Поэзия декабристов

Поэтическое движение, связанное с декабризмом, вырастало на почве борьбы с основами феодально-крепостнического строя. Отражая надежды народа на освобождение от векового рабства, оно опиралось в то же время на предшествующую передовую литературную традицию. Поэты-декабристы утвердили общественную роль поэзии, ее гражданское назначение, они продолжили и обосновали в новых условиях радищевское понимание, задач поэта как гражданина и воинствующего борца.

В поисках действенного и политически целеустремленного художественного слова поэты-декабристы резко разошлись с сентиментально-элегическим направлением школы Жуковского и явились наследниками и продолжателями радищевских революционных традиций. Политическая дифференциация среди декабристов, которые разделялись на более левых и более правых, определила и степень прогрессивности их литературной деятельности. С этой точки зрения, конечно, несоизмеримыми являются, например, политические позиции Рылеева, этого наиболее революционного поэта-декабриста, с позициями Ф. Глинки или Катенина: не случайно Глинка принадлежал к чрезвычайно умеренному крылу Союза благоденствия, а Катенин, активный деятель декабристского движения на раннем его этапе, в дальнейшем (правда, не без влияния внешних обстоятельств — ранней высылки из Петербурга) отстал от движения.

Характернейшей чертой творчества поэтов-декабристов был глубокий интерес к русской национальной истории, патриотическая гордость героическим прошлым своей родины. Важнейшей тематической линией декабристской поэзии являлось воспроизведение великих исторических событий и образов героев прошлого, отражающих свободолюбивый дух русского народа в его борьбе за свободу и национальную независимость. Особенные симпатии вызвал у декабристов древний Новгород с его вечевым устройством и республиканскими вольностями. Тема новгородской вольницы разрабатывалась не только в творчестве декабристов — В. Ф. Раевского, К. Ф. Рылеева, А. И. Одоевского, А. А. Бестужева,1 но она отразилась также в поэзии Н. М. Языкова, Д. В. Веневитинова и др.

В своей литературной деятельности декабристы не замыкались в пределах русской истории и культуры, широко черпая материалы и из истории других народов и государств. Об этом свидетельствуют мемуары декабристов, а особенно их показания перед следственной комиссией. «Плутарх, Тит Ливий, Цицерон, Тацит и другие были у каждого из нас почти настольными книгами», — вспоминал декабрист И. Д. Якушкин. Образы

42

и мотивы героической античности нашли свое отражение у Рылеева, Кюхельбекера и других. В политической поэзии декабристов часто встречаются имена Брута, Катона, Цезаря. Античные образы становились своеобразными условными символами для обозначения совершенно конкретных явлений современной русской политической и общественной жизни.

Древнерусская история, история Греции и Рима, наконец история французской, испанской и других революций — все это служило источником для политических аналогий, для агитационных лозунгов. Образ Риего — вождя испанского «пронунсиаменто» — в сознании декабристов стоял рядом с образом римского республиканца Люция Юния Брута. Показательно, что член Северного общества А. М. Булатов, отправляясь утром 14 декабря на Сенатскую площадь, по его собственному признанию, «имел несчастие похвастать», что если будет «в действии, то и у нас явятся Бруты и Риеги, а может быть и превзойдут тех революционистов». Образы античных героев и деятелей национальной истории декабристы осознавали как своих предшественников. Вследствие этого даже самые имена Брута и Риего включались в ряд таких боевых агитационно-политических лозунгов, как «свобода», «любовь к отечеству», «народное благо» и т. д.

О поэзии Рылеева Н. Бестужев в своих мемуарах замечал, что «цель Рылеева обнаруживается в приноровлении, которое может сделать сам читатель».1 Система «приноровлений» у поэтов-декабристов, преследуя определенные цели обхода цензуры, вместе с тем отражала также и характерную особенность их художественного метода. Наряду с критической струей в обрисовке и оценке социальной действительности, в декабристской поэзии совершенно отчетливо выступают элементы агитационно-политической символики и аллегоризма. Аллегорические формы были, в частности, излюбленным методом Ф. Н. Глинки.

Громадной заслугой поэтов-декабристов является разработка в их творчестве образа положительного героя. В произведениях Рылеева, В. Раевского, Кюхельбекера, Одоевского и др. воссозданы черты положительного героя-патриота, передового человека своего времени, пламенно преданного родине, готового пожертвовать жизнью за свободу, героя, для которого целью существования является служение «общественному благу». Для воссоздания этого образа декабристы использовали самый разнообразный материал, черпая его также из исторического прошлого.

Пропагандируемые декабристами эстетические принципы выдвигали категорию «народности». Политическая гражданская тематика поэтов-декабристов вела их к преодолению камерных лирических жанров и к воскрешению в поэзии классического стиля. Но «классицизм» декабристской поэзии был специфичен: он находился в теснейшей связи с идеями народности и романтического историзма.

То литературное течение, глашатаями которого явились поэты-декабристы, поставило в качестве центральной задачи создание свободной, национально-самобытной литературы. В этом направлении и шли творческие поиски декабристской поэзии, причем главные интересы были сосредоточены не столько в области лирики, сколько в области драматургии и эпоса. Драматургия стояла в центре теоретических исканий Катенина, над проблемами героической трагедии работали также Грибоедов и Кюхельбекер.

Так, Грибоедов пишет программу пьесы «1812 год», с революционным и героическим сюжетом. В то же время Кюхельбекер работает над героической

43

трагедией «Аргивяне», используя в качестве условной формы античный материал. Характерно, что выход в свет «Илиады» в переводе Гнедича был воспринят как большое литературное событие и вызвал оживленную полемику вокруг вопроса о соотношении эпического и русского гекзаметра. Переводческая работа Гнедича являлась необычайно существенной и важной для постановки и уяснения проблемы русского национального эпоса.

 

«Полярная звезда». Титульный лист альманаха,
издававшегося К. Ф. Рылеевым и
А. А. Бестужевым в 1823—1825 гг.

Четкой и определенной была линия декабристов и в области их фольклорных интересов. В «возвышенных песнопениях старины», так же как и в древней русской истории, они искали выражения непреклонного и свободолюбивого народного духа. В статье «Взгляд на старую и новую словесность в России» А. Бестужев, упоминая о народных лирических песнях с их унылыми и скорбными напевами, останавливается, однако, не на этих песнях. Из всей древней поэзии его привлекает только «драгоценная поэма» — «Слово о полку Игореве». «Возвышенные песнопения старины русской исчезли, как звук разбитой лиры, — пишет Бестужев, — одно имя соловья Бояна отгрянуло в потомстве, но его творения канули в бездну веков, и от всей поэзии древней сохранилась для нас только одна поэма о походе Игоря, князя Северского, на половцев. Там находим мы незаимствованные краски, иную природу, отменный круг действия».1

Поэты-декабристы не только поставили проблему национально-самобытной, свободной поэзии, но они много сделали и для того, чтобы подготовить ее разрешение.

Известная идейная ограниченность декабристской поэзии обусловила ее аллегоризм и элементы отвлеченности. Но при всем том поэты-декабристы своими произведениями будили общественное сознание и звали на борьбу за улучшение жизни народа. В этом заключались сила и значение декабристской поэзии; она была важным этапом на путях русской литературы к реализму и народности. Недаром творчество Пушкина многообразными нитями связано с поэзией декабризма. Идейное общение и творческие споры Пушкина с В. Ф. Раевским, Рылеевым, А. Бестужевым, Кюхельбекером и другими декабристами сыграли большую роль в формировании Пушкина как мыслителя и художника.

44

Пушкин, хотя и не входивший в тайное общество, был первым, кто поэтически выразил революционные лозунги эпохи дворянского освободительного движения и стал литературным знаменем декабристов. Такие пушкинские революционные стихотворения, как «Деревня», «К Чаадаеву», «Вольность», «Noël», «Кинжал» и др., были могучим фактором, способствовавшим развитию и распространению декабристской идеологии. В следственных делах не только членов Северного и Южного обществ, но и Общества соединенных славян находились копии пушкинских стихов, и сами, декабристы признавали, что стихи Пушкина были для них важнейшим источником революционного воспитания. Пушкинские «вольные» стихи использовались декабристами как революционные прокламации, зовущие на борьбу за политическое раскрепощение России; наряду с политическими баснями и эпиграммами Д. Давыдова, «вольными» стихами Вяземского, стихами Рылеева и других поэтов — они расходились в сотнях нелегальных списков. На развитие рукописной литературы указывали впоследствии и сами декабристы в своих мемуарах; о том же писал Н. П. Огарев в стихотворении «Памяти Рылеева»:

Везде шепталися. Тетради
Ходили в списках по рукам;
Мы, дети, с робостью во взгляде,
Звучащий стих, свободы ради,
Таясь, твердили по ночам.

Пушкин оказал огромное влияние на декабристов, но и декабристы оказывали постоянное и определенное воздействие на Пушкина. В этом отношении первостепенное значение имеют встречи и беседы Пушкина в Кишиневе с одним из вождей бессарабской ячейки Союза благоденствия — «первым декабристом», майором В. Ф. Раевским.

Убежденный революционер, «спартанец», как называл его Пушкин, Раевский был одним из тех немногих декабристов, которые вели пропагандистскую работу среди солдат. За это Раевский был арестован и предан суду почти за четыре года до катастрофы на Сенатской площади. Он защищал национальное содержание в поэзии, он указывал на необходимость обращения к древнерусской истории, он требовал от поэта боевой гражданской тематики.1 Раевский пытался воздействовать на направление творческой работы Пушкина. Об этом свидетельствует известное стихотворное послание Раевского «К друзьям в Кишинев», написанное уже в крепости. Раевский призывал Пушкина обратиться с целью революционной пропаганды к сюжетам из русской истории.

Пушкин с большим вниманием относился к советам Раевского и других декабристов. Однако Пушкин перерастал эстетику декабризма, расширяя круг своих творческих исканий.

Об этом говорят отклики декабристов на появление «Евгения Онегина». «Не знаю, что будет Онегин далее..., — писал Рылеев Пушкину по поводу первой главы, — но теперь он ниже Бахчисарайского фонтана и Кавказского пленника. Я готов спорить об этом до второго пришествия» (Пушкин, XIII, 150). Друг и единомышленник Рылеева, А. Бестужев также ожидал от Пушкина прежде всего политической сатиры и гражданского пафоса; он счел возможным сочувственно отметить лишь те места «Евгения Онегина», где «мечта уносит поэта из прозы описываемого общества».2 Защищая гражданское содержание поэзии, которое поддерживал

45

и Пушкин, декабристы, однако, не могли понять и оценить значения того переворота, который осуществлял Пушкин в русской литературе. Преодолевая своеобразную ограниченность декабристских эстетических теорий, Пушкин в свой поэтический опыт включил многое из того, что намечалось, ставилось и разрабатывалось декабристами. Таковы проблемы патриотической, свободолюбивой, национально-самобытной поэзии, борьба против узких и мелочных интересов в поэзии, за народность, за истину в изображении.

*

В 1861 году в зарубежном сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия» было напечатано анонимное стихотворение, обращенное к декабристам. Замечательна оценка декабризма, данная здесь в широкой исторической перспективе. Говоря о разгроме декабристского движения, о гибели его вождей и руководителей, анонимный поэт пишет:

Ваш враг могучий торжествует,
Щадит его судьбы закон,
Лишь власти страсть его волнует,
И, кажется, незыблем трон.

Но вы погибли не напрасно:
Все, что посеяли, взойдет,
Чего желали вы так страстно,
Все, все исполнится, придет.

Иной восстанет грозный мститель,
Иной восстанет мощный род;
Страны своей освободитель,
Проснется дремлющий народ.

В победный день, в день славной тризны
Свершится роковая месть, —
И снова пред лицом отчизны
Заблещет ярко ваша честь.1

(«Декабристам»)

Традиции декабризма были живы в продолжение всего последующего развития гражданской политической поэзии в России. Полежаев, Лермонтов и Огарев, а затем Некрасов, уже на основе пушкинского наследия, возвращаются к традициям декабристской гражданской поэзии. Лучшие произведения поэтов-декабристов пользуются любовью советских читателей, продолжают волновать наших современников своей патриотической направленностью, прославлением гражданской доблести, поэтизацией героической преданности высоким идеалам свободы и гуманизма.
Сноски

Сноски к стр. 41

1 Поскольку А. А. Бестужев остался в истории литературы главным образом как прозаик, ему посвящена особая глава в разделе «Проза двадцатых — тридцатых годов».

Сноски к стр. 42

1 Воспоминания Бестужевых, 1951, стр. 27.

Сноски к стр. 43

1 Полярная звезда на 1823 год, стр. 6.

Сноски к стр. 44

1 Русский архив, 1866, стб. 1256.

2 Полярная звезда на 1825 год, стр. 14.

Сноски к стр. 45

1 Русская потаенная литература XIX столетия, ч. I. Лондон, 1861, стр. 254.