Николай Басаргин
О КРЕПОСТНОМ СОСТОЯНИИ
Не входя в историческое исследование вопроса, когда и как установилось в России крепостное состояние, я принимаю его как существующий факт и беру за основание моих об нем суждений его настоящее положение в России и его влияние, его следствия на общественный быт нашего общества.
Надобно заметить здесь, что крепостное состояние в России в настоящую эпоху значительно изменилось и улучшилось против прежнего. Не далее как за сорок лет тому назад, в детстве моем, я не только слышал, но отчасти был нерассудительным свидетелем таких отвратительных поступков, таких жестокостей, которых теперь уже быть не может и о которых порядочные люди того времени судили без особенного негодования, считая их обыкновенным следствием худой нравственности и личного характера помещика, о котором шла речь.1)
Отчасти само правительство некоторыми узаконениями своими, а еще более успехи просвещения и улучшений нравов смягчили участь крепостного сословия. Теперь редкие помещики смотрят на рабов своих как на неодушевленную вещь, с которой для своего удовольствия или для своей пользы они могут делать, что хотят. Да и сами крепостные люди не так уж безусловно покоряются всем прихотям и притеснениям помещиков. Нередко случается, что, восставая против жестокости господ и подвергаясь чрез то строгости законов, они протестуют этим против учреждения, лишающего их естественных прав человека.
Многие из просвещенных помещиков нашего времени понимают всю неосновательность, всю несправедливость своих прав на такую противоестественную собственность и согласны В том, что рабство не только искажает общественные права, но и вредит вещественному благосостоянию России.
Большая часть, однако же, следуя прежним понятиям, страшась нововведений и предпочитая удовлетворение своих прихотей, своих привычек и мелочные расчеты настоящего справедливости и будущим положительным выгодам своим, защищают крепостное состояние и восстают против его уничтожения.
Все они согласны, впрочем, что рано или поздно оно должно прекратиться силою самих обстоятельств и что этот переворот, если не будут приняты предварительные меры, может быть опасен для общественного спокойствия и в особенности для них самих.
Что крепостное состояние вредно для общественных нравов, не стоит и доказывать. С одной стороны, оно поддерживает невежество и грубые животные инстинкты в десятке миллионов русских граждан низшего сословия, а с другой — препятствует образованию, искажает понятия и способствует к развитию порочных наклонностей в высшем сословии государства.
Очевидно, что оно вредит также и общественному благосостоянию, замедляет успехи народного богатства. В помещичьих имениях хлебопашество, хозяйственная экономия в промышленных и фабричных заведениях редко улучшаются и не приносят тех выгод, которые бы можно было ожидать от них, если бы имения эти были свободные. Доходы с них вместо того, чтобы увеличивать производительные силы государства, идут на требования бесполезной роскоши или на удовлетворение предосудительных прихотей и безнравственных удовольствий. Вот почему мы видим, что большая часть помещичьих имений обременены долгами и, находясь под залогом в государственных кредитных учреждениях, весьма часто по несостоятельности должников поступают в продажу с аукционного торга.
Само правительство ясно понимает весь вред и всю несправедливость этого общественного порядка, но не решается изменить его, или опасаясь ослабить свою власть, или полагая, что не настало еще время и недостает средств приступить к освобождению крестьян.
Если одни только эти причины останавливают его, то полагаю, что в этом случае оно судит ошибочно и в преувеличенном виде представляет себе препятствия, которые могут встретиться.
С одной стороны, его власть и его влияние на общество с уничтожением рабства скорее увеличатся, нежели ослабнут. Более десяти миллионов его подданных будут прямо зависеть от него и будут ему признательны за оказанное им и потомкам их благодеяние. Дворянство и особенно мелкопоместное, лишась не принадлежащих ему прав на столь значительную часть народонаселения, не будут уже иметь такого значения в общественном составе и, обратясь к выгодным для государства занятиям, умножат собою среднее производительное сословие, столь полезное для общественного благосостояния. Владельцы больших поместьев, выделив при освобождении своих крестьян необходимую им часть земли, сохранят остаток и если захотят, то могут употреблять свободные свои капиталы на улучшение этой собственности. Они составят некоторым образом русскую аристократию, иногда необходимую и всегда полезную в монархических правлениях.
На вопрос, настало ли время к уничтожению крепостного состояния, отвечать нетрудно.
Во-первых, мне кажется, никогда не может быть рано или поздно исправлять несправедливое, вредное общественное учреждение, которое не согласно ни с духом христианской религии, ни с достоинством и правами человека, ни с нравственными понятиями образованного общества, ни с пользою самого государства. Во-вторых, освобождение крестьян в наш век уже потому своевременно, что необходимость его проникла в убеждения и что если некоторые возражают против него, то это только по причине худо понимаемых личных выгод, только потому, что не думают о будущем и хотят представить потомству развязывать с большим трудом и с большей опасностью узел, который можно гораздо легче и с меньшими переживаниями развязать в настоящее время.
Труднее будет отвечать на вопрос о средствах правительства к освобождению крепостного сословия в России.
Разумеется, что оно не может отобрать просто крестьян от помещиков и зачислить их в крестьяне государственные. Не может также освободить их без надела землею. В первом случае оно бы поступило противозаконно и даже несправедливо. Противозаконно потому, что помещик владел доселе крестьянином, хотя вопреки праву естественному, вопреки правилам нравственным и т. д., не согласно существовавшему несколько веков узаконению. Он покупал его, получал в наследство, одним словом, приобретал, как всякую другую собственность, основываясь на законе. Следовательно, лишать его прав на эту собственность без всякого возмездия было бы несправедливо. Освободить крестьян без этого возмездия было бы все равно, что произвольно отнять у владельца какую бы то ни было принадлежащую ему собственность. Это возродило бы необходимо всеобщий ропот, всеобщее неудовольствие, которое бы могло подвергнуть государство беспорядкам и смутам, причем справедливость не была бы на стороне правительства. С другой стороны, оставив крестьян без земли, которая неоспоримо принадлежит помещикам и составляет их неотъемлемую по всем правам и понятиям собственность, значило бы лишать вдруг десять и более миллионов грубых, непросвещенных людей, не знающих других занятий, кроме земледелия, всяких средств к существованию. Значило бы наводнить Россию бродягами, готовыми по своей грубой натуре и по своему невежеству на самые отчаянные и противозаконные проступки. Не говоря уже о том, каким бедствиям могло бы это подвергнуть внутренний порядок и общественный быт России, но даже самому правительству нелегко бы было справиться с этим новым и многочисленным элементом своего народонаселения.
Стало быть, необходимо при освобождении крестьян платить помещикам как за них самих, так и за необходимую для них землю.
Рассмотрим, какие средства имеет к тому правительство и как удобнее и легче сделать это?
Полагая в России с лишком 10 миллионов крепостных душ и считая ценность их с землею кругом за каждую душу по 200 р. сереб.*, выходит, что для выкупа их всех
___
* Эта сложенная общая цена скорее высока, нежели низка. В некоторых губерниях можно купить крестьян с достаточным количеством земли по 150 р. и даже по 100 р. сереб. за душу. В устроенных только имениях с хозяйственными или фабричными заведениями и в лучших по плодородию губерниях крестьянская душа с землею стоит более 200 р. сереб., но как при освобождении крестьян хозяйственные заведения могут не поступать в продажу и как излишек земли за наделом крестьян может также оставаться у помещика, то я полагаю, что, 200 р. сер. за душу будет даже слишком много в общей сложности.
от помещиков потребуется с лишком 2 000 000 000 р. сер. Если бы правительство могло без затруднений располагать такою суммою, то освобождение крестьян совершилось бы вдруг и не представило бы никаких затруднений, кроме необходимых при этом случае административных распоряжений.
Но вряд ли правительство может найти вдруг такую огромную сумму, не обременив себя стеснительным долгом, который потребует для уплаты одних процентов значительной части государственных доходов и который, следовательно, очень затруднит его как в финансовом отношении, так и во внутренних административных его распоряжениях.
Не зная достоверно положения, в котором находится финансовая часть России, я только могу предполагать, что правительству нельзя приступить к такому огромному займу без большого вреда своему кредиту и всем отраслям государственного управления как в отношении общественного благоустройства, так и в отношении народного благосостояния.
Основываясь на этом предположении, я считаю возможным для правительства без большого затруднения, хотя и не вдруг, но постепенно, достигнуть той же самой цели.
Уменьшив хотя одной третью числительность армии и отказавшись от излишнего участия в великих событиях Европы, правительство, без всякого сомнения, будет иметь ежегодный остаток от государственных доходов по крайней мере в 70 млн. или более рублей сереб. Из этого остатка, если оно будет употреблять четыре седьмых, то есть 40 млн. р. сереб., на выкуп помещичьих крестьян, то в продолжение 26 лет уничтожение крепостного состояния совершится без всяких потрясений и без больших затруднений. Остальные 3/7 оно может обратить на внутренние улучшения государства.
Объясняю предложение мое в цифрах: ежели употребить из государственного дохода в течение 26 лет по 40 млн. на покупку дворянских имений и прибавить к ним ежегодные доходы с этих имений, то (полагая последние только в 5 процентов с капитала) в двадцатишестилетний срок всей суммы выйдет более двух биллионов руб. сереб., на которые выкупятся с лишком 10 миллионов Душ, и, следовательно, к концу срока рабство совершенно прекратится.
Вот расчет*
Годы
Сумма ежегодная для выкупа, миллионов
Сколько каждый год будет выкупаться душ
Из определенных капиталов
Из доходов с имений
1
40
200000
40000000
—
2
42
210000
—/—
2000000
3
44100
220500
—/—
4100000
4
46300
231500
—/—
6300000
5
48600
243000
—/—
8600000
6
51050
255250
—/—
11050000
7
53600
268000
—/—
13600000
8
56280
281400
—/—
16280000
9
59500
296
—/—
19500000
10
62600
313
—/—
22600000
11
65200
326
—/—
25200000
12
68450
342250
—/—
28450000
13
71880
359400
—/—
31880000
14
75675
378375
—/—
35675000
15
79260
396300
—/—
39260000
16
83245
416225
—/—
43245000
17
87885
439425
—/—
47885000
18
92300
461500
—/—
52300000
19
96895
484475
—/—
56895000
20
101740
508600
—/—
61740000
21
105850
529250
—/—
65850000
22
112340
561700
—/—
72340000
23
117935
590
—/—
77935000
24
123860
619300
—/—
83860000
25
130200
651
—/—
90200000
26
136585
683
—/—
96585000
Основываясь на этом расчете, можно предполагать, что процесс освобождения крестьян окончится даже ранее означенного срока. Множество имений будут покупаться менее чем по 200 р. сереб. за душу, доходы с них могут быть более пяти процентов с употребленного на них капитала. Легко может случиться, что некоторые благонамеренные помещики и особенно не имеющие прямых наследников, будут безвозмездно освобождать своих крестьян, другие же передавать их правительству с выгодными для него условиями, одним словом, в течение двадцати лет, вероятно, встретятся множество таких случаев, которые будут способствовать ускорению окон-
___
* Дробь откидывается.
2 053 333 000 10 266 450
чательного результата этого в высшей степени благодетельного государственного предприятия.
Какую нравственную силу, какие вещественные выгоды приобретет правительство, когда достигнет окончательной цели! Государственные доходы увеличатся ежегодно по крайней мере на 150 млн, руб. сереб. Внутреннее благосостояние государства сделает во всех отношениях быстрые успехи, которые еще более увеличат средства правительства. Большая часть выдаваемых за имения капиталов поступит, без сомнений, в капиталы производительные и послужит к развитию промышленности, торговли, к умножению народного богатства! Вот неминуемые и нисколько не преувеличенные следствия этого великого дела. Но всего вернее будет то, что истребится навсегда из будущей жизни русского народа самое несправедливое, вредное и несогласное с духом христианства учреждение.
Что же касается до административных распоряжений к исполнению этого предприятия, то надобно стараться сколько возможно их упростить и отделить до окончательного результата от прочих частей государственного управления. Можно было бы именно для этой цели учредить особый временный департамент при Министерстве государственных имуществ, который бы заведовал покупкою помещичьих имений, распоряжался бы их управлением, получал ежегодно ассигнованные на то суммы, вел бы все расчеты по этому делу и, наконец, представлял бы ежегодно полный и ясный отчет своим действиям.
Прежде чем приступить к этому делу, правительство могло бы пригласить из каждой губернии по одному или двум из почетных просвещенных представителей дворянского сословия обсудить с ними необходимость, справедливость и основательность этого предприятия, составить положение и правила, необходимые для руководства, и сделать гласными как смысл указания, так и все то, что будет относиться до исполнения этого великого дела 2). Мне кажется, что лучше бы было начать и продолжать покупку дворянских имений не повсеместно в целой империи, а по губерниям, определив наперед, в каких из них каждый год правительство будет по предварительной оценке выкупать их. В этом случае жребий мог бы решать, какою из губерний начать и какою кончить. Владельцы знали бы наперед, когда наступит их очередь передавать имения правительству, а крестьяне с терпением и с уверенностью ожидали бы определенного времени своего освобождения.
Трудно и бесполезно бы было означать все подробности административных по этому предмету распоряжений. Они будут зависеть от обстоятельств, которые сам;: покажут, что надобно делать, как действовать, чтобы успешнее, правильнее, с меньшими затруднениями и не нарушая общественного спокойствия достигнуть предполагаемой цели.
