Е.Н. Туманик

Управленческий конфликт: декабрист А. Н. Муравьев во главе Тобольской губернии [*]    

25 июня 1832 г. ссыльный декабрист А. Н. Муравьев, начавший административную карьеру в Иркутске четырьмя годами ранее, "по высочайшему повелению перемещен в Тобольское губернское правление председателем" [1]. Но "по прибытии в Тобольск", где было вакантным губернаторское место, "вследствие предложения генерал-губернатора Западной Сибири", 30 октября 1832 г. он "вступил в исправление должности Тобольского гражданского губернатора" [2]. А. Н. Муравьев прослужил в Тобольске чуть более года, до 25 января 1834 г., и за такой небольшой промежуток времени успел сделать достаточно много; его административно-хозяйственная деятельность в Тобольской губернии достаточно подробно освещена в научной литературе [3]. Но ключевым моментом при характеристике службы А. Н. Муравьева в Тобольске стал его конфликт с генерал-губернатором И. А. Вельяминовым. Как такое могло произойти? Ведь первым лицом в администрации Тобольской губернии Муравьев стал по протекции генерал-губернатора, и в конце октября 1832 г. никто не мог даже предположить, какие серьезные противоречия возникнут между ними спустя самое короткое время.
Управленческая деятельность А. Н. Муравьева в Тобольске началась в полном соответствии с его девизом, гласящим: "Я не люблю спать в службе". Быстро войдя в курс дела, Муравьев старался эффективно действовать на вверенных ему направлениях администрирования. В январе 1833 г. он провел ревизию Березовского, Обдорского и Сургутского отделений, во время которой "к нему стекались жалобы и прошения, на которые губернатор реагировал незамедлительно", так как, по его мнению, это был "вернейший способ отклонить притеснения" [4]. Муравьев был, очевидно, первым управляющим губернии, появившимся в отделениях за достаточно длительный промежуток времени. Прибавим ко всему еще и небывалую в этих местах служебную активность, - именно потому на главу губернии обрушился поток "жалоб и прошений". Проведенная ревизия была очень важна, поскольку уже несколько лет главы губернии сменялись один за другим, не имея ни желания, ни возможностей вникнуть в дела. И, как резюмировал А. Н. Муравьев, сложилась весьма тревожная ситуация: "...Столь частые перемены управляющих губерниею, особенно председателей, были причиною тому, что всякий из них в ожидании настоящего хозяина отлагал важнейшие дела до определения его и с видимою вялостию держал в руках своих бразды правления. Слабое управление естественно сообщилось всему составу общего губернского управления и разлилось на все округи губернии, отчего в оных многие части пришли в большое расстройство" [5]. При ревизии Обдорского отделения А. Н. Муравьев получил несколько жалоб на отдельного заседателя Рещикова и по их следам организовал расследование, давшее положительные результаты. Муравьев немедленно сместил Рещикова, а на его место предложил назначить своего "надежного" ставленника - заседателя Тарского окружного суда Зубкова. Генерал-губернатор полностью поддержал действия А. Н. Муравьева [6]. Отметим последнее обстоятельство, - как видим, на первоначальном этапе муравьевского губернаторства И. А. Вельяминов был настолько расположен к декабристу, что поощрял даже его непримиримую борьбу "со злоупотреблениями". Известно, что именно в январе 1833 г. А. Н. Муравьеву удалось начать еще одно весьма специфическое расследование - по жалобе декабриста В. К. Тизенгаузена, страдавшего от притеснения местных властей. Генерал-губернатор не стал чинить препятствий даже в таком щекотливом деле.
"Неприятности с Вельяминовым" начались после того, как Муравьев стал внедрять на практике свои административные принципы, тесно сопряженные с его нравственно-религиозными воззрениями, но имевшие мало общего с повседневной практикой и механизмами управления в Сибири той эпохи. В начале 1833 г. А. Н. Муравьев раскрыл серьезные "беспорядки" по "счетоводству денег и душ" в казенной палате. К июню того же года палата успела шесть раз представить главе губернии ошибочные ведомости [7]. Естественно, что в своей записке "О злоупотреблениях и злоупотребителях Тобольской губернии", составленной по результатам личного административного опыта, А. Н. Муравьев отвел особое место казенной палате. Замечания Муравьева показывают детальное знание им не только неофициальной практики деятельности учреждения, но и теневых механизмов, приводящих "машину" в действие. Так, А. Н. Муравьев пишет, что палата служит "главным насосом" чиновника особых поручений Главного управления Западной Сибири Н. Ф. Кованько ("серого кардинала" И. А. Вельяминова) для "вычерпывания денег" "от таких лиц и из таких мест, которые остались бы для него, иным образом, неприступны". Поэтому палата состоит под его "особенным покровительством", "которым... закрываются все незаконные действия ее", "клонящиеся" "совершенно к растрате казенного имущества как по винокурению, разного рода торгам и поставкам, так и по возвышению цен на хлеб". Главную негласную цель деятельности чиновников палаты под председательством Н. Н. Троцкого А. Н. Муравьев определяет как "набогащение себя на счет казны" [8]. Пытаясь пресечь противозаконную практику казенной палаты, управляющий губернией, возвращая назад ведомости, более шести раз заставлял чиновников искоренять "величайший беспорядок в счетоводстве душ и подушных" [9].
А. Н. Муравьев "пытался также привести закупочные цены на муку в губернии в соответствие с ее действительной стоимостью" [10]. "...Я стараюсь понизить справочную цену в пользу казны и так, чтобы и крестьяне имели свои выгоды от продажи хлеба, т. е. стараюсь, чтобы цены были около одного рубля за пуд", - писал декабрист брату Н. Н. Муравьеву-Карскому 21 октября 1833 г. [11]. В это же время управляющим губернией было начато расследование по поводу махинаций исправников на хлебных торгах. Пытаясь регулировать ценовую политику, А.Н. Муравьев, на основании циркуляра министра внутренних дел, распорядился собрать сведения о ценах на квартиры, дрова, свечи в городах Тобольской губернии [12]. Надо полагать, и от этой сферы деятельности управляющего губернией И.А. Вельяминов был не в восторге. Муравьев чересчур рьяно взялся за дело, будучи сам честен (это его неизменное жизненное кредо) пытался бороться со злоупотреблениями и мздоимством, искоренять порок, действуя по букве закона.
Особого внимания заслуживает борьба А. Н. Муравьева со злоупотреблениями в приказе о ссыльных и создание управляющим губернией специальной комиссии для контроля его деятельности [13]. Комиссия работала под личным руководством А. Н. Муравьева. Возможно, как раз из-за расследования "злоупотреблений, беспорядков, лихоимств и притеснений" по приказу о ссыльных и начался конфликт между Муравьевым и И. А. Вельяминовым: махинации чиновников учреждения прикрывались вмешательством Кованько, и когда управляющий губернией официально "донес" генерал-губернатору, что "застал членов оного" приказа "на самом деле преступления", то получил "за сие... от него" в высшей степени "оскорбительный ответ" [14]. Постепенно генерал-губернатор интригами и "предписаниями своими устранил управляющего губерниею даже от ревизии сего места" [15].
В ответ на это А. Н. Муравьев обратил особое внимание на деятельность судебных учреждений губернии, состояние полиции и содержание острогов. Практически на всех выделенных направлениях им были выявлены действия в обход законности, факты служебной пассивности и халатности. Тобольская полиция для А. Н. Муравьева была "недосягаема", так как полицмейстер Алексеев находился под особым покровительством Кованько и Вельяминова "вне и выше всякого суда и взыскания". Состояние тобольской полиции было "образцом" для всей губернии, кроме г. Кургана, и "стиль" работы стражей правопорядка был охарактеризован А. Н. Муравьевым следующим образом: "Потачка воровству и грабительству, распутное поведение полицейских чиновников, притеснение жителям, лихоимства, укрывательства беглых и несправедливости всякого рода, что свидетельствуется документами и событиями..." [16]. Не имея явной возможности вмешаться в дела тобольской полиции, Муравьев пытался навести законный порядок в Тюмени, способствовав смещению тамошнего городничего. Отмечая беспорядок и запутанность дел тюменской полиции, управляющий губернией высказал предложение о создании "особой комиссии" для разбора "хаотического смешения" делопроизводства учреждения, "особенно в отношении к денежным делам" [17]. Главной бедой деятельности судебных инстанций губернии А. Н. Муравьев считал "медленность", "отчего арестанты очень долгое время содержатся в острогах" [18]. Чуть позже, в Вятке и Симферополе, декабристу пришлось столкнуться с теми же самыми проблемами, и в 1836 г. он добивался от правительства общих энергичных мер по всей империи, целью которых должно было стать упорядочение и оперативное ускорение деятельности судебных инстанций. Заботясь об арестантах, годами ждущих своей участи, А. Н. Муравьев осуществлял постоянный надзор за состоянием тобольского тюремного замка и деятельностью его служащих [19].
Наметившаяся в начале 1833 г. позиция резкого неприятия генерал-губернатором своего недавнего протеже имела под собой веские основания. Уже в январе 1833 г. стало ясно, что А. Н. Муравьев не собирался мириться с царившими в губернии порядками. Вероятно, И. А. Вельяминов быстро осознал - новый чиновник не "впишется" в систему негласного порядка в управлении краем. Возможно, что одни из первых впечатлений о злоупотреблениях в губернии А. Н. Муравьев получил, занимаясь делами о положении государственных преступников. Ссыльные декабристы Тобольской губернии часто страдали от произвола местной администрации. Но если пострадавший пытался бороться за свои права, то немедленно попадал в немилость к генерал-губернатору. Так было с А. Ф. Фурманом, который после несправедливого доноса кондинского отдельного заседателя Албычева, будучи в совершенно униженном состоянии, осмелился поднять голос не только в свою, но и других обывателей Кондинска, защиту. А. Н. Муравьев наверняка знал об обстоятельствах этого дела и не мог не поддержать справедливость позиции Фурмана [20]. В январе 1833 г. В. К. Тизенгаузен, которого попытался ограбить местный обыватель, подал жалобу А. Н. Муравьеву по поводу злоупотреблений ялуторовской полиции "и на пристрастные действия городничего Смирнова с просьбою назначить следствие о поступках мещанина Филатова" [21]. Муравьев немедленно начал следствие, но, усилиями местных чиновников, оно зашло в тупик, справедливость так и не восторжествовала. Одной из причин исхода дела явилось то, что Смирнов пользовался расположением И. А. Вельяминова. Итак, попытки А. Н. Муравьева оградить невинно страдающих ссыльных декабристов и поддержать справедливость их требований и позиций перед лицом губернской администрации были обречены на неудачу [22].
С начала 1833 г. и вплоть до отъезда из Тобольска служба А. Н. Муравьева протекала в обстоятельствах жесткой конфронтации с И. А. Вельяминовым. Стремления генерал-губернатора были предельно ясны - любой ценой добиться удаления Муравьева из губернии и, если очень повезет, доставить ему более серьезные неприятности, чем простое перемещение по службе. Единственный короткий путь к этой цели лежал через обвинение А. Н. Муравьева в связях с государственными преступниками. Интересно, что Вельяминов в своих попытках "сбросить" Муравьева действовал в точности также, как и несколькими годами ранее иркутский архиепископ Ириней [23]. Возможно, и сам Муравьев, помня иркутский опыт, это понимал, поэтому, при всем человеческом сострадании к ссыльным декабристам, с зимы 1833 г. был особенно щепетилен при выполнении долга службы в данной области. Надо подчеркнуть, что Вельяминов недооценил противника, - хитроумия, умения "обходить" интриги и выстраивать ответные ходы А. Н. Муравьеву было не занимать.
3 июня 1833 г. И. А. Вельяминов предпринял попытку компрометации А.Н. Муравьева, приписав ему в своем официальном отношении в III Отделение мнимое ходатайство по поводу перевода декабриста А. Ф. Бриггена из Пелыма в Курган [24]. (В 1831 г. Бриггену было отказано в просьбе перемещаться по губернии, что А. Н. Муравьев прекрасно знал и не стал бы нарушать инструкцию). Данный факт скрывал сложную комбинацию, направленную не только на удаление Муравьева с губернаторского поста, но и на доставление ему более суровых неприятностей. Летом 1833 г. в крае начались аресты по "Омскому делу" - заговору поляков, когда под арестом оказался не только ссыльный по делу декабристов О. В. Грабе-Горский, но даже исполняющий обязанности начальника Омской области полковник Ф. П. Маркевич, имевший положительную служебную биографию и личную доверенность императора [25]. Почему бы не впутать в это дело и Муравьева? Масла в огонь подлила скептическая реакция А. Н. Муравьева на донос И. Высоцкого, по которому был арестован Горский. Сам Вельяминов отнесся к доносу очень серьезно и был раздражен мнением Муравьева. Впрочем, в расчетах генерал-губернатора такой расклад был достаточно выгоден - своей позицией Муравьев мог как нельзя лучше "вписаться" в обвинение по "Омскому делу". После июньского отношения Вельяминова А. Н. Муравьеву пришлось вступить в личные письменные объяснения с А. Х. Бенкендорфом, сочувственно относившимся к его служебным проблемам - в итоге попытка И. А. Вельяминова сместить неугодного чиновника в связи с "Омским делом" не удалась.
Тем временем конфликт Муравьева с генерал-губернатором стремительно развивался. Если при вступлении в должность А. Н. Муравьев в письмах к брату генерал-адъютанту Н. Н. Муравьеву-Карскому выражал явное расположение своему новому начальнику, то через несколько месяцев его оценки резко меняются. В послании от 1 июня 1833 г. А. Н. Муравьев сообщал, что "много терпит" от Вельяминова, как и томский губернатор Ковалевский [26]. Административные качества генерал-губернатора А. Н. Муравьев характеризовал так: "...Совершенно выпустил из рук бразды правления Западной Сибири... Управлять не есть наука, - но дар с небес. Не многие получают оный!" [27]. Подобные оценки были даны не из каких-либо личных побуждений - благодаря активной служебной практике А. Н. Муравьев собственными глазами увидел все беспорядки и беззакония вверенной ему губернии. В июне А. Н. Муравьев предпринял вторую ревизию, целью которой была Тара. В августе он ревизовал Тюменский, Ялуторовский, Курганский и Туринский округа [28]. Эти ревизии состоялись уже в "эпоху" жесткой конфронтации с И. А. Вельяминовым. Во время последней ревизии за Муравьевым следовал специальный "соглядатай". "Я ездил обозревать несколько округов губернии. - За мною секретно послан человек, чтобы наблюдать за моими действиями и за теми, кто мне жаловаться будет", - писал декабрист Н. Н. Муравьеву-Карскому [29]. Но, несмотря на изменившиеся обстоятельства службы, А. Н. Муравьев по-прежнему принимал жалобы и стремился не оставить безнаказанным ни одного "злоупотребления".
После шестилетнего пребывания на службе в Восточной Сибири А. Н. Муравьев был поражен размахом коррупции и широтой антизаконной практики в административном аппарате Тобольской губернии как в центре, так и в небольших населенных пунктах. Обладая твердым и решительным характером, он не побоялся в одиночку выступить против местных порядков. Муравьев начал, в том числе и используя свои связи в Петербурге, отважную борьбу с нарушениями закона, "тем более, что такое состояние не совместно с волею... государя, который непременно хочет, чтобы правосудие и законы служили основанием благосостоянию подданных его" [30]. Совершая поездки по губернии, занимаясь делами службы в Тобольске, Муравьев постоянно сталкивался с вопиющими злоупотреблениями и беззакониями. Пытаясь их искоренять, управляющий губернией вступал в явное и тайное противоборство с местным чиновничеством, которому покровительствовал И. А. Вельяминов. Результатом пребывания А. Н. Муравьева в Тобольске явилась уже упомянутая служебная записка от 12 декабря 1833 г. "О злоупотреблениях и злоупотребителях Тобольской губернии", получившая одобрение ревизовавшего губернию жандармского полковника А. П. Маслова и переданная им А. Х. Бенкендорфу [31]. Как подчеркивает А. В. Ремнев, Маслов поддерживал все инициативы управляющего губернией, полностью одобряя его борьбу с чиновничьим произволом [32]. Одновременно экземпляр "Записки.." через Н. Н. Муравьева-Карского был отправлен министру внутренних дел Д. Н. Блудову. Впрочем, последнее обстоятельство было больше ответным ударом, - примерно в середине декабря 1833 г. И. А. Вельяминов, возмущенный принципиальной позицией А. Н. Муравьева, послал в столицу его формуляр с отрицательным отзывом о службе на имя того же Блудова [33]. Формальным поводом к "замаранию" формуляра была бурная сцена 6 декабря с выяснением отношений между генерал-губернатором и А. Н. Муравьевым, подробности которой, как иллюстрации нравов той эпохи, к сожалению, пока скрыты от нас за толщей времени [34]. Отсылка формуляра с отрицательной служебной характеристикой была вторым шагом в целях компрометации А. Н. Муравьева после неудавшейся попытки впутать его в "Омское дело".
В январе 1834 г. А. Н. Муравьева переводят на службу в Вятку. Но его отъезд не означал поражения в "поединке" с генерал-губернатором, вскоре и И. А. Вельяминов потерял свой пост, хотя одной из причин удаления Муравьева из губернии являлся именно неразрешимый конфликт с непосредственным начальником. Оценивая общую практику административной политики николаевского царствования, О. В. Морякова пишет: "...Правительство чаще всего не находило нужным защищать губернаторов и вставать на их сторону" [35]. Впрочем, заслуживает внимания тот факт, что назначенный после Вельяминова новый генерал-губернатор Западной Сибири Н. С. Сулима в конце 1834 г. выразил желание возвратить А. Н. Муравьева в Тобольск на прежнюю губернаторскую должность.

[*] Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта 07-01-00136а
[1] ОР ИРЛИ. Р I. Оп. 17. Д. 430. Л. 6 об.
[2] Там же. Л. 6 об. - 7 об.
[3] Тальская О. С. Ссыльные декабристы на государственной службе в Сибири // Ссылка и общественно-политическая жизнь в Сибири. XVIII - начало XIX в. Новосибирск, 1978. С. 243-245; Бочанова Т. А. Декабристы в Западной Сибири. Новосибирск, 2007.
[4] Сибирские и тобольские губернаторы: исторические портреты, документы. Тюмень, 2000. С. 224; Бочанова Т. А. Административная деятельность декабриста А. Н. Муравьева в Западной Сибири // Материалы XXI Всесоюзной научной студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс". История. Новосибирск, 1985. С. 37.
[5] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. Иркутск, 1986. С. 137.
[6] Бочанова Т. А. Административная деятельность... С. 37-38.
[7] Бочанова Т. А. Административная деятельность... С. 38.
[8] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 144.
[9] Там же.
[10] Бочанова Т. А. Административная деятельность... С. 39.
[11] Из эпистолярного наследства декабристов. Письма декабристов к Н.Н. Муравьеву-Карскому. Т. 1. М., 1975. С. 267.
[12] Бочанова Т. А. Административная деятельность... С. 39.
[13] Там же. С. 38.
[14] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 145.
[15] Там же.
[16] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 141.
[17] Там же. С. 142.
[18] Там же. С. 144.
[19] Бочанова Т. А. Административная деятельность... С. 38.
[20] Дмитриев-Мамонов А. И. Декабристы в Западной Сибири. М., 1895. С. 57-59.
[21] Там же. С. 112.
[22] См.: Туманик Е. Н. А. Н. Муравьев и ссыльные декабристы в Тобольской губернии (1832-1834 годы) // Проблемы истории местного управления Сибири конца XVI - XX веков. Материалы третьей региональной научной конференции 19-20 ноября 1998 г. Новосибирск, 1998. С. 49-53.
[23] Туманик Е. Н. "Бунт" архиепископа Иринея: причины и тайные пружины // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. Сборник научных трудов. Отв. ред. Е. К. Ромодановская. Новосибирск, 2000. С. 399-405. http://www.zaimka.ru/religion/ tumanik1.shtml
[24] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1826. Д. 61. Ч. 103. Л. 38.
[25] Нагаев А. С. "Омское дело" 1832-1833 гг. Красноярск, 1991. С. 33, 38.
[26] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 313-314.
[27] Там же.
[28] Сибирские и тобольские губернаторы… С. 224.
[29] Из эпистолярного наследства декабристов. С. 267.
[30] Там же. С. 313.
[31] ГАРФ. Ф. 109. 1 эксп. 1833. Д. 357. Л. 4. Материалы жандармской ревизии А.П. Маслова соответствуют описаниям "Записки..." А. Н. Муравьева (Там же. Л. 11 об. - 13 об., 15-17).
[32] Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь: Административная политика в первой половине XIX века. Омск, 1995. С. 112.
[33] Муравьев А. Н. Сочинения и письма. С. 314.
[34] Из эпистолярного наследства декабристов. С. 269-270.
[35] Морякова О. В. Система местного управления России при Николае I. М., 1998. С. 53.

МУРАВЬЁВ (Карский) Николай Николаевич , брат

Он был самым образованным генералом своего времени, знал шесть языков, обучал Грибоедова турецкой грамматике, выполнял дипломатические поручения царя, но лучше всего – воевал.
Назначенный государем наместником Кавказа, Николай Николаевич Муравьев успешно противостоял неприятелю в двух Русско-турецких войнах и дважды взял считавшуюся неприступной крепость Карс, укрепленную англичанами по последнему слову фортификации.
А еще он сумел договориться с грозным Шамилем, и тот не спускался с гор, пока шла война с внешним врагом России.

  Муравьёв Андрей Николаевич  , брат .   
Художник П.З. Захаров-Чеченец. 1838 г.

Следственное дело Александра Николаевича Муравьёва

Несколько слов о бывшем Нижегородском губернаторе А.Н. Муравьёве.

А. Верещагин. Редкий масон на Вятке тридцатых годов (А.Н. Муравьёв).