«Я горжусь своими кандалами...»

Виктор КРАВЧЕНКО

«Дуэль была назначена на Михайлов день, 8 ноября 1824 года. Стрелялись члены Южного тайного общества подпоручики Михаил Бестужев-Рюмин и Владимир Лихарев из любви «pour une belle brune» (к красавице брюнетке).

В 1823 году пятнадцатилетняя Катенька, дочь сенатора, генерала Андрея Михайловича Бороздина, впервые появилась на балу в Киеве, сразу покорив сердца и вскружив головы молодым офицерам. Красавица ответила взаимностью Бестужеву-Рюмину. Он посещал имение Бороздиных и спустя год предложил Екатерине руку и сердце. Однако родители подпоручика не дали благословения. Исполнив волю отца и отказавшись от женитьбы, Бестужев-Рюмин тем самым скомпрометировал ни в чем не виноватую девушку… Итак, 8 ноября дуэлянты, секунданты и штабной лекарь в колясках выехали за город.

Лихарев стрелял первым, и его пуля сорвала левый эполет с плеча противника. Ответная пуля пробила тонкое офицерское сукно и застряла в мягкой ткани правого бедра. Громко закричали вороны на деревьях. Владимир Николаевич медленно опустился на снег… В городе, осмотрев внимательно рану, лекарь посоветовал не трогать пулю.

Владимир Лихарев происходил из дворян Тульской губернии. В большой семье было четыре брата и пять сестер. Владимир появился на свет осенью 1803 года. Воспитывался дома, в селе Коншинка Каширского уезда. В 1819 году поступил в Московское учебное заведение колонновожатых, основанное Н.М. Муравьевым, откуда был выпущен по экзамену прапорщиком и назначен в Главную квартиру 1-й армии. В июне 1821 года Лихарева командировали на топографическую съемку земель военного поселения Бугской и 3-й Уланской дивизий, где он увидел подлинную жизнь крепостной деревни:

«Разъезды по поселениям колонистов дали мне возможность непосредственного общения с крестьянами. Я увидел, что они угнетены и несчастны. Я принялся писать против этого учреждения с жаром и горячностью».

Лихарев стал принимать участие в собраниях Каменской управы Южного общества. Весной 1825 года к Лихареву подослали провокатора, коллежского советника Бошняка, который сумел завоевать доверие офицера и узнать о существовании тайного общества. Бошняк доносил: «Лихарев писал многие статьи и приобрел доверенность Пестеля и даже имеет некоторое влияние на полагаемые им решения…»

Исторический факт: 18 октября 1825 года в Таганроге командир 3-го кавалерийского корпуса генерал И. Витт объявил Александру I о раскрытии им заговора офицеров. В числе подлежащих аресту значился подпоручик квартирмейстерской части В. Лихарев. А в это время Владимир Николаевич наслаждался своим молодым счастьем. 17 августа он обвенчался с Екатериной Бороздиной. Супружеская чета поселилась под Киевом в селе Яновка Чигиринского уезда в доме Иосифа Поджио (члена тайного общества), который был женат на Марии Бороздиной, сестре Екатерины.

29 декабря в Яновке послышался звон колокольчика. За кем едут? Ждать ответа пришлось недолго. Две сестры, беременные, вышли на крыльцо. Фельдъегерь представился и предъявил документ на арест Лихарева. (За И. Поджио приедут в январе).

Владимира Николаевича доставили в Петропавловскую крепость. На допросах он держался стойко, утверждал, что целью его вступления в тайное общество было просвещение народа, а обвинение в призыве к свержению монархии начисто отвергал. В письме к сестре Елизавете писал: «Несчастье, которое другие оплакивают во мне, не способно меня убить, я горжусь своими кандалами… Я смогу остаться с поднятым челом перед судом Божеским и людским».

Обращаясь к председателю комиссии военного суда генерал-адъютанту В. Левашову, Лихарев эмоционально объяснял свои поступки как проявление патриотического чувства: «Все мои действия имели цель, которую я не боюсь высказать перед Богом и людьми – любовь к Отчизне. Должен ли я погибнуть из-за любви к ней? Мне 22 года, и история моей жизни перед вами…»

Верховный уголовный суд приговорил Лихарева к лишению чинов и дворянства, каторжным работам сроком на год и дальнейшему поселению в Сибири.

Екатерина Лихарева родила сына. С грудным ребенком, без согласия отца, она переезжает на жительство к свекрови Пелагее Петровне, в Коншинку, оставляет маленького Коленьку, а сама спешит в Санкт-Петербург на свидание с мужем.

В феврале 1827 года декабриста отправляют в Сибирь, а весной 1828 г., по окончании срока каторги, переводят из Читинского острога в Кондинск Тобольской губернии. Год спустя на имя Николая I поступает всеподданнейшая просьба: «Приносим прошение Вашему Императорскому Величеству о повелении поступить виновному в рядовые одной из действующих армий, дабы мог он кровью своей смыть преступное заблуждение.

Пелагея, Петрова дочь, вдова ротмистра Лихарева; Екатерина, Андреева дочь, жена бывшего подпоручика Лихарева».

На сие прошение Высочайшего соизволения не последовало, но Лихарева переводят в Курган.

Екатерина Андреевна жила несколько лет в Коншинке, имении родителей мужа, затем переехала в Ялту, где служил ее отец. Там А.М. Бороздин добился развода своих дочерей с декабристами Лихаревым и Поджио. В 1836 году Екатерина Андреевна стала женой гвардейского прапорщика Льва Шостака.

А через год по ходатайству наследника престола Александра Николаевича, посетившего в июне г. Курган, Лихареву вместе с товарищами его М. Нарышкиным, М. Назимовым и Н. Лорером было Высочайше разрешено вступить в военную службу рядовым в Отдельный Кавказский корпус. По пути, в Тобольске, к ним присоединились А. Одоевский и А. Черкасов.

В Ставрополе рядовой Лихарев получил назначение в Куринский пехотный полк. Владимира Николаевича зачислили в отряд генерала Н. Раевского, и он участвовал в течение двух лет во всех десантных операциях и строительных работах на берегу Черного моря. Из письма Лихарева сестре: «Милая и дорогая Катя! Я заболел гораздо серьезнее, чем раньше, после моего последнего письма, которое, как помнится, я Вам писал почти больным. Генерал заставил меня покинуть отряд, где я, конечно, умер бы, ибо трудно представить себе, что такое лагерная жизнь на войне. Итак, теперь я в Тамани, в госпитале и до сих пор не могу вернуть ни здоровья, ни сил. Я никогда не решился бы просить об этом переводе и обязан им исключительно дружбе генерала; этот перевод, может быть, спасет мне жизнь. О, дорогая сестра, не могу сказать Вам, как я страдаю и не столько от физических немощей, сколько от нравственных мук, которые разрушают здоровье вернее, чем все телесные мучения…»

В сентябре М. Федоров, однополчанин Лихарева, встретил декабриста в Таманском госпитале и говорил, «что на вид ему было не более как 35 лет»: он был худощав, болезненного вида, молчалив и постоянно или читал, или раскладывал пасьянс… вообще же заметны были в нем глубокая тоска и душевные страдания…»

Весной 1840 года Владимира Николаевича возвратили в Куринский пехотный полк на левый фланг Кавказской линии. Он пишет письмо Н. Лореру, оставшемуся в отряде Раевского: «…Настоящее мое положение незавидное: ты это ясно увидишь, если немного обратишь на него внимание. Право, не на радость я живу и жизнь тяготит меня: дни и годы уходят, производство мое что-то приостановилось, представление пошло – ответа нет, все это тревожит, беспокоит меня. Когда будем на милой свободе?

За участие в экспедициях Лихарева произвели в унтер-офицеры, но приказ о производстве уже не застал его в живых. 11 июля, после боя при Валерике, Владимир Николаевич погиб от шальной пули на глазах М. Лермонтова. Н. Лорер, также участник валерикского сражения, сделал позже приписку на письме Лихарева: «Этот милейший человек был убит в экспедиции против черкесов. Кончились его страдания. Помню жаркое дело. Они стояли вместе с Лермонтовым, спорили о философии Канта, из них один был убит».

Здесь уместно привести воспоминания еще одного очевидца: по словам жены сына декабриста Зинаиды Сергеевны Лихаревой, Николай слышал подробности смерти отца от Н.С. Мартынова, который утверждал, что в день кончины Владимир Николаевич ехал с ним после боя, когда, увидя вдруг какой-то небольшой неприятельский отряд, поскакал стремительно туда и мгновенно был убит. Мартынов был убежден, что это было своего рода самоубийством…

Среди вещей Лихарева нашли превосходной работы миниатюрный портрет красивой женщины с печальными глазами – Екатерины Андреевны Бороздиной.

Оценка, данная Н. Лорером, не требует комментария: «Лихарев – один из замечательных людей своего времени. Он был выпущен из школы колонновожатых в Генеральный штаб и при аресте состоял при графе Витте. Он отлично знал четыре языка и говорил, и писал на них одинаково свободно, так что мог занять место первого секретаря при любом посольстве. Доброта души его несравненна. Он всегда готов был не только делиться, но «что еще труднее, отдавать свое последнее».

Р. S. Сын декабриста Николай Владимирович Лихарев спустя 6 лет после гибели отца поступил добровольно на службу рядовым, т. к. не смог доказать своего дворянского происхождения (напомним читателю, что Владимир Николаевич был лишен дворянства). Он приехал на Кавказ и принял участие в войне с горцами. Николай Владимирович был во множестве мелких стычек, рекогносцировок и сражений в течение 1846-1848 гг. и был произведен в прапорщики, словно продолжив боевой путь отца.

Автор приносит благодарность Элеоноре Борисовне Лихаревой (г. Москва) за предоставленные материалы из семейного архива.

Источник: "Ставропольская правда", 14 декабря 2006 г.

Владимир Николаевич Лихарев

Лихарев, Владимир Николаевич — подпоручик квартирмейстерской части, декабрист; родился в 1800 г. в богатой семье и до 15-ти лет получал образование дома под руководством француза Делиля и пастора Галлера, а затем определен был в Муравьевскую школу колонновожатых.

Поступив на службу, Лихарев скоро подпал влиянию тайных политических кружков, незадолго перед тем возникших в России, и принят был в число членов так называемого "Южного общества". Привлеченный следствием к делу о военном возмущении 14 декабря 1825 г., Лихарев был признан виновным в знании об умысле на цареубийство и о приготовлении к мятежу, указом Правительствующего Сената отнесен к VII-му разряду государственных преступников и приговорен верховным уголовным судом к временной ссылке в каторжные работы на 4 года, а потом на вечное поселение, но по указу 22 августа 1826 г. приговор был смягчен, и Лихарев был оставлен в каторжных работах всего на один год с обращением на вечное поселение в Сибири.

По отбытии годичного срока в Читинском остроге, Лихарев в июне 1828 г. доставлен был из Иркутска в Тобольск и отсюда водворен на поселение в село Кондинское, но через два года, по просьбе матери его, последовало Высочайшее соизволение на перевод его из Кондинска "в другое место, более на юг, где бы климат более умеренный не столько вредил его здоровью". Вслед за тем, по распоряжению генерал-губернатора западной Сибири И. А. Вельяминова, Лихарев был переведен на жительство в Курган. Но и здесь недомогания его продолжались, и в начале 1832 г., сознавая необходимость лечиться под наблюдением лучших врачей, он просил генерал-губернатора разрешить ему поездку с этой целью в Тобольск. После того как осмотром местного городского врача установлена была необходимость оперативного лечения, Лихарев получил разрешение отправиться в Тобольск "для вынутия из тела его пули, с тем, однако, чтобы он оставался там не долее, как сколько нужно будет для его выздоровления".
Благодаря принятому в нем участию со стороны управлявшего в то время Тобольской губернией А. Н. Муравьева, Лихарев пробыл в Тобольске более восьми месяцев (с 15 июля 1832 г. по 21 марта 1833 г.); здоровье его поправилось, но по возвращении в Курган его ждала тяжелая весть: здесь он узнал, что его жена, урожденная Бороздина, вышла замуж за другого.

Чувство в характере Лихарева всегда преобладало над волей, и печальное известие окончательно надломило его духовные силы. "При блестящих способностях, при большом запасе серьезных познаний, — по словам бар. Розена, — он не мог или не хотел употребить их с пользой"; на поселении жил без определенного дела и даже, подобно другим декабристам, не занимался хозяйством, предоставляя отведенный ему участок земли бар. Розену. Между тем материальные средства его сильно истощились. Выросший в семействе, которое, по собственному его признанию, "пользовалось более нежели безнуждным состоянием", Лихарев не умел себе ни в чем отказывать, и поэтому еще в Кондинске, получая ежегодно от родных по 1000 руб. ассигнациями, часто нуждался в деньгах и должал. Общая сумма его долга после болезни достигла 7000 руб. Надеясь несколько поправить свои обстоятельства, Лихарев обратился к своему давнишнему товарищу, гр. А. А. Бобринскому, с просьбою прислать ему необходимую для уплаты долгов сумму, а в ответ на затребованное объяснение, на что ему понадобились деньги, ссылался на большие издержки во время лечения и расстроенное состояние своей семьи. Между тем, пока шла переписка по этому делу, пришло известие, что гр. Бобринский "отказывается исполнить желание Лихарева, так как родственники его не берут на себя обязательства к уплате просимой суммы". Тогда управляющий Тобольской губернией Копылов, видя невозможность удовлетворить многочисленных кредиторов Лихарева, вошел с представлением к генерал-губернатору западной Сибири Сулиме "о необходимости принятия общих мер к ограждению кредита государственных преступников, так как подобные займы, какие делал Лихарев, нарушают Высочайшую волю, ограничивающую материальные средства государственных преступников". Сулима вполне согласился с мнением Копылова и предложил распубликовать соответствующее распоряжение; долги же Лихарева решено было уплачивать по частям из ежегодно получаемых им денег от родственников; и, кроме того, ему было выдано 200 рублей казенного пособия. Впрочем, распоряжение об ограничении кредита государственным преступникам не имело вообще практических последствий, и в частности в Кургане находились люди, охотно ссужавшие и Лихарева, и других декабристов и деньгами, и необходимыми продуктами.

Жители Кургана относились к Лихареву настолько сочувственно, что в конце 1836 г. последовал даже на них донос со стороны одного тобольского чиновника, Яшина, сообщившего губернатору, что "живущие в Кургане государственные преступники Фохт и Лихарев показываются беспрестанно в тамошних обществах и взаимно открытым образом посещаются курганскими чиновниками и гражданами". Копылов не дал доносу формального хода и ограничился только наставлением курганскому городничему, чтобы впредь "доброходство и сострадание" местных чиновников и граждан "отнюдь не переступали границ должного благоприличия и установленного законом порядка".

В следующем 1837 г., по Высочайшему повелению, объявленному генерал-губернатору западной Сибири кн. Горчакову, Лихарев, вместе с некоторыми другими товарищами по ссылке, определен был рядовым в отдельный Кавказский корпус и через Казань и Ростов-на-Дону отправлен на почтовых в Тифлис. "Весь Курган, — говорит бар. Розен, — провожал их самыми усердными благопожеланиями", но для Лихарева им не суждено было сбыться: три года спустя, в 1840 г., он пал в сражении при Валерике, находясь в цепи застрельщиков.

11 (23) июля 1840 г. погиб декабрист В.Н. Лихарев.

Владимир Николаевич Лихарев родился в дворянской семье, в родовом имении в Тульской губернии. До 15 лет воспитывался дома у родителей под руководством наставника Делиля, затем у пастора Галлера.

В 1817 г. он продолжил образование в Московском училище колонновожатых, которое впоследствии стало Академией генерального штаба. В училище царил дух товарищества. Летом занятия проводились в Подмосковье, где будущие офицеры жили в крестьянских семьях и сами наблюдали тяжелый крестьянский быт, желая облегчить его. Не случайно, что из стен этого училища вышло 24 будущих деятеля декабристского движения.

В 1820 г. Лихарев был выпущен по экзамену прапорщиком в свиту по квартирмейстерской части и назначен в Главную квартиру 1-ой армии. В 1821 г. был откомандирован на съемку земель военного поселения Бугской и Украинской уланских дивизий, где познакомился с членами Южного общества, в которое скоро вступил. В 1823 г. он получил чин подпоручика. 19 ноября 1825 года в Таганроге умер император Александр I. 14 декабря на российский престол вступил новый император Николай I. Этот день ознаменовался военными мятежами в Петербурге, а в конце декабря на Украине.

После событий 14 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге, как член Южного общества, Лихарев был арестован в доме декабриста и родственника И.В. Поджио в селе Яновке и доставлен в Петербург на главную гауптвахту 8 января 1826 г. В тот же день он был переведен в Петропавловскую крепость с запиской коменданту от императора Николая I: «Посадить по усмотрению, дав писать, что хочет». По приговору Верховного уголовного суда Лихарев был осужден по VII разряду и приговорен в каторжную работу сроком на один год. В феврале 1827 г. Лихарев был отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь и доставлен в Читинский острог в апреле того же года.

В Сибирь к мужьям стали приезжать жены, которые поддержали своих любимых в тяжелых сибирских условиях. Владимир Николаевич был женат, он очень любил свою жену и с надеждой ждал ее приезда. Екатерина Андреевна была дочерью генерал-лейтенанта и сенатора А.М. Бороздина, который проявил крайнюю предприимчивость, чтобы не допустить свою дочь отправиться вслед за мужем. Первые годы она пыталась поддерживать своего супруга, а потом сдалась на уговоры отца и отступилась от «государственного преступника». Это сломило декабриста, он стал равнодушным к своей участи. По окончании срока каторги Лихарев был обращен на поселение в город Кондинск Тобольской губернии. Одному, без друзей и единомышленников, без любимой жены ему там было очень тяжело морально. В 1830 г. по ходатайству матери его перевели на поселение в город Курган Тобольской губернии. Там он «получил печальное известие, что жена его вышла замуж. Это обстоятельство сокрушило Лихарева так, что при блестящих способностях, при большом запасе серьезных познаний, он не мог или не хотел употребить их с пользой». В 1837 г. по высочайшему повелению он был определен рядовым в Отдельный кавказский корпус. По прибытии на Кавказ Владимир Николаевич был зачислен в Куринский пехотный полк, а в 1838 г. назначен в Тенгинский пехотный полк, в котором служил поэт и поручик М.Ю. Лермонтов. Они подружились. Оба были бесстрашны и совершали дерзкие вылазки в лагерь врага. Оба приняли участие в тяжелом сражении с горцами при реке Валерике, прозванной «рекой смерти».

Бой был тяжелый и кровавый. По выражению Лермонтова, «резались жестоко, как звери, молча...ручей телами запрудили,...два часа в струях потока бой длился». В нем сошлись равные по силе и храбрости русские воины и свободолюбивые горцы. Лихарев в этом сражении был убит. И.И. Пущин писал о его гибели товарищам-декабристам: «На Кавказе свежая могила: Лихарев убит пулей прямо в сердце; лег на месте, не успел вздохнуть». Товарищи по службе среди вещей погибшего Лихарева нашли «портрет красивой женщины превосходной работы» - его жены Екатерины Андреевны, которую он любил всю свою недолгую жизнь.

Л.Г. Сахарова

Потомок декабриста о своем прадедушке: «Он подружился с Лермонтовым»

Надежда ПЕНЬКОВСКАЯ

Все мы знаем, что первая половина XIX века была периодом становления в России революционного движения и его идеологии. Прогрессивная часть дворянства ожидала от Александра I продолжения либеральных преобразований, которые он активно начал в первые годы своего правления. Дворяне надеялись, что государь покончит со всеми причинами отсталости России от Запада, и в первую очередь, это, конечно же, существовавшее тогда крепостное право. Декабристы воспринимали его как оскорбление российской национальной гордости, величия и могущества страны. Прямым тому доказательством была война 1812 года. В связи с этим активно начали создаваться тайные политические общества. Первое было создано в 1816 году, оно называлось «Союз спасения». Его члены ставили своей целью уничтожение крепостного права и принятие Конституции. Затем появились «Союз благоденствия», «Южное общество», «Северное общество» и т.д. В планах декабристов было сделать из России федеральное государство.

В 1823 году началась подготовка к восстанию, которое было назначено на лето 1826, но кончина Александра I (1 ноября 1925 года), подтолкнула революционеров ускорить процесс. Так, в день присяги Николаю I, 14 декабря 1925 года, на Сенатской площади собралось 3 тысячи восставших. Только Николай знал о готовящемся заговоре и принял присягу заранее, и на площадь не явился.

Правительственные войска обстреливали восставших. 29 декабря под командованием С.И. Муравьева-Апостола началось восстание Черниговского полка. Оно было также подавлено 3 января 1826 года. А 21 июля из Петропавловской крепости на четырех подводах в сопровождении фельдъегерей и жандармов была отправлена в Сибирь первая партия декабристов. Всего к концу 1827 года в нашем крае оказалось 84 декабриста.

В то время Чита представляла небольшое селение, где проживало всего 300 человек. А с прибытием декабристов и их жен население увеличилось в два раза.

Так возникла своеобразная каторжная академия. Декабристы много читали и изучали языки, начали создаваться целые библиотеки. Деятельность первых русских революционеров всегда интересовала забайкальцев, которые чтили память борцов. От них из уст в уста передавались легенды. Этот интерес не потух по сей день. Сейчас современная Чита может похвастаться сохранившейся Церковью декабристов, ставшей музейным комплексом, который насчитывает более 870 уникальных экспонатов, включая книги декабристов, прижизненные издания работ, написанных ими.

Мне  удалось побеседовать с прямым потомком Владимира Николаевича Лихарева, проживающего рядом с Церковью декабристов. Разыскать прямого потомка стало большой удачей, поскольку практически все они разъехались по стране, а некоторые убыли на ПМЖ за границу.

Владимир Николаевич Лихарев – подпоручик квартирмейстерской части, родился в 1800 году в богатой и знатной семье. До 15 лет он получал домашнее образование, а затем был определен в Муравьевскую школу колонновожатых. Поступив на службу, Лихарев попал под влияние тайных политических кружков и был принят в «Южное общество». После событий на Сенатской площади, он был привлечен следствием к делу о военном возмущении. Молодой декабрист был признан виновным и отнесен к разряду государственных преступников и приговорен к временной ссылке на каторжные работы на 4 года, и на вечное поселение. Но, согласно указу от 22 августа 1826 года приговор был смягчен и Лихарев был оставлен на каторге всего на один год с обращением на вечное поселение в Сибири.

Однажды декабрист посетовал следователю, что ему тяжело, находясь в тюрьме, сознавать, что жена в одиночестве «носит под сердцем» его ребенка. Он очень любил свою жену и ждал ее приезда с нетерпением. Екатерина Андреевна была дочерью генерал-лейтенанта и сенатора А. М. Бороздина, который проявил крайнюю предприимчивость, чтобы не допустить своей дочери отправиться вслед за мужем. Так, под давлением отца, супруга вышла замуж за другого. Первое время она пыталась поддерживать своего супруга, а потом сдалась на уговоры отца и отступилась от «государственного преступника». Это сломило декабриста.

В Читинском остроге он пробыл ровно год, а в июне 1828 был доставлен из Иркутска в Тобольск, оттуда выдворен на поселение в село Кондинское, но спустя два года по просьбе его матери он был переведен в Курган.

Спустя еще несколько лет, в 1837 году по Высочайшему повелению, Лихарев вместе с другими товарищами по ссылке, был определен в отдельный Кавказский корпус и через Казань и Ростов-на-Дону отправлен в Тифлис.

- Владимир Николаевич погиб в бою при Валерике. Незадолго до этого он сблизился с Лермонтовым. В последнем своем бою он как раз участвовал вместе со знаменитым писателем. Они шли рука об руку, споря о Канте и Гегеле,- рассказал Николай Владимирович Лихарев, потомок своего знаменитого предка.

Сын же декабриста, Николай Лихарев, спустя 6 лет после гибели отца поступил добровольно на службу рядовым, так как не смог доказать своего дворянского происхождения, поскольку Владимир Николаевич был лишен дворянства. Он приехал на Кавказ и принял участие в войне с горцами. Николай Владимирович участвовал во множестве мелких стычек, рекогносцировках и сражениях в течении 1846-1848 годов. После чего был произведен в прапорщики, словно продолжив боевой путь отца.

ФОТО: Николай Владимирович Лихарев, дедушка Николая Владимировича Лихарева.

Николай Владимирович, тезка своего дедушки, никогда в своей жизни не хвалился таким родством и даже после армии отказался от дальнейшей службы в органах, считая, что служба и политика не для него. Такого же мнения был и его отец, который в 30-х годах XIX века прибыл в Забайкалье из Москвы и слыл простым рабочим в шахтах. Николай же посвятил свою жизнь инженерной деятельности.

- Не хвалились и не вспоминали о том, что прадедушка был декабристом, поскольку и времена, и нравы совершенно были другие и мы считаемся простыми рабочими, - отметил Николай Владимирович.