В архиве Екатерины Риччи хранился французский романс в итальянском переводе ее мужа. Там есть такие трогательные слова:

Подумай, миленький, как полюбила я тебя,
Всем пожертвовала ради тебя.
Подумай, что только о тебе вздыхаю,
Воздух, который вдыхаю,
-Ничто для меня.

За буколической окраской этих строк мне почему-то чудятся нотки личных отношений. Поначалу музыкальные вечера четы Риччи проходили в доме Луниных на Никитском бульваре, где они поселились после приезда в Россию. Поклонников было множество, и, по свидетельству современников, в дни концертов проезды бульвара заполнялись вереницами экипажей. Позже они держали салон в своем доме на Большой Бронной. Здесь их друзья порой заслушивались «славной музыкой» до трех часов ночи.

Московский почт-директор А. Я. Булгаков не раз писал брату в Петербург о том, что Риччи часто собирали у себя всех «страстных охотников» до музыки, и не скупился на похвалы. Что бы они не исполняли, всегда слушатели, по словам Булгакова, «ликовали» и «тешились».

Справедливости ради приведу и один далеко не восторженный отзыв о пении Екатерины Петровны Риччи: «Слышно было, что графиня Риччи славилась когда-то певицею первого из аматёрок разряда; но в мое время она была далеко не молода и артистическая ее звезда померкла: голос, хотя еще обширный, высказывался визгливостью и был не всегда верной интонации». Однако это свидетельство графа М. Д. Бутурлина, относящееся к 1824 году, по-моему, не совсем объективно. То, что пишет он о популярности Екатерины Риччи уже в прошедшем времени, ставит под сомнение достоверность этих строк. Музыкальные вечера в доме на Большой Бронной, действительно, тогда стали приятной, но обыденностью, а вот «звезда» певицы в салоне княгини Зинаиды Александровны Волконской еще только что зажглась.

Дом Зинаиды Волконской на Тверской, построенный М. Ф. Казаковым, уже упоминался. Его первой владелицей была Е. И. Козицкая. При Волконской этот дворец называли «настоящим музеем», а собиравшийся в нем салон был одним из центров московской художественной жизни в 1824— 1829 годах и пользовался легендарной известностью. О «Северной Коринне» — Зинаиде Александровне Волконской и ее салоне — сохранилось множество воспоминаний и немало написано ныне, но в основном это касается его литературных интересов. Музыкальные же (и театральные) страницы его летописи знакомы читателю хуже, а жаль. Чего стоит хотя бы ностальгический отзыв князя П. А. Вяземского о салоне Волконской в письме А. И. Тургеневу, датированном 1833 годом: «Там музыка входила всеми порами. .. Дом ее был, как волшебный замок музыкальной феи: ногою ступишь на порог, раздаются созвучия; до чего ни дотронешься, тысяча слов гармонических откликнется. Там стены пели; там мысли, чувства, разговор, движения — все было пение».

Не раз здесь «стены пели» голосами супругов Риччи. Именно в салоне Волконской осенью 1826 года Александр Сергеевич Пушкин впервые услышал пение Екатерины Петровны Риччи и пленился им. В старости графиня с гордостью рассказывала внукам, что много раз пела при Пушкине. Но, по семейным преданиям, симпатии к поэту она не испытывала и на вопросы о Пушкине всегда отзывалась коротко и сухо: «Резкий был человек».

У Волконской граф Миньято Риччи сблизился со многими московскими литераторами, особенно с С. А. Соболевским и С. П. Шевыревым. Под их влиянием от роли салонного поэта он перешел к более серьезному творчеству и занялся переводами. Летом 1828 года «Московский Вестник» извещал своих читателей, что граф Риччи, «с успехом занимающийся итальянской словесностью, посвящает досуги свои переводам образцовых песен русских» и собирается издавать у себя на родине «Русскую антологию», для которой уже перевел пьесы «Светлана» В. А. Жуковского, «На смерть кн. Мещерского» Г. Р. Державина и два стихотворения А. С. Пушкина — «Демон» и «Пророк».

В мае того же 1828 года Риччи послал Пушкину письмо, в котором просил высказать мнение об этой его работе и указать те произведения, которые бы тот желал видеть переведенными на итальянский язык. Ответное послание неизвестно. Но из следующего письма Риччи видно, как похвалы Пушкина глубоко на него подействовали, насколько они ободрили его и придали энергии для дальнейшей работы. Письмо заканчивается настоящим гимном Пушкину. Придворная жизнь супругов Риччи складывалась менее удачно. Графский титул был для них всего лишь красивым аксессуаром, он не принес ни денег (состояние Луниных к тому времени сильно «похудело»), ни чинов, ни положения в обществе. Граф Миньято почему-то (может быть, из личной симпатии) был причислен к Экспедиции Кремлевского строения, которой руководил князь Н. Б. Юсупов, но не имел при этом даже чина 14-го класса. По Москве ходил слух о предстоящем пожаловании Риччи в камер-юнкеры, да он не оправдался.

«Воспоминание о великой необыкновенной певице…»

Немногие жители современного города Раменское знают о том, что несколько десятилетий назад в селе Троицкое-Раменское, а именно так в XIX веке называлась наша местность, проживала великая певица пушкинских времен – Екатерина Петровна Лунина-Риччи (двоюродная сестра известного декабриста Михаила Сергеевича Лунина).

Родилась Екатерина Петровна в Москве в 1787 г., в семье генерала Петра Михайловича Лунина и Евдокии Семеновны, урожденной Хвостовой.
В детские годы проживала в известном и великолепном «Лунинском» доме у Никитских ворот, построенном по заказу отца семейства, известным итальянским архитектором Доминико Жилярди (ныне в здании располагается Государственный музей искусства народов Востока).
Как и другие девочки своего сословия, Екатерина Петровна получила хорошее домашнее образование, со знанием нескольких языков, навыками игры на музыкальных инструментах, училась петь. О традициях тех лет А.С. Пушкин писал в романе в стихах «Евгений Онегин»:

Зовут соседа к самовару,
А Дуня разливает чай,
Ей шепчут: «Дуня, примечай».
Потом приносят и гитару,
И запищит она (бог мой):
«Приди в чертог ко мне златой».

Обладая от природы необыкновенным голосом, желая продолжить музыкальное образование, Лунина, вместе с матерью уезжает в Италию. Блестяще оканчивает в 1809 году Филармоническую академию в Болонье со званием «Первоклассной певицы» и высшей наградой – золотым лавровым венком (высшее музыкальное образование того времени).
Путешествуя в Париже, в салоне королевы Гортензии, Екатерина Петровна имела такой успех, что Наполеон лично просил ее петь в дружеском кружке, в Тюильри.
Двадцать три раза певице делали предложение (приданое составляло стотысячный годовой доход), но по причине отказа отца, она ни как не могла устроить свою личную жизнь. Знавший об этом полномочный министр в Неаполе Федор Гаврилович Головкин, заметил, что Екатерина Петровна влюбилась в бедного молодого итальянца Миньято Риччи, человека образованного и музыкально одаренного, взял ее под свое покровительство. Отец невесты требовал непременно, чтобы зять его был титулован, а жених принадлежал к одной из старых аристократических фамилий. В результате благополучных улаживаний всех разногласий начались приготовления к свадьбе.
Торжественная церемония состоялась в 1820 году, после которой молодожены переехали в Москву и поселились у родителей в доме на Никитском бульваре.
Вскоре чета Риччи открывает музыкальный салон, славившийся многие годы первоклассными концертами. По вечерам дом сиял огнями свечей, съезжались именитые гости, звучала музыка итальянских, немецких и русских композиторов. «В дни Лунинских концертов проезды Никитского бульвара заполнялись вереницей экипажей и … в Петербурге, на Мойке» (из статьи проф. Торопова).
Обладая чарующим голосом, прекрасно играя на арфе, клавесине и лире, Екатерина Петровна быстро снискала любовь и уважение почтенной публики. Частым гостем салона являлся друг семьи, известный поэт — Петр Андреевич Вяземский. Ей первой читал свои басни Иван Андреевич Крылов. Очень гордилась Екатерина Петровна тем, что много раз пела при Александре Сергеевиче Пушкине. В одном из писем поэт писал: «Еду сегодня в концерт великолепной, необыкновенной певицы Екатерины Петровны Луниной». В письме А.Я. Булгакова (13 декабря 1820 г.): «Был у Риччи. Как все разъехались, он сел за клавикорды и долго нас восхищал своим пением». 14 декабря 1820 г.: «…Пустился я к Луниным, где была славная музыка, по обыкновению, а сверх того Лобанов Константин Яковлевич нас ужасно смешил. Чудесно поет этот Риччи, а голос вроде Стефана Мондини, славная метода. Любо слушать мужа с женой».
Однажды на бале, кавалер по танцу, частый гость музыкального салона, Александр Иванович Тургенев – директор департамента духовных дел, нечаянно уронил певицу. Позднее А.С. Пушкин иронически написал ему:

«На свадьбах и в Библейской зале
Среди веселий и забот,
Роняешь Лунину на бале,
Подъемлешь трепетных сирот».

Супруг Луниной был не только камерным певцом, но и поэтом, с разрешения великого поэта, перевел на итальянский язык стихотворения «Демон» и «Пророк». Из письма А.С. Пушкину, 1828 г.: «Вы… оказываете честь своей дружбой вашему переводчику и, прежде всего, истинному почитателю вашего великого гения».
Посещала семью Риччи и хозяйка знаменитого салона княгиня Зинаида Александровна Волконская, собиравшая весь цвет литературной и музыкальной Москвы.
Княгиня Зинаида Александровна Волконская (1792-1862) – дочь известного мецената, Александра Михайловича Белосельского, известная красавица и очаровательница своего времени, женщина образованная, блестящего ума и тонкая ценительница всего изящного, покровительница наук и искусств, художников и ученых. Будучи фрейлиной Александра I, сопровождала государя во время его заграничных походов. В Лондоне и Париже стала известна своим сценическим и музыкальным дарованием, исполняя на сценах частных театров оперы Россини, блистала на Венском конгрессе, позднее – на Веронском. С 1824 года проживала в Москве, на ул. Тверской. Дом Зинаиды Александровны вскоре стал центром артистической жизни «Грибоедовской Москвы».
Красота, ум и образование Волконской, ее чудный контральтовый голос и особый, присущий ей дар привлекать к себе сердца собирали на ее музыкально-литературные вечера и театральные представления не только московскую знать, но и профессоров, художников и музыкантов.
Со временем граф Риччи попадает в любовный плен к очаровательной княгине, их связь получает огласку. Сама Екатерина Петровна так объясняла измену своего мужа: «…познакомив мужа со своими друзьями и родными, она передала кн. Зинаиде Александровне Волконской, с которой, была очень близка, что на вопрос, нравится ли она ему, граф Риччи ответил: «Не особенно». На это З.А. небрежно ответила «Вот как!» – и больше ничего, а сама стала осторожно, не спеша его увлекать. Роман с Волконской привел к тому, что Риччи покинул свою жену».
Брак распадается (в 1828 году) и Миньято Риччи уезжает в Италию. Вслед за ним навсегда оставляет родину и княгиня Волконская (З.А. перешла в католичество и поселилась в Риме, в своей вилле, близ площади Иоанна Латеранского, став уютным местом встречи художникам, музыкантам и писателям, как русских, так и иностранных).
В след за смертью дочери и отца, неудачным замужеством, Екатерина Петровна вместе с матерью, остается в сложном материальном положении, вынуждена продать свой прекрасный дом Московскому Государственному Коммерческому банку и переселиться на съемную квартиру.
В этот нелегкий период своей жизни графиня приняла участие в судьбе внебрачной дочери своего двоюродного брата П. А. Нащокина, с которым была очень дружна. Павел Александрович являлся блестящим офицером, приближенным к Императорскому двору, адъютанту великого князя Михаила Павловича. Окруженная заботой и лаской, Лиза росла, считая своей матерью лишь ее – милую Екатерину Петровну, которая обеспечила девочке хорошее образование, со знанием иностранных языков, литературы и музыки.
В юности Лиза подолгу гостила у Анны Алексеевны Окуловой в Петербурге, в ее квартире во дворце, которая «…к незаконнорожденной дочери брата Павла Александровича Нащокина, относилась с любовью».

(сноска) Анна Алексеевна Окулова, шестиюродная сестра поэта Александра Сергеевича Пушкина, высокопревосходительная кавалерственная дама, фрейлина при дворе Николая I, находилась на службе при Императорском дворе с 1836 года по 1861 год, с 1856 года – камер-фрейлина высочайшего двора. В эти годы Анна Алексеевна жила, как в Петербурге, так и в Царском Селе.

Лучшей характеристикой Окуловой, одаренной многими талантами и высокими человеческими качествами, являются отзывы о ней, в дневниках и письмах, ее воспитанницы – великой княжны Ольги Николаевны, впоследствии королевы Вюртембергской: «…Счастливый характер Анны Алексеевны …привлек к ней много друзей, а здравый ум направил правильным путем через лабиринт придворной жизни, … сеяла доброе, вечное и, уж конечно, русское, тем и снискала любовь и уважение поэтов и писателей своего времени». «Вторая совесть» – так называла ее великая княжна.
Позднее, семья Луниной переезжает к родственникам князьям Голицыным-Прозоровским, проживающим в своем имении в селе Троицкое-Раменское Бронницкого уезда Московской губернии.

Повзрослев, здесь Лиза знакомится с Федором Михайловичем Дмитриевым (первым русским директором прядильно-ткацкой мануфактуры «П.С. Малютина и сыновей») – будущим супругом.
Екатерина Петровна очень уважала своего зятя. В окружении большой семьи Дмитриевых, а у Федора Михайловича и Елизаветы Павловны родилось пять дочерей и два сына, «милая мама и бабушка-графиня», долгие годы сохраняла интерес к жизни и душевную доброту.
Она любила перечислять, скольких повидала русских царей: родилась при Екатерине II, пережила Павла, окончила Филармоническую Академию в Болонье при Александре I, покинута графом при Николае I. Екатерина Петровна хорошо помнила крестьянскую реформу 1861 года при Александре II, старость свою встретила при Александре III. Часто рассказывала о жизни при дворах Александра I и Наполеона, интимном кружке королевы Гортензии еще до ее замужества.
Долгие годы, в своей комнате, бережно хранила Екатерина Петровны бальные туфли, благодаря которым, по ее словам, она чудом спалась на пожаре 1 июля 1810 года, унесшим более 20 жизней. В этот день в Париже в австрийском посольстве должен был состояться грандиозный бал по случаю бракосочетания Наполеона I с эрцгерцогиней Марией-Луизой. Через много лет графиня разрешила поиграть с ним внуку, а тот, чтобы не отобрал брат, спрятал их в печку-голландку и забыл. Утром печь затопили, и памятные туфельки погибли в огне …

Специально пообщаться с Екатериной Петровной приезжал известный издатель Петр Иванович Бартенев.
Бартенев Петр Иванович (1829-1912гг.) – историк, литературовед, издатель. Вел записи рассказов об Александре Сергеевиче Пушкине от современников поэта, послужившие выходу в свет ряда статей и монографий. С 1863 года издавал журнал «Русский архив», где публиковались исторические и литературно-биографические материалы.
Умерла Екатерина Петровна Лунина-Риччи 8 февраля 1886 года в возрасте 99 лет.
Сберегая память о любимой «бабушке-графине» внуки заботливо хранили портреты Нащокиных, Луниных и Риччи, часть из них передали в 1937 году на организованную в Москве в Государственном Историческом музее Всесоюзную Пушкинскую выставку, посвященную столетней годовщине со дня смерти великого русского поэта. Позднее подарили Государственному музею А.С. Пушкина.

Основано на материалах научного издания Натальи Викторовны Архангельской и МУК «РИХМ».

Методист музея: Е.Ю. Покусаева, декабрь 2011 г.

Лунина (в замужестве Риччи) Екатерина Петровна (1787-1886); двоюродная сестра М.С. Лунина.
Миниатюра неизвестного художника. 1810-е гг.
Государственный Эрмитаж.

Орест Адамович Кипренский (1782 – 1836). Портрет певицы (Екатерины Петровны Луниной). Ок. 1813 г.
Бумага, итальянский карандаш. 22,7х17,5 см.
Государственная Третьяковская галерея.