Бурцов И.Г. - Муравьеву-Карскому Н.Н.

[ г. Гори]. 4 декабря 1828 436)

После завтра, любезный друг! твои имянины; почему и поздравляю тебя и милостивую государыню Софью Федоровну с оными. Жена моя просит то же исполнить и от нее. Дай бог, чтоб будущий год твоей жизни наделил тебя всеми радостями и успехами. Празднуя 6 декабря, как день тезоименитства государя, мы выпьем и за твое здоровье и заочно пожелаем тебе всех возможных благ. -

Преданный тебе Бурцов.

На обороте второго листа адрес: Его превосходительству милостивому государю Николаю Николаевичу Муравьеву. Командиру Кавказской гренадерской бригады господину генерал-майору и кавалеру в г. Тифлисе.

Книга № 29, лл. 175-176 об.
Примечания:

436) 4 декабря 1828 г. И. Г. Бурцов написал Н.Н. Муравьеву два совершенно самостоятельных письма — служебного и личного характера. Первое из них помечено "г. Гори". Очевидно, и второе написано там же.

Муравьев А.Н. - Муравьеву-Карскому Н.Н.

Иркутск. 8 декабря 1828.

Почтенному, Славному Воину генералу Муравьеву Иркутский смиренный Городничий здравия желает!

Любезный брат и друг Николай, и вот уже более восьми лет прошло, как мы с тобою не видались; а более четырех, как не писали друг другу  439). -Сколько в сие время неожиданных происшествий; сколько обстоятельств плачевных! и я там - где никогда не мнил, что буду; - и тем, чем не надеялся быть! Какие важные уроки для мыслящего человека; горе ему, ежели все сие пропустит без внимания!

Милосердие августейшего благодетеля моего, государя императора, извлекло меня из бездны, в которую я был уже повержен. Ссылка на жительство в Сибирь была для меня милость неизреченная в сравнение с тем, к чему я был приговорен. Место моего изгнания было Якутск; Уже мы были на пути; в 30 градусов мороза, уже шел я пешком по снежным и крутым берегам Лены, ибо река еще не стала, и по льду нельзя было проехать, — но и тут настигла нас беспримерная милость государя помилователя нашего; курьер, с благотворительным позволением вместо Якутска, жительствовать в Верхнеудинске за Байкалом, оживил наши охладевшие чувства; мы, перенесшие величайшие трудности в пути, ибо любезная моя жена со слабым и рас[с]троенным своим здоровьем и маленькая Соничка были со мною, и повсюду разделяли и разделяют участь мою, мы, говорю, возвратились в Иркутск, и дождавшись замерзания Байкала, отправились в Верхнеудинск. — Все сие происходило в конце 1826 года. В Верхнеудинске прожили мы тихо, смирно, безмятежно, спокойно, один год и два месяца 440). Там родилась у нас дочь Прасковья, в честь достопочтенной и (нее обиду будь сказано сестрице) несравненной своей матери так названной. — Теперь у нас две дочери, София и Прасковья.

30-го ноября 1827 года в девятой день рождения меньшой нашей дочери пришла к нам еще новая милость государя — позволение мне служить в гражданской службе, в Восточной Сибири. В апреле 1828 года я определен городничим в Иркутске и по сей день продолжаю служение сие, ожидаю лучшего места.

Вот тебе, друг мой, краткое, но справедливое описание трех последних лет жизни моей. С одной стороны увидишь ты удручающую скорбь, - с другой радость и жизнь милосердием монарха сообщенную! Выводи, если тебе угодно свои заключения, о всем, что я должен был ощущать, в сии три года; но тебе не досуг сие делать; а я не стану более обременять терпения твоего. Прибавлю только, что я много постарел и опустился физически, в сие время, и то, конечно, батюшка должен по виду быть моложе меня. Слава богу, показавшему нам путь, смирившему гордость мою, и спасшему от величайших бед меня, недостойного своего раба! -

Давно уже мы слышали о женидьбе твоей, но к вам не писали и вас не поздравляли, потому что не знали приятно-ли вам будет получить письма необыкновенным путем идущие 441). Ты пишешь, любезный брат, от 13 сентября из лагеря при Ардегане, что ты достиг женидьбою до земного щастия, что имеешь дочь Наталью. Со всем сим поздравляем вас, любезнейшие друзья; мы-же с своей стороны поручаем и себя и детей наших расположению сестрицы Софии Феодоровны. Надеясь, что ты, любезный наш друг, будешь ходатаем нашим у супруги своей. Истинно, любезный Николай, нет щастливейшего состояния, как состояние брачное, а с другой стороны, нет и нещастливейшего, ежели не сойтись обе стороны. Средины, кажется мне, быть не может. Стоя, вот уже десять лет, на высшей степени супружеского щастия, вкусив и вкушая оное непрестанно, во всех оттенках его, я воображаю, какая радостная для тебя перемена, когда ты женился! тебе, которой достоин быть щастливым и спокойным, желаю продолжения и возвышения щастия сего; оно продолжается взаимною любовью и нежностью, доверенностью и почтением; возвышается - целомудрием и единодушным стремлением к совершенству. Вот те добродетели, которых действия, я на опыте узнал, и уверен, что и ты, любезный друг, полагаешь их основанием брачного благополучия. Какое блаженство найти вторую половину свою! Какое новое существо составляют муж и жена! Они составляют уже не два, а одно. Какая новая сладкая гармония происходит от сего строя; гармония, понятная и слышимая опытным уже ухом. - Ты пишешь, любезный друг, что моя жена верно полюбит твою, а я с своей стороны уверен также, что и сестрица не лишит своей дружбы мою беспримерную жену; многие опыты уже доказали мне, что это за превосходное существо!

Поздравляю тебя и с чином генерала, и с лестною командою, и с блистательными подвигами Корпуса вашего. Рад, что ты хотя несколько месяцев вкусишь покой в объятиях семейства твоего; весна опять тебя разлучит с оным; Лавры снова понесутся над главами вашими. Едва-ли возможно тебе, при теперешних обстоятельствах, посетить батюшку. Старик теперь один живет в деревне. Ко мне никто не пишет, кроме Андрея, который славный малой. Михаил, (вижу из газет 442)),  назна[чен]1) губернатором в Могилев; а сколько у него детей, того не знаю; кажется три или четыре мальчика.

Хочу послать тебе отсюда Китайского Гостинца, чаю, которого, думаю, у вас немного; и надеюсь скоро выполнить сие.

Мой адрес, просто в Иркутск. Меня здесь знают, город не велик. Прощай, мой любезный брат и друг Николай. Целую ручки у любезной сестрицы Софьи Феодоровны. А тебя самого обнимаю всем сердцем; и благодарю за приятное письмо. Целую Наташу, дети наши ее целуют. Желает тебе всего для тебя лучшего многолюбящий тебя брат

Александр Муравьев.

Мне весьма приятно знать, что ты служишь с удовольствием. Из Ведомостей-же всякой раз усматриваю, что ты служишь с отличием; и из поручений, тебе даваемых главным твоим начальством, вижу, что ты пользуешься доверенностью Главнокомандующего. Слава богу! 443)

Книга № 30, лл. 41-42 об.
Примечания:

439) Последнее письмо А.Н. Муравьева к Н.Н. Муравьеву, написанное до ареста, датировано 8 ноября 1825 г. (из писем, хранящихся в фонде № 254).

440) Безмятежной и спокойной жизнь в Верхнеудинске показалась А.Н. Муравьеву только тогда, когда семья была уже в Иркутске. "Жизнь Муравьевых в Верхнеудинске складывалась неблагоприятно: все письма Муравьева к родственникам полны жалоб на растущие долги, на тяжелую нужду, полны всевозможных проектов поправки дел. В ряде писем он развивает мысль о создании сахарного завода, что помогло бы ему, может быть, расплатиться с долгами". (Ю.И. Герасимова. А.Н. Муравьев и его записки. — Сб. "Декабристы. Новые материалы", М. 1955, стр. 150).

441) А.Н. Муравьев имеет в виду, что его письма проходили перлюстрацию III отделения, что, как известно, отражалось на содержании его писем. Письмо 8 декабря 1828 г. А.Н. Муравьева имеет препроводительную фон Фока из III отделения от 23 января 1829 г.

442) М.Н. Муравьев, выйдя из-под следствия, постарался отречься от всех родственных и дружеских связей, которые могли бы указывать на какую-нибудь его близость с декабристами. Даже с отцом и Н.Н. Муравьевым у него была временно прервана переписка. Н.Н. Муравьев-отец писал об этом Н.Н. Муравьеву в 1832 г.: "Михайло об нас мало думает, занимается службой одной" (ф. 254, кн. 33, л. 210).

443) К письмам А.Н. Муравьева из Сибири №№ 234, 245, 251, 256, 257, 259, 260, 263, 266, 268, 271, 272, 274, 275, 277, 278, 280, 282 следуют небольшие приписки Прасковьи Михайловны Муравьевой (на французском языке), которые мы не воспроизводим в данной публикации. Лишь в некоторых случаях будет оговорено их содержание.

Бурцов И.Г. - Муравьеву-Карскому Н.Н.

24 декабря. 1828. Гори.

Поздравляю тебя, любезный друг! с наступающими праздниками и с Новым Годом, который желаю проводить самым благополучным образом.

Три письма твои № 74, 75 и 76 я получил в одно время и по оным буду тебе отвечать по пунктам.

1) Во всех твоих бумагах приметна величайшая точность, строгость и согласность с постановлениями. Этот ход дел очень правилен, но в здешних полках он невозможен, потому что само начальство лишает полки средства, необходимые1) для правильного ведения дел и порядка. Ты недоволен следственными делами и возвращаешь их, не для того, что это нужно, ибо сношения с Коргановым 446), Бебутовым и другими лицами ничего не докажут бежал ли солдат из полка или был захвачен в плен, а только пополнят допросы и заставят бедных людей просидеть два лишних месяца на гобвахте2) 447). Неполнота же допросов также к вине полка не относится; ибо аудитор задержан в Тифлисе, один порядочный писарь взят тобою в бригадные, кантонисты оставляются для испытания в штабе; а в полку находятся пьяницы да безграмотные.

2) Переписка об Небольсине также относится к твоей неограниченной точности и только двумя месяцами замедлило перевод сего нужного для полка офицера. Проситься для совместного служения в Гвардию и в Гренадеры никто не в праве и этому ты нигде примера не найдешь, а всякое ходатайство по сему начинается от полкового командира. В России от полка подается записка или рапорт о нужных офицерах, коих начальство запросит, желают ли быть переведенными и тогда сие сделает. - Впрочем опасаясь, чтоб мне не сочли еще в награду за Ахалцых перевод Небольсина, оставляю хлопотать об нем.

3) В 3-м баталионе нет командира, и я почел за нужное назначить командующим капитана Лашпюкова; а ты предписал его послать в Тифлис для участия в Судной Коммиссии; между тем в Душете происходят разные беспорядки: офицеры между собою перессорились и даже подрались — о чем я тебе представляю рапортом. С удалением сих офицеров, ибо вероятно они не избегнут суда, назначь сам по списку кого послать командовать ротами, - кроме прапорщиков некого. — Вот когда ты с истиной точьно будешь видеть положение наше, то и мелочная аккуратность должна быть устранена.

4) Нащет почт я решительно отказался и ни за что не войду в сие дело.

5) Лошади твои пришли и я их отправил на Гаргореп, ибо здесь никаких запасов нет. К казаку дал в помощь одно[го] рядового, ибо фурлейтов не достает для хождения за казенными лошадьми по причине многих больных и по превышающих штатному числу лошадей. - В моем Гаргорепском хозяйстве сделалась неприятная штука -унтер-офицер там бывший, пользуясь междуцарствием в октябре и ноябре, распродал полковое сено в разные места и по точнейшей поверке оказалось, что мне едва ли достанет сена для прокормления своего скота. А между тем генерал-интендант по сношениям с Зубаловым распорядился, чтобы лишнее сено у меня взять на продовольствие Леонова полка. Я просил, чтобы сделали строжайшее по сему делу следствие.

6) Ты недоволен, что я перевожу женатую роту в деревню. Здешнее положение мне неизвестно, но в России полковый командир меняет квартиры рот по усмотрению надобности, и доносит уже по исполнении в месячных ведомостях. Житье женатой роты было таково, что совестно было думать более о переписке, нежели о подании пособия. О школе для кантонистов 449) я ничего еще не приготовил по причине моего отсутствия для осмотра рот. После нового года я приступлю к учреждению своей школы и когда ближе увижу все обстоятельства, тогда и напишу тебе то, что будет нужно.

7) При составлении образцев лазаретным вещам очень можно сделать чулки вязаные; но какая от того будет польза? В суконном чулке больной встает с постели и не опасается простуды, хотя бы и не надел он туфлей, чего с вязаным чулком нельзя. Воротники отложные к халатам так же не согласны с формою гошпитальною и тогда не выкроится халат из положенной меры. - Впрочем все будет сделано по твоему желанию.

8) Порутчика Головина я еще не видал, он в Душете. По нескольким делам мне известным он не заслуживает снисхождения и опять замешан в новом происшествии. Я ничего скрывать не стану, что бесчестит звание офицера и делает нарекание полку: тогда начальство убедит[ся], что нельзя половину офицеров брать из полка не сделав беспорядков, и я при первом запросе донесу о причине таковых. Если государь назначил быть в роте пяти офицерам, а вместо их только один или два, да и то бракованные, то кто может сохранить часть в порядке? особенно здесь, где комплект3) рот усиленный? Тебе показалось странно, что Головин пишет к Беляеву не рапорт, а отношение: это и меня удивило. Видно, что нет настоящей дисциплины.

9) Снабжение тебя хлебом я сделаю таким образом. 20 четвертей хлеба я достану здесь и найму подводы до карантина, кои и отправлю с твоим деньщиком; а там надобно ему отправиться в Мухрань, где и нанять другие подводы, на коих и доставить в Тифлис. Я дам ему денег сколько нужно будет для 3-х ароб мухранских, а за все прочее заплачу сам здесь. Послезавтра приступлю к сему делу.

Прощай до свидания, будь здоров и щастлив.

Преданный тебе Бурцов.

Прошу тебя, любезный друг! поздравить с праздниками от меня и от жены милостивую государыню Прасковью Николаевну и нашу бригадиршу со всеми вашими домашними.

Книга № 30, лл 10-12 об.
Примечания:

446) Корганов — очевидно; речь идет об Иване Осиповиче Корганове (или Курганове), поручике, который состоял при Паскевиче переводчиком и выполнял его поручения. А. П. Ермолов за некоторые черты характера прозвал его "Ванькой Каином". Это прозвище надолго пристало к нему (см. его характеристику в "Записках" Н.Н. Муравьева-Карского. — "Русский архив", 1889, кн. 1, стр. 589).

447) Этот абзац имеет важное значение для характеристики отношения И. Г. Бурцова к солдатам в этот период, так же как и вопрос о женатой роте. Конкретного материала о следствии этого времени пока найти не удалось.

448) Гаргареп — селение, в котором были расположены конюшни Херсонского полка.

449) В указанную выше записку о женатых ротах входил и пункт о школе для кантонистов. Речь шла об одной школе, которая должна была обслуживать все полки Кавказской резервной бригады.

Муравьев А.Н. - Муравьеву-Карскому Н.Н.

Иркутск. 18 генваря 1829 года

Любезный брат и друг Николай, Податель сего письма 42-го Егерского полка подпорутчик Андрей Львович Кожевников 450), переведенный в оный полк из Иркутского Гарнизонного полка; в Иркутский гарнизон попавший после заключения в Петропавловской крепости [в течение] целого года; в крепость-же попавший вследствие 14 декабря 1825 года; он тогда служил в л[ейб] г[вардии] Гренадерском полку.

Рекомендую тебе, любезный друг, сего славного офицера; он учился и начал службу в корпусе колонновожатых в Осташеве у батюшки; знает очень хорошо квартирмейстерскую часть, съемку планов и рисование; сверх того расторопен, прилежен, сметлив, исполнителен и верно никто лучше его не исполнит возложенную порученность, никто лучше не оправдает доверенность начальства.

По сие время я описывал одни умственные его качества; что касается до сердечных, то не может быть человека благороднейшего во всех отношениях. С сим словом, думаю, я все сказал. Вот скоро целый год, как мы живем в одном городе, и имели случай узнать друг друга. И потому я смело тебе его рекомендую и прошу тебя принять его в свою дружбу и знакомство; открыть ему свой дом, как наш ему отверзт был, и тем заменить ему ту дружественную искренность, в которой он во все его 1) пребывание в Иркутске с нами обращался. Я не могу лучше его поручить как тебе, любезный Николай, и уверен, что ты в полной мере оправдаешь мои ожидания, не единственно для того, чтобы мне сделать великое удовольствие, но потому также, что ты сам узнавши Кожевникова, его верно очень полюбишь.

Когда я2) увидел из газет, что к тебе назначен адъютант, то крайне об этом сожалел как для него, так и для тебя, потому что лучшего адъютанта ты не мог бы найти, лучшего, говоря, по всем частям, а он не может найти лучшего начальника как ты. Прошу тебя, ежели есть возможность приблизить его к тебе по службе, так чтобы он был всегда при тебе, то сделай сие, и ты увидешь, что сам будешь очень доволен.

При сем я не лишним считаю известить тебя, что Кожевников совершенно ничего более не имеет, как токмо свое жалованье; и потому прошу тебя помогать ему во всем.

Узнавши его ты сам увидишь, какое с ним обращение иметь должно; уважь в нем нещастие, от которого в таких летах он только подпорутчик.

Доставь ему всевозможные выгоды по службе, особенно-же прошу тебя полюбить его, тогда все будет хорошо. Ты, конечно, познакомишь его с Бурцовым, к которому он от меня имеет письмо; покажи ему и сие и попроси, чтобы и он его принял в свою дружбу.

Андрей Львович может тебе словесно и живо описать как мы здесь живем, какие у нас дети; чем занимаемся, какая моя3) служба; какие наши надежды, какое наше состояние. А всего лучше, как мы тебя любим, друг мой Николай.

Мы просили его, замолвить в пользу нашу доброе словцо сестрице Софье Феодоровне и тем ускорить наше с ней знакомство. Мои дети целуют сестрицу свою Наташиньку, посмотрел-бы я на тебя, как-то ты нежненько с ней поигрываешь.

Долго-ли мы здесь пробудем в Сибири, бог один знает! Мне не нужно ни чинов более, ни крестов; только бы мне быть выручену из сего края и жить дома, вот все, что я желаю; о чем и писал к родным и знакомым, но по сие время никто еще меня не выручает.

Обо всем, что до нас касается, ты можешь наиподробнейше узнать от Андрей Львовича, которого прошу за меня по окончании письма сего обнять и поцеловать и поблагодарить за все его услуги и дружбу к нам.

Прощай, любезный брат и друг Николай, будь щастлив, пиши ко мне почаще; давай между прочим известия о ваших военных делах, сообщай мне разные подробности - ты знаешь, какой я был охотник до войны.

Обнимаю тебя всем сердцем, у сестрицы целую ручки, племянницу прошу за меня приласкать. Преданный и многолюбящий тебя

брат и друг

Александр Муравьев.

P. S. Прошу тебя, позволить знакомым и приятелям Андрея Львовича адресовать свои письма к нему на твое имя, открыв конверт на твое имя ты находить будешь письмо к нему адресованное, которое, конечно, не замедлишь доставить?

Посылаю тебе ящик лучшего цветочного чаю, который прошу пить на здоровье!

Книга № 30, лп 147-148 об.
Примечания:

1) Первоначально: "наше".

2) Первоначально: "он".

3) Первоначально: "наша".

450) Кожевников Андрей Львович (1802-1867) - сын астраханского губернатора (1807-1812) Льва Александровича Кожевникова, подпоручик л.-гв. Гренадерского полка, арестован и доставлен в Петропавловскую крепость 15 декабря 1825 г. Было приказано "присылаемого Кожевникова посадить на гауптвахту, не связывая рук, под строгим арестом и без всякого сообщения с кем бы то ни было". После следствия, по приговору был переведен тем же чином в Иркутский гарнизонный полк (7 июля 1826 г.) с предварительным арестом в крепости в течение шести месяцев. Это и следующие письма значительно дополняют биографические сведения о Кожевникове. Установить, в какие именно годы А.Л.Кожевников был в Училище для колонновожатых, не удалось. (В 1817 г. это училище окончил, как видно по "Списку офицеров, выпущенных из Московского учебного заведения для колонновожатых", Кожевников Александр Львович (ум. в 1833 г.) — см.: Н. Глиноецкий. История русского Генерального штаба. СПб., 1883, т. I, стр. 413). Известно, что А.Л.Кожевников в 1843 г. служил в Пскове майором корпуса лесничих.