Южная ссылка Пушкина (1820–1824)

[img2]aHR0cDovL2Nkbi1zLXN0YXRpYy5hcnphbWFzLmFjYWRlbXkvdXBsb2Fkcy9ja2VkaXRvci9waWN0dXJlcy80ODU3L2NvbnRlbnRfcDNfMDE2OS5qcGc[/img2]

Рисунок Александра Пушкина в черновой рукописи строф IX и X пятой главы романа «Евгений Онегин». 1826 год
На рисунке — портрет неизвестного, автопортрет Пушкина, портреты Ивана Пущина, Антона Дельвига, Вильгельма Кюхельбекера и Кондратия Рылеева.
© Из книги Т. Г. Цявловской «Рисунки Пушкина», 1987 год

Наиболее интенсивное и близкое обще­ние Пушкина с деятелями декабрист­ских обществ пришлось на годы Южной ссылки. «В Кишиневе я был дружен с майором Раевским, с гене­ралом Пущиным   и Орловым», — вспоминал поэт в письме к Жуковскому в начале 1826 года.

При этом на прямые призывы к гражданственности в поэзии, с которыми к Пушкину обращался, например, поэт Владимир Раевский, Пушкин не очень-то отвечал:

     Не тем горжусь я, мой певец…
     Не тем, что у столба сатиры
     Разврат и злобу я казнил
     И что грозящий голос лиры
     Неправду в ужас приводил…

Впрочем, близкое знакомство с декаб­ристами повлияло на развитие отдель­ных тем в стихах 1821–1823 годов: стихи к Денису Давыдову и Раевскому были насыщены необычной для жанра послания политической тематикой, в те же годы Пушкин пишет довольно радикальный «Кинжал».

Однако и на юге Пушкин не оставил эпатажных выходок, привлекавших к нему постоянное внимание, которое вовсе не было нужно будущим заговорщикам:

«Обритый после болезни, Пушкин носил ермолку. Славный стихами, страшный дерзостью и эпиграммами, своевольный, непослушный, а еще в ермолке — он производил фурор. Пушкин был предметом любопытства и рассказов на юге и по всей России»

М. М. Попов 
. «Александр Сергеевич Пушкин»

«Площадное вольнодумство» и антирелигиозность Пушкина шли вразрез с конспиративным поведением декабристов. Хотя Пушкин принимал участие в политических беседах в Каменке 

и даже присутствовал при инсцениро­ванном заседании тайного общества, декабристы по многим причинам относились к нему довольно настороженно.

Выезд в Петербург накануне 14 декабря 1825 года

[img2]aHR0cDovL2Nkbi1zLXN0YXRpYy5hcnphbWFzLmFjYWRlbXkvdXBsb2Fkcy9ja2VkaXRvci9waWN0dXJlcy80ODUwL2NvbnRlbnRfcDNfMDI5NC5qcGc[/img2]

Вильгельм Кюхельбекер и Кондратий Рылеев на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Рисунок Александра Пушкина. Петербург, 1827 год
© Из книги Т. Г. Цявловской «Рисунки Пушкина», 1987 год

История о неудавшейся поездке Пушкина в Петербург накануне 14 декабря была много раз зафиксирована его современниками со слов поэта:

«Вот еще рассказ… незабвенного моего друга, не раз слышанный мною при посторонних лицах.
     Известие о кончине императора Александра I и о происходивших вследствие оного колебаниях по вопросу о престолонаследии дошло до Михайловского около 10 декабря. <…> Рассчитывая, что при таких важных обстоятельствах не обратят строгого внимания на его непослушание, он решил отправиться туда… <…> Итак, Пушкин приказывает готовить повозку, а слуге собираться с ним в Питер; сам же едет проститься с тригорскими соседками. Но вот на пути в Тригорское заяц перебегает через дорогу; на возвратном пути из Тригорского в Михайловское — еще заяц! Пушкин в досаде приезжает домой; ему докладывают, что слуга, назначенный с ним ехать, заболел вдруг белою горячкой. <…> Глядь — в воротах встречается священник, который шел проститься с отъезжающим барином. Всех этих встреч — не под силу суеверному Пушкину; он возвращается от ворот домой и остается у себя в деревне».
С. А. Соболевский 

. «Таинственные приметы в жизни Пушкина»
Очевидно мифологизированная, эта история дополняется тем, что Пушкин, смастерив себе подложный «билет», выехал из Михайловского под именем крепостного Алексея Хохлова.

Более убедительной кажется интерпретация «тригорской соседки» Пушкина, Марии Осиповой . По ее воспоминаниям, Пушкин решил срочно вернуться в Петербург не до, а после того, как узнал о вспыхнувшем восстании:

«Арсений рассказывал, что в Петербурге бунт, всюду разъезды и караулы… Пушкин, услыша рассказ Арсения, страшно побледнел. <…> На другой день… Пушкин быстро собрался в дорогу и поехал; но, доехав до погоста Врева, вернулся назад» 

.
Логика этого предположения, впрочем, не объясняет, действительно ли Пушкин счел перебегавшего дорогу зайца плохой приметой или оставался в Михайловском по какой-либо другой причине, — проблема во многом заключается в том, что Осиповой в 1825 году было 5 лет.

«Я гимны прежние пою»: декабризм и стихотворения Пушкина

Колебания в отношении Пушкина к восстанию 14 декабря продолжались и после завершения дела о декабристах. Так, противоречие между вольно­любивой лирикой и промонархическими стихотворениями, написанными после аудиенции у Николая I, создало миф о «Пушкине — друге монархии», по выражению Александра Блока. Попытки найти компромисс с властью в стихотворениях «Стансы» и «Клеветникам России», сочетались в это время с запрещением к печати «Бориса Годунова» и «Андрея Шенье» — следствием якобы личного цензурирования Николаем I.

В то же время, в 1826–1827 годах, Пушкин написал послание «Во глубине сибирских руд» и стихотворение «Арион», в котором часто находят алле­горическое изображение декабристского восстания. Между тем в образе пловцов в «Арионе» современники видели не декабристов, а, скорее, самих себя, переживших «вихорь бури» 14 декабря. Публикуя стихотворение анонимно, Пушкин отошел от выражения личных оценок и включил себя в течение общей истории. Вероятно, как часть истории воспринимались Пушкиным и события 14 декабря — эта тема не определяла его творчества, но была одной из важных и сложным образом встраивалась в его систему мировоззрения