Цареубийца Яков Скарятин
Яков Скарятин в 1810-ые г. г., отец
миниатюра неизвестного художника.
В ночь с 11 на 12 марта (по старому стилю) 1801 года в Михайловском замке Санкт-Петербурга двенадцатью заговорщиками был убит император Павел I.
Спустя 50 лет, 23 февраля 1851 года, в Орловской палате гражданского суда была совершена раздельная запись от имени жены полковника, вдовы Натальи Григорьевны Скарятиной и её сыновей – Владимира, Александра, Дмитрия и Николая Яковлевичей. Мать и дети договорились о разделе между ними недвижимого имения, оставшегося после смерти полковника Якова Фёдоровича Скарятина и его старшего сына Григория Яковлевича Скарятина в Малоархангельском, Мценском, Ливенском уездах Орловской губернии и Щигровском уезде Курской губернии.
Военная карьера Якова Скарятина
Какая, казалось бы, связь между этими двумя событиями? Самая прямая. Одним из 12 цареубийц был штабс-капитан Лейб-гвардии Измайловского полка Яков Скарятин. Причём, его роль – откровенно палаческая. Вот как описал те трагические события один из современников, М.А.Фонфизин: « князь Яшвиль, Татаринов, Гарданов и Скарятин яростно бросились» на царя, «вырвали из его рук шпагу; началась отчаянная борьба. Павел был крепок и силён; его повалили на пол, топтали ногами, шпажным эфесом проломили ему голову и, наконец, задавили шарфом Скарятина». Другой из современников, граф Ланжерон, уточнил, что Скарятин, «сняв висевший над кроватью собственный шарф императора, задушил его им». До недавнего времени о молодых годах жизни штабс-капитана Скарятина, кроме самого факта участия его в цареубийстве, было мало что известно.
Однако в 2002 году военно-исторический журнал «Цейхгауз» (№1 за 2002 год) опубликовал три небольших документа из фондов Российского Государственного Военно-исторического архива, которые заметно расширили наши сведения об известном орловском помещике.
Из «Всеподданнейшего прошения … об увольнении от службы», написанного Я.Ф.Скарятиным 6 сентября 1806 года на имя императора Александра I, стало известно, что он начал военную карьеру подпрапорщиком в августе 1783 года и, проходя по ступеням служебной лестницы, 15 октября 1800 года был удостоен штабс-капитанского звания, в сентябре 1803 года — капитанского, а уже в декабре того же года Скарятин получил звание полковника Лейб-гвардии Измайловского полка. В 1805 году он принял участие в заграничном походе против французских войск и сражался с ними под Аустерлицем. За проявленное в бою мужество полковник Яков Скарятин был награждён орденом Владимира 4-степени (с бантом). И на этом военная карьера гвардейца подошла к концу. Правда, он успел получить ещё орден Св. Иоанна Иерусалимского.
Но уже в следующем, 1806-ом, году Скарятин просит уволить его на статскую службу, мотивируя это состоянием здоровья. Лекарь полка выдаёт ему соответствующую справку (не может служить из-за «продолжающегося удушья и лома в бывшей переломанной ноге»).
Бумаги поступают сначала к Великому князю Константину Романову, а от него – к императору Александру I. Царь даёт «добро» — и полковник Скарятин становится гражданским человеком и отправляется в родовое своё имение – село Троицкое Малоархангельского уезда Орловской губернии.
Помещичья жизнь. Семья и дети.
Было ему в тот момент (согласно сведениям служебного формуляра) 26 лет и был он год как женат на женщине известной и очень уважаемой в светских кругах – княжне Наталье Щербатовой (Щербатовы – знатное семейство с влиятельной роднёй).
Отец Якова Скарятина, бригадир (промежуточный чин между полковником и генерал-майором) Фёдор Васильевич, умер рано, оставив большое богатство двум своим детям. Дочь Мария удовлетворилась получением от брата 40 000 рублей, отказавшись от всего остального. Так Яков Фёдорович Скарятин и оказался единственным наследником недвижимых имений, крепостных крестьян и дворовых людей в четырёх уездах Орловской и Курской губерний.
Теперь стоит перечислить населённые пункты, хозяином которых стал молодой и красивый помещик.
В Малоархангельском уезде Скарятин владел: селами — Троицким, Красным, Рождественским, сельцом Синковцом, сельцом Теляжьим, деревнями — Троицкой, Богохранимой, Трудской, Верхней Трудской, Стрелкою, Жериханью.
В Ливенском уезде ему принадлежали: село Пеньшино, село Васильевское, деревни — Ивановка, Мачилы, Огороженная Дуброва, Маховая.
Во Мценском уезде у Скарятина имелось сельцо Алисово (Неручь тож).
И, наконец, в Щигровском уезде Курской губернии его поместья составляли: село Никольское, сельцо Ховатка и деревни Репище и Поздеева.
Общее число крепостных крестьян и дворовых душ во всех вышеперечисленных населённых пунктах — 3164 человека. А земельный массив, принадлежавший полковнику Скарятину, достигал 19 650 десятин (в переводе на гектары – 21 418,5 га).
Даже такие крупные землевладельцы Орловской губернии, каковыми считались князья Куракины, заметно уступали Скарятину по количеству принадлежавшей им земли.
Мне всегда казалось, в некоторой степени, странным сравнение – князья Куракины и обыкновенный полковник (хотя и гвардейский), каким к концу службы был Яков Фёдорович Скарятин, — а по богатству он превосходил «сиятельнейших». Мало того, если говорить в целом о влиянии семей Скарятиных и Куракиных на жизнь Малоархангельского уезда (а именно здесь были сосредоточены основные владения тех и других), то Скарятины имели явное преимущество. Предводителями Малоархангельского дворянства (с момента образования уезда) были представители четырёх поколений Скарятиных.
Впрочем, и на губернском уровне Скарятины не подкачали – они были предводителями дворянства и губернаторами не только в Орловской, но и в Курской, Казанской, Новгородской и Санкт-Петербургской губерниях.
В Малоархангельском же уезде во времена Якова Фёдоровича уездная жизнь кипела, скорее, не в самом Малоархангельске, а в главном имении Скарятиных – селе Троицком (ныне – Верховского района), в 70 верстах от уездного центра. Многочисленные просители со своими письмами приезжали сюда, а не в город, да и малоархангельские чиновники значительную часть времени проводили в Троицком.
Здесь, в старинном и большом селе, поселился в конце XVIII века основатель рода Скарятиных – Василий Тихонович, первый предводитель малоархангельского дворянства, а потом продолжали жить его дети, внуки и правнуки. В Троицком был дедовский дом, мельница с толчеёй, винокуренный завод, пруд с рыбой и знаменитый на всю губернию конский племенной завод русской породы. Скарятины считались одними из крупнейших коннозаводчиков в России. В 1844 году у Якова Фёдоровича в имении имелось 17 кобыл-маток, 53 верховых лошади и 4 заводских жеребца. Ежегодно на соседних ярмарках он продавал не один десяток своих лошадей.
Вообще, полковник Скарятин, начав жить помещичьей жизнью, оказался образцовым хозяином и активным деятелем малоархангельского дворянства (несколько раз избирался предводителем), как будто старавшимся за хозяйскими заботами и общественной деятельностью навсегда забыть о своём бурном и буйном прошлом.
И если в молодости он не раз хвастался в приватных беседах, как он лично участвовал в убийстве царя Павла I, то в зрелые годы предпочитал не говорить об этом, всё чаще его посещали мысли о Боге, который никак не мог одобрить такое преступление.
У Якова Фёдоровича и Натальи Григорьевны родилось шесть сыновей: Фёдор, Григорий, Владимир, Александр, Дмитрий и Николай. В уезде и губернии полковник и княжна Скарятины имели репутацию просвещённых, культурных родителей, которые постарались дать детям приличное воспитание. Сыновья служили в гвардии и при дворе, были вхожи в высший свет. Почти все они были знакомы с Пушкиным и его кругом и оставили воспоминания об этом.
Но, вероятно, отцовские бунтарские гены сказались, и самый старший из сыновей, Фёдор, был арестован по делу декабристов. Правда, выяснилось, что по причине молодости (19 лет) он не мог быть активным участником заговора. Да и заступничество влиятельных покровителей сказало свою роль. Фёдор Скарятин был освобождён из-под ареста, продолжил службу по военной части, был адъютантом у московского генерал-губернатора. Из всех братьев, он оказался самым способным к творчеству. Талантливый художник-любитель, хорошо писавший маслом, он стал одним из основателей Московских художественных классов (училища живописи, ваяния и зодчества). Умер Фёдор рано, в 29 лет, от чахотки. И это был первый удар, наказание Божье, как посчитал сразу же полковник.
Второй по старшинству сын Якова Фёдоровича, Григорий, сделал блестящую, по понятиям того времени, карьеру. Помогали ему, несомненно, его обаяние и умение легко находить общий язык с самыми разными людьми. С одной стороны, он дружил со многими знакомыми Пушкина, лично знал и самого поэта. С другой стороны, все считали Григория Скарятина другом Дантеса. Кстати, о дуэли Пушкина с Дантесом именно Григорий Скарятин сообщил первым А.И.Тургеневу.
Григорий Яковлевич был флигель-адъютантом императора Николая I, участвовал в боевых походах, дослужился до звания генерал-майора. Во время Венгерской революции отряд под командованием Г.Скарятина (в составе корпуса фельдмаршала Паскевича) был послан на подавление восстания в Венгрии. Там, 9 июля 1849 года, в сражении под Шесбургом (современный город Сигишоар в румынской Трансильвании – А.П.) Григорий Скарятин погиб. На месте его гибели был поставлен ему памятник – постамент с лежащим на нём львом.
Смерть второго сына окончательно подкосила Якова Фёдоровича. Мучили его в последнее время и угрызения совести из-за участия в цареубийстве. Возможно, поэтому, отмаливая грехи, полковник Скарятин стал одним из главных благотворителей при строительстве возводившегося в Орле на средства дворян губернии кафедрального Петропавловского собора (его заложили как раз в день коронации Павла I в 1797 году). Но в процессе возведения стен собор пошёл трещинами и, то и дело, был вынужден ремонтироваться, что послужило распространению слухов среди орловцев о том, что Бог не принял дар именно от Скарятина-цареубийцы.
В 1850 году, менее чем через год после смерти сына Григория, Яков Петрович скончался, оставив завещание похоронить себя в родовом селе Троицкое, но чтобы обязательно его отпели в Петропавловском кафедральном соборе. Жена и дети так и поступили.
А в самом начале 1851 года наследники договорились о разделе семейного достояния. Наталья Григорьевна отказалась от каких-либо поместий мужа, взяв с сыновей обязательство выплачивать ей по две тысячи рублей серебром ежегодно. Каждый же из детей получил движимое и недвижимое имущество: статский советник Владимир Яковлевич Скарятин – 746 крепостных душ и 7748 десятин земли, надворный советник Александр Скарятин – 790 душ и 7420 десятин земли, губернский секретарь Дмитрий Скарятин – 697 душ и 5483 десятины земли, гвардии подпоручик Николай Скарятин – 931 душу крепостных крестьян и дворовых людей (а вот количество его земли в раздельной записи почему-то не названо – А.П.).
Даже поделённые на четверых, поместья Якова Фёдоровича Скарятина вызывали уважение и зависть многих соседей-помещиков своими размерами.
Но о судьбе этого наследства и судьбах детей и внуков полковника-цареубийцы – отдельная история.
Скарятины — дети цареубийцы
В этом материале речь пойдёт о том, какой след оставили в российской истории те четверо детей Якова Фёдоровича Скарятина, о которых мы ещё не говорили.
Дипломат Александр Скарятин
Александр Яковлевич Скарятин в семье родителей занимал особое положение. Отлично образованный человек, коллекционер и любитель искусства, большую часть своей жизни он провёл за границей, в Италии. Произошло это и по причине его слабого здоровья (ему нельзя было долго находиться в северном климате) и потому, что он, будучи дипломатом, служил русским консулом в Неаполе. На родине (ему принадлежали село Рождественское, Ивановка тож, на речке Фошня, и деревня Ушакова — в современном Колпнянском районе, — А. П.) он бывал очень редко.
Живя в Италии, Александр Яковлевич, увлёкся музыкой европейского Возрождения и стал коллекционировать старинные ноты. Манускрипты эти уже и в его время были очень редки и труднодоступны. Если удавалось, коллекционер покупал подлинники, если не получалось, то Скарятин нанимал переписчиков и снимал со старых нот копии. Так образовалось (это выяснилось позже) редчайшее собрание музыкальных записей, составившее 90 рукописных томов. После смерти в 1884 году Александра Яковлевича коллекцию привезла в Россию его дочь Скарятина, Мария Дембская.
Современные виртуозы-исполнители, обращающиеся к произведениям А. Вивальди, Г. Генделя и многих других композиторов Средневековья, часто держат в руках эти драгоценные рукописные книги, хранящиеся в научной библиотеке Московской государственной консерватории.
Упомянутая дочь А. Я. Скарятина, Мария Александровна Дембская, была перед революцией последней «барыней» в скарятинских Рождественском и Ушаковой. Правда, она, как и отец, появлялась в здешних местах очень редко, постоянно проживая за границей.
Казанский губернатор Николай Скарятин
Самому младшему из сыновей Якова Фёдоровича, Николаю (он родился в 1823 году в родовом имении Троицкое), в то время — боевому офицеру, при разделе наследства достались земли в Щигровском уезде Курской губернии. Николай Яковлевич успел ещё принять участие в Крымской войне, а затем, оставя службу военную, он быстро сделал себе карьеру по «статской части».
В 60-70-ые годы XIX века его имя, как казанского губернатора, было на устах у всего Поволжья.
Скарятин отличался особой неуемностью своего деятельного характера, которая нередко переходила все обусловленные пределы дозволенного. А выливалось все это в лавины разносов, которые обрушивались на головы нерадивых чиновников как лиц, несущих по воле своей определенную общественную службу и допускавших в ней существенные огрехи. О «зверствах» и «грубости» казанского губернатора ходили легенды.
Впрочем, некоторые из них имели место быть. Одно бесспорно — появление на улицах города губернатора в своей маленькой одноместной пролетке, которую называли не иначе как «эгоистка», ввергало в пучину страха и трепета любого полицейского.
При всем этом в частной семейной жизни он слыл аристократом и джентльменом. И в этом немалую роль играла добрая и любимая всеми жена его Прасковья Ивановна. Удивительно было то, что, несмотря на все его самодурство, грубость и «забвение человеческого достоинства в подчиненном» казанские обыватели относились к нему без озлобления и даже с некоторой долей симпатии. Ведь такого образцового порядка, как при Скарятине, город не знал никогда. Характерной чертой в административной деятельности Николая Яковлевича было четкое и обязательное выполнение данного обещания. Тому примером может быть история с перестройкой казанского городского театра.
В ночь с 3 на 4 декабря 1874 года театр в очередной раз полностью сгорел. После пожара Николай Яковлевич подошел к антрепренеру П. М. Медведеву и торжественно объявил: «Формируйте оперу: на будущий год 1 октября будете уже играть в новом театре».
Скарятин сдержал свое слов. 1 октября 1875 года театр принял первых зрителей. По своим размерам и благоустройству он считался одним из лучших в российской провинции, уступая пальму первенства лишь Варшавскому и новому Одесскому театрам. Обширный пятиярусный зрительный зал свободно вмещал до 1150 человек, сохраняя при этом высокий уровень акустики. Но, пожалуй, самым запоминающимся в новом театре был главный занавес, расписанный известным театральным художником, академиком Михаилом Ильичем Бочаровым.
К сожалению, этот, как писали в то время, «удачнейший памятник русской декорационной живописи», как и «скарятинский театр», сгорели в 1919 году.
Нельзя не упомянуть и еще об одном событии, которое, благодаря губернатору Николаю Скарятину, поставило Казань в один ряд с обеими столицами. Речь идет об устройстве в городе конно-железных дорог. 2 октября 1875 года Казань стала первым провинциальным центром, где появилась конка.
Какой след оставил губернатор Скарятин в казанской истории? Сторонники демократических начал его осудят, а любители «твердой власти» с умилением прослезятся. И каждый по-своему будет прав. Ведь и сегодня объективно определить место личности в истории очень сложно.
Кроме Казани, успел Николай Яковлевич короткое время побывать ещё и санкт-петербургским губернатором, и курским предводителем дворянства. И всюду показывал свой горячий характер, стараясь «пользы для…». Умер Н. Я. Скарятин в 1894 году в своём имении Тесове (Сыченского уезда Смоленской губернии), похоронили его на кладбище села Мелюкова.
Егермейстер Владимир Скарятин
Владимир Яковлевич Скарятин, третий из сыновей Якова Фёдоровича, тайный советник и егермейстер Двора Его Императорского Величества, унаследовавший родовую усадьбу в селе Троицкое, везде, где бы ни служил, оставлял о себе не самые добрые воспоминания — по причине самодурства, грубости и вздорного характера. Иван Сергеевич Тургенев, имевший как-то раз необходимость обращаться к Владимиру Яковлевичу, бывшему тогда орловским предводителем дворянства, увидел такое самодовольно-спесивое к себе отношение, что больше не захотел с ним встречаться.
А в декабре 1870 года Владимир Скарятин, будучи опытнейшим охотником (егермейстер — это как раз крупный придворный чин по этой части), погиб на одной из царских охот на медведя. Виноватым оказался руководитель той охоты, граф Ферзен (его уволили со службы), но ещё долго в придворной среде ходили слухи, что Скарятин погиб от выстрела самого царя, Александра II, и что это его месть за деда, Павла I.
В «Правительственном вестнике» от 27 января 1871 года было опубликовано донесение комиссии, на которое император наложил резолюцию: «Усматривая из дел, что смерть егермейстера Скарятина произошла от случайного выстрела графа Ферзена и, признавая последнего виновником в позднем сознании, я, во внимание к его более чем пятидесятилетней службе, вменяю ему в наказание настоящее увольнение от службы. За сим считать дело оконченным».
Малоархангельский предводитель дворянства Дмитрий Скарятин
Дмитрий Яковлевич Скарятин — самый незаметный из всех шести братьев. Он был владельцем поместий в сёлах Пеньшино и Нижнем Жёрновце. Хозяйничал в своих владениях сам. Трижды на трёхлетние сроки избирался малоархангельским предводителем дворянства.
140 дворян Малоархангельского уезда, желая почтить заслуги Д. Я. Скарятина, оказанные им в продолжение трех трехлетий его служения в этой почётной должности, собрали деньги для изготовления кубка как памятного подарка предводителю.
Корпус кубка был украшен гербом Д. Я. Скарятина и тремя горельефами, покрытыми платиной и изображающими: Ополчение, Освобождение крестьян и Земство.
«Во время этих трех замечательных событий для России, Д. Я. Скарятин служил предводителем дворянства и принимал в них живейшее участие.
В горельефе, изображающем Земство, на первом план рельефно выдается фигура самого предводителя дворянства Д. Я. Скарятина, замечательная по сходству и отчетливости исполнения. Несколько сзади виден стол с зерцалом. Вокруг стола восседают представители всех сословий. Внизу надпись: 1-е января 1864 г.
Вокруг верхней части кубка сделана выпуклыми славянскими буквами надпись: Дмитрию Яковлевичу Скарятину от дворян Малоархангельского уезда 1868 г».
Об усадьбе Троицкое
Родовую столицу Скарятиных, село Троицкое Малоархангельского уезда, унаследовал после трагической смерти на охоте отца его сын, тоже Владимир, сделавший карьеру на военной службе: дойдя до звания генерал-лейтенанта, он превзошёл даже своего героического дядю Григория.
Мне удалось найти описание усадьбы в Троицком во времена Владимира Владимировича Скарятина, сделанное его племянницей, княжной Кантакузиной-Сперанской, постоянно гостившей у дяди в этом любимом ею месте.
«Это чудесное поместье принадлежало семье Скарятиных в течение 300 лет, первым владельцем его был татарский мурза Скарята. Современный дом был построен в середине XIX века — огромный, двухэтажный, с более чем сотней комнат, некоторые из них были расписаны знаменитыми итальянскими мастерами. Знаменитая липовая аллея вела к парадному входу, фасад выходил в парк. Парадные залы… были поистине прекрасны, очень пропорциональны и обставлены мебелью, доставшейся от Наполеона предку хозяев, генерал-фельдмаршалу графу Петру Румянцеву-Задунайскому.
Даже конюшни в имении были построены в той же пышной манере, что было не свойственно для России, где подсобные помещения усадеб мало чем отличались от крестьянских домов… Троицкое строил прадед Скарятин, которому эти земли были пожалованы в подарок — как Зубову, Панину, Бенигсену и прочим — Александром I за участие в убийстве безумного Павла I.
…Сразу после охоты я отправилась поездом в Троицкое — через Москву и Орел. Мы сошли на маленькой станции Верховье, оставшиеся 20 миль ехали в экипаже и, наконец, за деревьями увидели наш чудесный дом. Громадная прихожая вся была увешана охотничьими трофеями — оленьими и волчьими головами, чучелами убитых медведей и лис. Парадные комнаты были обставлены a la francaise; по вечерам, освещенные мягким светом масляных ламп, они выглядели очень уютно, отблески огня отражались в роскошном паркете, инкрустированном перламутром — этому паркету было уже более 80 лет, и сделан он был руками талантливых крестьян-плотников».
P. S. К сожалению, от этой роскошной усадьбы не осталось почти ничего. И когда в 1999 году в Орёл приехала из-за границы Наталия Михайловна Грин-Скарятина, дочь последнего владельца Троицкого, Михаила Владимировича Скарятина, местные власти смогли показать ей только сохранившийся и действовавший на ту пору спиртзавод, построенный когда-то её предками. Но сейчас и он закрыт. И нам остаётся только любоваться фотографиями старинной усадьбы — из альбома, подаренного областному краеведческому музею последней хранительницей традиций старинного орловского дворянского рода. Помещики Скарятины ушли в историю навсегда, но навсегда они там и останутся.
Александр Полынкин
