204. А.Н. Муравьев
С. Ботово. Февраля 3 дня, 1824 года.
Я третьего дни получил письмо твое от 28 декабря, любезный брат и друг Николай; и удивляюсь, что оно так долго в дороге было. Письмо твое привело меня в задумчивость на щет твой. Мне жалко видеть тебя, решившегося не оставлять службы и не жениться. Но признаюсь тебе, что я приписываю скорое сие решение минуте отчаяния, а не зрелому и не хладнокровному размышлению. Письмо батюшки тебя оскорбило. Верю сему, любезный брат; и как-же бы сему быть иначе, когда (по словом твоим) оно наполнено толь противными для тебя чувствами. Я о письме сем здесь ничего иного не слыхал кроме сих слов батюшки: я писал к Николаю, говорил он, и писал как к другу, подавая ему советы, нащет его жизни и устройства. Более сего ничего о нем не знал и не слыхал. Позволь-же мне, любезный брат, как другу твоему, поговорить о письме сем.
Ты знаешь, что необходимая и великая есть разница между чувствами 30 летнего человека, и чувствами 55 летнего. Первый, в силе, во цвете жизни своей, руководствуем еще пылкими чувствами своего воспитания, которые он только, можно сказать, начинает прилагать к практике; великодушие, отвержение презрительных и низких вещей, смешиваясь с наклонностью темперамента его, не могут терпеть явных для них противностей; вот от чего, любезный брат, писы батюшки тебя оскорбило. Второй, т.е. 55 летний, прошедший уже большую часть жизни своей, видевший много; притом, склоняясь к вечеру жизни, приобретает всем старикам сродный порок, скупость, (Прости мне, брат мой, что об отце так с тобою разговариваю. По прочтении, ты верно предашь сожжению сие письмо); Сей порок, говорю, тем более раздуваем, что состояние его расстроено, и что он, можно сказать, необходимо должен заняться своими делами до поправления оных и дабы что нибудь оставить детям своим. Он только спит и видит хозяйство, экономию, доходу порядок, богатство. Что-же с этим делать, любезный брат; не нам-ли терпеть от Отца нашего? Не нам-ли сносить недостатки его? не нам-ли принимать с покорностью некоторые выражения теперешнего состояния души его? Он тебя любит, поверь мне, столько-же, сколько и меня, и всех братьев наших; какая же степень любви его к нам - того не знак Он привык с детьми поступать без покрова. Что на сердце, то и на языке. Видит он в тебе противный образ мыслей его образу мыслей; полагает-же: что все блаженство в жизни сей состоите одном богатстве; что самое благородное занятие есть хозяйство; что самый занимательный и поучительный разговор есть экономия! Что-ж мог он иного тебе написать когда он теперь основался на толь ложных правилах? - А ты, любезный Николай, позволь мне откровенно сказать тебе не прав в том, что очень поспешно решился не выезжать из Грузии; что поспешно заключил, что тебя в семействе твоем не любят; что не ради тебя видеть; что нет тебе другой невесты - кроме службы! Сохрани бог от такой скучной невесты
Я бы советывал тебе, получив от меня сие извещение, написать к батюшке: что ты очень рад жениться на богатой невесте, ежели она тебе придет по сердцу. Что ты очень знаешь и веришь, что лучше быть богатым, нежели бедным. Что ты будешь стараться1) дела свои, по экономии, вести порядком, и не делать долгов. Что-же касается твоего рыцарства, то будешь стараться его смягчить столько2), что оно не будет более никому казаться странным. И что впрочем несколько лет могли уже и3) сами собою преобразовать привычки4), и что, может быть, естьли б он тебя увидел теперь, то иное-бы сделал заключение". После сего советую тебе с тихостью попросить у него совета как-бы к успокоению твоему приступить?
Вот, любезный брат и друг Николай, мое мнение; последуй ему или нет; от тебя зависит; но по совести, кажется мне, что в сих моих советах нет ничего подлого, ни противного должности честного и благомыслящего человека.
Коснулся-бы и рассуждения о помощи денежной, которую батюшка мог-бы тебе сделать. Но статья сия совершенно мне неизвестна, ибо я не допущен до его приходов и расходов; сам не получаю от него ни полушки; думаю однако, что две или три тысячи в год для тебя его бы не раззорили.
Ты видишь, любезный брат, что я батюшку не оправдываю; и объясняю тебе состояние мыслей и мнений его для того, чтобы тебе можно было после сей рекогносировки приступить к желаемому делу. Сила не в том состоит, чтобы ты был с батюшкой согласен, чтобы вы друг другу доказывали свои нравственные положения, чтобы вы далеко друг от друга жили; но в том было, чтобы ты вышел в отставку и женился не в противность Отцу своему. Так и поступай. Когда ветер противен, тогда мореплаватели идут под бедавинтами; и достигают желаемой цели; ежели-б они от того отчаивались и бросили якорь среди моря, то настигшая внезапно буря разбила-бы их корабль, сорвав с якоря.
Батюшка вить не может, и верно не станет принуждать тебя непременно жениться на такой или на другой; он сего ни с кем из нас не делал, да и правила его, относительно сего предмета, оставлять детям полную свободу. Он может посоветывать, а дело будет уже твое. И потому, любезный Николай, сделай милость не раздражайся, и не огорчайся; иди лавируя к своей цели; я же, из своего уединения, всегда с радостью возьмусь за всякое средство, могущее послужить к твоей пользе и удовольствию. Напиши мне, подумавши - какие теперь будут твои намерения? Дабы я мог действительно содействовать оным. Но и ты будь также деятелен, и не оставайся погружен в одних спекуляционных мыслях и не воображай дел твоих толь худыми как из письма твоего подумать-бы можно было. Еще раз уверяю тебя, что батюшка очень желает тебе жениться.
Нащет брата Андрея, буду за него просить у тебя прощения. Он верно по молодости и неопытности осмелился тебя судить. Ты знаешь, любезный брат, что когда начинающий учиться грамоте, вытвердит Азбуку, то он всякому на шею навязывается и показывает, что он знает. Также и то, что выходящие из школы студенты, обыкновенно бывают дерзновеннее и болтливее, нежели самый опытный и знающий профессор. Во уважение чего, еще раз прошу тебя, прости его, и не заключай о нем дурно; он истинно прехороший и предобрый малый; и расположения имеет весьма благородные. Неопытность и опрометчивость одни причиною его безрассудного письма к тебе.
Гобойные ноты, ежели найду таковые, немедля тебе доставлю.
Теперь осталось мне самому извиниться перед тобою, любезный брат и друг Николай, за толь долгое письмо, и которое, может быть, тебе не понравиться. Но что делать5), надобно было повиноваться влечениям дружбы и родства, которые продиктовали6) сии строки многолюбящему тебя брату и другу
Александру Муравьеву.
P. S. Жена моя тебе кланяется, и спрашивает не нужно-ли тебе каких книг или нот. Просим не оставлять нас комиссиями. Племянницы свидетельствуют свое почтение.
Книга № 17, лл. 55-57 об.
Примечания:
1) Далее зачеркнуто: "привесть им".
2) Написано над зачеркнутым: "до того".
3) Далее зачеркнуто: "так".
4) Написано над густо зачеркнутыми словами.
5) Далее густо зачеркнуты два слова.
6) Далее густо зачеркнуто одно слово.
