Бывшая усадьба генерала П.П. Коновницына, участника русско-шведской войны 1808-09 и Отечественной войны 1812
Близ Гдова, в селе Кярово - бывшая усадьба генерала П.П. Коновницына, участника русско-шведской войны 1808-09 и Отечественной войны 1812.
В деревне Кярово находится усадьба и семейное кладбище, где похоронены П.П. Коновницин (герой войны 1812 года) и его сын - декабрист И.П. Коновницын.
В деревне Кярово в 1789 году П.П. Коновницыным была построена Покровская церковь и задумывалась как домашняя церковь и усыпальница Коновницыных, владельцев имения Кярово. д. Кярово, Гдовский район
Расстояние от Гдова до места Кярово, где находится церковь Петра и Павла и могила Коновницына П.П. - 9 км.
Из двух десятков аристократических семей, обосновавшихся в разное время на Псковской земле, одной из древнейших являлась семья Коновницыных. Впрочем, род Коновницыных относился вообще к древнейшим в России и был внесён в самые ранние родословицы и в Бархатную книгу. С. Б. Веселовский предполагал, что Андрей Иванович Кобыла - основатель целого ряда известнейших родов (Лодыженских, Жеребцовых, Колычевых, Захарьиных-Юрьевых, Боборыкиных, Горбуновых, Шереметевых и многих других, в том числе Романовых), включая Коновницыных, был представителем очень старого великорусского рода, возможно, пришедшего с князьями из Новгорода. Андрей Иванович Кобыла имел пятерых сыновей. От первого из них, Семёна Жеребца, и образовался род Коновницыных: его сын Иван получил прозвище «Коновница», от которого и пошёл род, вписавший немало ярких страниц в историю России. Само прозвище «Коновница» шло, вероятно, от военного строя: «конь» - по В. И. Далю, это ряд, порядок, а «конвой» - это начальный, коренной, так что «коновница» - это или начальник, или тот, с кого начинается строй. Такое объяснение, на мой взгляд, вполне отвечает основному делу бояр и дворян: служить, воевать, и Коновница был здесь одним из первых.
Служили Коновницыны великим московским князьям на самых разных должностях и в самых разных местах, в том числе в Новгороде и Пскове. Причём, появление их здесь объясняется, возможно, тем, что они в числе прочих московских бояр были переведены туда после присоединения Новгорода и Пскова к Московскому государству. Точного времени появления Коновницыных на Псковской земле установить не удалось, но совершенно определённо, что не позднее первой трети XVII века они уже были псковскими землевладельцами и горожанами, о чём свидетельствует немало документов. Пока же отмечу, что Иван Михайлович Коновницын служил воеводой в Кукейносе (Кокнесе, Кокенгаузен) в 1656 г., а Фёдор Степанович был воеводой в Козельске. Трое Коновницыных служили стольниками при Петре I. Служили они и стряпчими царям русским. Обо всём этом говорится не только в специальных изданиях, но и в записках С. Н. Коновницына (не так давно умершего в Перу), хранящихся в Гдовском краеведческом музее.
Много лет, начиная с 1712 г. и по меньшей мере - до 1718 г., по указу царя комендантом Гдова был Иван Богданович Коновницын. В это же время Сергей Коновницын в числе других дворян был направлен по указу Петра и распоряжению светлейшего князя Меншикова «для управления тамошних дел» в Дерпт.
На Запсковье стоял дом Богдана Коновницына (Жирковское сто), располагавшийся где-то на пути от церкви Козьмы и Дамиана с Примостья к Варлаамовским воротам (1689 г.). В Петровском сто был двор Артемия Дмитриевича Коновницына, ротмистра, «псковитина» (1678 г.). В Раковском сто находился двор Богдана Ивановича Коновницына (1678 г.).
Таким образом, в течение всего XVII века Коновницыны являлись помещиками, землевладельцами и служилыми людьми, проживавшими в нескольких местах Пскова и похороненными в городе. Так, в церкви Успения с Полонища находится керамида с именами супругов Коновницыных - Тамары Никитичны (1661 г.) и Ивана Васильевича (1667 г.).
Однако с начала XVIII в. сведений о проживании Коновницыных в Пскове уже нет. Вероятнее всего, это объясняется пожаром и мором, опустошившими Псков в 1710 году. С этого времени Коновницыны связаны уже с Гдовским краем, где у них были земли. Известно, в частности, что из владений Богдана Коновницына, расположенных на реке Плюсса, в 1682 г. люди шведа Юргена Тундерфельда воровски рубили лес и переправляли его в Нарву.
С 1712 г. комендантом Гдова был Иван Богданович Коновницын - очевидно, сын только что упомянутого Богдана Ивановича.
Характер службы Коновницыных был многотруден и разнообразен. Достаточно сказать, что один из них, Степан Богданович, в числе 22 гардемаринов был направлен Петром I на обучение военно-морскому делу в Морской корпус в испанском городе Кадиксе, пробыв в Средиземном море с 1716 по 1719 годы. Здесь получали знания, а опыт приобретали в Венеции, Франции, Англии и Голландии, откуда и возвратились в Петербург. Позже Степан Коновницын служил во флоте, достигнув обер-офицерских чинов.
Коновницыны, конечно, занимались и собственным хозяйством, решали различные земельные дела. В архивах и даже Полном Собрании Законов Российской империи сохранились свидетельства о продаже Коновницыными земель, обмене с кем-то землями или об отказе им деревень.
Хотя владения Коновницыных были не только в Псковской, но и в других губерниях - Харьковской, Петербургской, и даже в Крыму, - основным местом их пребывания стало гдовское Кярово и святогорские Поляны. Кярово становится родовым гнездом Коновницыных.
Во второй половине XVIII столетия в Кярове был возведён дом усилиями Петра Петровича Коновницына, генерал-поручика, видного сановника, близкого к императрице, Петербургского губернатора, а затем - генерал-губернатора Архангельского и Олонецкого. Дом этот, с некоторыми изменениями, простоял до XX века.
Вслед за домом дочь П. П. Коновницына Елизавета Петровна возвела и каменную Покровскую церковь, с одним престолом, вместо стоявшей там деревянной, о чём в клировых ведомостях было записано: «Заложена 13 июня 1788 г. и 30 сентября 1789 г. освящена». Позже, уже во второй четверти XIX в., его внук Иван возвёл в имении Поляны церковь с таким же названием.
Сам П. П. Коновницын вряд ли постоянно жил в построенном им доме, озабоченный своими государственными делами, но вот его единственному сыну, тоже Петру Петровичу (1764-1822), довелось жить здесь довольно долго, и вот почему.
Ещё ребёнком, в 1772 г., по тогдашним традициям «золотого» (екатерининского) века - конечно, при участии отца, - Пётр был записан капралом в Артиллерийский корпус, затем он становится сержантом, фурьером и переводится в Семёновский гвардейский полк, где и числится до вступления в действительную военную службу 1 января 1786 г. прапорщиком. Через два года он - подпоручик
Начиная с русско-шведской войны 1788-1790 гг., Коновницын участвует во всех войнах, которые вела Россия до 1798 г., когда он был отставлен от службы. Карьера его до отставки развивалась весьма успешно, так что он 2 сентября 1797 г., 32-х лет, получает чин генерал-майора, но в следующем году, получив отставку в числе многих других генералов и офицеров, изгнанных Павлом I из армии, он становится частным лицом. Тогда-то он и обосновался в Кирове, занявшись хозяйством и приведением в порядок родового гнезда. Он устраивает парк и разбивает сад. Парк сохранился до сих пор, в нём видны ограничительные липовые, а также березовая аллеи, беседка из лип, ясени и старые тополя по дороге в деревню. Сад же Пётр Петрович разбивал вместе с супругой - Анной Ивановной Корсаковой (1769-1841). Об этом саде писал декабрист А Е. Розен, посетивший Кярово после ссылки, где несколько лет он пребывал в Кургане вместе с дочерью Коновницыных Елизаветой Петровной. Она была замужем за декабристом М. М. Нарышкиным и поехала за ним в Сибирь, затем на Кавказ, пройдя с ним весь путь до конца.
Кроме того, П. П. Коновницын построил на Черме (река, впадающая Е Чудское озеро) мельницу, располагавшуюся немного ниже по реке, чем сама усадьба. До нашего времени дошла только Покровская церковь, где находится несколько захоронений, в том числе самого Петра Петровича и Анны Ивановны, а также их родственников.
В Кярове рождаются дети Коновницыных: Елизавета (1802), Пётр (1803), Иван (1806), Григорий (1809) и Алексей, появившийся на свет в конце 1812 г., когда ещё шла война...
В 1806 г. мирная, невоенная жизнь П. П. Коновницына закончилась: петербургские дворяне избрали его начальником губернского ополчения (Гдовский уезд тогда входил в состав столичной губернии), а в 1807 г. Александр I возвращает его в армию и вводит в свою свиту. С тех пор Пётр Петрович уже не снимал военного мундира до конца своих дней.
Перед войной 1812 г. П. П. Коновницын, уже генерал-лейтенант, был командиром лучшей в армии 3-й пехотной дивизии, которая входила в состав 1-й армии Барклая-де-Толли. Дивизия располагалась в районе Вильно, и с Коновницыным находилась его семья, с началом войны выехавшая в Кярово.
1812 год стал звёздным часом П. П. Коновницына. Он шёл вместе с 1-й армией и участвовал в боях, в том числе оборонял Смоленск, где был ранен. Затем командовал арьергардом объединённых русских армий, отступавших к Бородину, участвовал в Бородинском сражении, заменив сначала раненого Багратиона, а потом - убитого командира корпуса Тучкова.
Его стремительность, одержимость в бою поразили поэта Жуковского:
Хвала тебе, славян любовь,
Наш Коновницын смелый!..
Ничто ему толпы врагов,
Ничто мечи и стрелы;
Пред ним, за ним перун гремит,
И пышет пламень боя...
Он весел, он на гибель зрит
С спокойствием героя;
Себя забыл... одним врагам
Готовит истребленъе;
Пример и ратным и вождям
И смелым в удивленье.
И не случайно И. П. Липранди, один из самых информированных людей своего времени, отмечая удивительную скромность, даже кротость Коновницына в обычных условиях, говорит, что в бою он преображался и становился «львом в самых опасных местах».
На Бородинском поле он получил серьёзную контузию. После отступления П. П. Коновницын назначается дежурным генералом при Главной квартире всех воюющих армий и до конца войны остаётся правой рукой М. И. Кутузова. За подвиги в 1812 году он получил ряд высших наград и чин генерал-адъютанта.
В течение всей войны между супругами через Кярово и Петербург велась интенсивная переписка. Сохранившиеся письма говорят об исключительном взаимоуважении и нежной любви супругов, их переживаниях за Отечество. Обнаруженные и опубликованные письма детей Петру Петровичу в армию необыкновенно трогательны.
Когда А И. Коновницына приехала в 1812 г. в Кярово, то была расстроена состоянием дома, на её самочувствии сказывалась и вся обстановка войны. 2 июля 1812г. она писала мужу:«... по газетам видела, что открылись военные действия в день моего отъезду 12 числа. Ежели поехала через Ригу подленно попала бы плен, чтоб тогда. У нас дожди, в доме везде несёт, но рада чрезвычайно что здесь по крайней мере ближе к тебе и о тебе скорее узнаю и чаще писать могу, в том только отраду и нахожу». В одном из ответных писем Петра Петровича читаем.- «Не хочу крестов, а единого щастия быть в одном Кярове неразлучно с тобою. Семейное щастие ни щем в свете не сравню. Вот чего за службу мою просить буду. Вот чем могу только быть вознаграждён. Так мой друг. Сие вот одно моё желание». Но увидеть семью ему удалось только зимой 1813 г., когда он получил-таки желаемое им вознаграждение и съездил в короткий отпуск в Петербург, где тогда находилась его семья и где Анна Ивановна родила своего «поскребыша» - Алёшеньку. Побыв с семьей, Пётр Петрович возвращается в армию, которая уже начала свои заграничные походы, и командует гренадёрским корпусом.
В апреле 1813 г. П. П. Коновницын был тяжело ранен в ногу и долго лечился. Ему было пожаловано царём 25 тысяч рублей. Возможно, это помогло его жене заняться ремонтом дома в Кярове. Летом - вероятно, 1813 года, - Анна Ивановна писала мужу: «...что нам с фундаментом делать. Весь развалился. Надо подбирать и штукатурить... трубы все развалились. Кирпич был скверный. Теперь нарочно для нас в Верхолянах (соседнее имение Корсаковых) обжигают». Из другого письма видно, что ремонт удался: «Дом почти весь обгрунтован. Окошки заделываю и дверь внизу в кабинете брёвнами. Будет тепло. Столяры двери делают в сени, да и в оба балкона. А те так хороши, что развалились уже. Нужно хороший замок другой с пружиною: один в сени, а другой внизу, в лакейской, где по приказанию твоему делают одинаковую дверь...» Таким образом, дом ремонтировался при участии Петра Петровича - супруги обсуждали, что и как сделать в доме.
Кяровский дом простоял ещё долго и, конечно, ремонтировался вновь. На фотографии 1912 года, сохранившей его облик, уже нет никаких балконов. После революции, рассеявшей семью Коновницыных по миру, дом, по преданию, был отдан коммуне, а затем разобран и перенесён в Гдов. В нём помещался сначала райисполком, а потом ряд других учреждений. Он пережил Великую Отечественную войну и лишь несколько лет назад был уже окончательно разобран.
В Кярове после войны 1812 года Коновницыны появлялись лишь эпизодически. Пётр Петрович с1815 по 1819 годы служил военным министром России, а с 1819 по 1822, до своей смерти, - Главным директором Пажеского, кадетских и всех других дворянских военно-учебных заведений, а в 1822 г. - и Царскосельского лицея с Благородным пансионом при нём. Понятно, что вся семья жила в Петербурге, вела придворную жизнь, но выезжала и в Кярово по разным обстоятельствам - например, в связи со смертью матери Петра Петровича. Кярово продолжает быть центром притяжения Коновницыных. Постепенно в нём появляются некоторые памятные знаки. Так, генерал поставил в парке памятник в честь своего друга, полковника Я. П. Гавердовского, погибшего в день Бородинского сражения. Верный этой дружбе, П. П. Коновницын сочинил трогательное стихотворение и запечатлел его на этом памятнике:
В трудах на пользу посвященных,
В отважных подвигах военных,
Свою он Славу находил.
Умом высоким одаренный,
Усердъем к службе отличенный,
России верным сыном был.
Пускай сие воспоминанье,
Детей моих влечет вниманье,
Как я его достоинства чтил.
Ценность этого памятника возрастала еще и потому, что тело Гавердовского не нашли, не было поэтому и его могилы. Позже Анна Ивановна поставила перед домом бюст самого Коновницына. Этот бюст их потомки перенесли затем в гостиную дома. Сейчас он утерян. Кроме того, в Кярове был поставлен памятник и Петру Коновницыну, сыну генерала. Его поставил в память о брате Иван. К сожалению, от него осталось только гранитное основание. Оба брата были декабристами и понесли наказание за участие в восстании на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Пётр сначала был сослан рядовым в Семипалатинск, затем усилиями матери переведён на Кавказ в действующую армию. Вернул себе офицерский чин, но в 1830 г., во время эпидемии холеры, скончался во Владикавказе, где и похоронен. Иван же был переведён из гвардии в армию, на Украину, затем участвовал в войне с персами в 1826-1828 гг., потом вышел в отставку. Жил сначала в своём украинском имении Никитовка, затем в Полянах, а после смерти матери и младшего брата Григория переехал в Кярово, где и похоронен рядом с Покровской церковью.
Иван Петрович благоустроил ещё одно имение - Поляны. Располагалось оно в 16 верстах от Святых Гор и было одним из самых доходных имений. Появился там Иван Петрович в 1840 г. вместе с женой - Марией Николаевной Бахметевой. Он построил новый дом, с мезонином и верандой. Дом этот простоял целый век, хотя судьба его круто изменилась уже при советской власти. В 1930-х гг. его разобрали и перевезли в Воронич, на турбазу, где он и находился до Великой Отечественной войны, во время которой сгорел. Так что его судьба удивительным образом совпала с судьбой кяровского дома.
Построил в Полянах Иван Петрович и церковь, дав ей такое же названье, как и в Кярове - Покрова Богородицы. Очевидно, это было сделано не случайно. Однако эта церковь не сохранилась. Да и вообще от этой усадьбы сейчас сохранились лишь два сарая и один дуб от аллеи в парке.
После того, как И. П. Коновницын стал постоянно жить в Кярове, он избирался уездным предводителем дворянства. Коновницыны принадлежали к дворянству С-Петербургской губернии. Ещё по инициативе отца в 1792 г. род Коновницыных был внесён в родословную дворянскую книгу столичной губернии, в шестую её часть. Однако в 1834 г. Анна Ивановна Коновницына вновь поднимает этот вопрос. Дело в том, что в 1819 г. род Коновницыных стал графским (за заслуги П. П. Коновницына перед Отечеством этот титул был присвоен всей семье), - Анна Ивановна и обратилась к императору с прошением о включении их рода в родословную книгу дворянства Петербургской губернии уже в пятую её часть, по графскому достоинству. Это было необходимо сделать в первую очередь ради детей. В конце 1834 г. прошение А. И. Ко-новницыной было удовлетворено. Однако среди детей, внесённых в графскую родословную, оказались только Иван, Григорий и Алексей: Петра уже не было в живых, а Елизавета считалась женой государственного преступника.
Как дворяне, Коновницыны и после Ивана Петровича не раз потом избирались на должность уездного предводителя дворянства. Среди них - и Алексей, а потом и внук генерала - Эммануил Иванович. Это убедительно доказывает, что Коновницыны пользовались устойчивым авторитетом гдовского дворянства, и, конечно, заслуженно.
Завершая разговор о Коновницыных, хотелось бы отдать должное этому славному роду. Из глубины времён встаёт их образ - верных слуг России, защитников Отечества. Коновницыны были и создателями церквей, три из которых нам известны: кроме Покровских храмов в Кярове и Полянах, в 1765 г. в Святых Горах была на средства Григория Ивановича Коновницына построена деревянная Казанская церковь, что стоит до сих пор на Тимофеевой горке. Вера всегда была с ними. В своё время из Покровской церкви в Кярове в Псковский музей-заповедник были переданы две иконы, одна из них - образ Николая Чудотворца с надписью «Напутствовала в войнах». Она располагалась над могилой П. П. Коновницына. Другая находилась слева у иконостаса. На ней был изображён Иоанн Златоуст, а на обороте - интересная надпись: «Иван Петрович Коновницын. Родился 1806 г. 10 сентября в 10-м часу. Поутру день его ангела 14 сего же сентября, образом сим благословила бабушка Агафья Григорьевна Корсакова, при рождении рост его означен на образе по чёрную кайму». А иконы на иконостас были подарены семье Коновницыных вскоре после смерти П. П. Коновницына великим князем Николаем Павловичем, будущим царём, из Аничкова дворца. На мраморном постаменте над могилой Петра Петровича Анна Ивановна поставила образ Божией Матери с надписью о благословении всего рода. Риза же образа была вылита из золотой сабли с бриллиантами «За храбрость», пожалованной генералу за Бородинский бой...
ПОТОМКИ СЛАВНОГО ГЕРОЯ
В 6 километрах от древнего русского города Гдова находится бывшее имение графа Петра Петровича Коновницына - Кярово. История и время практически стерли с лица земли дом, сад, парк, принадлежавшие Петру Петровичу. Осталась лишь Покровская церковь, в которой похоронен Коновницын, его жена, Анна Ивановна и один из сыновей, да небольшое кладбище, на котором покоится сын Григорий. Имя Петра Петровича Коновницына, героя Отечественной войны 1812 года всегда являлось и является образцом мужества, воинского долга, верности Отечеству. Ни время, ни идеологические перемены в стране не умаляют достоинств героя.
С потомками Петра Петровича Коновницына в этом плане оказалось сложнее. События октября 1917 года расставили свои акценты, и до недавних пор о них (о потомках) в России не знали или не хотели знать. Так, в одной из справок о графе Коновницыне, хранящихся в фондах музея, перечислены все заслуги героя и в заключение приводится фраза (орфография сохранена): «Из потомков Коновницына в положительную сторону отметить некого».Справка эта составлена еще в начале 70-х годов и является характерным документом того времени. Но время идет, все течет, все изменяется. Музейные фонды пополняются новыми документами, письмами, происходят встречи с людьми и вырисовывается портрет Коновницыных-потомков, с которыми мы и хотим познакомить.
В начале 90-х годов совершенно случайно, через одного из моряков торгового флота, была налажена связь с прапраправнуком Петра Петровича Коновницына - Сергеем Николаевичем Коновницыным. Обратимся к его письму, хранящемуся теперь в фондах музея. В первых строках он благодарит за память графа Петра Петровича Коновницына, далее пишет: «Он и мертвым в строю стоит. Лежит он в Покровской церкви, которая служит усыпальницей графов Коновницыных. Отец же мой, его родной праправнук лежит в чужой, далекой земле на Британском кладбище в городе Буэнос-Айрес. Николай Сергеевич Коновницын, штаб-ротмистр Лейб-гвардии конно-гренадерского полка, дал присягу Богу, Царю и Отечеству. После кончины Государя сражался за честь. Как помнится, не принадлежал ни к какому политическому движению. Во время гражданской войны служил в Гвардейских эскадронах, где каждый наездник был офицером. Был выбран полковником последнего Гвардейского эскадрона. В 1918 году Коновницын встретился с Всеволодом Николаевичем Бартеневым, который тоже был в Белой армии. С Бартеневым находилась и его сестра Екатерина Николаевна, на которой мой отец женился вскоре после встречи. Моя мать была воспитанницей Екатерининского института благородных девиц в Санкт-Петербурге. С самого начала войны 1914 года поступила сестрой милосердия и служила на Краснокрестном поезде Великой княжны, причем, часто находилась в местах боевых действий до самой революции.
Оторвались мои родители от России последними в 1920 году. Со своим эскадроном отец прорвался от Кавказа до Одессы. Добрались до Константинополя, а потом - в Белград, там я и родился 16 декабря 1923 года. Мы переехали из Югославии на юг Франции в 1924 году. Жили между Ниццей и Каннами до 1939 года. Когда началась Вторая мировая война, мы переехали в город По под Пиренеями, а потом в Париж. Война нас разделила, и с 1942 по 1946 год я моих родителей не видел. Соединились мы только в 1948 году в Аргентине.
Помню отца с раннего детства. Много со мной он гулял по лесам и горам, любовь к России мне дал, к Богу и людям. Учил меня русскому языку и нашей истории... Отец никогда от России не отрывался, она была ему вечная. Белые и красные - иное дело. Скончался он в городе Буэнос-Айрес в Аргентине 17 марта 1963 года в сане диакона Русской синодальной церкви. Мать моя скончалась в декабре 1972 года. Её чуть ли не последние слова были: «Помни, Сережа, твой отец был последним полковником последнего Гвардейского эскадрона» Сергей Николаевич подытоживает в своем письме: «679 лет Коновницыны служили России. Проливали кровь и отдавали жизни из поколения в поколение. Сам я никакого долга исполнить не мог, но честь берегу» Через год, в 1992 году состоялась наша встреча с Сергеем Николаевичем Коновницыным. Он приехал взглянуть на свое родовое имение, поклониться могиле знаменитого предка. С грустью и сожалением смотрел он на заросший парк, неухоженное кладбище. Нужно сказать, что в общении он оказался очень прост; чистый русский язык не выдавал в нем перуанца. О себе он рассказал следующее: «Был женат на Марии Николаевне Львовой, бабка её была Салтыкова. От первого брака у меня сын, граф Алексей Сергеевич Коновницын. Ему 37 лет и живет он в Вашингтоне, где у него маленькое собственное дело». В Перу Сергей Николаевич долгое время работал в горах, буравил за хорошую оплату. Потом вывозил продукты и рыбную муку из джунглей. Тогда, по его словам, был даже богат, имел домик в Швейцарии и много путешествовал. Потом дело лопнуло после очередного военного переворота. С марта 1989 года основал свою компанию для дел с Канадой. 34 года жизни прожил гордо бесподданным, а теперь стал перуанцем. Вторая жена - перуанка, Норма Петровна Белград и две дочери Екатерина 19-ти лет и Наталия 17-ти лет посетили Кярово вместе с Сергеем Николаевичем. На прощание Сергей Николаевич поделился мыслью о том, что хотел бы остаток жизни провести именно здесь, в Кярово, на земле своих предков. Но судьба распорядилась по-своему: в 1995 году из Перу пришло сообщение, что граф Сергей Николаевич Коновницын скончался.
В 1998 году в крепости города Гдова появился деревянный крест с табличкой: «На этом месте похоронен граф Алексей Иванович Коновницын, расстрелянный безбожной властью в 1919 году». Установил крест и сделал табличку настоятель восстановленного в Гдове собора отец Михаил. Предыстория этого захоронения такова. Алексей Иванович Коновницын родился в 1866 году и приходился внуком легендарному герою Бородинского сражения. Закончив морское училище, участвовал во многих баталиях. Выйдя в отставку, обосновался в Кярово. В 1914 году, как истинный патриот и воин, принял участие в войне с Германией. Коновницыны не стремились к богатству, они занимались сбором пожертвований для армии, материально помогали семьям фронтовиков, построили сельскую школу, которая, нужно отметить, работает и по сей день.
Преданность Родине, доброту к людям Алексей Иванович воспитал и в своих детях, в том числе и в Николае, который в 1916 году окончил военное училище и отправился на фронт. За отличие в боях Николай Коновницын был награжден орденами Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. После развала русской армии 22-летний поручик приехал к родителям в Кярово.
1918-1919 годы на Гдовщине были не простыми. Город неоднократно переходил из рук в руки - от белых к красным и наоборот. Картину тех дней доподлинно восстановили юристы из Пскова И. Панчишин и А. Пузанов, занимавшиеся реабилитацией графов Коновницыных. В статье «Графское дело» мы читаем: «Времена наступили суровые, страшные - в Гдовском уезде, как и повсюду в России, правил бал «красный террор»». Однако, хозяйственные работы заставили Николая отправиться в Гдов, где тут же был арестован.
В тот же день в имении был произведен обыск, который к великой радости чекистов дал результат: были изъяты маузер, браунинг, сабля, кинжал и бинокль. Кстати, о наличии этого оружия Николай и не скрывал. Напрасно объясняли потом Коновницыны, что как бывшие военные, имели пристрастие к оружию и несколько задержались со сдачей его властям. 11 декабря 1918 года принимается предварительное решение: «Бывшего графа Алексея Иванова (так в тексте) Коновницына за участие в «Союзе русского народа» и хранение с контрреволюционной целью оружия - расстрелять, дабы этим обезвредить его, как человека, в высшей степени неблагонадежного, который не может быть терпим в близком соседстве с белогвардейской Эстляндией.»
Но формальность превыше всего: ещё требовалась санкция на расстрел губернской ЧК. И такая санкция не заставила себя долго ждать: «Расстрел бывших графов санкционируем. Скороходов, Лобов, Ратнер, Ленов». Среди ныне живущих жителей города есть люди, которые знают, где и как был расстрелян Алексей Иванович Коновницын. По их воспоминаниям, графа вытащили на простынях из Гдовской больницы, где он находился на излечении, и расстреляли, а тело сбросили в придорожную канаву. (Кстати, одна из улиц в Гдове носит имя человека, расстрелявшего Алексея Коновницына.) Вступившие в город отряды Балаховича с почестями похоронили его в гдовской крепости. Спустя 80 лет на его могиле появился православный крест с надписью.
Иная судьба постигла Коновницына-младшего. Более 4-х месяцев он пребывал в камере смертников. А на воле тем временем происходили важные события. Мечущаяся в горе и неведении графиня Софья Макаровна Коновницына буквально забросала письменными заявлениями, ходатайствами и просьбами органы власти. Уже не ведая, чем пронять мучителей её семьи, она начинает обращением: «Товарищи коммунисты!» и заканчивает: «гражданка Коновницына». На этот крик мольбы и отчаяния ответа не последовало. Но появляются другие заявления. И. Панчишин и А. Пузанов, работая в архивах, находят несколько ходатайств в ЧК, которые невозможно читать без удивления и восхищения. Сразу 4 деревни: Ужово, Копылово, Микково и Петровское потребовали пересмотра дел Коновницыных и их освобождения. Десятки крестьян утверждали, что графы никакой агитацией против советской власти не занимались, были всегда добры к крестьянам, что они, крестьяне берут графов на поруки и берут на себя ответственность представить их органам следствия по первому требованию.
По воле судьбы граф Николай Алексеевич не был расстрелян. По имеющимся данным, он оказался за границей. 20 января 1999 года прокуратура Псковской области вынесла заключение, по которому решение ВЧК в отношении Алексея Ивановича и Николая Алексеевича Коновницыных отменены, как незаконные, и они оба полностью реабилитированы. Основным мотивом заключения прозвучало то, что эти русские дворяне никогда не занимались деятельностью, направленной против их Родины, России...
Судьба других детей Алексея Ивановича Коновницына сложилась примерно так же. В своём интервью газете «Наша страна», которая выходит в Буэнос-Айресе, младший брат Николая Алексеевича, Александр, вспоминает: «В ту же ночь, в имении, которое находилось в 8-ми верстах от Гдова, большевиками были арестованы мы - моя мать, мой брат Петр и я. Попали мы в ту же тюрьму Гдова, После двух месяцев заключения нам был вынесен приговор: быть высланными на Соловки в качестве заложников. Однако, раньше, чем отправить на Соловки, нас отвезли под конвоем домой, в имение, ибо в одном километре от нашего дома проходил поезд. Мы должны были переночевать там, а на следующий день грузиться на станции возле нашего имения.»
В тот день их отбили наступавшие части Юденича. Город был очищен от красных, но в имение они уже не вернулись, а переехали жить в Гдов. Старший брат Петр ушел добровольцем в армию Юденича, Александр, которому было всего лишь 15 лет, заявил, что, если его не примут добровольцем, он все равно сбежит из дому. И его приняли в Георгиевский пехотный полк. Попал в команду конных разведчиков при батарее. На вопрос корреспондента газеты тяжело ли было 15-летнему мальчику нести военную службу. Александр Алексеевич ответил: «Нет, наоборот, энтузиазм огромный, силы чувствовались неистощимые. Да я ещё и сейчас, когда мне за девяносто, езжу на велосипеде, играю в теннис. А тогда... Правда бывали моменты, когда казалось, что от усталости вздохнуть не сможешь...»
Из дореволюционной поры у Александра Алексеевича самыми яркими и дорогими воспоминаниями оказались Бородинские торжества: «Наш род испокон веков состоял на русской военной службе. А графский титул мы получили за подвиги моего прадеда во время войны с Наполеоном. Но кроме того он - в числе 12-ти генералов, среди них, например, Раевский, - получил звание «Героя Отечественной войны». И когда были торжества по случаю столетия Бородинской битвы, мы, все потомки, были приглашены на Бородино, и рас принимал Государь в своей ложе - но только мужское поколение. Мне тогда было лет 7-8. Я сидел рядом с Государем в его ложе, когда проходила церемониальным маршем Гвардейская дивизия. А потом был царский завтрак, Государь и наследник Цесаревич сидели с нами за большим столом. Опять-таки только мужское поколение. Дам принимала Царица. А потом нам подарили по серебряному прибору на память».
Александр Алексеевич рассказал и о своей старшей сестре Наталье, которая окончила Смольный институт и была сестрой милосердия в регулярной русской императорской армии, но во время первой мировой войны была взята немцами в плен и связь с ней оборвалась. На вопрос какое значение придает Александр Коновницын голубой крови, он ответил: «Ценятся породистые лошади, породистые собаки. Почему же не ценить породистых людей! Хоть я аристократ по происхождению и в душе, всю жизнь я был вне моего круга. Я должен был бороться за кусок хлеба, пробиваться зубами и ногтями: я трудящийся. В нынешнее время привилегии аристократии исключительно нравственного характера: удовлетворение нести хорошую фамилию, блюсти честь и жертвовать собой.»
В одном из последующих номеров газеты был напечатан некролог с портретом совсем молодого Александра Коновницына, где говорилось: «Волею Божией 23 марта 1998 года на 93-м году жизни в провинции Буэнос-Айрес скончался кадет Пажеского и Александровского корпусов вольноопределяющийся Георгиевского полка Северо-Западной Белой Армии, верный сын Исторической России и друг «Нашей страны» граф Александр Алексеевич Коновницын. О чем со скорбью сообщает редакция и выражает свое соболезнование дочери покойного. Мир праху белого воина!»
Летом 2000 года в Россию с частным визитом приезжали потомки Алексея Ивановича Коновницына, похороненного в Гдовской крепости. Его семидесятилетний внук Алексей Петрович со своим сыном, Петром Алексеевичем. Эти люди, впервые приехавшие в Россию, решили узнать получше эту загадочную и в то же время родную страну. Для этого они самолетом долетели до Владивостока и поездом возвращались в Петербург, по пути побывав в Екатеринбурге на месте казни Царской Семьи. Своим долгом они посчитали посещение Гдовской земли и поклонение могилам предков. У могилы Алексея Ивановича была отслужена лития, и Петр Алексеевич насыщенным басом пел вместе с отцом Михаилом. Оказалось, что он поет в хоре одной из Русских церквей в Лос-Анджелесе. Посещение Кярова вызвало у всех на глазах слезы. Прихожане Покровской церкви, где похоронен Петр Петрович Коновницын, узнав о приезде потомков, украсили дорожку к храму цветами, встретили их хлебом-солью. Гости (или хозяева) обошли всю территорию, на которой располагалось имение, позвонили в колокола на звоннице. Подарили в храм икону с изображением Новомучеников Российских.
Познакомившись, таким образом, с потомками Коновницына, мы видим, что люди эти из разных поколений, жившие в разных странах, свято берегли и берегут честь рода, сохраняют память о своих замечательных предках и удивительным образом любят Россию, безупречно говоря на русском языке, сохраняя в своей жизни русские традиции, зная её богатую историю.
