Декабристы в Витиме

«Нравственное действие, произведённое 14 декабря, было удивительно. Пушки Исаакиевской площади разбудили целое поколение», - так отозвался о восстании декабристов А.И.Герцен. В Якутию были сосланы 14 декабристов, четверо из них жили на поселении на территории Ленского района в Витиме: С.Г.Краснокутский (несколько месяцев, начиная с конца декабря 1826 года), М.А.Назимов (с 22 февраля 1827-го по июнь 1830 года), Н.Ф.Заикин (с января 1827-го до смерти, последовавшей 22 июня 1833 года) и Н.А.Загорецкий (с июня 1828-го по декабрь 1833 года).
Для ссыльных декабристов были «высочайше утверждены» «Правила о порядке надзора за водворёнными на поселение государственными преступниками», которые были рассчитаны на изоляцию ссыльного, на наказание одиночеством. «Правилами» запрещалось общаться с населением, отлучаться с места поселения, вести переписку, снимать с себя портреты. Поселенцу выделялся земельный надел, на котором он должен был работать, чтобы тем самым добывать себе пропитание.

Согласно указу Якутского областного правления от 5 октября 1826 года исправник должен был строго следить, чтобы каждый из декабристов получал в сутки на довольствие не более, чем 17,5 копеек. Предписывалось посылать в Якутское окружное казначейство месячные ведомости об израсходованной на декабристов сумме, называемой в официальных документах «колодничьей». Известно, что солдатское содержание тех времён было больше, чем довольствие, определённое казной для ссыльных декабристов.

Путь до места поселения был нелёгким. «Ехать пришлось в плохой зимней одежде, - рассказывал о пути следования Назимова декабрист А.Е.Розен, - верхом на почтовых якутских лошадях, имея ночлеги почти всё время под открытым небом, на снегу, при 30 с лишним градусах по Реомюру. Они первое время были совершенно одиноки: ни голос друга, ни луч солнца под северным полярным кругом в то время их не грел, и естественно, что в такой медленной, продолжительной пытке не трудно было некоторым из них лишиться ума, предаться отчаянию, не говоря уже об утрате здоровья».

Витимская слобода насчитывала на тот момент до ста дворов с 250 жителями. Население состояло, в основном, из крестьян, занимающихся земледелием и почтовой гоньбой. Витимцы уже были наслышаны о том, что в далёком Петербурге произошёл мятеж со стрельбой из пушек и многими жертвами. Да и как не знать, коли всех сосланных в Якутию мятежников неминуемо везли через Витим – другого-то пути не было. Любознательные ямщики были жутко охочи до новостей с "большой земли", любили за долгую дорогу почесать языки да порасспросить пристрастно своих пассажиров.

Унылым и безнадёжно скучным показалось глухое село декабристам после изысканного и шумного Петербурга. В этих местах им предстояло провести часть своей жизни, самим заботиться о себе, о своём пропитании, каким-то образом зарабатывать на кусок хлеба.

В Витиме ссыльные декабристы получить земельный надел вблизи села не могли, так как свободной пахотной земли и покосов не было, а поднимать целину, заниматься расчисткой, не имея сил и средств, не имея права отлучаться из села, было невозможно.

Первым в Витим в конце декабря 1826 года прибыл Семён Григорьевич Краснокутский (1790–1840), самый старший по возрасту из отбывавших якутскую ссылку декабристов, обер-прокурор Сената, действительный статский советник, сын киевского прокурора, богатого помещика, участник кампании 1807 года, награждённый золотой шпагой за храбрость, участник Отечественной войны 1812 года в Бородино, Тарутино и Малоярославце и заграничных походов.

Со службы Семён Григорьевич был уволен в чине генерал-майора в 1821 года. Член Союза благоденствия и Южного общества, участник подготовки восстания на Сенатской площади. В 1824 году Пестель рассуждал с Краснокутским об установлении в России республиканского правления и провозглашения его через Сенат.

В приговоре по делу о декабристах о Краснокутском сказано, что «он принадлежал к тайному обществу с знанием цели в ограничении самодержавной власти, знал о приготовлениях к мятежу». Верховным уголовным судом он был лишён дворянства, чинов, наград и приговорён к пожизненной ссылке в Верхоянск, где обрекался на полную изоляцию от внешнего мира, на моральное и физическое истощение. Позднее срок ссылки был определён в 20 лет. Следуя в Верхоянск, Краснокутский в начале декабря 1826 года прибыл в Якутск и, согласно новому царскому распоряжению, был отправлен в Витим.

Жизнь Семёна Григорьевича в Витиме была исключительно тяжёлой и безрадостной: он страдал жестоким ревматизмом обеих ног – заболел, пока сидел в сыром каземате Петропавловской крепости. Больной, с трудом передвигающийся, лишённый человеческого общения и медицинской помощи, он терпел страшные муки.

Через родственников Краснокутский просил избавить его от медленного угасания в далёком Витиме. В частности, он писал сестре: «…суровый и жестокий климат убийствен для слабых грудью; в боях я видел смерть и ближе сего, а ныне встречу её с радостью, но по христианскому долгу обязан пещись (т.е. заботиться) о бедственной жизни моей…». После хлопот родственников Краснокутского перевели в Минусинск Енисейской губернии, куда он прибыл осенью 1827 года. К 1830 году декабрист тяжело заболел параличом обеих ног, почти восемь лет пролежал без движений, прикованный к постели. Умер С.Г.Краснокутский в 1840 году в Тобольске.

По приговору Верховного суда был осуждён на высылку в Сибирь, на вечное поселение, и поручик квартирмейстерской части 2-й царской армии в городе Тульчине, член «Южного общества» Николай Фёдорович Заикин (1801–1833). Сын видного курского помещика, губернского предводителя дворянства воспитывался в Москве, учился в пансионах и Муравьёвской школе колонновожатых. «Участвовал, - говорится в обвинительном заключении, - в умысле бунта принятием поручений от общества и привлечением одного товарища». Приговором Верховного уголовного суда Н.Ф.Заикина осудили на вечное поселение в Восточную Сибирь. Позже по указу от 22 августа 1826 года срок ссылки сократили до 20 лет, как и другим декабристам.

По прибытии в Якутск местом поселения Заикину назначили далёкий Гижигинск на побережье Охотского моря. Но доехать туда Заикин не успел. В селении Ольское его нагнал нарочный, посланный из Якутска с распоряжением царя ехать обратно, на поселение в Витим. Сопровождал декабриста от Якутска до Витима казацкий пятидесятник Андрей Атласов, коему было якутским областным начальником предписано «доставить Заикина в Витимск, сдать волостному голове и казаку Гаврилу Бутакову под расписку их с означением в оной одежды преступника». На окончательное место ссылки декабрист прибыл в самом начале 1827 года.

А там прибывшего «государственного преступника» уже поджидали. 3 октября 1826 года иркутский гражданский губернатор И.Б.Цейдлер отправляет предписание киренскому земскому исправнику о назначенных на жительство в Витим «государственных преступников Заикина и Назимова».

По распоряжению иркутского гражданского губернатора И.Б.Цейдлера от декабря 1826 года киренскому городничему предписывалось следующее: «…Живущие в селении Витим должны состоять под надзором сельского начальства… Сельское начальство должно доносить каждые две недели о поведении, занятии, здоровье преступников, а он мне ежемесячно», кроме того, «внушить им, чтобы вели себя тихо и скромно, двусмысленных речей и разговоров не имели, также никаких связей ни с кем не заводили, у себя или в другом месте сборищ или собраний не имели, из места пребывания не отлучались и непременно каждую ночь ночевали в квартире. В случае отсутствия подвергнутся наказанию в суде».

«На предписание Вашего Высокоблагородия от 17 декабря, - докладывал 8 января 1827 года киренскому земскому исправнику витимский волостной голова Л.С.Кириллов, - о наблюдении за преступниками волостное правление честь имеет донести: когда секретный преступник Заикин прибыл в Витим, объявлено через волостного голову ему предписание и при оном копия, согласно которых показал, что никаких драгоценностей не имеет, кроме 200 рублей ассигнаций, казённого платья, сюртука, брюк суконных на ушканьем меху, шапки ушканьей, рукавиц тёплых, унтов камусных… Кроме своих вещей, 2 ножичков перочинных, нижнего платья и белья и прочее больше ничего не имеет. Занятие его показать нельзя по прибытию его недавно и по необозрению здешнего народа никаких способов принять не может, а о вспоможении хочет писать родственникам и ожидать от них».

Витимскому волостному правлению предписывалось отчитываться перед Киренским начальством каждые две недели о том, как ведут себя «государственные преступники». Благодаря этим регулярным рапортам, сохранившимся в Иркутском областном архиве, мы имеем возможность заглянуть сквозь толщу времени в Витимскую слободу периода пребывания в ней декабристов.

«Исполняя предписание Вашего Высокоблагородия, - докладывает в рапорте от 1 февраля 1927 года киренскому земскому исправнику витимский волостной голова Л.С.Кириллов, - волостное правление честь имеет покорнейше донести, что находящийся в Витимской слободе государственный преступник Заикин имеет жительство у крестьянина Афанасия Пестерева спокойно, в поведении замечается хорошим и благонравным, сообщений насчёт каких-либо дурных поступков ни с кем не имеет. Занимается чтением духовных книг, портным художеством…»

В одном из последующих рапортов тот же голова сообщает, что Заикин здоров и занимается чтением разных книг, написал письмо своему отцу, Фёдору Заикину, в Курскую губернию, в село Фёдоровское. Можно предположить, что до прибытия в Витим Михаила Назимова Николай Заикин пребывал в подавленном настроении. Нелегко было дворянину, привыкшему к достатку и роскоши, попасть в «медвежий угол», жить в обыкновенной избе и делить с хозяевами нехитрую крестьянскую пищу.

Хорошо передаёт состояние и настроение декабристов, живших на поселении, песенка, сочинённая Одоевским:

Бывало, в доме преобширном,

В кругу друзей, среди родных,

Живёшь себе в веселье мирном

И спишь в постелях пуховых.

Теперь же в закоптелой хате

Между крестьян всегда живёшь,

Забьёшься, скорчась, на полати,

И на соломе так заснёшь.

Бывало, предо мной поставят

Уху стерляжью, соус, крем.

Лимоном бламанже приправят,

Сижу и ничего не ем.

Теперь похлёбкою дурною,

С мякиной хлебом очень сыт,

Дадут капусты мне с водою –

Ем, за ушами лишь пищит.

Третьим в Витим прибыл Михаил Александрович Назимов (1801–1888) – пожалуй, самый примечательный из четырёх живших здесь декабристов, штабс-капитан лейб-гвардейского конного эскадрона, член «Северного общества», сын предводителя дворянства Псковской губернии. В момент выступления декабристов 14 декабря Назимов находился в отпуске на Псковщине, вернулся в Петербург в начале января, был арестован 24 января 1826 года и помещён в каземат Петропавловской крепости. Был приговорен судом на вечное поселение в Восточную Сибирь с лишением чинов и дворянства, но затем срок сократили до 20 лет.

На портрете маслом неизвестного художника Назимов изображен в расстёгнутой шинели офицера конно-пионерского эскадрона, что позволяет датировать произведение приблизительно началом 1820-х годов. Существует предположение, что это автопортрет декабриста. Членом Северного общества он стал с 1823 года и, хотя не относился к числу его руководящих деятелей, во время следствия выяснилось, что был близок с Рылеевым, а Никита Муравьёв давал ему на отзыв рукопись своей «Конституции». В момент восстания Назимова не было в Петербурге, он находился в отпуске в Псковской губернии, откуда, узнав о восстании на Сенатской площади, немедленно выехал в столицу и был сразу же арестован.

Местом поселения ему вначале назначался Верхнеколымск Якутской области, но там Назимов заболел, и урядник послал сообщение в Якутск: «Ссыльный заболел, нечем его кормить, а вяленой рыбы он не ест». 3 декабря 1826 года в Верхнеколымск пришло распоряжение о переводе Назимова в Витим. Декабрист воспрянул духом. Появилась надежда на улучшение условий ссылки, на возможность встречи с товарищами. 29 января 1827 года Назимов по пути к окончательному месту ссылки прибыл в Якутск, где встретился с А.А.Бестужевым. В Витим Михаил Александрович приехал в феврале 1827 года.

«Сего числа доставлен, - докладывал 22 февраля 1827 года киренскому земскому исправнику витимский волостной голова В.Л.Ягнышев, - якутским казачьим чиновником Расторгуевым назначенный в Витим государственный преступник Михайла Назимов, который имеет жительство общее с первым, Заикиным, в доме мещанина Пестерева, при осмотре коего имения. А вещей найдено два образа небольших нагрудных, из коих один золотой односторонний во имя Спасителя, а другой двусторонний: на первой богородицы и второй Святителя Николая Чудотворца; одна столовая серебряная ложка; денег ассигнациями 15 рублей. Имеет довольно верхнего и нижнего платья – казённого одна шуба и панталоны тёплые крытые серым сукном; шапка песцовая тёплая, ошейник песцовый, кухлянка, двое рукавиц, одни торбаза. Более сих вышеописанных вещей и денег ничего не оказалось. Занятия его и прочие обстоятельства жизни ещё не известны…»

С прибытием в Витим Назимова Заикин заметно приободрился: теперь он не один, слава богу! Есть с кем поговорить, поделиться переживаниями и тревогами. Товарищи по несчастью быстро сдружились. Деятельный Назимов предложил не сидеть сложа руки, а заниматься общественно полезными делами и подрабатывать тем самым себе на жизнь. Благо, что способов для этого даже в глухом Витиме можно найти великое множество!

В марте тот же витимский голова Ягнышев докладывает начальству, что живущие в слободе Витимской государственные преступники Заикин и Назимов проживают спокойно, в поведении добропорядочны, никаких сговоров со стороны, неприятностей ни с кем не имеют, занимаются токарными работами и обучают малых детей российской грамоте. В апреле Ягнышев добавляет, что ссыльные, помимо обучения детей, занимаются разными рукоделиями и чтением книг, помощи себе никакой не требуют.

26 мая 1827 года, как следует из следующих рапортов, декабристы, решив поменять место жительства, перебрались в дом крестьянина Прокопа Кошмелёва за добровольную плату.

В Витимской слободе декабристам пригодились знания и умения, полученные до ссылки: Назимов был опытным инженером, прекрасно рисовал, занимался просветительской деятельностью, лечил, чертил планы домов для горожан. Существует предположение, что в Витиме некоторые купеческие дома были построены по его рисункам. Архитектурные навыки и расположение со стороны зажиточных витимских крестьян и купцов позволили декабристам решиться на постройку своего собственного дома с дворовыми постройками.

«Проживающие в слободе Витимской, - докладывает Ягнышев 15 октября 1827 года в Киренск, - секретные преступники Назимов и Заикин занимаются чтением книг, рисованием, а по большей части постройкою дома своего…»

Содержание рапортов не меняется на протяжении последующих двух месяцев – они как будто написаны под копирку. В феврале 1828 года волостного голову Ягнышева меняет Фёдор Барамыгин.

После отбытия каторги на Нерчинских рудниках на поселение в Витимскую слободу в июне 1828 года прибыл поручик квартирмейстерской части Генерального штаба второй армии Николай Александрович Загорецкий (1797-1885), сын бедных дворян Смоленской губернии. Член «Южного общества» был доставлен из Тульчина 18 января 1826 года в Петербург на главную гауптвахту и переведен в Петропавловскую крепость, осуждён по седьмому разряду и по конфирмации 10 июля 1826 года приговорён к каторжным работам. 22 августа 1826 года срок отбывания каторги ему сократили до одного года. В Читинский острог поступил 10 апреля 1827 года.

Встреча с товарищами была незабываемой. Михаил Назимов и Николай Заикин приняли с распростёртыми объятиями измождённого после целого года каторжных работ и нечеловеческих условий товарища. Они уже жили в своём собственном доме и как могли благоустраивали его. После нескольких дней отдыха и общения с товарищами Николай Загорецкий включился в работы по благоустройству теперь уже их общего дома и всех надворных построек. Начиная с 15 июня 1828 года, в отчетных рапортах витимский голова Барамыгин указывают уже три фамилии. В последующие несколько месяцев Назимов, Заикин и Загорецкий «занимаются домашним обзаведением».

Безотрадная жизнь в ссылке, оторванность от событий в стране побудила декабристов подать 7 мая 1829 года прошения на имя Николая I об отправке их рядовыми на Кавказ. Лишенные чинов и офицерских званий, они могли начать военную службу лишь с «нуля» - рядовыми. Служба в армии давала шансы восстановить дворянский титул, дослужившись до первого офицерского звания и хоть как-то реабилитировать себя в обществе. Под пули горцев, на Кавказ, просились многие декабристы, сосланные в Сибирь, предпочитая возможную смерть с шансами на реабилитацию «тюрьме без решёток».

«Всемилостивейший государь, - обращался к царю Михаил Назимов, - не лишайте, с свойственной Вам благосклонностью, удостоить меня места в рядах храбрых воинов действующей армии Вашего императорского величества. Счастливым себя почту, если могу заменить в них собою рекрута…»

Царь в просьбе отказал. Военный министр А.И.Чернышев писал местному начальству, через которое было подано прошение: «на просьбу их Высочайшего соизволения не последовало».

«Предписываю Вашему благородию, - писал киренскому исправнику 19 сентября 1829 года иркутский гражданский губернатор И.Б.Цейдлер, - объявить находящимся под присмотром Вашим государственным преступникам Назимову, Заикину и Загорецкому, что по присланным ими на Высочайшее имя письмам об определении их рядовыми на службу в действующую армию, господин управляющий главным штабом Его Императорского Величества имел счастье докладывать Государю императору, но Высочайшего соизволения не последовало».

«Писанное на обороте предписание от 19 сентября за № 453 читали. 1 ноября 1829 года» - подписались под «отказным документом» Михаил Назимов, Николай Загорецкий и Николай Заикин.

В октябре 1829 года киренский земский исправник доложил в Иркутское губернское управление, что находящиеся в Витимском селении государственные преступники построили собственный дом с амбаром, банею, помещением для скота и огородом.

В 1829 году полковник корпуса жандармов С.А.Маслов, отправленный в Сибирь «для собрания сведений о ссыльных государственных преступниках и наблюдения за их сношениями и связями», посетил в числе других мест поселений декабристов и Витим. «Назимов, Заикин и Загорецкий, - доносил он начальнику III отделения А.Х.Бенкендорфу, - поселены в слободе Витим Киренского уезда, построили своими руками на берегу Лены дом, завели огород, занимаются домашним хозяйством и рыбной ловлей. Сами рубят в лесу дрова, обстраивают двор. Назимов, сверх того, обучает крестьянских детей грамоте и занимается чтением. По воскресеньям они ходят в церковь и посещают иногда купцов Ширяева и Черепанова. Получая от матери значительное пособие, он помогает Загорецкому. Надзор за ними поручен волостному начальству». Тот же Маслов отмечал ухудшение здоровье Назимова.

Н.Ф.Заикин ещё в школе колонновожатых выказывал отличные математические способности. Находясь в Витиме под постоянным надзором волостного начальства, он был ограничен во всём и не мог найти применения своим способностям. Но однажды ему всё же представилась такая возможность. Весной 1829 года по Восточной Сибири путешествовали лейтенант норвежского флота астроном Дуэ и немецкий физик Эрман. Они входили в состав снаряжённой норвежским правительством научной кругосветной экспедиции, которая поручила лейтенанту Дуэ отправиться по Лене к северу для определения точного пункта магнитного полюса, а сама отправилась до Охотска, откуда через Тихий и Атлантический океаны вернулась на родину.

Лейтенант Дуэ посетил Вилюйск, Якутск и другие места ссылки декабристов. В Витиме он встретился с Назимовым, Заикиным и Загорецким. «Судя по письму Дуэ из Якутска в мае месяце, - писал в своих воспоминаниях М.И.Муравьёв-Апостол, - я убедился в живом и дружеском участии, какое он принимал в моей судьбе, равно и всех моих товарищей, поселённых вдоль по Лене, с которыми он успел сблизиться. Бестужев, Андреев, Веденяпин, Чижов, Назимов, Загорецкий, Заикин – все его полюбили, а последний, бывший хорошим математиком, по просьбе его взялся проверить сделанные им астрономические исчисления».

В конце июня 1829 года в Витиме проездом провёл несколько дней декабрист М.И.Муравьёв-Апостол, который был переведён из Вилюйска в Бухтарминск по ходатайству своей сестры. Здесь он встретился со своими товарищами Заикиным, Назимовым и Загорецким.

Встреча эта была необычайно тёплой и волнующей. Дорогого гостя угощали стерляжьей ухой, солёной рыбой, рябчиками и сохатиным мясом. Друзья с удовольствием продемонстрировали ему свои скромные «апартаменты», огород и дворовые постройки, показали слободу, посетили церковь. И говорили, говорили без умолку, делясь друг с другом новостями.

Витимские декабристы узнали от Матвея Ивановича, как он был осуждён по первому разряду, приговорён к смертной казни, которую «милостиво» заменили пожизненной каторгой. Однако приговор был снова смягчён, и его сослали в Якутскую область на поселение. Сначала арестанта доставили в Якутск, а оттуда – в Вилюйск, где он и находился с 14 января 1928 года по июнь 1929-го.

Матвей Иванович поведал друзьям о том, как организовал в Вилюйске частную школу, как обучал местных детей русскому языку и арифметике по составленным им же учебникам. Как принимал у себя в юрте, получается, их общего знакомого - члена Норвежской экспедиции лейтенанта Дуэ, которому подарил некоторые собранные им предметы, представлявшие научный интерес; как собрал в Вилюйске небольшую библиотеку, как изучал английский язык, занимался огородничеством; как, уезжая, отдал свою юрту больным проказой…

В ответ витимские затворники рассказывали о себе, о местных порядках, о том, как решились построить свой дом, чтобы чувствовать себя свободно и принимать гостей по своему усмотрению; о рыбной ловле, к которой они уже успели пристраститься; об огородничестве, о красоте местной природы; о том, как жадно тянутся крестьянские дети к грамоте…

Расставаться так не хотелось! На прощание Николай Заикин подарил Матвею Ивановичу стихотворение, написанное экспромтом:

«М.И.Муравьёву-Апостолу

Когда-нибудь, раскрыв в стране родной альбом,

Где чувств моих найдёшь оттенок слабый,

Ты вспомнишь край полночный, одичалый,

Где мы в изгнании боролися с судьбой.

И если мрак пустынь и скал Сибири дикой

Хоть лёгким облаком чело твоё затмит,

Пусть Аполлонов луч сменит его улыбкой,

И роковой фиал твой счастьем озарит.

Николай Фёдорович Заикин.

1 июля 1829 года. Витимск.»

В декабре 1829 года витимский голова Степан Плакутин, а с января по май 1830 года волостной голова Яков Корнилов указывают в рапортах, что «государственные преступники Назимов, Заикин и Загорецкий живут благополучно, занимаются чтением книг и прочими домашними обстоятельствами». В мае они «начинают посев огородных овощей».

19 апреля 1830 года мать Назимова подаёт прошение на имя Николая I, в котором умоляет монарха о соизволении разрешить провести сыну «остаток дней своих в лучшем климате Сибири», так как «теперешнее четырёхлетнее пребывание в самой пустынной и суровой северо-восточной Сибири, селении Витиме, совершенно расстраивает слабое здоровье его». Царь разрешил перевести Назимова в город Курган Тобольской губернии.

«Предписываю Вашему благородию, - пишет 12 июня 1830 года иркутский губернатор И.Б.Цейдлер киренскому исправнику, - по получении сего предписания немедленно отправить государственного преступника Назимова с благонадёжным урядником в Иркутск».

В июне 1830 года Михаил Назимов покинул Витим. Таким образом, в течение ровно двух лет на земле Витимской проживали сразу три декабриста. Михаил Александрович, несомненно, был в этой тройке лидером, инициатором разных дел, без него дом сразу опустел. Два Николая, с одной стороны, рады были за Михаила, а с другой, расставались с ним с тоскою в сердце. Три года и четыре месяца прожил М.А.Назимов на Витимской земле.

Впоследствии, в 1837 году, Назимов был переведен солдатом на Кавказ, где познакомился в Ставрополе с М.Ю.Лермонтовым. Назимов лучше других сумел рассказать Лермонтову о казни пяти декабристов. Дружба Назимова и Лермонтова продолжалась до гибели поэта. Храбрость и отвага позволили Назимову дослужиться до офицерского чина и вернуться на родину. Он прожил долгую жизнь и умер в возрасте 87 лет в своём родном Пскове.

Назимов отличался необыкновенными душевными качествами, добротой и чуткостью. «По своему уму и высоким качествам, серьёзности, прямоте характера, правдивости М.А.Назимов слыл и был каким-то мудрецом, которого слово имело для многих большой вес», - отзывался о соратнике декабрист А.П.Беляев. «Михаил Александрович обладал многосторонним образованием, - вспоминал декабрист Н.И.Лорер, - читал много с пользою и постоянно встречал вас с приветливою улыбкою, которая очаровывала с первого же раза, а чёрные блестящие глаза так и говорили: «Не нужен ли я? Не могу ли быть тебе полезным?».

Начиная с 1 июля 1830 года, в рапортах витимского головы Якова Корнилова фигурируют две фамилии – Заикин и Загорецкий, которые «занимаются чтением книг и снисканием себе пропитания рыбною ловлею», домашним хозяйством. Под Новый год, 28 декабря 1830 года, Николай Заикин получил от родственников письмо и целый ящик книг.

Так прошло два долгих тоскливых года. Мало что изменилось в жизни двух декабристов: они по-прежнему, судя по рапортам, проживали благополучно, занимались чтением книг и «домашними обрядами». И не оставляли надежды вернуться в родные места, уехать из Витима вслед за Назимовым. Вот только одного из двух оставшихся Николаев Витимская земля в итоге так и не отпустила.

Весной 1833 года по Витимской волости чёрною волной смерти прокатился тиф. Для слабых здоровьем перенести эту болезнь было делом почти невозможным, а потому местный батюшка не успевал совершать обряды отпевания. Почувствовав на себе симптомы страшного недуга, слёг часто болевший в последнее время Николай Заикин. Забота, которой окружил его друг, облегчения не приносила. Больного лихорадило, сознание его то и дело расстраивалось...

22 июня 1833 года больной скончался на руках своего товарища. «Киренский земский исправник, - докладывал 5 августа 1933 года генерал-губернатору Восточной Сибири Иркутский гражданский губернатор И.Б.Цейдлер, - от 20 минувшего июля донёс мне, что находящийся на поселении в Витимском селении государственный преступник Николай Заикин был одержим с 4 июня болезнью горячкой и 22 числа этого же месяца волею Божией помер». Старое витимское кладбище располагалось близ церкви, но вообще-то государственных преступников в то время положено было хоронить за кладбищенской оградой, без отпевания. Скорее всего, там и был похоронен декабрист.

Н.Ф.Заикин жил в Витиме шесть с половиной лет, то есть дольше остальных сосланных.

Полгода Н.А.Загорецкий провёл в Витиме один – и это безрадостное существование ему показалось вечностью. В декабре 1933 года его перевели в селение Бурет. Таким образом, срок пребывания Николая Загорецкого на Витимской земле составил пять с половиной лет. В 1838 году Николай Александрович был определён рядовым в Апшеронский полк и дослужился на военной службе до прапорщика…

Пожалуй, следовало бы увековечить память всех четырех декабристов, сосланных Николаем I в Витим, назвав их именами улицы поселка.

Сергей МОСКВИТИН.