4

Глава I

ОСОБЕННОСТИ ИСТОЧНИКА

Следственное дело об Александре Сергеевиче Грибоедове входит в состав бывшего XXI фонда «Особого отдела» Центрального государственного исторического архива древних актов (ЦГАДА), ныне — 48-го фонда Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР). В фонд вошли документы «Разряда I В» бывшего Государственного архива. По описи названного фонда оно числится под № 174. На обложке его значится, что оно состоит из 24 листов, — это неточная помета времени следствия; в архивной скрепе нашего времени в деле числится 32 листа; фактически же в нем, считая обложку, 43 листа, из которых 11 — белые, не содержащие текста, а 32 — имеют текст.

Дело началось, по-видимому, 11 февраля 1826 г. (предположительная дата первого допроса А. С. Грибоедова) и закончилось в июне того же года, когда была вынесена резолюция Николая I об освобождении Грибоедова. Наличие в конце дела копии резолюции и является основанием датировки его окончания. Производилось оно от начала до конца в Петербурге.

Впервые дело о Грибоедове было опубликовано П. Е. Щеголевым в 1904 г. в его работе «А. С. Грибоедов в 1826 году»1. Вторично текст дела был воспроизведен факсимиле в 1905 г. (издание А. С. Суворина) при втором, исправленном и дополненном издании той же работы П. Е. Щеголева, получившей теперь новое название — «Грибоедов и декабристы». Факсимильный текст отличается довольно высоким уровнем типографской техники и не раз вводил в заблуждение любителей старины, посылавших восторженные информации в центральные газеты о том, что в таком-то городе и в такой-то библиотеке «найдено» подлинное следственное дело о А. С. Грибоедове.

6

С. Трубецкого написано: «Разговаривая с Рылеевым... я также сообщал ему предположение...»; у Щеголева ошибочно: «Я также сообщил ему предположение...» В подлиннике одного из ответов Грибоедова на следственную анкету над одним из пунктов стоят две цифры: 3 и 4, что означает совмещение Грибоедовым в одном тексте ответов на два вопроса следствия; у Щеголева же цифра 3 опущена, что создает неправильное впечатление, будто Грибоедов совсем уклонился от ответа на третий вопрос. В подлиннике подпись декабриста Барятинского отчетливо дается: «Барятинской», у Щеголева же: «Барятинский». В письме Грибоедова к Николаю I Щеголев опустил помету «№ 662». Резолюция И. И. Дибича на письме к Николаю I в подлиннике помещена не внизу текста письма, как у Щеголева, а вверху, в начале письма, слева, после слов «Всемилостивейший государь!». Без оговорок воспроизведены полностью сокращенные в тексте фамилии. Без оговорок даны этимологические эмендации, например в показании декабриста С. Г. Волконского: «при временным моим проездом через сей город»; у Щеголева: «при временных моих проездах через сей город»5.

Обещание воспроизвести особенности орфографии подлинника также не соблюдено. Уже не говоря о том, что в двух последних изданиях текст дела передан по новой орфографии, а указание на «буквальную точность» передачи текста не снято, имеются и иные неточности орфографического характера. Так, типичная для князя Трубецкого транскрипция «ето» произвольно передается в некоторых случаях через «это», в других соблюдается. Не всегда соблюдена и пунктуация подлинника. Не отражены в комментарии и некоторые существенные особенности расположения текста: так, дата «24 февр.» (почему-то переданная у Щеголева «24-го февр.») в подлиннике написана крупно и широко по вертикали на левом поле листа вдоль пометы о фамилиях тех, кого надлежит допросить по данному вопросу (Одоевского, Трубецкого, Рылеева), и явно относится ко всем трем фамилиям, между тем у Щеголева она дана внизу в качестве самостоятельной последней строки, и непонятно, к чему именно относится. Подчеркивания текста карандашом, которые принадлежат членам Следственного комитета (в данном случае чаще всего Дибичу), не воспроизведены и не оговорены вообще, как не оговорены зачеркивания

8

Бумага в факсимильном издании, очевидно специально заказанная Сувориным, по качеству вся однотипная (за исключением письма Грибоедова к Николаю I) — это высококачественное желтоватое верже из тряпичной массы, ручной выделки, с неровными утонченными краями; водяные знаки на суворинской бумаге отсутствуют, кроме вержировки. В подлиннике же бумага вся разнотипная, различного качества (не всегда верже) и с разными водяными знаками («Riz», «Pro Patria» с рисунком, «A. F. Rall», герб с короной и пр.). В общем бумага подлинника много проще и более низкого качества, чем в факсимильном издании. Щеголев дал те же одиннадцать чистых листов, что и в подлиннике, но расположил их почему-то «гуртом» в конце дела, в то время как в подлинном деле семь чистых листов расположены вперемежку с листами, содержащими адреса следственных анкет, два последних чистых листа находятся в середине текста (между 20 и 21 листами) и только два — в конце. Совсем не переданы в факсимиле черные сургучные печати, которыми Следственный комитет запечатывал вопросные пункты; не воспроизведены в факсимильном издании и характерные дырки — отверстия, которые почти всегда образовывались в одном из двух сомкнутых печатью листов в тот момент, когда Грибоедов или другой из заключенных распечатывал полученную от Комитета бумагу. Не переданы, как правило, и особого, конвертного типа перегибы бумаги, получившиеся при складывании ее для запечатывания.

Общий тон чернильной линии в подлиннике — коричневатый, отчетливо сепиальный, в факсимиле же — резко черный, подобный тону черной туши или голландской сажи. Совершенно не передана разная степень интенсивности чернил, в подлиннике зависевшая не только от выцветания, но и от разной степени густоты чернил, которые получал арестованный. Самая чернильная линия (штрих) в факсимиле передана грубо, в однотипных утолщениях и утончениях; поэтому столь ясно ощущаемый исследователем момент, когда Грибоедов или кто-либо из декабристов бросил старое гусиное перо и сменил его на новое или вновь очинил старое и начал писать более тонко, в факсимиле совсем пропадает. «Зато» факсимиле изобилует черточками технического происхождения под и над линиями начертанных букв, связанными с особенностями фотоцинкографического клише: нередко чистенько

10

которой самый неопытный архивист или историк всегда сможет отличить подлинник от факсимиле. Данное обстоятельство не только наложило свою печать на внешний вид дела, но, что гораздо важнее, повело к смысловому искажению. Очевидно, заметив, что карандашный штрих никак не удается, Суворин и Щеголев во многих местах просто уклонились от его воспроизведения, не передав, например, совсем карандашные подчеркивания следователя в ответе Рылеева, не воспроизведя в ряде мест карандашные крестики вверху и внизу страниц. Самым же грубым и почти невероятным для факсимильного издания искажением является пропуск существенного карандашного текста: на первом допросе у генерал-адъютанта Левашова в подлиннике стоит карандашная помета «спросить у Адуевского » (т. е. у декабриста Одоевского), не воспроизведенная в суворинском издании вовсе; она скрещивается с чернильной строкой (подписью Левашова), и передача ее в технике фотоцинкографического клише дала бы просто непонятный переплет однотипных штрихов. Из затруднения вышли просто — ее не воспроизвели совсем.

Того же типа и, вероятно, того же технологического происхождения невольное искажение можно отметить в факсимильном воспроизведении письма Грибоедова к Николаю I, которое приложено в качестве иллюстрации к III тому академического издания Полного собрания сочинений А. С. Грибоедова. Карандашная резолюция Дибича: «Объявить, что этим тоном не пишут Государю и что он будет допрошен» — там просто не воспроизведена, опущена7.

* * *

Перейдем теперь к анализу состава подлинного дела и к его источниковедческой оценке.

Состав следственного дела о Грибоедове носит многие черты, вообще типичные для следственных дел декабристского фонда. В нем имеется характерный «первый допрос», снятый лично генерал-адъютантом Левашовым и записанный им собственноручно (в отличие от этого позднейшие ответы пишутся самим заключенным). Там же биографическая анкета с вопросами об имени и отчестве подследственного, бывании у исповеди и святого причастия, месте воспитания и обучения, учителях.