Прасковья Егоровна Анненкова (Жанетта Поль) (1800-1876), француженка по происхождению, родилась в аристократической семье в Лотарингии, в замке Шампаньи..
Родилась мадемуазель Поль 9 июня 1800 года в Лотарингии, в старинном замке Шампаньи близ города Нанси.
Ее отец служил в королевских войсках. После падения монархии, а затем и республики, он был принят на службу Наполеоном. В 1809 году он погиб (пропал без вести в Испании). После гибели отца в Испании семья осталась без средств к существованию, и мать Полины была вынуждена обратиться к Наполеону с прошением о материальной помощи..
«Матери моей, — вспоминала Полина,- было 27 лет, когда она осталась вдовою с четырьмя детьми. Она имела свое состояние, но по французским законам не могла распоряжаться им, потому что отец не оставил ни духовной, ни доверенности, а мы были малолетними. Состояние перешло в руки опекунов».
После ссылки Наполеона на остров Эльба семья Гебль лишилась пенсии. Полина и ее сестра вынуждены были зарабатывать на жизнь рукоделием.
Семья бедствовала, и в 17 лет Полина начала самостоятельную жизнь. Она уехала в Париж и здесь, заключив контракт с коммерческим домом Моно, работала продавщицей в магазине.
В 1823 году Полина приняла предложение торгового дома Дюманси и поехала в Россию.
В мемуарах Полина рассказывает о своеобразном предчувствии своей судьбы. "Однажды, когда я сидела в кругу своих подруг, те шутили и выбирали себе женихов, спрашивая друг друга, кто за кого хотел бы выйти. Я отвечала, что ни за кого не пойду, кроме русского".
В 1825 году она познакомилась c Иваном Анненковым, поручиком лейб-гвардии Кавалергардского полка. Семья Анненковых была одной из самых богатых в Москве. В 1825 году торговый дом Дюманси выехал на ярмарку в Пензу, куда одновременно отправился Анненков для покупки лошадей для своего полка. Встреча на ярмарке сблизила молодых людей, вспыхнула любовь. В одной из деревень Анненков приготовил все для венчания, но Полина отклонила предложение, сказав, что на женитьбу необходимо согласие матери Анненкова.
Узнав о смерти Александра I, Анненков открыл Полине свою принадлежность к тайному политическому обществу, рассказал о возможности восстания и арестов. 19 декабря 1825 года Анненков был арестован, отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. Полина не смогла сразу отправиться в Петербург, но она послала туда верного человека для получения сведений об Иване Александровиче. После рождения дочери Александры (апрель 1826 г.) Полина направляется в крепость, где, подкупив тюремщика, получает свидание с Анненковым.
Официальные свидания заключенным в Петропавловской крепости с близкими разрешены один раз в неделю. Поэтому любящие жены и сестры под всякими предлогами и любыми способами (вплоть до переодевания в костюм горничной) пробираются в крепость, подкупают стражу, коменданта. Молодая энергичная француженка Полина Гебль платит 200 рублей унтер-офицеру, передавшему ей первую записку от ее гражданского мужа Ивана Анненкова.
Полина Гебль-Анненкова вспоминает, что примерно за месяц до восстания декабристов она узнала о готовящемся заговоре из бесед молодых людей, собиравшихся в доме Анненкова. “Это, конечно, меня сильно встревожило и озаботило и заставило опасаться за жизнь обожаемого мною человека, так что я решилась сказать ему о моих подозрениях и умоляла ничего не скрывать от меня. Тогда он сознался, что участвует в тайном обществе и что неожиданная смерть императора может вызвать страшную катастрофу в России, и заключил свой рассказ тем, что его наверное ожидает крепость или Сибирь. Тогда я поклялась ему, что последую за ним всюду.
Она замышляет устроить побег и после приговора отправляется в Москву к матери Ивана Александровича с просьбой оказать помощь. Анна Ивановна отказывает, сказав: "Анненковы не трусы и от опасности никогда не убегают". Молодая француженка вызывает симпатию Анненковой. Она пытается развлечь Полину, устраивая в ее честь вечера и приемы. Но они не радуют Полину, она стремится в Петербург. Анна Ивановна отдает Полине дорогой перстень для передачи сыну. В Петербурге Полина узнает, что Иван Александрович покушался на самоубийство. На Неве в то время был ледоход, переправа через реку стала опасной, и Полина с трудом уговорила лодочника перевезти ее на другой берег. Лестница к Неве была покрыта льдом, и Полина вынуждена была спуститься в лодку по канату, до крови ободрав руки об обледеневшую веревку.
Подкупив стражу, она получает свидание. Полина вручает Анненкову перстень матери, но он возвращает его, сказав: "У меня его все равно заберут. Скоро нас отправят в Сибирь". Тогда Полина снимает с пальца свой перстень, сделанный из двух тонких золотых колечек, разделяет их и отдает одну половину Анненкову, обещая, что другую привезет в Сибирь. В ночь с 9 на 10 декабря первая партия осужденных, среди которых находился и Анненков, была отправлена в Читинский острог. Узнав об этом, Полина мчится на первую от Петербурга станцию, но никого там уже не застает. 15 декабря она уезжает в Москву, перед отъездом через одного солдата из крепости получив записку Анненкова со словами "Соединиться или умереть". Полина едет на военные маневры в Вязьму, где находится Николай I, и вручает ему прошение о разрешении следовать за любимым. "Я всецело жертвую собой человеку, без которого не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание", - пишет она. В декабре 1827 года, простившись с дочерью, которую она оставляет у Анны Ивановны Анненковой, Полина отправляется в Сибирь. По пути она проезжает почти всю свою новую Родину. За окном мелькают пейзажи Москвы, Казани, Урала, Перми, Екатеринбурга, Томска, Красноярска.
Сибирь поражает ее изобилием и богатством, а сибиряки - гостеприимством и радушием. 10 января 1828 года она прибывает в Иркутск. Губернатор Цейдлер уговаривает ее вернуться домой, как раньше уговаривал Трубецкую и Волконскую. Полина стоит на своем и в конце февраля получает разрешение следовать дальше. В начале марта она приезжает в Читу. "В Читу я спешила приехать к 5 марта - день рождения Ивана Александровича - и мечтала, что тотчас же по приезде увижу его. Даже на последней станции я принарядилась, но Муравьева разочаровала меня, объяснив, что не так легко видеть заключенных, как я думала..." На следующий день Полине удалось увидеть Анненкова. "В старом тулупе с разорванной подкладкой, с узелком белья, который он нес подмышкой. Подходя к крыльцу, на котором я стояла, он сказал мне по-французски: "Полина, сойди скорее вниз и дай мне руку!" Я сошла поспешно, но один из солдат не дал нам поздороваться, он схватил Ивана Александровича за грудь и отбросил назад. У меня потемнело в глазах от негодования, я лишилась чувств и, конечно, упала бы, если бы человек не поддержал меня... Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича. Он был чище одет, чем накануне, потому что я успела передать в острог несколько платья и белья, но был закован и с трудом носил свои кандалы, поддерживая их. Они были ему коротки и затрудняли каждое движение ногами. Сопровождали его офицер и часовой; последний остался в передней комнате, а офицер ушел и возвратился через два часа. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились в эти минуты. Я бросилась на колени и целовала его оковы".
Читинский острог4 апреля 1828 года состоялась свадьба Ивана Анненкова и Полины Гебль. "Веселое настроение исчезло, шутки замолкли, когда привели в оковах жениха и его двух товарищей, которые были нашими шаферами. Оковы сняли им на паперти. Церемония продолжалась недолго, священник торопился, певчих не было. Посаженным отцом Полины стал комендант генерал С.Р. Лепарский, посаженной матерью - Н.Д. Фонвизина. В день венчания Анненкову разрешили побыть с женой полчаса, на другой день - два часа.
Приезд Полины был истинным подарком судьбы для Анненкова. "Без нее он бы совершенно погиб", - писал декабрист И. Д. Якушкин. "Все было общее - печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и заставляла забывать многое", - вспоминала Прасковья Егоровна.
Тяготы жизни объединили всех. В Чите женщины образуют небольшую колонию.Полина Анненкова вспоминает: “...Дамы наши часто приходили посмотреть, как я приготовляю обед, и просили научить их то сварить суп, то состряпать пирог”. Когда надо было чистить курицу, “со слезами сознавались, что завидуют моему умению все сделать, и горько жаловались на самих себя за то, что не умели ни за что взяться, но в этом была не их вина, конечно. Воспитанием они не были приготовлены к такой жизни... а меня с ранних лет приучила ко всему нужда.” Заключенные в Читинском остроге жили артелью, все вещи и книги были общие. Средний годовой пай составлял 500 рублей. Малоимущие платили, сколько могли. Женатые вели самостоятельное хозяйство, но делали при этом крупные взносы в артель.
.Все женщины по прибытии в Сибирь давали подписку об отказе от семейной жизни. Свидания с мужьями разрешались по часу два раза в неделю в присутствия офицера. Поэтому женщины часами сидят на большом камне против тюрьмы, чтобы иногда перекинуться словом с узниками.Но зато сколько радости доставляло это заключенным! Александр Одоевский по поводу женских визитов сочинил восторженные стихи:
Вдруг ангелы с лазури низлетели,
Явилися, как дочери земли,
И узникам с улыбкой утешенья
Любовь и мир душевный принесли.
Полина Егоровна хлопотала по хозяйству с утра до вечера, собственноручно готовила, не доверяя кухаркам, завела огород, что значительно улучшило питание заключенных. "И все это — не теряя врожденного изящества и веселья. У нее был приятный голос, Анненкова любила попеть — даже русские романсы, хотя очень плохо знала по-русски. Она буквально разрывалась, расточая ласки и заботы всем окружающим.Полина Егоровна рожала восемнадцать раз, из них благополучно только семь. Дети (к 1856 г. осталось в живых шестеро), муж с характером болезненно-нерешительным и деспотическим требовали внимания, времени и сил. К тому же Анненковы были стеснены и материально. Все это сказывалось на здоровье.. С годами характер Ивана Александровича портился все больше, он становился безмерно раздражительным, нетерпимым, психически неуравновешенным, а Полина Егоровна, все так же снисходительно относилась к недостаткам мужа, веселостью и мягкостью смиряя его тяжелый нрав.…
В 1830 году декабристов перевели в Петровский Завод.“Петровский завод был в яме, кругом горы, фабрика, где плавят железо, — совершенный ад. Тут ни днем ни ночью нет покоя, монотонный, постоянный стук полотна никогда не прекращается, кругом черная пыль от железа”. Так описывает место заключения декабристов Полипа Анненкова. Здесь Прасковья Егоровна могла посещать мужа по несколько раз в день. Она купила небольшой домик, куда примерно с 1833 года мог приходить Иван Александрович.
Дети декабристов становились общей радостью и общей заботой. Их нянчат, лечат, учат и воспитывают сообща. Материальные лишения не ощущались детьми: все, что получалось кем-то из России, делилось между ними поровну; иногда привезенные вещи разыгрывались в лотерею, доставляя немалую радость малышам. Тяжело заболела Оля Анненкова — от ее постели не отходят Вольф и Артамон Муравьев, сменяя друг друга. В 1844 г. Ольге исполнилось четырнадцать лет, а ее крестный Муравьев “ничего не забыл, даже ее первые фразы”.С детьми занимаются русским языком и несколькими иностранными, музыкой, знакомят их с начатками словесности и истории.Первые учителя — родители и их товарищи. Ольгу Анненкову музыке учил П. Н. Свистунов. Первые уроки русского языка давал ей В. А. Бечаснов. Н. А. Панов постоянно рассказывал басни и даже выписал для нее первое издание басен Крылова
В 1832 году каторжные работы были сокращены. В 1835 году Анненковы были отправлены на поселение. Местом поселения было назначено село Бельское Иркутской губернии. В 1837 году Анненков получил разрешение переселиться в Туринск. По ходатайству матери Ивану Александровичу в 1839 году было разрешено поступить на гражданскую службу. Летом 1841 года Анненковы были переведены в Тобольск, где и прожили 15 лет до амнистии 1856 года.
После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород. Прасковья Егоровна была избрана попечительницей одной из женских гимназий. Иван Александрович многие годы был председателем нижегородской уездной земской управы и нижегородским уездным предводителем дворянства. М.В. Брызгалова, внучка декабриста, в статье, посвященной деду, рассказывает: "Иван Александрович пользовался огромным уважением и популярностью в Нижегородской губернии, работа его в качестве председателя управы была чрезвычайно плодотворною.
Так, например, он покрыл уезд целой сетью школ, значительно улучшил общее благосостояние уезда, принимал деятельное участие в комитетах по устройству быта крестьян (в связи с освобождением их от крепостной зависимости), неоднократно ездил в Петербург в качестве депутата по тем же крестьянским вопросам".
Утром 14 сентября 1876 года Прасковьи Егоровны не стало. После смерти жены Анненков "впал в болезненное состояние и ... страдал черной меланхолией. Его сын предложил нижегородским дворянам избрать нового предводителя. Но дворяне на это ответили, что, пока жив Иван Александрович Анненков, у них другого предводителя не будет".
Иван Александрович скончался 27 января 1878 в Нижнем Новгороде. Супруги Анненковы были похоронены в Крестовоздвиженском монастыре. В 1953 году прах Анненковых был перезахоронен на Старом, или Бугровском кладбище города.
