К ВОПРОСУ О КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЯХ ДЕКАБРИСТОВ В БУРЯТИИ

Вопрос о связях декабристов с населением мест их каторги и ссылки, с деятелями культуры края — составная часть сибирских декабристоведческих исследований. Его разработка необходима прежде всего для более полного понимания круга, характера деятельности декабристов в ссылке, ее влияния на общественное развитие края, на подъем уровня культуры, образования его населения.

В настоящем сообщении мы коснемся лишь отдельных моментов из жизни и деятельности декабристов, поселенных в Бурятии, и отражающих, во-первых, их связи с верхнеудинским культурным кружком, во-вторых, знакомства и характер взаимоотношений с И. С. Сельским и, наконец, несостоявшегося участия Д. И. Завалишина в «Кяхтинском листке».

В имеющейся литературе нет сколько-нибудь существенных сведений о связях декабристов сверхнеудинским обществом. В работах М. К. Азадовского и Е. Д. Петряева лишь отмечается факт знакомства и дружбы узников Петровского Завода с верхнеудинским врачом, общественным деятелем А. И. Орловым, с чьим именем рвязано появление первых рукописных изданий в Забайкалье, и В. К. Кюхельбекера с тем же А. И. Орловым и А. М. Курбатовым, просвещенным верхнеудинским купцом, литератором.

Верхнеудинское общество познакомилось с декабристами сравнительно рано, с первого же момента их ссылки в «каторжные норы» Забайкалья. Но, судя по отзыву декабриста А. Н. Муравьева, год с небольшим прожившего здесь на поселении (1827 — начало 1828 г.), оно отнеслось к политическим ссыльным с холодной сдержанностью, не проявило особых стремлений к знакомству и сближению с ними. Причины такого отношения к сосланным декабристам крылись, очевидно, в общественной и культурной отсталости верхнеудинского общества, состоявшего из мелких и средних чиновников, купечества и мещан-обывателей, которые опасались вступать в какие-либо контакты с политическими ссыльными, боясь преследования со стороны царской администрации.

Поступательное общественно-политическое развитие России и края, сопричастность к политической ссылке оказывают влияние и на верхнеудинское общество. И здесь пробуждается интерес к вопросам общественного характера, разгорается очаг культурной жизни. В конце 1830 — начале 1840-х гг. в Верхнеудинске возникает небольшой культурный кружок, средоточием которого становится дом А. М. Курбатова. В его каменном небольшом доме с колоннами и мезонином па Большой улице собирались его друзья, собратья по перу

А. И. Орлов, А. А. Налетов, представители местной администрации В. С. Шапошников, О. Г. Юрчевский, И. С. Ветров. Несколько позднее к этому кругу присоединился известный забайкальский поэт, краевед и деятель просвещения Д. П. Давыдов, автор песни «Славное море — священный Байкал».

Пробуждение интереса верхнеудинцев к вопросам общественной жизни проявляется прежде всего в их изменившемся отношении к ссыльным декабристам. После освобождения последней партии политических узников из тюрьмы Петровского Завода летом 1839 г. часть поселенных в Бурятии декабристов по пути на места своего расселения на время останавливалась в Верхнеудинске, где встретила радушный прием и гостеприимство. Судя по письмам декабристов (Н. А. Бестужев Е. П. Оболенскому от 9 сентября 1839 г. ИРЛИ, ф. 606, oп. 1, д. 6, лл. 272—273 об.: Е. П. Оболенский И. И. Пущину от (июля) и 29 июля 1839 г. ОР ГБЛ, ф. 243, оп. 2, д. 47, лл. 92—93, 96—97 об.; и многим другим), в августе, октябре, ноябре 1839 г. в городе побывали, кроме поселенного здесь Я- М. Андреевича, Е. П. Оболенский, М. А. и Н. А. Бестужевы, А. И. и П. И. Борисовы, В. К. Кюхельбекер, а в первой половине 1840 г. — В. К. Кюхельбекер, Н. А. Бестужев, Е. П. Оболенский, И. И. Горбачевский, жена декабриста А. П. Юшнев-ского Мария Казимировна. Во время приездов в Верх-неудииск декабристы познакомились и установили дружеские отношения с членами верхнеудинского культурного кружка, в частности с А. М. Курбатовым, А. А. Налетовым, И. С. Ветровым и другими, позднее переписывались с некоторыми из них. С переездом Д. П. Давыдова в Верхнеудинск (1846 г.) в связи с его назначением на должность смотрителя училищ округа декабристы познакомились, очевидно, и с ним. Об этом, в частности, пишет М. К. Кюхельбекер в письме от 27 мая 1847 г. (1848?) И. И. Пущину (ОР ГБЛ, ф. 243, оп. 2, д. 16, л. 110).

Знакомство и дружба декабристов с членами верхнеудинского культурного кружка имели под собой и общественную основу. С переездом в Верхнеудинск в конце 1830—1840-х гг. А. И. Орлов, так же как в Кяхте, занимался литературной деятельностью, издавал рукописную газету «Метляк». Два документально установленных факта свидетельствуют об участии декабристов в этом издании. В «Книге доходов» П. И. Борисова, которую он вел во время жизни на поселении и которая хранится в Рукописном отделе Института русской литературы, есть краткая запись в получении 35 рублей 40 копеек: «1840 г. Апреля 11 за «Метляка» от А. И. О» (ИРЛИ, ф. 187, oп. 1, д. 68, л. 3 об). Нет сомнения, что под этими инициалами скрывается имя А. И. Орлова и что рисунок был сделан для его рукописного издания. Сумма полученных денег указывает на то, что рисунок был выполнен не в одном или двух, а в значительно большем числе экземпляров.

Следующий факт связан с именем В. К. Кюхельбекера. В Рукописном отделе Государственной библиотеки им. В. И. Ленина в Москве хранится небольшая по объему черновая рукопись В. К. Кюхельбекера, написанная в виде письма на имя А. И. Орлова и предназначавшаяся для его газеты. Рукопись не имеет названия, но в тексте В. К. Кюхельбекер называет ее «Баргузинской сказкой». «Баргузинская сказка» — одно из сохранившихся свидетельств занятий декабриста в области местного фольклора, что придаст ей особую ценность.

Таким образом, устанавливается, что декабристы принимали участие не только в кяхтинских рукописных изданиях А. И. Орлова, но и в выпускавшейся им в Верхнеудинске рукописной газете «Метляк». Думается, что в этом издании принимали участие не только И. И. Борисов и В. К. Кюхельбекер, но и другие декабристы. Проверить это предположение не представляется возможным, так как до нас не дошли ни бумаги А. И. Орлова, ни его рукописные издания.

Дружеские связи декабристов с местным населением помогали им в общественной, культурно-просветительной деятельности, в их нелегальной переписке, позволяли получать и распространять запрещенную литературу, рукописные и печатные издания. Известно, что лунинские статьи и письма, носившие ярко выраженный политический характер, распространялись не только в Сибири, но доходили и до Кавказа. Это было бы невозможно без помощи сочувствовавших декабристам и их идеям прогрессивно настроенных кругов сибирского общества. Не только статьи и письма политического характера, но и обычная переписка декабристов между собой пользовались большим спросом в крае. И. И. Горбачевский в одном из писем к Д. И. Завалишину писал; «Письма, мною полученные [...], взяты у меня го на прииски, то в Кяхту, все просят их читать».

Хорошо известна помощь сибирских друзей декабристов в публикации их сочинений. При посредничестве их и друзей, оставшихся в России, были опубликованы все дошедшие до нас этнографические работы Н. А. Бестужева, в том числе замечательный очерк «Гусиное озеро».

Таким же нелегальным путем было опубликовано одно из сочинений В. К. Кюхельбекера — комедия, или фарс «Нашла коса на камень». Оно было переслано из Баргузина в центр п там опубликовано без указания имени автора. Судя по некоторым имеющимся в литературе и архивных документах косвенным данным, помочь В. К. Кюхельбекеру в нелегальной пересылке его сочинения и публикации мог, как нам кажется, И. С. Сельский.

Илларион Сергеевич Сельский — выпускник Московского университета, просвещенный человек с разносторонними, в том числе и литературными интересами, писавший статьи о Сибири, был чиновником особых поручений при Главном управлении Восточной Сибири. 3 конце 1830-х гг., со времени выхода последней партии декабристов из тюрьмы Петровского Завода и расселения их в селах Иркутской губернии, И. С. Сельский близко познакомился и сдружился со многими из них, помогал им по мере возможности. Например, при его содействии братья М. А. и Н. А. Бестужевы получили разрешение на поездки по округу. Познакомился он и с братьями В. К. и М. К. Кюхельбекерами. Однако знакомство, каким бы оно близким ни было, не означает еще, что И. С. Сельский мог помочь В. К. Кюхельбекеру в публикации его сочинения. На эту же мысль наталкивает запись в «Дневнике» В. К. Кюхельбекера ог 28 июля 1840 г.: «Сегодня [...] приехал губернатор (Генерал-губернатор Восточной Сибири В. Я. Руперт) и привез мне очень отрадное письмо от Сельского, — писал он, — Руперт принял посвящение моих «Шуйских» (Стихотворное драматическогое произведение В. К. Кюхельбекера, не дошедшее до нас. В. К. Кюхельбекер посвятил его В. Я- Руперту из тактических соображений, нисколько не поступаясь при этом своими убеждениями) и хлопочет о том, чтоб их напечатать; сам Сельский, кажется, несколько совестится и, может быть, в самом деле вышлет мне часть моих денег» (Кюхельбекер В. К. Дневник поселенца. — «Русская старина», 1891, т. 72, с. 77).

В этой записи привлекают внимание два момента. Прежде всего то, что драматическое произведение В. К. Кюхельбекера «Шуйский» (в других упоминаниях «Падение дома Шуйских») было передано В. Я. Руперту не в день его приезда в Акшу, а раньше, еще в Иркутске, и, как можно понять, при участии И. С. Сельского. Второе — долг И. С. Сельского В. К. Кюхельбекеру, причем долг не по займу. Сопоставление этих двух моментов дает, как нам кажется, ключ к разгадке вопроса о том, каким путем была опубликована комедия

В. К. Кюхельбекера «Нашла коса на камень». Если наше предположение верно, то тогда стало бы понятным, почему И. С. Сельский оказался должником В. К. Кюхельбекера: получив гонорар за опубликованную комедию, он мог не выслать его своевременно декабристу.

С именем И. С. Сельского связана еще одна страница пребывания и творческой деятельности декабристов в Сибири. Ю. Н. Тынянов, хорошо знавший литературное наследие В. К. Кюхельбекера, упоминает о статье декабриста «Гора и мышь», написанной частично на сибирском материале, в которой поднимались важные вопросы развития литературного языка. По замечанию исследователя, статья была написана в форме письма и предназначалась для публикации в Сибирском альманахе, который предполагал издавать И. С. Сельский. Между прочим, это указание исследователя — еще один аргумент в пользу выдвинутого выше предположения о негласных связях В. К. Кюхельбекера с И. С. Сельским на литературной почве. Местонахождение статьи «Гора и мышь» в настоящее время неизвестно; она находилась в собрании Ю. Н. Тынянова, но затем в годы войны или после нее утеряна. Другими конкретными сведениями о Сибирском альманахе мы не располагаем. Косвенным доказательством намерения И. С. Сельского издавать альманах служит сохранившийся черновик обширного письма к нему декабриста Н. А. Бестужева от 12 ноября 1847 г., в начальных строках которого он писал: «Я готов на Ваш вызов со всей охотою свежих впечатлений». Письмо Н. А. Бестужева — первая попытка литературной обработки собранных им сведений о Гусином озере — было написано, как явствует из приведенного замечания, по просьбе И. С. Сельского и, очевидно, также предназначалось для публикации на страницах альманаха. Задумав издание альманаха, И. С. Сельский пригласил, видимо, принять в нем участие все литературные силы края, в том числе декабристов-литераторов. Из пользовавшихся литературной известностью декабристов, кроме Н. А. Бестужева и В. К. Кюхельбекера, на поселении в Сибири жили П. А. Муханов, В. Ф. Раевский, В. Л. Давыдов, Г. С. Батеньков, В. И. Штейнгель и другие. Однако участие хотя бы двух наиболее последовательных в своих взглядах декабристов в намечавшемся издании — факт весьма примечательный, вместе с тем и настораживающий. Возможно, это обстоятельство — одна из причин неосуществленное задуманного издания. Надеяться на то, что царское правительство разрешит издание, в котором могли принять участие декабристы, хотя бы и не упоминая их имен, не имело смысла.

Крупным событием культурной жизни не только Бурятии, но и всего Забайкалья стало появление первого в крае печатного органа — газеты «Кяхтинский листок». Редактором-издателем «Кяхтинского листка» стал; П. С. Андруцкий, учитель ‘Гроицкосавского уездного училища, но идея издания, как документально установлено, принадлежала тогдашнему кяхтинскому градоначальнику А. И. Деспот-Зеновичу — бывшему политическому ссыльному. Отмечая инициаторскую роль

А. И. Деспот-Зеновича, исследователи вместе с тем умаляют значение П. С. Андруцкого как редактора-издателя, придают ему второстепенную, несущественную роль. Сохранившееся письмо последнего к Д. И. Завалишину несколько уточняет роль редактора-издателя.

В начальных строках письма П. С. Андруцкий писал: «Серафима Саватеевна, г-жа Сабашникова, сообщила мне Ваш ответ на просьбу мою участвовать своими трудами в «Кяхтинском листке». Надо полагать, что П. С. Андруцкий обратился с такой просьбой ко всем оставшимся в Забайкалье декабристам, что подтверждается участием М. А. Бестужева в издании. Д. И. Завалишин не решился посылать свои статьи в редакцию газеты, полагая, что цензура не пропустит их. Разубеждая декабриста в этом, П. С. Андруцкий писал: «Смею Вас уверить, что это неудобство не существует для «Кяхтинского листка». Цензура в лице кяхт[инского] градоначальника Деспот-Зеновича будет весьма снисходительна, если не совершенно свободна: все смелое, ясное, обличительное найдет место на страницах издаваемой мною газеты, лишь бы было только правдиво» (ОПИ ГИМ, ф. 250, oп. 1, д. 4, л. 24 об). Одну из задач «Кяхтинского листка» П. С. Андруцкий видел в том, чтобы «объяснять по возможности значение свободы в промышленности и торговле» (между прочим, характерная декабристская фразеология). «Кроме того, — писал он далее, — положение чикойских крестьян таково, что пора, наконец, обратить на них внимание. [...] Грустно, право, когда подумаешь, что в 100 лет существования чикойских деревень заведено (и то недавно) на 10 т[ысяч] ревизских душ одна сельская школа и до сих пор нет ни одного медика. [...] Амурского дела мы не знаем и потому обращаемся именно к Вам, надеясь, что Вы не откажетесь дополнить этот пробел».

В сохранившихся номерах «Кяхтинского листка» нет статей Д. И. Завалишина. Тем не менее Д. И. Завалишин, как устанавливается по письмам к нему А. И. Деспог-Зеновича, написал одну или две статьи для газеты. Они не успели появиться на страницах «Кяхтинского листка» ввиду прекращения издания из-за скоропостижной смерти П. С. Андруцкого.

Таким образом, из вышеизложенного устанавливается, что декабристы, несмотря на категорическое запрещение царизма, принимали участие во всех рукописных и печатных изданиях, появившихся в Бурятии во второй трети XIX в., и тем самым способствовали общественному, культурному развитию края. В них они обретали одно из действенных средств в своей просветительской практике.

В. Б. БАХАЕВ