Александр Богданов

СЛУГА ПРАВДЫ

Старинный дворянский род Семёновых, имения которого исстари располагались в Раненбургском уезде Рязанской губернии (сейчас это территория Чаплыгинского района Липецкой области), стал известен благодаря одному из его многочисленных представителей – знаменитому путешественнику, учёному и государственному деятелю П. П. Семёнову (впоследствии получившему к фамилии почётную приставку «Тян-Шанский»).

Предки Петра Петровича, как и представители большинства семейств служилого сословия, были военными. Его прапрадед – Григорий Григорьевич Семёнов – служил в гвардии Петра Великого, дед, Николай Петрович, – секунд-майор суворовских войск, участвовал в 37 сражениях екатерининской эпохи. На долю отца учёного – Петра Николаевича Семёнова выпал жребий принимать участие в главных событиях Отечественной войны 1812 года.

Пётр Николаевич Семёнов родился 22 октября 1791 года в старом отцовском имении Салыково в Пронском уезде. Новое, ставшее впоследствии главным родовым гнездом, раненбургское имение Рязанка тогда только обустраивалось. В десятилетнем возрасте Пётр Семёнов был определён в благородный пансион при Московском университете, который с успехом окончил в 1806 году и был зачислен в студенты. Однако через год по настоянию отца 16-летний Пётр переезжает в Петербург и определяется в Измайловский полк в чине подпрапорщика. Вот что писала в своих воспоминаниях о первых шагах в полку дочь Петра Николаевича Наталия Петровна Грот: «Весёлым и кротким нравом и скромным поведением, прилежанием к службе он скоро приобрёл от начальства внимание, а от товарищей любовь и уважение». В столице юноша «поручается попечению» своих дяди и тёти по матери – морского офицера в отставке Ивана Петровича Бунина и талантливой поэтессы Анны Петровны Буниной. Благодаря им Пётр Семёнов попадает в круг литературных светил того времени, бывает в домах Гаврилы Романовича Державина, Александра Семёновича Шишкова, Ивана Ивановича Дмитриева. Военная служба, проходившая вполне обыденно, занимала молодого офицера значительно меньше, чем литература. И Пётр Николаевич не замедлил проявить свои способности на этом поприще. Из-под его пера выходят несколько оригинальных произведений в модном тогда жанре пародий. В одной из них в комической форме молодой офицер не побоялся вывести своего ротного командира Мартынова. Ода «Капитан Мартынов» быстро распространилась в списках и её наизусть знали в военных кругах Северной столицы, в том числе сам Мартынов и даже шеф измайловцев – будущий император Николай Павлович. Позже Петр Семёнов пишет ещё несколько пародий и пьес, пользовавшихся неизменным успехом. Вот так, служа больше Музам, чем Марсу, молодой прапорщик Семёнов встретил известие о войне с Наполеоном. И здесь уже по отношению к нашему герою в полной мере оправдалось знаменитое изречение – «Когда говорят пушки, музы молчат».

«Гроза двенадцатого года»

Молодой офицер Пётр Семёнов боевое крещение получил в Бородинском бою, где он впервые показал свою беззаветную храбрость и верность воинскому долгу.

26 августа в шесть часов утра завязалась битва на левом фланге нашихвойск, защищавших деревню Семёновскую. Первая атака французов на Семёновские, или, как их впоследствии стали называть, Багратионовы, флеши была отбита, но натиск всё усиливался, и уже через час после начала битвы в поддержку теснимым неприятелем войскам генерала Багратиона была из главного резерва выдвинута бригада в составе лейб-гвардии Измайловского и Литовского полков. Перед измайловцами стояла задача не допустить прорыва противника между укреплениями и всячески препятствовать выходу французской пехоты на оперативный простор. Позже в своём донесении полковник Кутузов писал об этом моменте боя: «Действия неприятельской артиллерии, истребляя ряды Измайловского полка, не производили в них никакого беспорядка: они смыкались и были поверяемы с таким хладнокровием, как бы находились вне выстрелов».

В ходе боя Багратионовы флеши несколько раз переходили из рук в руки. К восьмой атаке в 12-м часу утра Наполеон сконцентрировал против флешей около 45 тысяч пехоты и кавалерии и почти 400 орудий. Началась самая мощная атака французских войск. Багратион, видя, что артиллерия флешей уже не может остановить движение колонн неприятеля, возглавил всеобщую контратаку. Завязалась жестокая рукопашная битва, в которой сам ?агратион получил смертельную рану. ?оновницын, один из немногих генералов, оставшихся в живых, принял командование 2-й армией и оставил окончательно флеши за французами. Остатки войск были отведены через Семёновский овраг под прикрытие резервных батарей. На другой стороне оврага находились лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки. Французы, увидев сплошную стену русских гвардейцев, не решились атаковать их с ходу. Наступление противника было остановлено.

Овладев Багратионовыми флешами, Наполеон начал распространять свой успех далее. Он направил кавалерию в атаку на левый фланг русских войск, оборонявших Семёновские высоты. Южнее села Семёновского выдвинулся кавалерийский корпус генерала ?ансути. Лейб-гвардия выстроилась в ?аре и в течение нескольких часов отбивала атаки «железных всадников» Наполеона. Сквозь огонь батарей саксонские кирасиры устремились на Измайловский полк, защищавший центр позиции. Допустив латников на расстояние в пятьдесят метров, измайловцы открыли шквальный ружейный огонь, и наступление захлебнулось. Ближе к полудню на смену кирасирам в атаку пошли французские конные гренадёры, но также не имели успеха. Немногие из них, добравшиеся до русских позиций, погибали от штыков и прикладов, вступивших в рукопашную измайловцев. После неудачных кавалерийских атак французы направили на гвардейские полки огонь 400 орудий. В это же время противник снова бросился в решительную атаку на Семёновские высоты, намереваясь разгромить левый фланг русских. Но гвардейцы выдержали атаку. Вскоре подоспели русские кавалеристы и обратили французов в бегство. За несколько часов в Измайловском полку выбыло почти 800 нижних чинов, однако измайловцы лишь плотнее сжимали ряды. В ходе боя только командиры Измайловского полка сменялись пять раз. Из полусотни офицеров к концу боя в строю оставалось чуть более половины – четверо из них погибли, 19 были ранены или контужены.

За храбрость!

К прапорщику Семёнову военная фортуна была милостива. Всё время боя он находился в первых рядах измайловцев, отражая атаки конницы неприятеля. После второй атаки 3-й батальон, в котором служил прапорщик Семёнов, был направлен для захвата стратегической высоты, находившейся левее Багратионовых флешей. Выполнив задачу, батальон выставил впереди цепь стрелков и долгое время удерживал высоту, не давая развернуться французской пехоте. В передовой линии, показывая чудеса храбрости, сражался и прапорщик Семёнов. Вскоре помощь потребовалась атакованной французами батарее, находившейся в двухстах метрах правее от 3-го батальона. И эта боевая задача была с честью выполнена. Сюртук и кивер Петра Николаевича в ходе боя были прострелены несколько раз. Одна из неприятельских пуль попала ему в грудь, но от верной смерти его спас толстый серебряный складень из трёх образов – благословение его матери Марии Петровны. (Этот складень впоследствии как семейная реликвия хранился у старшего сына Петра Николаевича Семёнова – Николая Петровича.) Полученная контузия от удара пули, а затем лёгкие контузии в ногу не остановили его – пробыв на перевязочном пункте не более пятнадцати минут, Семёнов вновь возвратился в строй. В ходе боя один за другим выбывали боевые товарищи Петра Николаевича, и через некоторое время ему пришлось принять командование ротой (а это, в мирное время, должность капитанская!), во главе которой он до конца сражения геройски удерживал свою позицию. И противник отступил. Кровопролитная схватка завершилась поражением французов, вытесненных за овраг Семёновского ручья. Наступление наполеоновских войск на левом крыле было окончательно остановлено.

За Бородинское сражение Пётр Семёнов был награждён Золотой шпагой с надписью «За храбрость». «Сию награду редкие в прапорщичьем чине получали» – замечала в своих мемуарах его дочь Наталья Петровна. Грамота о награждении была подписана лишь 19 декабря 1812 года, а до этого прапорщику Семёнову предстояло вместе со своими товарищами по полку пережить и оставление Москвы, и ожидание неприятеля у Тарутина, и его преследование до Березины. Многочисленной семье Семёновых, с тревогой ожидавшей в Рязанке писем из действующей армии, было отрадно узнать о том, что геройски сражавшийся старший сын вышел из боя невредимым. Но и горькое известие их не миновало. В своём письме после Бородинского сражения Пётр Николаевич сообщил родителям о вторичной, смертельной ране (первая была получена под Смоленском) своего брата – Александра, офицера Кексгольмского гренадёрского полка.

Заграничный поход чудо-богатырей

В январе 1813 года русская армия пересекла реку Неман – начался заграничный поход. В апреле Измайловский полк впервые принял участие в боевых действиях при Люцене, находясь в центре резерва и прикрывая левый фланг пехоты, и при Бауцене, где, двигаясь в арьергарде, обеспечивал отход русских войск. В мае было заключено двухмесячное перемирие с Наполеоном, и войска получили возможность для пополнения и передышки. Небольшой эпизод, возможно, относящийся к этому периоду жизни Петра Николаевича, описывает в своих мемуарах его внук – Вениамин Петрович Семёнов-Тян-Шанский: «…я получил из Потсдама немецкое письмо от какого-то неизвестного мне прусского офицера по имени Adolf von Semenow, который сообщал, что открытка, адресованная мною матери, одно время попала к нему, что он пользуется случаем, чтобы завязать со мной знакомство по следующему поводу. Его прадед был гвардейский русский капитан Peter von Semenow, времён наполеоновских войн, и мы, по-видимому, родственники. Я тотчас показал письмо моим родителям. Пётр Петрович изумился и сказал, что его отец, Пётр Николаевич Семёнов, капитан Измайловского полка, в 1813-14 годах, конечно, был в Германии и, может быть, стоял там со своим полком довольно долго. Он в то время был холост, и нет ничего невероятного в том, что у него мог произойти от временной связи с какой-нибудь немкой внебрачный ребёнок, но никаких следов об этом в семейных преданиях не сохранилось». Было ли это на самом деле или это чьи-то фантазии и предположения – судить сложно. На дорогах войны пути неисповедимы, и ратная судьба Петра Николаевича этому подтверждение. Ему предстояло испытать ещё многое…

Два мирных месяца пролетели быстро. Срок перемирия закончился в августе, и союзные войска предприняли наступление на французов. 27 августа 1813 года Наполеон нанёс поражение русско-прусско-австрийской армии ?од Дрезденом. Расстроенные войска союзников, потеряв до 25 тысяч солдат и 40 орудий, отступали тремя колоннами из Саксонии через долины ?удных гор в сторону Богемии. Колонне русскихвойск было предначертано отходить восточным путём вдоль Эльбы. Чтобы перерезать путь отступления союзникам, Наполеон послал обходным манёвром 35-тысячный армейский корпус генерала Вандама. Корпус мог полностью перекрыть узкий путь через Рудные горы, и тогда Богемской армии (при которой находились русский император Александр I и король Пруссии Фридрих-Вильгельм III), грозило окружение и полный разгром. На пути корпуса близ местечка ?ульм оказался 16-тысячный отряд под командованием графа ?стерман-Толстого, в который входил и лейб-гвардии Измайловский полк. Русское командование решило принять бой, пожертвовав отборными гвардейскими полками ради спасения всей армии. С рассветом 29 августа части Остермана закрепились у селения Пристен, растянувшись в 2 линии и перекрыв дорогу на выходе из ущелья. Первая атака авангарда Вандама была отбита. С 12 часов французы предприняли ожесточённый штурм русских позиций. Измайловский полк, располагавшийся у местечка Страден, был атакован неприятелем одним из первых. Измайловцы, как и вся гвардия, несколько раз отбрасывали превосходящие силы французов, переходя в штыковую атаку. В первых рядах сражавшихся находился и прапорщик Семёнов. Русские войска беспрестанно подвергались обстрелу французской артиллерии. Сам генерал Остерман-Толстой был ранен, его перебитая ядром левая рука висела на суставе. Как передают адъютанты графа, он выбрал молодого врача и приказал: «Твоя физиономия мне нравится, отрезывай мне руку».

Только к 8 часам вечера, с подходом основных сил союзных войск гвардейские полки, потеряв почти половину личного состава, были выведены во вторую линию обороны. Честь окончательно разгромить и пленить генерала Вандама досталась свежим силам русской армии. Как впоследствии отмечал историк измайловцев: «В Кульмском сражении не было в Измайловском полку особенно отличившихся, а отличились все наравне». Все без исключения офицеры полка были представлены к наградам. Кроме того, король Пруссии Фридрих-Вильгельм III, лично наблюдавший за ходом битвы, объявил, что награждает Железным крестом за доблесть, проявленную в этом сражении, всех участвовавших в нём русских «чудо-богатырей». Но среди награждённых прапорщика П. Н. Семёнова не оказалось. К моменту подписания наградных листов Пётр Николаевич числился пропавшим без вести.

При отступлении связь с обозом Измайловского полка была потеряна, а между тем там находилась жена командира измайловцев генерала Храповицкого. Именно прапорщику Семёнову, зная его храбрость и находчивость, командир полка поручил поиски пропавшего обоза. Пётр Николаевич с небольшим отрядом умело пробрался между частями отступающего неприятеля и отыскал обоз. Оказавшийся отрезанным от своего полка неприятелем, он присоединился к корпусу прусского генерала Клейста. Через некоторое время, возвращаясь в свой полк, Пётр Николаевич Семёнов со своим маленьким разъездом предпринял рискованную атаку на беспорядочно отступавших французов и даже отбил у них несколько пушек. Но чуть позже наткнулся на крупный кавалерийский отряд и после геройского сопротивления и потери нескольких солдат был взят в плен.

В плену

Военнопленных французы очень быстро гнали пешком через Германию на юг Франции. Голодные и измученные, они нуждались в самом необходимом. Товарищи Петра Семёнова по несчастью впоследствии вспоминали: «Весёлым нравом и отличным поведением он скоро приобрёл от всего начальства, равно как и от жителей, любовь и уважение, и посредством Семёнова начальство и граждане всем русским оказывали преимущественно перед прочими пленниками внимание».

Остроумие, изобретательность и драматический талант Семёнова послужил ему и в плену. Владея отлично французским языком (как и большинство гвардейских офицеров), он с товарищами разыгрывал для французов сочинённые им же здесь комические сценки, фарсы и пьески, собирая и развлекая этим любопытную публику. Местные жители, заинтересованные невиданными доселе русскими, особенно дамы, признавая в них образованных и культурных людей, знакомились, приглашали к себе, угощали и даже снабжали русских офицеров всем необходимым. В своих воспоминаниях Наталья Петровна Грот пишет: «У бабушки моей, а его матери, хранилось шесть тонких голландских рубашек, которые он получил в подарок от французских дам, узнавших, что пленные более всего нуждались в белье».

Во Франции Пётр Николаевич очень сдружился с Василием Алексеевичем Перовским, впоследствии получившим титул графа и ставшим Оренбургским генерал-губернатором, который попал в плен ещё во время Бородинской битвы. Узнав о том, что русская армия приближается к Парижу, Семёнов и Перовский решили бежать. Вот как описывает это опасное предприятие сын Петра Николаевича Семёнова Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский: «С разными приключениями они добрались до Орлеана, но здесь были узнаны, арестованы и переданы орлеанскому мэру. Однако мэр этот уже не сомневался в неблагополучном для Наполеона исходе войны и потому до отдачи беглых пленников под военный суд, который неминуемо приговорил бы их к расстрелу, дал им возможность совершить новый побег». Пленники благополучно добрались до войск союзников, наступавших на Париж с юга, и вместе с ними вошли во французскую столицу. Уже после этого они явились в свой полковой штаб, заявив об освобождении из плена.

Большой любитель муз, Пётр Николаевич не преминул воспользоваться возможностью побывать в парижском театре, тем более что в честь союзныхвойск давался специальный концерт. Здесь с Петром Николаевичем Семёновым произошёл любопытный случай. Рассматривая окружающую его публику, Пётр Николаевич с удивлением заметил знакомую фигуру и не сразу узнал в одетом во фрак и белый галстук господине своего крепостного слугу Степана, который сопровождал его с начала похода 1812 года. К общему удивлению французской публики Степан, увидев своего «воскресшего» барина, со слезами радости бросился перед ним на колени!

В мирное время

Деятельность Петра Николаевича Семёнова как литератора и патриота в послевоенное время достойна отдельного повествования. В этой главе ограничимся лишь основными моментами его короткой, но очень яркой жизни.

По окончании боевых действий П. Н. Семёнов получил длительный отпуск и отправился в путешествие по Англии. В 1815 году он вернулся в полк, где прослужил ещё пять лет. В Петербурге Пётр Николаевич вновь занялся литературным творчеством. Его опера-шутка «Удача от неудачи» с успехом шла на столичных подмостках не один десяток лет. К этому времени относится описание внешности П. Н. Семёнова, сделанное его кузеном Эразмом Стоговым (кстати, дедушкой Анны Ахматовой): «Пётр Николаевич всегда был щёгольски одет в форму обер-офицера, был очень красивый мужчина, роста вершков 10-ти, чёрные, очень густые курчавые волосы, довольно широкое, с тонкими чертами, энергичное, подвижное лицо с острым носом, замечательно широкая грудь, мускулистый, правильно сложенный – наружность богатыря-красавца, приятный голос, говорил очень скоро, будто торопился».

В 1816 году в Петербурге появляется одно из первых тайных обществ будущих декабристов – «Союз Благоденствия», и штабс-капитан Семёнов, полностью разделявший взгляды своих товарищей, был принят в его ряды. Вот как об этом писала дочь П. Н. Семёнова Наталья Петровна: «Наши образованные офицеры соединились в мысли дать обет, чтобы каждый в пределах своего призвания и сферы действий служил правде, противодействовал злоупотреблениям, работал для улучшения народной жизни, благотворил бедным, помогал бедным и сиротам, не щадя для этого никаких трудов и не думая о личном покое, удобствах и выгоде». Выйдя в 1820 году по состоянию здоровья в отставку и приняв в управление отцовское имение в Рязанке, Пётр Николаевич продолжал руководствоваться в своей деятельности этими принципами. Им было сделано очень много для улучшения жизни крестьян не только в собственном имении, но и во всём Раненбургском уезде.

Даже кончина его была подтверждением его жизненного кредо. Он скончался во время поездки в имение жены Петровка Липецкого уезда. Заметив, что его слуга, сидевший на козлах, нездоров, он уложил его в свой крытый экипаж и всю дорогу ухаживал за ним. По приезде в имение слуга вскоре выздоровел, а у Петра Николаевича обнаружились признаки тифа. Родственниками он был перевезён в соседнее имение Елизаветино, но поправиться уже не смог и скончался 28 мая 1832 года. Похоронен Пётр Николаевич Семёнов был в селе Урусово в родовом склепе у Никольской церкви, которая была построена по его проекту.