко мне чрезвычайно хорошо расположенным, встречает меня вчера следующими словами: Бурцов! Вам новой случай отличиться! - Вот, сударь, каковы наши дела. А все скучно, и ужасно скучно. – Вечером прибавлю еще несколько слов.

Из целого дня вот какой резюме: Мундир государем утвержден в серебряном окладе. - Я говорил с Бютнером : он берет от тебя все неношенное золотое и возвращает новое серебряное; - поношенное же золото на выжигу. Шитье также на выжигу. Ежели ты разочтешь выгодным, то присылай, я все тебе доставлю в скором времяни. – Об отъезде Ермолова ничего не слыхать; ровно как и в твое пребывание здесь. Неизвестно, когда он едет.

Сегодня мы обедали у Фаминдина 96) . Пусторослев сюда приехал. –

Дополнение к мундиру: Погончик на эполете должен быть подбит черным бархатом. – Клапан красного цвета на обшлагах следующего вида **) . Одним словом как у гвардейских адъютантов. Я не совершенно уверен на ту ли сторону посадил пуговицы?

Чепрак еще не решен. Некоторые думают, что будет белый. – На будущей почте узнаешь от меня вернее.

Инженер-географы имеемые быть избранными из Свиты, коих старшина будет Вильбрехт, наденут такой же мундир (разумеется без оторочки) только клапан голубого цвета и выпуска на воротнике такая же.

Александр дал вексель той особе, у которой занял деньги на мое имя, и позабыл его засвидетельствовать у маклера. Я думал, что это не нужно, а та особа просила меня отослать его в Москву, ибо без него нельзя здесь этого сделать; ежели Александр еще у вас, то скажи ему, чтоб записал оной у маклера, и ко мне назад переслал, ежели же нет, то возврати его как он есть.

Я для того не пишу к Александру, что полагаю его уже уехавшим, в противном случае объяви ему от меня тысячу глубочайших почтении.

Батюшке нашему, его превосходительству, представь мою непременную покорность и всегдашнюю преданность. – Прощай, любезнейший друг. Ожидаю твоего ответа.

Преданнейший тебе Бурцов.

С Ивановым едет порутчик Коцебу 97), присланный из армии, которой кажется довольно расторопный малой, но уже в летах, и по причине плена, отстал ужасно в чинах, дуга! ***) .

На обороте следующего листа адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Николаю Николаевичу Муравьеву 2-му, господину гвардии штабс-капитану и кавалеру. В Москве на Большой Дмитровке, в доме генерала Муравьева ****).

Книга № 4, лл. 3-6 об.
Примечания:

*) Перевод: "торговлю, торговлю" (нем. яз.).

**) Далее следует рисунок обшлага с клапаном.

***) Так в подлиннике.

****) На адресе штемпель: "С.Петербург", почтовые пометы.

86 Члены Священной артели разъехались почти одновременно. Н.Н. Муравьев, получив назначение в состав посольства А.П.Ермолова в Иран, выехал в Москву 21 июня 1816 г. (см. "Русский архив", 1886, № 4, стр. 445). Вскоре М.Н. Муравьев уехал к Николаю Михайловичу Мордвинову в имение Никольское, где в это время жила его сестра Софья Николаевна. А. Н. Муравьев выехал в Москву, а затем в Крым лечиться.

87 В Артели братьев Колошиных - Петра Ивановича и Павла Ивановича - называли Павлюками, очевидно, по имени младшего и по первой букве имен обоих братьев: Петр — большим Павлюком (как старшего), Павла — малым Павлюком.

88 Речь идет о подготовке к изменению цвета шитья на мундире и пуговиц. 4 июля 1816 г. "последовало повеление", по которому вся квартирмейстерская часть получила серебряное шитье, т.е. весь прибор и пуговицы белые. Это касалось всех членов Священной артели, т.к. они все были офицерами Гвардейского генерального штаба, т.е. по квартирмейстерской части.

89 Средняя Рогатка — предместье Петербурга (ныне входит в Московский проспект Ленинграда). Члены Священной артели каждого своего члена, отъезжающего надолго провожали до Средней Рогатки. В "Записках" Н.Н. Муравьева-Карского есть два воспоминания об этом: "При выезде из Петербурга братья и товарищи провожали меня до Средней Рогатки; сердце мое было сжато, когда я простился с друзьями. Они не знали моего намерения навсегда от них удалиться". "21-го [июня] ввечеру, в 6 часов, я пустился в путь. Священная артель провожала меня до Средней Рогатки; тут мы простились; они не знали, что на век" ("Русский архив", 1886, № 4, стр. 146, 446). // С 289

90 Лист "Постоянство" и подзорная труба были посланы вслед уехавшему Николаю Муравьеву как знак его принадлежности к Артели даже после отъезда из нее. В июле (после 4) приехал в Москву А.Н. Муравьев. "О привез мне лист из артели нашей за подписанием всех членов. Содержание оного следующее:

Постоянство Почтенный друг и товарищ! Дружба, постоянство и правота, сущность и основание артели, коея ты еси член, понудили нас твоих братьев, лист сей тебе послать и тем нашу любовь к тебе и доброжелательство изъявить. Да будет он тебе воспоминанием святого братства и верным залогом дружбы нашея! И тако, пребудь здрав и сколько творцу угодно, благополучен. Бог да благословит тебя, честная душа, и любовь к отечеству да руководствует тобою, а воспоминание о неразрывной артели да усладит тебя во всех твоих трудах и начинаниях!

В Святом                                Подписи                        30-го июня 1816 года

Петрограде

Я сей лист высоко чту и никогда ни на какие аттестаты не променяю. Артель мне послала в подарок зрительную трубку, дабы в нее мог я видеть собратью свою из отдаленнейших стран" ("Записки" Н.Н. Муравьева-Карского. - "Русский архив", 1886, № 4, стр. 448-449). Этот документ Артели был впервые исследован в работе М.В. Нечкиной "Священная Артель. Кружок А. Муравьева и И. Бурцова 1814-1817 гг." (сб. "Декабристы и их время", изд. АН . СССР, М.-Л., 1951, стр. 178).

91 Иванов Григорий Тимофеевич (ум. в 1818 г.) — полковник, офицер квартирмейстерской части, участник русского посольства в Китай в 1805 г., в 1816 г. был назначен в состав посольства А.П.Ермолова в Иран, затем остался в штабе А.П.Ермолова на Кавказе.

92 Пакснер, или Панцнер — астроном Академии, участник посольства в Китай вместе с Г.Т.Ивановым, был назначен в состав посольства А.П.Ермолова в Иран для астрономических наблюдений. Но он не участвовал в посольстве, а был заменен по распоряжению А.П.Ермолова Н.Н. Муравьевым (см. "Записки" Н.Н. Муравьева. - "Русский архив", 1886, №4, стр. 449).

93 Ермолов Алексей Петрович (1772-1861) - генерал. 12 мая 1816 г. был назначен командиром Отдельного Грузинского корпуса и управляющим гражданской частью в Грузии и в Астраханской и Кавказской губерниях. Тогда же он был назначен чрезвычайным послом в Персию во главе большого посольства, к которому был прикомандирован по квартирмейстерской части Н.Н. Муравьев.

94 Голицыны, князья Андрей Михайлович и Михаил Михайлович - офицеры Гвардейского генерального штаба, поручики. В 1818 г. А.М.Голицын был адъютантом Александра I.

95 Бютнер — очевидно, владелец мастерской золотых и серебряных нитей. В Петербурге в 1908 г. была мастерская золотых и серебряных изделий Бютнер Феклы Ивановны. Можно предположить, что мастерская перешла к ней по наследству.

96 Фаминдин — вероятно, офицер Гвардейского генерального штаба.

97 Коцебу Мориц Августович (Мавр Астафьевич) — поручик, затем штабс-капитан, офицер свиты е.в. по квартирмейстерской части, был в 1816 г. назначен в состав посольства А.П.Ермолова в Иран.

35. А.Н. Муравьев

Москва. Июля 15-го дня 1816 года.

Любезный брат Николай,

Из письма, которое пишу к батюшке, можешь ты видеть в каком я нахожусь положении, пожелай со мною вместе наискорее мне из оного выдти, ибо ничего в свете несноснее не знаю; Доктора как-будто отказываются меня лечить, и я похож на утопающего и не видящего вокруг себя помощи. – Помнишь-ли, любезный Николя, когда ты тонул в пролубе в реке Великой? 100) — то представь себе тоже, что ты чувствовал, пока не подали тебе помощи, с той *) розницей, что твое было в настоящем, а мне в продолжительном будущем. —

Все твои препоручения исполнил елико мог: письмо к Мише в самой день моего приезда послал в Петербург **); деньги же не прежде как после завтра отправятся туда же. Я сие препоручил Назару, ибо завтра рано поутру отправляюсь в Воронеж, откуда дам о себе известие с означением места, куда ко мне адресовать письма.

Муханова 101) письмо отдал человеку его, но из сего вышло мало толку; ибо вместо златошвея или златошвейки привели ко мне купца из города, торгующего эксельбантами и эполетами очень мерзкими, как обыкновенно в рядах то бывает. Однако не теряй надежды, я нашел прекраснейший серебряной эксельбант и эполеты, присланные из Петербурга у Нигри, что на Тверской против Главнокомандующего; но эксельбант сей стоит 225 рублей; признаюсь, что дорого, но зато прекрасно, именно в твоем вкусе; есть у него еще. другие попроще и хорошие, однако мало; товары же сии получает он из Петербурга от златошвея Колбы, что на Невском проспекте против Аничковской гаубтвахты. Вот все, что я мог найти касательно эполетов и эксельбантов.

Нащет шития на воротники скажу тебе, что в одном только месте нашел златошвейку, других никак не мог найти, потому что сим рукоделием в Москве мало занимаются, а вышивают одни только церковные уборы. Сия златошвейка называется: Шамбель; она живет: на Тверской, у Газетного переулка, близ Университетского Пенсиона, в доме бывшем Салтыкова, ныне купца Лаврова.

Я видел ее работу золотом, кажется мне, что она довольна искустна; впрочем, мудрено судить пока не увидишь нашего воротника ее работы; однако, она берется по данному ей рисунку золотому, в неделю вышить такой-же точно серебряной воротник. И для того, я думаю, что ты без хлопот можешь ей заказать два шитья для ежедневного подержания и один или два хороших закажи в Петербурге. Золотые же воротники сбывай с рук здесь; ухо на ухо не променяешь, но половину цены возьмешь. Серебряные же точно тоже стоят, что и золотые с малою разве разницею.

Если б ты мог, то верно-бы поблагодарил меня за труды и скорое исполнение препоручений, но твои благодарения меня не догонят.

Затем прощай, любезный брат Николай, из Воронежа получишь от меня письмо.

Александр Муравьев.

Книга № 4, лл, 9-10 об.
Примечания:

*) Далее зачеркнуто: "отменой".

**) Написано над зачеркнутым: "Москву".

100 Этот случай, происшедший Н.Н. Муравьевым под Псковом (у почтовой станции Синской) в конце февраля — марте 1812 г. подробно описан в "Записках" братьев Муравьевых (Н.Н. Муравьев — см. "Русский архив", 1885, № 9,стр. 37—38; А.Н. Муравьев — см. сб. "Декабристы. Новые материалы", М., 1955, стр. 172—173).

101 В описываемое время два брата Мухановы - Петр Александрович (1799—1854) и Павел Александрович (1798—1871) были воспитанниками Училища для колонновожатых Н.Н. Муравьева-старшего. Но речь, вероятно, идет о Петре Александровиче, т.к. в дальнейшем именно он был дружен с братьями Муравьевыми. Петр Александрович Муханов в июле 1816 г. уже готовился к экзаменам, он получил чин прапорщика 30 августа 1816 г. Член Союза Благоденствия с 1819 г.

37. И.Г. Бурцов

С.Питер. - 20 июля 1816.

Сейчас, любезнейший Николай! получили мы второе твое письмо. Ради, что здоров, и удивляюсь, что не получаешь моих писем. Вот уж четвертое к вашей милости. 1-ое было написано [ через] три дни после отъезда Александра. Не знаю можно ли скорее? В оном извещен ты о новой форме. Мы знали вперед образ принятия тобою нашей грамоты *) ибо знаем тебя.

Об Ермолове и Иванове не более как и в прошедшем письме.

Едва только переменили наш мундир, а теперь начинают проговаривать опять о новой перемене. Что столь нужно для красоты Генерал-штаба? Белый султан и один борт пуговиц. – Но не полагай, чтоб сие было площадные вести. Знатоки говорят, что слышали из уст князя Волконского в то время, когда он был у Константина Павловича. –

Мы собираемся после завтря в Петергоф. Там праздник, как говорят, большой будет. Подобно зимнему таврическому. Мы предполагаем с Мишей пострелять там, ибо Сазонов 108) с баталионом там же обретается. – Вместо тебя при дивизии кн [язь] Анд[рей] Голицын и ведет себя добре.

Прощай, любезнейший друг, уверь батюшку в неизменной к нему преданности верного твоего товарища

И. Бурцова

Тебе раздолье в Москве, пиши почаще, а то как закатишься в Персию (как красное солнешко), то не видать нам будет и ясного дня.

Александрова письмо нас ужасно смутило. Он кажется отчаявшимся выздороветь и говорит, что его как нравственные, так и физические силы совершенно ослабели. Скажи, пожалуй, в каком положении он с тобой расстался? Неужели он так много похудел? или нет ли каких посторонних причин? Ужасно жаль его состояние. Я боюсь, что путешествие вместо добра нанесет ему вред. Особливо потому, что он один и некому его поддержать разговорами, беседою. — Прощай, брат, до будущей почты.

На обороте адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Николаю Николаевичу Муравьеву 2-му, лейб-гвардии господину штабс-капитану и кавалеру. В Москве на Большой Дмитровке в доме г. генерал-майора Муравьева **).

Книга № 4, лл. 13—14 об.

Примечания:

*) Написано над зачеркнутым: "письма".

**) На адресе штемпель: "С.Петербург", почтовые пометы.

108) Сазонов — возможно, офицер по квартирмейстерской части в саперном батальоне, в котором вспоследствии И. Г. Бурцов занимался строевой службой (см. письмо И. Г. Бурцова от 6 ноября 1816 г.).

39. М.Н. Муравьев

Петроград. Июля 21-го 1816 года.

Письмо твое от 12-го сего месяца мы получили, любезный брат; ты теперь в Александровске и по видимому еще долго там останешься, ибо Ермолов в такой же еще неизвестности о времени своего отъезда как и прежде был; и, как говорят, не прежде подымется в путь, отъезда государя, которой воспоследует 7-го августа. Тебе известно, что государь будет в Москву, и что Волконской желает, чтобы у батюшки был экзамен, говорили даже, что колонновожатых хорошо оказавшихся на испытании произведут. Таковое испытание должно быть очень приятно, для батюшки, но предостереги его, пожалоста, от самой низкой, подлой, злой, хитрой, и пронырливой твари, следующей с Волконским и сильно на него влияющей, ты по описанным качествам узнаешь легко Данилевского 114); ради бога проси батюшку, чтобы он как можно меньше с ним знался и оказывал бы в обращении с ним как можно больше к нему презрения; впрочем излишным нахожу его описывать, ты сам Данилевского знаешь, итак предостереги от него батюшку; также и Ризен-Канжа находящегося при Данилевском должно 1) опасаться, он также мерзок как и Данилевский 2) и будет служить ему во всем 3) лазутчиком.

В последнем к тебе письме, я описывал положение сестры, ей совсем не прилично под горкой быть, она во всех отношениях теряет будучи у них, я писал уже об сем батюшке; причины мои кажется справедливы.

Ни Елена Ивановна, ни сестры не в состоянии ее воспитывать, ибо первая, хотя и весьма хорошая женщина, но не менее того мало образована, и не довольно дальновидна, чтобы обращать все поступки сестры к4) той цели, чтобы со временем сделать из нее хорошую жену, добрую мать, и женщину5) отличающуюся от проччих своим просвещением, она предостеречь может ее только от опасных шалостей, и иногда от некоторых ребяческих поступков, происходящих от страстей, знаменующих уже слишком ясно дурные последствия, ты верно согласишься, что для сестры, имеющей весьма крутой нрав, Елена Ивановна не довольно дальновидна и образована, чтобы отвращать от нее все дурные впечатления, удерживать от упрямства, от гнева, от скупости и сребролюбия, от лени и от проччих тому подобных действий страстей, также не довольна умна и образована, чтобы разговорами внушить 6) ей хорошие правила нравственности, описывать обязанности жены, матери, гражданки, внушать ей охоту 7) наблюдать в течение всей своей жизни за своими поступками, рассудком одолевать страсти, утвердить ее в вере 8), ограничить в такой мере самолюбие и гордость, чтобы сии две страсти производили 9) добродетель10); внушить ей настоящую мысль о добродетели и щастье, и о многих нужнейших предметах для жизни, изложение коих было бы слишком для письма пространно, кто11) познакомит ее со всем происходящим в природе, (ты знаешь, что под горкой не ее одну все удивляет), кто наставит ее в выборе хороших для чтения книг, кто ей будет неясное пояснять, кто придаст ей охоту заниматься, кто научит ее рассуждать, ты знаешь, что все сие приобрести должно из разговоров, ибо12) чтение Золотого заркала и подобных книг более вредно нежели поучительно, кто же будет с сестрою об выше изложенных предметах говорить, Елена Ивановна не в состоянии, сестры, не довольно опытны, сами многого не знают, слишком мало образованы, и не могут посему взять над нашей Софьею нужного преимущества и внушить13) к себе должное почтение; теперь обрати внимание свое на средства, которые она иметь будет под горкой (х) [для] приобретения нужных познаний. Сестра нехороша собою и посему должна заменить недостаток сей 1-ое хорошею нравственностью (х), умом, просвещением своими по части наук и искусств, любезностью, умением жить в свете.

Предполагаемую мною нравственность под горкой она не приобретет14), познания по части наук и искусств еще меньше, ибо пожалеет дядя денег и притом чему ее учить не знает, и не любит, чтобы больше его самого знали: Я полагаю, что ей необходимо знать надобно хорошо русской язык, французский, немецкий и ежели можно английский или итальянский; языкам же учится она иногда у сестер, которые сами их не довольно хорошо знают; Должна знать она хорошо историю, об которой теперь еще понятия не имеет, географию, физику опытную, общее легкое понятие об математике, химии и астрономии;

Искусство Хорошо петь, хорошо играть на фортопиано, хорошо танцовать, хорошо рисовать, словом стараться, чтобы все сии искусства были доведены до возможного совершенства.

Под горкой она ничего сего не приобретет, и учителей будет мало и притом все подтакание.

Любезности, она там совсем не получит 15), кажется это аксиома, и посему не требует доказательства, в свете тоже обращаться не будет уметь, ибо не станут ее вывозить. Итак кажется во всех отношениях она теряет, живучи под горкой, сверьх того не должно забыть дурное впечатление производимое на нее обращеньем дяди с своими детьми, и с посторонними.

Итак для благополучия сестры должно взять ее из под горки; но быть очень рассматрительным для выбору места, чтобы вытащив ее 16) из ямы не посадить17) в пропасть, она теперь в таких летах, что всякое дурное впечатление может много ей вреда произвести, хорошее же - много добра, она же при том умна, капризна, горяча и упряма, итак посуди, какого ума, строгой нравственности, просвещения и добродетели должна быть женщина та, в чьи руки сестру отдать надлежит. Ты, любезной брат, теперь с батюшкой, итак старайся, чтобы для сестры место хорошее выбрали прежде, чем взять ее из под горки, но место прочное и хорошее, к женщине известной своей добродетелью. Я полагаю, что княжна Варвара Петровна Урусова будет батюшку просить об сестре. Но я уверен, что он 18) слишком коротко все слабости ее знает, чтобы вручить ей сестру.

Однако ж я слишком много расписался, любезный брат, боюсь тебе надоесть, прощай, будь здоров и не забывай многолюбящего тебя брата.

М.Муравьев.

1.       (х) скупости и сребролюбие подает ей ежедневно пример дядя, мудрено от нее даже сие скрыть.

2.       (х) под словом хорошой нраственности я не разумею, только то, чтобы она не была <...>19) , но чтобы зрело все то, что выше мною описано.

Книга № 4, лл. 15-17 об.
Примечания:

1) Первоначальная редакция: "не должно также"; затем "не", "также" зачеркнуто.

2) Первоначальная редакция фразы: "он составляет с Данилевским одну мерзкую душу", затем зачеркнуто: "составляет с" и "одну мерзкую душу" и над строкой написано: "также мерзок как и".

3) Далее зачеркнуто: "шпионом".

4) Далее зачеркнуто: "одной".

5) Далее зачеркнуто: "известную".

6) Написано над зачеркнутым: "преподать".

7) Далее зачеркнуто: "и силу".

8) Далее зачеркнуто: "позволить ей иметь ограничить".

9) Написано над зачеркнутым словом.

10) Далее зачеркнуто несколько слов.

11) Далее зачеркнуто: "образует".

12) Далее зачеркнуто: "ты знаешь что".

13) Далее зачеркнуто одно слово.

14) Далее зачеркнуто: "просвещение".

15) Первоначальная редакция фразы: "она совсем иметь не будет"; затем зачеркнуто "иметь", "будет" и над строкой написано: "там", "получит".

16) "Вытащив ее" написано над строкой; после слова "вытащив" зачеркнуто: "сестру".

17) Далее зачеркнуто: "сестру".

18) Написано над зачеркнутым: "батюшка".

19) Далее зачеркнуто несколько слов.

114 Данилевский, или Михайловский-Данилевский Александр Иванович (1790—1848) — генерал-лейтенант, военный писатель. С 1813 по 1823 г. А. И. Михайловский-Данилевский — офицер квартирмейстерской части, состоял непосредственно при кн. П.М.Волконском. 15 октября 1816 г. он был назначен флигель-адъютантом. В 1823 г. произведен в генералы и назначен командиром 3-й бригады 7-й пехотной дивизии. Ему принадлежит ряд произведений по военной истории. Первое из них — "Записки 1814—1815 годов". После 1831 г. он "вполне посвятил себя военной литературе" (см.: Н. Глиноецкий. История русского Генерального штаба. СПб., 1883, т. I, стр. 369).