Сергей Аксентьев

О чём умолчали скрижали

Ещё в недавние времена из Севастополя в Балаклавский Георгиевский монастырь, лежащий в десяти верстах от города, вела пыльная, частью шоссированная, частью грунтовая дорога, петлявшая между балками, заросшими крымской фисташкой. Бескрайнее индиговое море, карминно-рыжая, продуваемая ветрами степь, да, землисто-бурые отроги крымской яйлы на горизонте составляли незатейливый пейзаж. Днем над всем властвовало ослепительное солнце и тишина, ночью – низкие колючие звезды и вой шакалов. Вознесенная над морем древняя обитель с немногочисленными насельниками, всегда притягивала скитальцев искавших потаенного уголка для душевного умиротворения.

В 1840 году у входа в монастырский храм Святого Георгия установили памятные мраморные плиты. Справа: «Создан храм сей, во имя Великомученика и Победоносца Георгия, прозекторством и бла-годеянием князя А. Н. Голицына, помощью же адмирала Ушакова, иеромонаха Анания и многих православных христиан, трудами и стараниями митрополита Хрисанфа, 1810 года». Слева: «Генерал-адъютант, генерал от кавалерии, граф Иван Осипович Витте, родился в 1781 году; скончался 21 июня 1840 года, на 59-м году от рождения». Рядом на медной позолоченной доске: «Благочестивейший самодержавнейший Великий государь император Александр Павлович осчастливить соизволил посещением сию обитель 1818 года мая 17, при митрополите Хрисанфе и 1825 года октября 27 при митрополите Агафангеле Типальдо». И «Благочестивейший самодержавнейший Великий государь император Николай Павлович - 1837 года 10 сентября совместно с Александрой Федоровной и наследником Великим князем Александром Николаевичем и Великою княжною Марией Николаевной. В 1837 году 10 октября - Великая княжна Елена Павловна, при настоятеле Агафангеле Типальдо». Позже появилась ещё одна доска: «Князь Александр Николаевич Голицын. Родился 1773г. дек. 8, скончался 1844г. ноября 22 дня».

Сам по себе факт установки стел не столь уж исторически значимый, но вот судьбы духовных и светских персон, волей случая оказавшихся на монастырских скрижалях, в жизни были тесно связаны с трагической судьбой императора Александра Павловича Благословенного. Об этом и пойдет речь.

Особо доверенное лицо

Генерал от кавалерии граф Иван Осипович де Витт, пожалуй, одна из самых неоднозначных фигур российской военной элиты первой половины XIX века. Об отце известно не многое. Личность эта, по имеющимся данным, вполне заурядная. Судьба матери турецко-подданой красавицы гречанки Софии из рода Клавоне запутана и авантюристична. По версии Ф. Вигеля восемнадцатилетнюю служанку одного из константинопольских трактиров похитил прусский посланник при Оттоманской Порте. По пути беглецы остановились в Каменец-Подольске, где в прелестную гречанку влюбился сын польского коменданта крепости майор Йозеф де Витте. Выкупив у посла наложницу за тысячу червонцев, он тут же (1779) с ней обвенчался. Через год молодые уехали в Париж, где «прекраснаяфанариотка», блистала в лучших салонах. В Париже 17 декабря 1781 года у них появился на свет сын Ян Йозеф де Витте (Иван Осипович де Витт). Как только Ивану исполнилось десять лет, его определили корнетом в конную гвардию. К восемнадцати годам Витт в совершенстве владеет французским, английским, немецким, польским, греческим и турецким языками.

Любимчик свергнутого императора Павла I, не запятнавший себя кровью цареубийства, сразу же завоевывает расположение Александра I. Уже в сентябре 1802 года ему вручают эскадрон лейб-кирасирского Его Величества полка, подшефный вдовствующей императрице Марии Федоровне. В 1805 году полк отправляют в Австрию. А весной 1807 года полковника де Витта срочно отзывают в Тильзит, где в это время Александр I вел переговоры с Наполеоном Бонапартом. По возвращении в полк, квартировавший в то время в Подолии (современные Винницкая и Хмельницкая области), Витт, подает в отставку и, не передав дел, срочно уезжает в Вену.  А некоторое время спустя объявляется… волонтером в одной из польских частей наполеоновской армии. Негодующие сослуживцы единодушно объявляют Витта предателем и клянутся при первой же встрече вызвать на дуэль. А вот Александр I приказывает не исключать перебежчика из офицерских кадров и числить его… резидентом военной разведки армии генерала Багратиона!   

У французов Витт менее чем за два года делает головокружительную карьеру от рядового волонтера до личного тайного агента императора Наполеона в Варшавском герцогстве. Это назначение открывало Витту беспрепятственный доступ к самым сокровенным тайнам Франции. Но… за две недели до вторжения наполеоновских войск в Россию Витт покидает своего благодетеля, тайком переправляется через Неман и оказывается в штабе командующего генерала Барклая де Толли. Сообщает ему о намерении Наполеона окружить русскую армию в Дрисском лагере, навязав ей генеральное сражение, и точную дату перехода французскими войсками российской границы. 

Конфиденциальная аудиенция у Александра I длилась несколько часов. Из императорского кабинета полковник французской армии  Ян Йозеф де Витте вышел русским генерал-майором Иваном Осиповичем де Виттом с предписанием убыть в Киев, для формирования четырех Украинских регулярных казацких полков.

После окончания компании 1812 года, Витт участвует в обсуждении создания в центре и на юге России специальных военных поселений. Высокий ареопаг (Император Александр I, член Государственного совета А.А. Аракчеев, командир Отдельного Грузинского корпуса, управляющий гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях генерал-лейтенант А.П. Ермолов, генерал-майор И.О. де Витт и чиновник канцелярии И.Ф. Самбурский) постановляет:  «Создать Северный – пехотный округ под командованием Александра Аракчеева с поселением в Новгородской, Могилевской и Витебской губерниях и Южный кавалерийский округ под командованием Ивана де Витта с дислокацией в Малороссии».

При первом же осмотре Южных поселений (май 1818) Александр I остался доволен результатами своего любимца. «Все, что я видел сегодня, – объявил он Ивану Осиповичу, производя в генерал-лейтенанты – превзошло мои ожидания». А в октябре 1823 года за «успехи в начальном устройстве военного поселения» генерала назначают командиром 3-го кавалерийского корпуса 2-й (Южной) армии с вручением орденов Владимира I степени и Александра Невского.

Очарованный идеями либерализма, Александр I  после победы над французами, разрешил в России деятельность тайных религиозно-мистических клубов и масонских лож. Всегда славившаяся вольнодумством и неблагонадежностью Одесса в 20-х годах XIX века стала рассадником этой новомодной заразы. Царь поручает Витту проникнуть в «густую завесу мрака, злодеев скрывающего» в южных губерниях. Особо доверенными людьми Ивана Осиповича: помещиком Херсонской губернии, отставным архивариусом Коллегии иностранных дел Александром Карловичем Бошняком и тридцатилетней любовницей, и другом графа Каролиной Собаньской было раскрыто Южное тайное общество.

В 1838 году Иван Осипович заболел. Врачи поставили невразумительный диагноз «горловая болезнь» и посоветовали отправиться на лечение за границу. Но заграница не помогала. Пятидесятивосьмилетний Витт таял на глазах. Надежда Федоровна Петрищева вдова бывшего сослуживца перевезла больного в Крым, где умирающий граф завещал похоронить себя на погосте Георгиевского монастыря.

От власти к смирению

Воспитанный в духе справедливости и бескорыстия Александр, всегда болезненно переживал двуличную и алчную жизнь двора. В одном из писем любимому учителю Фредерику СезаруЛагарпу 19-тилетний царственный отрок признается: «…Непостижимо, что происходит: все грабят, почти не встречаешь честного человека. … Я же, хотя и военный, жажду мира и спокойствия и охотно уступлю свое звание за ферму подле вашей или, по крайней мере, в окрестностях. Жена разделяет мои чувства, и я в восхищении, что она держится моих правил». А двумя месяцами позже откровенничает другу Виктору Кочубею: «Я знаю, что не рожден для того высокого сана, который ношу теперь, и еще менее для предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или другим способом». Однако, волею обстоятельств, старший сын Павла I умерщвленного заговорщиками в Михайловском замке, 12 марта 1801 года становится императором Александром I. Не обладавший устойчивой волей, легко поддававшийся настроению взрослеющий Александр, все больше разочаровывается во власти. Романтические мечты о справедливых реформах рушатся, затяжные кровопролитные войны усугубляют пессимистический настрой, а известия о готовящихся мятежах и заговорах, порождают страх за свою жизнь. Мнительность и подозрительность царя приобретают маниакальный характер. «Доходило до того, – пишет в своих записках  великая  княгиня Александра Федоровна,–  что становилось прискорбно видеть подобные нелепости в человеке со столь прекрасным сердцем и умом».

Удаляясь от государственных дел, Александр большую часть властного бремени перекладывает на хваткого в практических делах Алексея Аракчеева. Сам же с другом детства Александром Голицыным, погружается в мистику и богомольство. Мысль об уходе в монашество гонит его в бесконечные разъезды по странам и весям. Весной 1818 года накануне отъезда в Крым, Александр признается графине Сологуб: «Вознесяь духом к богу, я отрешился  от всех земных наслаждений. Призывая на помощь религию, я приобрел то спокойствие, тот душевный мир, который не променяю ни на какие блаженства здешнего мира» и… по совету обер-прокурора Святейшего  Синода и статс-секретаря двора графа Александра Голицына, 17 мая 1818 года посещает Балаклавский Георгиевский монастырь.

Показывая венценосному гостю обустроенную трудами насельников обитель, восьмидесятишестилетний митрополит ХрисанфНовопартский поведал историю чудесного спасения великомучеником Георгием Победоносцем, греческих купцов застигнутых в 891 году бурею у скал Фиолента. Рассказал  о последних днях апостола Андрея Первозванного, распятого за христианскую веру язычниками на косом кресте над монастырским обрывом. Не исключено, что встретился царь и с легендарным 116-тилетним монахом-отшельником Калинником, прожившим почти век в пещере. И как знать, не в тот ли приезд зародилась у него сладострастная мысль после отречения от престола уединиться в этой тихой монашеской обители? Не зря же при расставании государь пожаловал митрополиту Хрисанфу бриллиантовую панагию и знаки ордена святой Анны I степени. А после его кончины вопреки желаниям церковных иерархов, вручил 18 мая 1824 года осиротевшую обитель выпускнику Кефалонской академии пятидесятилетнему греческому митрополиту АгафангелуТипальдо, к которому проникся большим уважением во время долгих бесед в Венеции летом 1822 года. Щедро вознаградив митрополита, за согласие принять под свое покровительство монастырь.

Полтора года спустя, после назначения Агафангела настоятелем Георгиевской обители, царь, на обеде у графа Воронцова в Алупке неожиданно объявил присутствующим: «Я скоро переселюсь в Крым. Я буду жить частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку», и… отправился в Георгиевский монастырь…

Путь к исходу

В мае 1821 года в Царском Селе генерал-адъютант князь И.В. Васильчикова доложил императору о назревающем  политическом заговоре среди военных и интеллигенции с целью свержения существующего режима и передал списки главных заговорщиков. Но Александр, не удостоив бумаги внимания, бросил их в пламя камина, сказав: “MoncherWassiltsrhikoff! Vousquiêtesàmonservicedepuislecommencementdemonrègne, voussavezquej'aipartagéetencouragécesillusionsetceserreurs”(«Дорогой Васильчиков, вы, который находитесь на моей службе с начала моего царствования, вы знаете, что я разделял и поощрял эти иллюзии и заблуждения»), и после долгого раздумья прибавил: “…Cen'estpasàmoiàsévir” («…И не мне их карать»). Так он поступил и 18 октября 1825 года в Таганроге после доклада графа И.О. де Витта об опасной ситуации, грозящей в любой момент перерасти в отрытый мятеж. Приказав де Витту «продолжить открытия свои», важный документ переданный графом, отправил в ящик письменного стола, где тот и пролежал до самой кончины государя, а затем был изъят начальником Главного штаба И.И Дибичем и бесследно исчез.

Не предпринимая шагов к подавлению заговора, Александр всё чаще во всеуслышание заявляет о своем намерении в скором времени оставить престол и уединиться в частную жизнь. Чем объяснить такое поведение императора? На этот вопрос сегодня определенно не может ответить ни кто. Мы же попытаемся смоделировать одну, на первый взгляд весьма экзотическую версию, предполагаемого, но, в силу трагических обстоятельств, не осуществленного исхода сорокасемилетнего российского императора.

Начнем с выбора места для лечения императрицы. Елизавета Алексеевна тяжело болела, и врачи, полагая, что это чахотка, предписали ей ехать в Италию, на юг Франции или России. Таганрог, на котором настаивал государь, хоть и южный город, целебным климатом никогда не славился. Генерал-адъютант князь П.М. Волконский разводит руками – «как это не отыскали в России города с лучшим климатом, чем Таганрог»?

Не была понятна даже ближайшему окружению государя и конечная цель назначенного путешествия. Все участники единодушно отмечали: «…приготовления в путешествие сопровождались каким-то особым чувством равнодушия. Ни кто не знал, сколько времени императрица останется в Таганроге, постоянно ли с нею будет император или предпримет путешествия в другие страны». Непонятно и поведение  самой Елизаветы объявившей в последний момент, что «решается предпринять путешествие не иначе как в Таганрог, который по внутреннему убеждению предпочитает Крыму»?   

Обратим внимание читателя  и на многозначительную фразу, в дневнике лейб-медика Я.В. Вилле: «Мы прибыли в Таганрог (13 сентября 1825), где оканчивается первая часть (выделено мной– Авт.) нашего путешествия…».  И добавляет “Finis!”. Конец чего? Первой части путешествия, тогда это не финиш? К тому же вообще не понятно, почему Вилле говорит о первой части путешествия. Ведь по приезду в Таганрог, Александр не изъявлял желания, куда-либо ещё ехать. Первый биограф императора Н.К. Шильдер так описывает начало пребывания царской четы в Таганроге: «… с приездом императрицы в скромном таганрогском дворце началась тихая, спокойная жизнь. Государь ежедневно гулял пешком по городу; в обращении он был необыкновенно доступен, <…> казался покоен духом и весел, несмотря на это его, мучили подозрения… (выделено мной – Авт.)». В чем причина тревоги? Князь В.В. Баратянский приводит случай произошедший в это время: «найдя в сухаре камешек, он (Александр) велел расследовать, что это такое и как это могло случиться».

Теперь обратимся к так называемому «английскому следу» открытому генералом И. И. Балинским много лет изучавшим таинственный исход Александра I. По его версии со дня прибытия царской четы в Таганрог в укромном уголке внутреннего рейда стояла ничем не привлекавшая внимание обывателей яхта под английским флагом. Работая в лондонских архивах, Балинский будто бы обнаружил шканечный журнал этой яхты (все его многолетние наработки утеряны в революцию 1917 года), в котором на последней заполненной странице имелась такая заготовка: «По приказу нашего посла при русском дворе, приняли в Таганроге  в ночь (месяц и дата – незаполненные – Авт.) неизвестного человека в крестьянской одежде и отвезли в Палестину. Других пассажиров принимать не велено».

Предвидя скепсис читателей, сошлюсь на исторический факт: сразу же, с получением известия о кончине Александра I, английскую прессу захлестнула волна публикаций, что его «похитили в море». Поскольку «дыма без огня не бывает», версию о Палестине и яхте отвергать не станем, а к сказанному добавим: брат лейб-медика Якова Вилле, шотландский судовладелец УолтерУайли, в это время плавал капитаном на линии Эдинбург — Петербург и состоял в дружеских отношениях с князем Александром Голицыным.

Организаторы исхода, главными исполнителями которого следует считать князя А.Н. Голицына и графа И.О. де Витта, отлично понимали, что для осуществления абдикирования, в условиях зреющего мятежа, как нельзя лучше подходит заштатный Таганрог, давно утративший военную и торговую привлекательность. Морской же путь на судне с небольшим иностранным экипажем наиболее надежный способ доставки высокопоставленного лица в любую точку, не привлекая внимания заговорщиков, тщательно отслеживавших все передвижения государя.

Теперь становятся понятными многозначительный намек Вилле, осведомленного в детали предстоящего исхода, о завершении первой части путешествия, и его загадочное: “Finis!” подразумевавшее не что иное, как конец душевным страданиям и царствованию Александра I. Не безосновательна и тревога Александра. Неумолимо приближалось время, решительного шага, а для вечно сомневающейся натуры это тяжелое психологическое испытание.

Не имея документов (таковых быть, не может по-определению, поскольку подобные операции ни с кем не согласовываются, и уж тем более не фиксируются) можно схематично выстроить такую последовательность развернувшихся  событий.

Окончательно приняв для себя решение, отречься от престола Александр отправляется из Таганрога в Крым с единственной целью: посетить Георгиевский монастырь. Перед отъездом отдает приказание Генерал-Вагенмейстеру Главного штаба Афанасию Дмитриевичу Соломко, неизменно состоявшему при его особе, вызвать в Таганрог первых лиц государства и армии. Вот что об этом сообщал Соломко жене в письме от 16 октября 1825 года: «Государь 20 октября изволит выехать в Крым. 15 дней пробудет в дороге и потом уже проживет в Таганроге до зимы. Сюда приедет Аракчеев, Граф Воронцов, Чернышев. Государь император изволит особенно знакомиться с Таганрогом, кажется коммерция примет большой ход». Вряд ли в тот момент коммерция интересовала Александра, скорее всего, по возвращении из Крыма он собирался официально объявить о своем отречении от престола.

27 октября 1825 года из Алупки после обеда у графа Воронцова царь отправляется в Байдарскую долину. Там отсылает всю свиту в Севастополь, а сам в сопровождении Дибича и Соломко едет в Балаклаву, где проводит смотр батальона греческих егерей охранявших первых лиц государства путешествующих по Крыму. На выезде из Балаклавы на развилке дорог, в условленном месте, Александр I приказывает Дибичу и Соломко следовать в Севастополь, а сам пересаживается на оседланного коня и в сопровождении поджидавшего проводника скачет в Георгиевский монастырь. Там исповедуясь митрополиту Агафангелу, сообщает о своем решении передать престол младшему брату Николаю и совершить паломничество в Святую землю. А после нескольких лет странствия, когда его исход всеми забудутся, схимником поселиться в Георгиевском монастыре. Получив митрополитово благословение, государь возвращается к свите в Севастополь. Теперь он внутренне свободен и жаждет поскорее взойти на борт яхты ожидающей его на таганрогском рейде.

Но… жизнь распорядилась иначе. В Бахчисарае, куда отправилась свита после осмотра Севастополя и инспекции флота, у царя начались первые проблемы со здоровьем. Вот что записал в эти дни в своем дневнике личный врач императора Д.К. Тарасов:  «…император призвал меня в кабинет. Приказал, чтоб я приготовил  ему из рису то самое питье, какое он пил в 1824 году, в январе, во время своей горячки с рожею на ноге. Я немедленно  выполнил это повеление и в то же время счел нужным уведомить о том баронета Вилле, присовокупив, что у государя  расстроен желудок». С этого дня болезненные симптомы то, затихая, то усиливаясь, имеют устойчивую тенденцию к нарастанию, хотя внешне царь выглядит здоровым и даже много шутит. В Таганроге, куда путешественники возвратились 17 ноября, состояние здоровья императора резко ухудшилось, а 1 декабря 1825 года  в 10 часов 50 минут, монарх испустил последний вздох…

Информация к размышлению

Эти трагические дни многократно описаны разными авторами. Я же, прежде чем закончить свое повествование, укажу на некоторые любопытные факты, оставив их читателю как дополнительную информацию к размышлению:

1. В Таганроге, вскоре после доклада 18 октября 1825 года императору о грозящем военном перевороте на юге России, Ивана Осиповича де Витта и его помощника Александра Бошняка свалила жестокая болезнь. Обоим врачи поставили диагноз «сильная желчная горячка». Состояние больных вскоре стало настолько серьезным, что практиковавшие эскулапы опасались за их жизнь. По выздоровлении и Витт и Бошняк считали, что это была попытка отравления. Известный историк  Н.Я. Эйдельман подчеркивал: «такой осведомленный и влиятельный царедворец, как Витт, до конца дней был уверен, будто Александр I погиб насильственной смертью». А постоянный спутник в многолетних путешествиях личный врач императора  Д.К. Тарасов, после кончины Александра I никогда не ставил поминальных свечей и не молился за упокой души обожаемого им государя.

Те же симптомы наблюдались и у государя, по возвращении в Таганрог из Крыма и тот же диагноз ему поставил придворный лейб-медик Я.В. Вилле.

2. Потеряв любимого друга, князь Голицын навсегда сохранил трепетные воспоминания об императоре Александре I. Рассказывая своему наперснику Ю.Н. Бартеневу о земном пути Александра Павловича и своей собственной судьбе, он не уставал предупреждать: «Я желал бы, чтобы все, что ты будешь писать о покойном государе, делал бы ты с некоторой скромностью, ибо память его для меня священна: пусть исчезающие еще во время его жизни человеческие недостатки покроются навсегда священным покровом безмолвия». В завещании, вскрытом после смерти Александра Николаевича Голицына наступившей 22 ноября 1844 года в Гаспре, последней волей покойного было: «…похоронить через три дня после кончины, в Георгиевском монастыре переправив тело тихо без почестей в сопровождении только духовника». Всё завещанное им исполнили в точности: 25 ноября монахи, отслужив молебен, опустили гроб светлейшего князя в могилу с левой стороны паперти в крипте Георгиевского храма.

3. Настоятель Георгиевского монастыря митрополит Агафангел Типальдо, в годовщину (1826) трагической кончины Александра I, получил от нового российского самодержца прибавление к пенсии в 1000 рублей, а в десятую годовщину (1835) еще 1000 рублей. В 1845 году (двадцатую годовщины смерти Александра I) ему пожаловали алмазный крест для ношения на клобуке, а двумя годами позже (1847) высочайшим повелением переместили «на открывшуюся пенсионерскую вакансию по ордену Св. Анны 1 ст. с окладом 350 рублей серебром в год». До самого своего отъезда в Святые места (февраль 1856) Агафангел многое отдавал из личных средств на возрождение пострадавшего от военного лихолетья 1854-1855 годов любимого им Георгиевского монастыря.

…И так, задуманный исход не состоялся. Проведению было угодно, завершить земной путь императора Александра I Благословенного в таганрогской глуши, оставив потомкам, светлую память о нем и нераскрытую тайну измученной души благородного, но не понятого сына России.

P.S. Возможно, прочтя эти исторические наброски, у кого-то появится желание продолжить поиски исчезающей от нас истины. Таковым я искренне желаю творческих удач!

Использованная литература

1. Шавшин В.Г. Балаклавский Георгиевский монастырь – Симферополь: Таврия,  1997. – 158с.

2. Файбисович  В.М.  Воспитание Александра. Серия: "In Brevi" – Спб. Изд. «Государственный Эрмитаж», 2005  –24с.

3. Письма императора Александра I и других особ царственного дома к Ф.Ц. Лагарпу. – Спб, 1832.

4. Фирсова Н.Н.  Император Александр I и его душевная драма – Спб- Москва, 1910,  –51с.

5. С. Горский Легенда о смерти Александра I. По историческим документам и записям современников. – М.: изд. ДЕЛО. Историческая библиотека №2, 1912. – 110с.

6. Григоровский М. Религиозный характер императора Александра I в его  постепенном развитии. К 100-летию отечественной войны.  – Глухов, типогр. А.И. Дворкина, 1919.

7. Александр I его личность, правление и интимная жизнь./Новые материалы по биографии российских коронованных особ, составленные  на основании заграничных документов. Т. IX// сост. Г.Н. Алексеев. – Лондон, 1908.

8. Рассказы князя А.Н. Голицына, записанные Ю.Н. Бартеневым –ж. Русская старина, 1884. – Т. 41.

9. Рассказы князя А.Н. Голицына, записанные Ю.Н. Бартеневым –ж.Русский архив, 1885. – Т. 1.

10. Фаджионатто Р.  А. Н. Голицын /Против течения.  – Воронеж, 2005

11. Минаков А.Ю. Князь Александр Николаевич Голицын – представитель мистико-космополитического  консерватизма в царствование Александра I –Вестник Воронежского государственного университета. Серия: лингвистика и межкультурная  коммуникация, 2010, №1. – С.186-189.

12. Рассказы князя А.Н. Голицына, записанные Ю.Н. Бартеневым –ж. Русский архив, 1886. –  Кн.3. вып.6   

13. Ф. Ф. Вигель. Записки. – изд. Захаров, 2000, – 592с.

14. Шигин В.В. Тайный сыск генерала де Витта» – М.: Вече ,2011. – 383с.

15. Одна из последних легенд. Сб. статей помещенных в газете ВОЛГА в 1907 и 1908 годах. Вып.1.– Саратов. 1908.

16. Попова Л.Н. «Передо мной страна волшебной красоты». / О путешествии Грибоедова и Мицкевича по Крыму.  – Алушта. ОАО Алуштинская городская типография. 2004 – 76с.

17.ГАГС ф.20, оп.1, ед.хр.73, л.14

18. Шильдер Н.К. Император Александр Первый: Его жизнь и царствование.с иллюстрациями. 4 тома. –  Спб., издание А.С.Суворина, 1897-1898.Т.1– 450с.

20. Тарасов Д.К. Император Александр I последние годы царствования, болезнь, кончина и погребение. По личным воспоминаниям лейб-хирурга Д.К. Тарасова. – Петроград,1915.  – 225с.

21. Любимов Л. Тайна Александра I – Париж. Изд. ВОЗРОЖДЕНИЕ, 1938 – 217с.

22. Баратянский В.В. Царственный мистик (император Александр I – Федор Кузьмич) – Лондон. Изд. ПРОМЕТЕЙ Н.Н. Михайлова, 1919

23. Документы относящиеся к последним месяцам жизни и кончины в Бозе почившего Государя Императора Александра Павловича, оставшиеся после смерти Генерал-Вагенмейстера Главного штаба Афанасия Дмитриевича Соломко, состоявшего при особе государя безотлучно 11 лет с 1814 по 1825год и несколько писем относящихся  к похоронам в Бозе почившей Императрицы Елизаветы Алексеевны. – Санкт- Петербург: Типография Морского министерства в Главном Адмиралтействе, 1910.

24. Тарасов Д.К. Император Александр I последние годы царствования, болезнь, кончина и погребение. По личным воспоминаниям лейб-хирурга Д.К. Тарасова. – Петроград,1915.  – 225с.

25. Попова Л. Н. «Передо мной страна волшебной красоты»  – Алушта.:  ОАО «Алуштинская городская типорграфия» – 2004 – 76с. ( С.15)

26. Эйдельман Н. Я.Пушкин и декабристы: Из истории взаимоотношений. - М., Худож. лит. 1979,- 422 с.

27. Молин Ю.А.  Анализ версий смерти императрицы Елизаветы Алексеевны. – ж. Весна, №26, 2011. http://ricolor.org/journal/26/istoria/4/

28. Балязин В.Н. Тайная жизнь Александра I. – Москва, ОлмаМедиа Групп, 2007.– 192с.

29. Горелова Л.Е. История болезни и смерть Александра I – Российский  медицинский журнал (независимое издание для практикующих врачей), 2005,  Т. 13, №9. – С.609.

30. Шигин В.  Штирлиц XX века. – Слава Севастополя №22 (20483) от 5 февраля 1999.