Декабристы

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Декабристы » ДЕКАБРИСТЫ - УЧАСТНИКИ ВОИН 1805-1814 годов » Дневник Павла Пущина. 1812-1814 гг.


Дневник Павла Пущина. 1812-1814 гг.

Сообщений 51 страница 54 из 54

51

Июль

1 июля. Среда.

Море еще более бурное, нежели вчера при противном ветре, вследствие чего простояли весь день на якоре. Можно себе представить, сколько мы натерпелись от качки, не надеясь скоро сняться. Надо сказать, что, если бы мы находились несколько дальше и взяли курс на Большой Бельт, мы могли идти при этом ветре до самого Кронштадта.

2 июля. Четверг.

Вчера я еще не ложился спать, когда около 1 часа ночи отдан был приказ поднять якорь. Ветер был еще противный, но много слабее, поэтому считали возможным лавировать; отправился спать, успокоенный тем, что мы пошли.

По вычислению мы сделали 20 узлов (35 верст). В этих местах берега очень близко, так что их отлично видели и справа и слева. После обеда налетел шквал, но, так как его заметили заранее и убрали вовремя паруса, от него не было никаких последствий, и мы продолжали благополучно плавание до 5 часов вечера, когда потянул противный ветер, очень слабый, так что мы были вынуждены отдать якорь. До 5 часов мы сделали 8 узлов (14 верст). Если при шквале не убрать вовремя паруса, судно может опрокинуться, или же могут поломаться реи, а иногда и мачты. Впрочем, если в местности нет отмелей, несчастье может миновать.

3 июля. Пятница.

Целый день на якоре.

4 июля. Суббота.

Поставили паруса в 10 часов утра. Ветер был попутный, но, к сожалению, к полудню совершенно стих, и эскадра даже не успела выравняться, как должна была отдать якорь.

5 июля. Воскресенье.

В 2 часа ночи приказано сниматься с якоря, я еще не спал. Встав в 10 часов утра, я немедленно поднялся на палубу, чтобы узнать, сколько мы прошли за ночь, но, к сожалению, узнал, что очень мало — всего 8 узлов. Едва поставили паруса, ветер стал слабеть, и вынуждены были снова отдать якорь. В 7 часов утра потянул снова ветер, поспешили поставить паруса. Пошли страшно быстро и наконец вошли в Б[ольшой] Бельт, около которого мы так долго кружили, не имея возможности войти в него. Наше плавание продолжалось до 10 часов вечера, когда вследствие темноты должны были отдать якорь; в этом проливе очень много отмелей, лоцмана опасались идти ночью, поэтому было решено стать на якорь.

6 июля. Понедельник.

Снялись с якоря в 3 часа ночи. Самые опасные места Бельта прошли благополучно. Множество островов, вблизи которых проходили, представляют собой очень живописный вид. К 5 часам дня прошли остров Лангеланд. Заштилило, но, к счастью, к вечеру снова потянул попутный ветер, и пошли очень быстро.

7 июля. Вторник.

Всю ночь мы плыли благополучно. Вышли из Бельта на Балтийское море.

Сделали 120 узлов (210 верст).

Прошли Росток, приморский город Мекленбурга. К вечеру скорость хода уменьшилась пропорционально спаданию ветра.

8 июля. Среда.

К 10 часам утра открылся справа остров Борнгольм. Прошли за 24 часа 80 узлов (140 верст). После полудня заштилило, мы едва двигались. Однако прошли Борнгольм и Христианзое, укрепленные острова, принадлежащие, так же как Борнгольм, Дании. Мы прошли в 25 верстах от Христианзое. На этот остров ссылаются уголовные преступники. Он находится так близко от Борнгольма, что кажется будто оторван от него и плавает в море. Оба эти острова представляют противоположные крайности для зрелища. Между скалами Борнгольма обработанные поля своим приятным видом привлекают внимание мореплавателей, которым надоело постоянно видеть только окружающее их море; между тем Христианзое представляет груду камней, из которых сооружены стены с зазубринами и с башнями, круглыми и квадратными, возвышающимися у самой воды, не давая даже возможности видеть почву.

Я оставался на палубе до ночи, наблюдая эту картину.

9 июля. Четверг.

Проснувшись и увидев море еще спокойнее, нежели накануне, я снова улегся спать. Жара была невероятная, и ни одного облачка, предсказывавшего перемену погоды, так необходимую для нас. Однако мы все-таки подвигались и за ночь вышли в открытое море. Видно было только небо и море, спокойное как будто лед. В полдень совершенно заштилило, не хватало воздуха дышать.

Вычисление показало 43 с половиной узла за 24 часа.

10 июля. Пятница.

Та же погода. Вычисление показало, что за 24 часа прошли 10 узлов (18 верст).

11 июля. Суббота.

С полночи посвежело, и, хотя ветер не совсем попутный, мы все-таки продвигались.

За 24 часа сделали 65 с половиной узлов (114 в[ерст]).

12 июля. Воскресенье.

Плавание наше благоприятное. Сделали за 24 часа 107 узлов (187 в[ерст]). Мы находились между островом Готландом и берегами Курляндии, но не видели ни того, ни другого, так как проходили далеко от берегов. Надеялись скоро увидеть первые острова, принадлежащие России — Эзель и Даго.

13 июля. Понедельник.

Ночью увидели остров Эзель, а утром он скрылся. Ветер становился противный, приходилось лавировать.

За 24 часа сделали 65 узлов (113 и три четверти верст).

14 июля. Вторник.

Ночью ветер стал попутный, мы прошли остров Даго и вошли в Финский залив, считающийся русским морем. Сделали 138 верст. В 5 ч. пополудни мы находились на траверзе острова Оденсгольма. Ветер креп, наши корабли резали воду с неимоверной быстротой. В 8 час. вечера ветер вдруг переменился и принудил нас лавировать.

15 июля. Среда.

Подвигаясь с трудом всю ночь, утром наша эскадра находилась на траверзе Ревеля, когда заштилило. Мы находились в 30 верстах от порта. Мы могли разглядеть только самые высокие здания города, остальная часть города скрывалась за горизонтом, и казалось, будто эти здания отделены от земли и имели вид островов. Вычисление показало 100 верст за 24 часа. Однако мы, хотя очень медленно, все-таки подвигались и до захода солнца прошли острова Вольф и Врангельсгольм и Кошкарский маяк.

16 июля. Четверг.

Ночью потянул попутный ветер. Мы шли 8 узлов в час и в 11 часов утра прошли остров Гохланд, на котором мы могли различить только горы, покрытые кустарником, и ни одного жилища. Такое зрелище не особенно привлекательное, но оно нам показалось божественным, так как мы знали, что до Кронштадта всего 140 верст. Скоро открыли Соммерский маяк, затем Красную горку к 7 часам вечера и наконец Кронштадт. Навстречу вышел военный корвет, который, увидав адмиральский флаг, салютовал флоту пушечными выстрелами. Адмиральское судно отвечало на салют. Сердца наши страшно бились во время всего этого церемониала; кто никогда не отлучался на такое продолжительное время, подвергаясь таким лишениям и опасностям за Родину, тот не в состоянии понять волнение, нами испытываемое, при виде нашей родной земли, но тот, кто так, как мы, находился в нашем положении, легко сознает чувство, нами испытываемое. В 9 ч. вечера эскадра прошла Толбухинский маяк и в 10 час. вечера отдала якорь на Кронштадском рейде.

17 июля. Пятница.

В 4 часа утра снялись с якоря, чтобы подойти ближе к Кронштадту, и в 5 час. стали на двух якорях вблизи этого города. Как только я достал лодку, тотчас отправился к генералу Потемкину с рапортом на «Юпитер», оттуда я отправился в Кронштадт, чтобы отправить денщика в Петербург, и возвратился к обеду на корабль.

52

Заключение

Радость, испытываемая мною, очутившись подле близких мне людей после 28-месячного отсутствия, избегнув так счастливо столько опасностей и приключений, совершенно естественно заставила меня запустить мой дневник, который я так тщательно вел с 9 марта 1812 г. по 17 июля 1814 г. Придя в себя от всех волнений, вызванных возвращением домой на Родину, я счел себя обязанным изложить, хотя бы вкратце, как мы прибыли в Петербург, без обозначения дней и чисел, которые я совершенно перепутал. Вот в нескольких словах, как все произошло.

Через несколько дней по прибытии в Кронштадт нас высадили в Ораниенбауме, чтобы разместить по квартирам в его окрестностях. Едва я ступил на берег, как передо мной очутился Бакунин (Петербургский губернатор)[70] с Бибиковым, и мы вместе отправились в Петербург, но, так как нам пришлось проезжать мимо дачи, где проживала семья Бакунина, я не мог не зайти и действительно провел очень приятно 2 часа. Прибыв наконец в Петербург, я не мог добиться свидания у г-жи Б. и хорошо заметил, что произошла перемена в наших отношениях. Со временем я в этом убедился. Затем я поразил своим неожиданным появлением в 11 час. вечера моих сестер. Радость была неописуемая. На другой день я возвратился в Ораниенбаум и устроился в отвратительной деревне. Государыня-мать[71] устроила нам в Павловске прелестный праздник, нас повезли на придворных лошадях, так как у нас лошадей не было своих. После всего нами виденного Павловский праздник не поразил нас, но он сделал больше — он тронул нас до глубины сердец наших[72]. Я никогда не забуду внимание, оказанное нам великой герцогиней Анной[73], и все похвалы, сказанные ею мне.

Некоторое время спустя мы переменили квартиры ближе к Петербургу по Петергофской дороге. Мне пришлось поместиться у Пущина, главного морского интенданта[74]. Эта стоянка длилась недолго, а в августе мы вступили в столицу, пройдя Триумфальную арку, изготовленную давно[75].

Вся царская семья присутствовала в этот день, но вообще прием, оказанный нам в Петербурге, показался нам много сдержаннее, нежели приемы в Дрездене и Париже.

[1] Русско-прусские резервы, в том числе и лейб-гвардии Семеновский полк, составили девятую колонну союзнических войск, двигавшуюся от Базеля к Лангру.

[2] Яфимович (Ефимович) Григорий Иванович, штабс-капитан лейб-гвардии Семеновского полка, впоследствии полковник.

[3] Яркую характеристику положения французского населения дал в своих письмах генерал-майор А. А. Писарев, недавний батальонный командир П. С. Пущина: «...граждане отягощены налогами всякого рода, села и деревни пусты от поборов в рекруты малых и старых, в городах крайность и бедность от худой внутренней промышленности и уничтожения заграничной торговли; словом, нет ни жителей, ни денег, ни хлеба; всеобщий ропот на правление, хула и поношение на правителя!.. Вот, что представилось нам во Франции» (Писарев А. А. Военные письма и замечания, наиболее относящиеся к незабвенному 1812 году и последующим. В 2 ч. Ч. 1. М., 1817. С. 386).

[4] Бок Егор Егорович (1790—?), штабс-капитан. Интересный факт о поведении Бока на Бородинском поле привел в своих записках И. Д. Якушкин: «Трубецкому пришла мысль подшутить над Боком, известным трусом в Семеновском полку: он подошел к нему сзади и бросил в него ком земли, Бок с испугу упал» (Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина. С. 153).

[5] Позднейшая вставка автора в текст дневника. Капитан Н. И. Кашкаров (Кашкарев) позднее командовал 1-й гренадерской (или «государевой») ротой, возмущение солдат которой жестокостью полкового командира Шварца 16 октября 1820 г. привело к открытому неповиновению всего полка, в результате чего зачинщики были прогнаны сквозь строй и сосланы на каторгу, а прославленный лейб-гвардии Семеновский полк полностью расформирован (см. также с. 177).

[6] Вскоре после этой истории Бок был переведен майором в Александрийские гусарский полк.

[7] Остен-Сакен Фабиан Вильгельмович (1752—1837), граф, генерал-лейтенант, командовал правым крылом Силезской армии, впоследствии генерал-фельдмаршал.

[8] В окрестностях Бриенна при деревне Ла Ротьер союзники нанесли поражение французам, потерявшим около б тыс. человек и 63 орудия (Богданович М. И. История войны 1814 года и низложение Наполеона. В 2 т. Т. 1. СПб., 1865. С. 128-129).

[9] У союзников имелись серьезные разногласия по вопросу о темпах наступления во Франции и взаимодействии между отдельными армиями.

[10] Среди союзников было много недоразумений в связи со сходством французской формы и формы армий немецких государств. Еще при Бриенне, где против французов действовали войска шести европейских держав было приказано всем от генерала до солдата прикрепить зеленые ветви на кивера и шляпы. Затем решено было перейти к повязкам. Через две недели после взятия Парижа приказано было больше не носить повязок (Михайловский-Данилевский А. И. Записки 1814 и 1815 годов СПб 1832. С. 24).

[11] Олсуфьев Захар Дмитриевич (1773—1835), генерал-лейтенант, командующий 9-м пехотным корпусом, впоследствии сенатор. В сражениях при Байи и Шампобере русские войска упорно сопротивлялись вчетверо превосходящему их в силах противнику, однако победа все же была за французами. Потери русской армии составили 2 тыс. человек, 9 орудий, около 3 тыс. пленных, в том числе генералы 3. Д. Олсуфьев и К. М. Полторацкий. «Сколько вас сегодня было в деле?» — спросил Наполеон Полторацкого. — «3690 человек с 24 орудиями», — отвечал тот.— «Вздор! Не может быть! В вашем корпусе было по меньшей мере 18000 человек». — «Русский офицер не станет говорить вздора: слова мои — настоящая истина. Впрочем, вы можете спросить о том других пленных». — «Если это правда, то, по чести, одни Русские умеют так жестоко драться. Я прозакладывал бы голову, что вас было по меньшей мере 18000» (Богданович М. И. История войны 1814 года... Т. 1. С, 183).

[12] После успешных для французов сражений против Силезской армии при Шампобере, Монмирайле, Шато-Тьерри, Вошане, Этоже союзники, в том числе и главная армия, перешли к отступательным действиям (Там же с. 205).

[13] Это, видимо, связано с запросом Коленкура по поводу заключения мира на условиях сохранения естественных границ Франции.

[14] С 1779 по 1784 г. Наполеон учился в Бриеннском военном училище.

[15] При Арси (Арси-сюр-Об) Наполеону с войсками в 30 тыс. человек противостояло 40 тыс. союзников в начале битвы и около 90 тыс. в конце. Французы потеряли 3 тыс., союзники — 9 тыс. человек. Наполеон вынужден был переправиться через Об и взорвать мосты. Началось отступление французской армии (Тарле Е. В. Наполеон. С. 364).

[16] 11 марта 1814 г. отряд гвардейских улан атаковал у Сомпюи арьергард корпуса маршала Макдональда, захватив 27 орудий и 400 пленных (Бобровский П. О. История лейб-гвардии Уланского ее величества императрицы Александры Федоровны полка. В 2 т. Т. 1. СПб., 1903. С. 259).

[17] Мармон Огюст Фредерик Луи Виесс (1774—1852), герцог Рагузский, маршал Франции, командовал 6-м корпусом наполеоновской армии, впоследствии пэр.

[18] Винценгероде Фердинанд Федорович (1770—1818), барон, генерал от кавалерии, генерал-адъютант.

[19] В сражении при Фер-Шампенуа 13 марта 1814 г. французы потеряли убитыми и ранеными более 11 тыс. человек, 75 орудий, в плен взято было 6 генералов. Это значительно облегчило союзникам путь на Париж (Богданович М. И. История войны 1814 года... Т. 1. С. 488—489).

[20] Главная армия двигалась по направлению к Парижу.

[21] Рудзевич Александр Яковлевич (1776—1829), генерал-лейтенант, командовал 8-м пехотным корпусом, силами которого в основном и было выиграно сражение у Монмартра; впоследствии генерал от инфантерии.

[22] В ожесточенном сражении под Парижем потери французов превысили 4 тыс. человек, 1 тыс. пленных, 114 орудий; союзники потеряли убитыми и ранеными более 8 тыс. человек, в том числе 100 офицеров и 6 тыс. нижних чинов русской армии, что было следствием недостаточного единства действий и неодновременной атаки со стороны всех частей союзных войск (Там же. С. 550).

[23] В этом рассуждении нельзя не обратить внимания на явные сомнения будущего декабриста в политической активности народных масс, в их потенциальной силе.

[24] Подобным же образом описывают памятный день вступления победителей Наполеона в Париж и многие другие участники событий. «Погода была великолепная и теплая, — отмечал в своих записках однополчанин П. С. Пущина прапорщик И. М. Казаков. — На улицах народу было бесчисленное множество, все окна и балконы заняты были жителями с флагами и цветами. Торжество было во всей силе слова» (Казаков И. М. Поход во Францию 1814 года//РС. 1908. Т. 133. № 3. С. 539). «Время было великолепное, стечение народа бесчисленное», — писал А. А. Писарев (Писарев А. А. Военные записки и замечания... Ч. 1. С. 211). «Воображая найти русских людей полудиких, изнуренных походами, говорящих языком для них непонятным, в странных одеждах, они (парижане. — В. Б.) едва верили глазам своим, видя красоту русских мундиров, блеск оружия, веселую наружность воинов, здоровый цвет лиц их, ласковое обращение офицеров и. слыша остроумные ответы их на французском языке. ««Вы не русские,—говорили они нам,—вы, верно, эмигранты». Они скоро удостоверились в противном, и весть о невероятных свойствах их победителей перелетала из уст в уста, похвалы русским загремели повсюду...» — вспоминал А. И. Михайловский-Данилевский (Михайловский-Данилевский А. И. Записки 1814 и 1815 годов. С. 36—37).

[25] Имеется в виду дворец, принадлежащий Талейрану де Перигору Шарлю Морису (1754—1838), князю Беневентскому, знаменитому дипломату.

[26] Сад в центре Парижа, место расположения различных увеселительных заведений.

[27] Имеется в виду знаменитый «Дом инвалидов», место захоронения великих французских полководцев.

[28] Имеется в виду построенная при Наполеоне арка на площади Карусель.

[29] Собор Парижской богоматери, памятник ранней французской готики XII—XIII вв.

[30] Ошибка в тексте. Временное правительство во главе с Талейраном, провозгласив низвержение Наполеона, одновременно призвало во Францию Бурбонов.

[31] Некрополь знаменитых людей Франции. Строительство его началось в 1764 г.

[32] Вольтер (Франсуа Мари Аруэ) (1694—1778), Руссо Жан Жак (1712—1778), выдающиеся представители Просвещения XVIII в.

[33] Церковь св. Женевьевы, покровительницы Парижа, основана была королем франков Хлодвигом I (ок. 466—511), который в 468 г. покорил Париж и сделал его своей резиденцией.

[34] Французский театр (или Комеди франсез) основан в 1680 г., являлся одним из самых привилегированных французских театров.

[35] Старинный герб рода Бурбонов.

[36] Основан в 1720 г., один из самых популярных французских театров начала XIX в.; с 1807 г. размещался на бульваре Монмартр.

[37] Находясь в Фонтенбло, Наполеон активно занимался переформированием армии и предполагал идти на Париж.

[38] Макдональд Этьенн Жак Жозеф Александр (1765—1840), герцог Тарентский, выходец из Шотландии, маршал Франции, командовал 11-м корпусом, впоследствии пэр.

[39] Мортье Эдуард Адольф (1768—1835), герцог Тревизский, маршал и пэр Франции, впоследствии военный министр.

[40] Сын Наполеона и Марии-Луизы Жозеф Франсуа Шарль Бонапарт (1811—1832), король Римский, впоследствии герцог Рейхсштадский, в бонапартистской традиции «Наполеон II».

[41] Имеется в виду парк на территории аббатства Лоншан близ Парижа.

[42] Праздничная неделя после пасхи.

[43] Стол, предназначенный для чтения религиозных книг при богослужении, а также служащий подставкой для иконы и креста.

[44] Людовик XVI (1754—1793), король Франции с 1774 г.; 10 августа 1792 г. был свергнут с престола народным восстанием, а в январе 1793 г казнен по постановлению Конвента.

[45] Людовик XVIII (1755—1824), граф Прованский, брат Людовика XVI, с 1814 по 1824 г. король Франции.

[46] Граф д'Артуа (1757—1836), брат Людовика XVI и Людовика XVIII с 1824 по 1830 г. король Франции Карл X, свергнут июльской революцией 1830 г. Радость по поводу возвращения Бурбонов испытывали отнюдь не все французы. «Монархия была встречена одной десятой населения с восторгом; три десятых примкнули к ней из благоразумия; остальные французы, т. е. большая часть, колебались, относясь к ней с недоверием, скорее даже враждебно», — писал французский историк Анри Гуссэ (История XIX века/Под ред. Лависса и Рамбо. В 8 т. Т. 2. М„ 1938. С. 352).

[47] Имеется в виду провозглашение графа д'Артуа наместником короля (liutenant du Roi), полномочным представителем особы короля во время его отсутствия.

[48] Наполеон отрекся от престола 25 марта (6 апреля) 1814 г. Текст отречения гласил: «Так как союзные державы провозгласили, что император Наполеон есть единственное препятствие к установлению мира в Европе, то император Наполеон, верный своей присяге, объявляет, что он отказывается за себя и за своих наследников от трона Франции и от трона Италии, потому что нет той личной жертвы, даже жертвы жизнью, которую он не был готов принести в интересах Франции» (Цит. по: Тарле Е. В. Наполеон. С. 374).

[49] Замок Мальмезон в 10 км от Парижа был куплен Бонапартом в 1798 г. для своей первой супруги Жозефины (1763—1814), вдовы генерала Александра Богарне. В 1809 г. Наполеон развелся с Жозефиной, сохранив ей титул императрицы и замок Мальмезон. В нем была сосредоточена богатая коллекция произведений искусства, значительная часть которых при распродаже в 1814 г. попала в Эрмитаж.

[50] Памятник архитектуры в стиле барокко XVIII в.

[51] Дочь австрийского императора Франца I, Мария-Луиза, была второй супругой Наполеона.

[52] Краснокутский Семен Григорьевич. (178?—1840), капитан лейб-гвардии Семеновского полка, впоследствии полковник, действительный статский советник, сенатор. Был членом Союза Благоденствия и Северного общества декабристов, осужден на поселение в Сибирь на 20 лет.

[53] Герцог Берийский Шарль Фердинанд (1778—1820), второй сын графа д'Артуа, будущего короля Карла X.

[54] Абеляр Пьер (1079—1142), французский философ, богослов и поэт; Елиза (Элоиза) (1100—1163), супруга Абеляра, впоследствии аббатисса, широко известны ее письма к Абеляру; Мольер (Жан Батист Поклеп) (1622—1673), знаменитый французский драматург, актер и театральный деятель; Буало (Николай Буало Депрео) (1636—1711), знаменитый французский поэт и критик, теоретик классицизма.

[55] Имеется в виду театр «Водевиль», открытый в 1792 г. и привлекавший демократические круги населения. С этим театром был связан расцвет жанра водевиля в XIX в.

[56] Комическая опера французского композитора Блансини, впервые поставленная в Париже в 1811 г.

[57] Братья Александра I — великий князь Николай Павлович (1796—1855), будущий император Николай I, и великий князь Михаил Павлович (1798—1849).

[58] Людовик XIV (1638—1715), с 1643 г. король Франции (с 1661 г. правил самостоятельно). Время правления Людовика XIV считается апогеем французского абсолютизма.

[59] Имеется в виду период от Тильзитского мира 1807 г. до Отечественной войны 1812 г.

[60] Виндзорский замок расположен на берегу Темзы в 30 км от Лондона, памятник архитектуры XI в., летняя резиденция английских королей.

[61] Вильгельм Завоеватель (ок. 1027—1087), с 1035 г. герцог Нормандии, 1066 г. король Англии Вильгельм I.

[62] При Наполеоне была заложена новая военная гавань в западной части Шербурской бухты, стал функционировать передний бассейн, открывавший бухту без шлюзов.

[63] Для перевозки семеновцев было выделено 4 корабля: «Юпитер» (полковой штаб, три гренадерские роты, музыканты и все нестроевые); «Три святителя» (1-я, 2-я и 3-я роты), «Чесма» (4-я, 5-я и 6-я роты), «Память Евстафия» (7-я, 8-я и 9-я роты) (Дирин П. История лейб-гвардии Семеновского полка. Т. 2. С. 445).

[64] Шишмарев Дмитрий Семенович (176?—1830), впоследствии генерал-майор.

[65] Трескин Иван Львович, командующий эскадрой.

[66] Казнаков Геннадий Иванович (1792—1851), офицер лейб-гвардии Семеновского полка, впоследствии генерал-майор.

[67] Замок в Дувре был построен римлянами в I в. н. э. в период правления императора Клавдия, позднее неоднократно перестраивался.

[68] Либо ошибка в публикации текста дневника, либо П. С. Пущин был введен в заблуждение своим незадачливым проводником.

[69] Имеется в виду Северное море.

[70] Бакунин Михаил Михайлович (1764—1837), в 1808—1816 гг. петербургский гражданский губернатор.

[71] Императрица Мария Федоровна (1759—1828), вдова Павла I, мать Александра I.

[72] В ознаменование победы над Наполеоном в Павловске 27 июля 1814 г. были устроены официальные празднества, в которые входили аллегорические музыкально-танцевальные представления с участием лучших артистических сил столицы, торжественный ужин, бал до утра. «Средоточием сего редкого праздника был Розовый павильон, одно из недавно устроенных и приятнейших мест сего маленького волшебного мира... — писала газета «Русский инвалид», — по обеим сторонам павильона поставлены были богатые палатки и в оных столы для храбрых предводителей неустрашимой нашей гвардии...» (Русский инвалид. 1814. № 63. 8 авг.).

[73] Имеется в виду великая княжна Анна Павловна (1795—1865), шестая дочь Павла I и Марии Федоровны, впоследствии королева Нидерландов.

[74] Пущин Иван Петрович (1754—1842), генерал-интендант флота, генерал-лейтенант, отец декабристов И. И. Пущина и М. И. Пущина, впоследствии сенатор.

[75] Триумфальная арка (Нарвские ворота) при въезде в Петербург со стороны Петергофской дороги была построена по проекту Д. Кваренги. На одной стороне ее имелась надпись: «Слава храброму русскому воинству!», на другой: «Награда в Отечестве!». Шесть алебастровых коней, впряженных в колесницу Победы, олицетворяли шесть полков 1-й гвардейской дивизии. Первоначально Нарвские ворота были деревянными, однако в 1827—1834 гг. архитектором В. П. Стасовым на основе старого проекта было воздвигнуто монументальное каменное сооружение, сохранившееся до наших дней. Торжественное вступление победоносной русской гвардии в Петербург стало ярким и незабываемым событием для жителей столицы. «Петергофская дорога представляла картину, превосходящую всякое описание. С одной стороны, видели храбрых защитников Отечества, с победой и славой прошедших Европу, коих ряды простирались до моста, составляющего границу города; а с другой стороны, тысячи народа в домах и на крышах, в садах, на подмостках, на деревьях и на складенных дровах... Вечером город был великолепнейшим образом иллюминирован и сердечная радость оживляла всю волновавшуюся по улицам массу народа!» (Русский инвалид. 1814. № 61. 1 авг.).

53

ПРИЛОЖЕНИЕ

П. С. Пущин
РАЗНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
[1]

Когда я вступил в Семеновский полк, то в каждом батальоне был генерал: во 2-м был генерал-майор Мазовский[2], а в 3-м — Лихачев[3], в 1-м считался полковой командир генерал-майор Депрерадович, они были шефы и под ними были командирами полковники. Все были хорошие служивые, но люди старого века и оригинальные. Во 2-м батальоне был поручик Иван Николаевич Дурков[4], который имел мало голоса для командования. Мазовский на ученье часто ему говорил:

«Иван Николаевич, канарейка в клетке при последнем издыхании громче пропоет, чем вы скомандовали». А Г. М. [генерал-майор] Лихачев нашел однажды, что на фланге унтер-офицер худо вел ногу, замечал то ротному командиру, на что он возразил: «Ваше превосходительство, он славный унтер-офицер». «Эх, душа моя, — отвечал генерал, — митрополит тоже славный человек, а поставь его на фланг, что из него будет?»

За несколько лет перед 12 годом Криднер, был полковым командиром, предложил офицерам в праздник полковой давать завтрак императору в казарме. Государь принял его однажды, а в следующем году отказал, но корпус офицеров не захотел взять обратно пожертвованные им на это суммы, и по общему единогласному согласию составлен был из оной капитал, из проц[ентов] коего должен был даваться пенсион отличнейшему из рядовых[5]. Неизвестно, продолжается ли это, но тогда распоряжение было вполне утверждено императором Александром.

Вступив в полк, я был младшим в нем прапорщиком, что меня огорчало, потому что на главной гауптвахте я всегда был младшим, и это был единственный случай покомандовать взводом, потому что прапорщиков тогда на отдельные караулы не наряжали.

Вскоре потом произвели г. Гурко[6], и не знаю, почему к его польскому имени прибавили «фон». Я с нетерпением ожидал наряд в надежде, что меня соединят с Гурко, но приказ, который разослали всем, кроме меня, гласил: «Завтра на главную гауптвахту капитан Тихоша и прапорщики фоны Подкуль[7] и Гурко». Соединение фонов всех забавило, кроме меня. Вот печаль, достойная моих 14 лет, которая попозже была бы перенесена с большей твердостью.

13-е января 1812 г. было мне неудачно, в день рождения императрицы Елисаветы[8] был большой парад, мы проходили церемониальным маршем густыми взводными колоннами. К несчастью, наш 3-й батальон перед самим государем сбился с ноги, вследствие чего его величество был очень недоволен, сказал, что мы его осрамили, а командовавшего нашим батальоном Ефимовича и всех 8 взводных офицеров, в числе коих и я, приказал арестовать на 24 часа в полковом госпитале. Эта строгость понятна, потому что император, как старый шеф, тщеславился нами и всякая ошибка была ему сильно прискорбна. Я помню, что в 1808 году, когда я был поручиком, великий князь Константин Павлович, объезжая ночью по постам, застал меня без мундира на гауптвахте военной коллегии[9] и сам не наказал меня, а доложил его величеству. Мне присуждено было ходить в полковой караул через день и со всем полком до повеления, что продолжалось около двух недель, в течение которого времени неоднократно император приезжал посмотреть на меня. Князь Ухтомский имел подобную участь на унтер-офицерском карауле, а со мной очередовался Храповицкий (о котором я упоминал в журнале 8 июля 1812 г. и 23 февраля 1813 г.)[10], но с офицерами других полков было поступлено снисходительнее. Император Александр поступал с нами строже, доказывая тем особенное свое расположение. Вот еще пример тому. В Кексгольмском полку (имени австрийского императора) была отличная рота слишком известного Шварца[11]. Государь ее смотрел и нашел ее в совершенстве, говорил о том полковому командиру Криднеру, на что он отвечал его величеству: «Вам, государь, известны ли средства, какими рота доведена до этого совершенства, и угодно будет вашему величеству, чтобы мы их употребляли?» — «Сохрани боже, — ответствовал император, —но, чтобы доказать, что можно все сделать без палок, выбрать по 16 человек из роты и приготовить их для моего смотра в залах дворца на паркетах». Так было и сделано, и государь был чрезвычайно нами доволен и приказал выбрать еще по 16 человек из роты самых слабых и также дал им императорское ученье в залах дворца, обещал снисхождение в сообразности условий. Мы немедленно принялись за дело и через короткое время представили наших слабых в таком совершенстве, что император был вне себя от восхищения и благодарил нас, тем более, что это служило доказательством, что возможно без излишней строгости дойти до всего с терпением.

Этот пример несколько оправдывает историю Шварца[12].
[1] За царя и Родину. 1908. № 131. 11 июня. — При публикации текста в редакционном примечании было сказано: «Разные воспоминания написаны генерал-майором Павлом Сергеевичем Пущиным в Одессе, в 50-х годах во время Крымской кампании».

[2] Мазовский Николай. Николаевич., впоследствии командир Павловского гренадерского полка.

[3] Лихачев Яков Иванович, впоследствии командир Тобольского мушкетерного полка.

[4] Видимо, ошибка в тексте; имеется в виду Дурново Иван Николаевич, в 1802 г. поручик, впоследствии полковник.

[5] Данный факт имел место в 1808 г., пенсион предназначался для 12 лучших нижних чинов, однако только в 1819 г. вспомнили об отсутствии пенсионеров и в их число записали всех фельдфебелей (Дирин П. История лейб-гвардии Семеновского полка. 1683—1883. В 2 т. Т. 2. СПб. 1883. С. 36).

[6] Гурко Леонтий Осипович (1783—?), впоследствии генерал-майор, старший брат декабриста Владимира Осиповича Гурко; произведен в прапорщики 15 мая 1803 г., тогда как П. С. Пущин — 4 ноября 1802 г. (Послужные списки офицеров лейб-гвардии Семеновского полка за 1812 годУ/Отечественная война 1812 года: Исторические материалы лейб-гвардии Семеновского полка./Сост. С. П. Аглаимов. Полтава, 1912. С. 499, 510). «Этот самый Гурко, — вспоминал декабрист М. И. Муравьев-Апостол,— в начале войны 1812 года сказал в обществе офицеров Семеновского полка: «Что до меня касается, мне решительно все равно будет ли в России царствовать Наполеон I или Александр I». Князь Александр Сергеевич Голицын, прозванный рыжим, жестоко напал за это на Гурко. Люди, подобные Гурко, за честь свою не стоят, у них ее нет» (Воспоминания и письма М. И. Муравьева-Апостола//Мемуары декабристов: Южное общество/Общ. ред. И. В. Пороха и В. А. Федорова, М., 1982. С. 180).

[7] Ошибка в тексте: имеется в виду офицер полка фон Паткуль Владимир Григорьевич (см. с. 179).

[8] Елизавета Алексеевна (1779—1826), супруга императора Александра I, до замужества Луиза-Мария-Августа, принцесса Баденская.

[9] Военная коллегия, созданная еще Петром I, в начале XIX в. являлась составной частью аппарата Военного министерства (до 1808 г. — Министерство военно-сухопутных сил). Упразднена в январе 1812 г.

[10] Речь идет о дневниковых записях П. С. Пущина (см. с. 49, 91).

[11] Шварц Григорий Ефимович, полковник, в 1820 г. командир лейб-гвардии Семеновского полка, человек ограниченный, педантичный и жестокий. После знаменитого выступления Семеновского полка подвергнут военному суду, приговорен к смертной казни, но прощен и отставлен от службы. Впоследствии вновь служил, стал генерал-лейтенантом, но дважды опять отстранялся за жестокость и злоупотребление властью. 14 октября 1850 г. окончательно исключен из службы без предоставления пенсии и с воспрещением въезда в обе столицы. В 1857 г. Шварцу был разрешен въезд в Петербург, а затем предоставлена пенсия.

[12] П. С. Пущин имеет в виду традиционно высокую строевую выучку Семеновского полка и справедливость недовольства действиями Шварца, применявшего солдафонские приемы там, где это никогда не практиковалось. «...Семеновский полк в 1811 году был доведен до такого совершенства по строевой части, что бесспорно мог служить образцом всем прочим. Некоторые из семеновских офицеров были посланы в рекрутские депо, другие — во вновь формируемые полки; унтер-офицеры и рядовые командировались в армейские полки для обучения стрельбе в цель», — писал П. И. Дирин (Дирин П. История лейб-гвардии Семеновского полка. Т. 2. С. 15). Сам П. С. Пущин в течение года находился в командировке для обучения рекрутов строевым упражнениям (см. с. 207).

54

ДОКУМЕНТЫ О СЛУЖБЕ П. С. ПУЩИНА

Из формулярного списка П. С. Пущина на 1815 г.[1]

«Полковник Павел Сергеев сын Пущин, орденов св. равноапостольного князя Владимира 4-й степени, св. Анны 2-го и 3-го классов, золотой шпаги с надписью «За храбрость» и прусского Железного креста за заслуги кавалер...

Сын действительного статского советника, из дворян Псковской губернии Новоржевского уезда, крестьян состоит 160 душ...

По-российски, по-французски, по-немецки читать и писать, арифметике, геометрии, алгебре, артиллерии, фортификации, истории, географии и рисованию обучен...

797, авг. 17, пажем; 801, генв. 11, камер-пажем; 802, ноября 4, прапорщиком лейб-гвардии в Семеновский полк; 805, авг. 9, подпоручиком; по высочайшему повелению 1806 с декабря месяца 1807 году декабря по 17 число был в командировке в армии для показания рекрутам экзерциции[2]; 807, авг. 17, поручиком; 809, фев. 8, штабс-капитаном; 811, майя 1, капитаном; 813, генв. 20, полковником; 813, окт. 19, батальонным командиром...

1805 ноября 20-го австрийского владения при Аустерлице против французских войск в действительном сражении находился. 1812 при ретираде, в генеральном сражении при селении Бородине августа 24-го и 25-го в резерве, а 26-го в действительном сражении находился и при преследовании неприятеля октября 6-го в ночной экспедиции при разбитии неприятельского корпуса при селении Тарутине, октября 11-го при городе Малоярославце. 1813 генваря с 1-го по вступлении Российской армии в прусские владения при проходе через реки Неман, Вислу, Одер и Эльбу, с апреля 20-го в генеральном сражении Саксонского владения при городе Люцине, в действительном сражении майя 8-го и 9-го при городе Бауцине, при вступлении Российских войск в Богемию и потом при проходе чрез дефилеи[3] Гизгюбель и Голенберг в Саксонии, августа 16-го при городе Пирно и при ретираде чрез дефилеи Гизгюбель и Голенберг в действительных сражениях, августа 17-го при удержании неприятельского корпуса маршала Вандама под Кульмом, а 18-го августа при разбитии оного корпуса. В действительном сражении находился октября 4-го и 6-го при городе Лейпциге. 1814 генваря с 1-го по переходе за Рейн по июнь 13-го числа в пределах Франции находился. Марта 18-го при городе Париже в резерве, а от Парижа чрез Нормандию до города Шербурга, откуда на российской эскадре в Кронштадт... В штрафах не был... К повышению достоин».

Из рапорта главнокомандующего 2-й армией П. X. Витгенштейна императору Александру I от 5 февраля 1820 г.[4]

«...Командир 6-го корпуса генерал-лейтенант Сабанеев...[5] заметил особенный порядок в Дистанции[6] командира 2-й бригады 16-й пехотной дивизии генерал-майора Пущина, который благоразумными мерами осторожности не забыл ничего к успокоению и сбережению вверенных ему войск: следы его попечительства видны на каждом шагу. Имея многие опыты отличного служения сего генерала, обязанностью поставляю довести до сведения вашего императорского величества о том, всеподданейше испрашиваю для него всемилостивейшей награды за отличную его службу».

Из рапорта главнокомандующего 2-й армией П. X. Витгенштейна императору Александру I от 22 января 1821 г.[7]

«...Командир 6-го пехотного корпуса генерал-лейтенант Сабанеев представил ко мне прошение, поданное на высочайшее вашего императорского величества имя командиром 2 бригады 16 пехотной дивизии генерал-майором Пущиным 2 о увольнении его в отпуск за границу к Теплицким и Баденским минеральным водам для излечения болезни сроком на шесть месяцев...

Генерал-майор Пущин 2-й, сын действительного статского советника, в службу вступил из камер-пажей 802, ноября 4 прапорщиком лейб-гвардии в Семеновский полк... 818, майя 1 генерал-майором с назначением командиром 2 бригады 16 пехотной дивизии. Всего в службе в офицерских чинах 20 лет, в генеральском 2 года 9 месяцев.

Находился во многих походах и действительных сражениях... За отличие награжден орденами... К повышению аттестуется достойным, от роду ему 32 года.

Из докторского свидетельства видно, что генерал-майор Пущин страдает грудными припадками, угрожающими перейти в грудную чахотку, для чего нужно ему пользоваться Зельцерскими, Теплицкими и Баденскими водами...

Высочайшее повеление уволить с жалованьем, но без столовых. 19 февраля 1821 (резолюция на рапорте. — В. Б.)».
[1] ЦГВИА Ф. 489 On. 1. Д. 3. Л. 198—200.

[2] Экзерциция — обучение личного состава войск строевым и тактическим упражнениям и приемам.

[3] Дефиле — узкий проход между естественными препятствиями (горами, болотами озерами и т. п.), используемый для задержания противника обороняющимися войсками.

[4] ЦГВИА Ф. 395. Оп. 71. Д. 1793. Л. 1.

[5] Сабанеев Иван Васильевич (1771-1829), впоследствии генерал от инфантерии.

[6] Расстояние по глубине между военнослужащими, подразделениями или частями в строю, в походном или предбоевом порядке.

[7] ЦГВИА. Ф. 395. Оп. 73. Д. 1150. Л. 1-3.

А. С. Пушкин
Генералу Пущину[1]
В дыму, в крови, сквозь тучи стрел
Теперь твоя дорога;
Но ты предвидишь свой удел,
Грядущий наш Квирога[2]!
И скоро, скоро смолкнет брань
Средь рабского народа,
Ты молоток[3] возьмешь во длань
И воззовешь: свобода!
Хвалю тебя, о верный брат!
О каменщик[4] почтенный!
О Кишинев, о темный град!
Ликуй, им просвещенный.

[1] Пушкин А. С. Полн. собр. соч. В 16 т. Т. 2. Кн. 1. М.; Л., 1949. С. 204. Стихотворение датируется 1—15 июня 1821 г. При жизни А. С. Пушкина не было опубликовано. В стихотворении отражен подъем, охвативший передовых людей русского общества в связи со слухами о возможном походе русской армии против Турции на помощь восставшим грекам (Там же. Кн. 2. М., 1949. С. 1100).

[2] Квирога Антонио (1784—1841), испанский генерал и политический деятель, участник войны против Наполеона. В 1815 г. пытался установить конституционное правление, но был арестован.

[3] Остроконечный молоток являлся одним из атрибутов ритуальной символики масонства, заимствованной у средневековых цехов каменщиков-строителей.

[4] Каменщик — macon (фр.).

В. Ф. Раевский
Послание к П. С. Пущину[1]
Оставя жизни бурной
Неласковый прием
И блеск честей мишурный,
Ты истинным путем
О! П... друг свободы
Под сень святой природы
С беспечностью идешь,
Где время золотое
В довольстве и покое
И в неге проведешь!
Ни громы в отдаленья,
Ни ядер звонких шум
В минуты сладких дум,
В часы отдохновенья
Тебе не воззовут.
Там с милою семьею
Все радости с тобою
И мудрости приют!..

[1] Ранние стихотворения В. Ф. Раевского//Литературное наследство. Т 60, Кн. 1, М., 1956. С. 521—522. — Стихотворение было написано В. Ф. Раевским по-видимому, в конце января — начале февраля 1822 г., в связи с предполагавшимся отъездом П. С. Пущина из Кишинева на лечение. Отобрано при аресте В. Ф. Раевского 6 февраля 1822 г.


Источник
Электронная версия выполнена по изданию «Дневник Павла Пущина 1812-1814». Издательство Ленинградского университета, 1987 г.
OCR, правка: Кирилл Нагорный. Дополнительная вычитка, html-верстка: Олег Поляков.


Вы здесь » Декабристы » ДЕКАБРИСТЫ - УЧАСТНИКИ ВОИН 1805-1814 годов » Дневник Павла Пущина. 1812-1814 гг.