Тайна могилы декабристов

Ранним утром 13-го июля 1826 года на валу Кронверкского бастиона Петропавловской крепости были казнены руководители вооруженного восстания на Сенатской площади. Пятеро  более чем из полутора сотен арестованных по делу «14-го декабря»:  Павел Пестель, Кондратий Рылеев, Сергей Муравьев-Апостол, Владимир Бестужев-Рюмин и Петр Каховский были  повешены. Тела казненных декабристов семьям для захоронения не выдавались. Место захоронения руководителей восстания до сих пор является тайной.

Такова была высочайшая воля императора. И исполнили ее настолько тщательно, что уже через сорок лет  новый генерал-губернатор столицы, действовавший, как минимум с ведома сына Николая, императора Александра Второго, не смог обнаружить даже следов таинственного захоронения.

Однако исходя из принципа: «Все в России тайна, но ничто не секрет» большое количество современников казни оставили письменные свидетельства о месте захоронения декабристов. Вот некоторые из них:

  « Их зарыли во рву крепостном с негашеной известью, близ самой виселицы »;

  « Тела были вывезены на взморье и там брошены с привязанными к ним камнями в глубину вод »;

  «Ящик с обнаженными телами пятерых увезли на какой-то остров Финского залива и закопали в яму вместе с известью »;

  « Ночью в лодке перевезли тела в рогожах и зарыли на берегу острова Голодай».

Последнее утверждение, как считается, ближе к истине. По крайней мере, именно на этом острове, входящем в настоящее время в черту Санкт-Петербурга, расположены два монумента в честь декабристов. На каждом из них написано, что именно здесь покоятся останки руководителей декабрьского восстания. Расстояние по прямой между монументами составляет один километр. Сам остров  в советские времена был  переименован в остров Декабристов».

Попробуем проследить путь тел казненных декабристов до момента их погребения. После того, как доктора зафиксировали смерть всех пяти повешенных, тела поместили в пустой сарай, находящийся рядом с  училищем торгового мореплавания. Официально считается, что из-за боязни властей перевозить тела в светлое время суток. Однако, уже с утра в народ был запущен слух, что тела были брошены в воду крепостного канала.

«Люди целый день приходили, уходили, смотрели, ничего не видели и кивали головами» -  сделал запись один из очевидцев казни. Все это время тела продолжали лежать в сарае. Власти ждали наступления темноты. К утру следующего дня сарай был уже пуст. В нем остались только саваны, снятые с покойных, и доски с надписью «цареубийца».

В рапорте начальника Кронверкского бастиона, полковника Беркопфа,  написано: «В следующую ночь извозчик из мясников явился с лошадью в крепость, и оттуда повез трупы по направлению к Васильевскому острову. Но, когда он довез их до Тучкова моста, из будки вышли вооруженные солдаты и, овладев вожжами, посадили извозчика в будку. Через несколько часов пустая телега возвратилась к тому же месту. Извозчику было заплачено,  и он поехал домой». По словам обер-полицмейстера Тучкова, тела казненных были похоронены в общей могиле в кустах на берегу Финского залива так, что никаких признаков захоронения оставлено не было.

Тем не менее, по Петербургу ходили слухи, что место захоронения известно вдове Рылеева. Но, как выяснилось, не только ей. О некой тайной могиле на уединенном острове, как минимум четыре месяца до того момента,  как выпал первый снег, было известно каждому петербуржцу. Родственник Бестужева позже писал: «Их схоронили на Голодае за Смоленским кладбищем, и, вероятно, недалеко от Галерной гавани, где была гауптвахта. Потому, что с этой гауптвахты наряжались часовые, чтобы не допускать народ на могилу висельников. Это обстоятельство и было поводом, чтобы народ повалил туда толпами».

Часовые стояли у «могилы» только четыре месяца. После этого интерес к ней угасает, более того вскоре она оказывается совершенно забытой. Вскоре по Петербургу пополз слух, что тела казненных были похищены. Поздней осенью 1826 года в третье отделение Канцелярии  Его Императорского Величества поступил донос от известного доносчика Шервуда, награжденного Николаем Первым за раскрытие планов восстания второй фамилией  Верный. В доносе сообщалось, что некто выкопал тела казненных декабристов и тайно перезахоронил в другом месте.

Кто был этот некто - осталось неизвестным. Зато известно, что ведомство Бенкендорфа даже не завело дело по этому доносу. Причина может быть лишь одна – он ничего не нашел, да и не мог найти. Фальсифицированная могила отвлекла внимание потенциальных гробокопателей до выпадения снега, который и скрыл все следы могилы настоящей.

После 1917 года поиски могилы декабристов уже больше напоминают анекдот.

В начале июня 1917 года петроградские газеты взорвались сенсационными заголовками: «Найдена могила казненных декабристов!». Поскольку недавно произошедшая в России Февральская революция представлялась продолжением дела декабристов, то сообщение об этой находке вызвало небывалый интерес в самых широких кругах общественности.

Дело было так. В 1906 году городские власти приняли решение произвести застройку острова Голодай комплексом зданий под названием «Новый Петербург». Владелец строительной компании, итальянец Ричард Гуалино слышал, что декабристы были похоронены где-то на месте нынешней стройплощадки, и попытался найти могилу. Однако в 1911 году полиция узнала о деятельности итальянца и запретила ему производить раскопки.

После Февральской революции 1917 года он уехал в Турин, оставив вместо себя управляющим инженера Гуревича, которого попросил продолжить поиски. С подобной просьбой к тому обратилось и вновь созданное в Петрограде Общество памяти декабристов.

1 июня 1917 года Гуревич сообщил секретарю общества, профессору Святловскому, что во время рытья траншеи под водопровод позади гарнизонного флигеля в местности, называемой ранее «собачьим кладбищем», где когда-то хоронили животных, найден чей-то гроб. На следующий день по просьбе профессора генерал Шварц для дальнейших раскопок выделил солдат 1-й автомобильной роты.

В результате проведенных мероприятий из земли было вырыто еще 4 гроба, которые лежали в общей могиле вместе с первым. Таким образом, всего было найдено 5 человеческих скелетов, что соответствовало числу казненных декабристов. В первом, наиболее сохранившемся гробу, был найден скелет, одетый в офицерскую форму времен Александра I. Гроб был богатый, обитый когда-то парчой, имел деревянные ножки в виде львиных лап.

Остальные домовины были гораздо скромнее по изготовлению и сохранились хуже. Поэтому находившиеся в них кости представляли лишь фрагменты человеческих скелетов. Судя по сохранившимся остаткам одежды, трое из похороненных здесь людей были военными, а двое - гражданскими. Это полностью соответствовало истине - Пестель, Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин были военными, а Рылеев и Каховский - гражданскими лицами.

Очередной всплеск интереса к могиле декабристов возник в 1925 году в связи с предстоящим 100-летием их казни. Тогда к выяснению обстоятельств находок 1917 года приступила организация, занятая изучением истории партии и революционного движения в России. Найденные ранее скелеты обнаружились в подвалах Зимнего дворца. Как оказалось, в 1918 году их поместили в ящик, опечатали и препроводили в Музей революции, размещавшийся тогда во дворце.

На месте находки скелетов в 1917 году было решено провести новые раскопки, а медицинским экспертам из Военно-медицинской академии, Вихрову и Сперанскому, поручили дать заключение по поводу хранившихся в подвалах дворца костей. В качестве специалиста по военной форме был приглашен эксперт из Главнауки Габаев.

Перед производством новых раскопок на Голодае было выяснено, что в действительности в 1917 году было вырыто не 5, а 6 гробов (о последнем ничего ранее не сообщалось, и он куда- то исчез). Медицинская экспертиза останков, найденных в 1917 г., дала сенсационные результаты. Оказалось, что они принадлежали не пяти, а всего лишь четырем людям: троим взрослым и одному подростку в возрасте 12-15 лет!

Историческая экспертиза найденного в одном из гробов мундира показала, что он принадлежал офицеру лейб-гвардии Финляндского полка образца 1829-1855 г. Таким образом, комиссия Истпарта пришла к выводу, что найденные в 1917 году на Голодае останки «не могут принадлежать казненным декабристам». О том, что казненные декабристы должны были быть голыми – вспомним саваны в сарае училища торгового мореплавания,  тогда даже не вспомнили.

Все это не помешало в 1939 году установить на Голодае памятник, и переименовать сам остров в остров Декабристов.

В настоящее время остров Декабристов плотно застроен. И, если декабристы действительно похоронены там, а не утоплены в водах Финского залива, настоящая могила, видимо, не будет найдена никогда.

Алексей Нос.

Загадки могилы декабристов

13 июля 1826 года на кронверке Петропавловской крепости были повешены пятеро декабристов - Кондратий Рылеев, Павел Пестель, Михаил Бестужев-Рюмин, Сергей Муравьев-Апостол и Петр Каховский. В ту же ночь под большим секретом их трупы были захоронены властями где-то на побережье Финского залива. С тех пор многие искали могилу декабристов, тайна которой остается нераскрытой до сих пор. Загадка могилы декабристов: Цветы на могиле

«В России все секрет и ничего не тайна» - эти крылатые слова с полным основанием можно отнести и к сокрытию властями места погребения казненных декабристов. Несмотря ни на что, до середины XIX века о местонахождении могилы многие прекрасно знали и даже приносили туда цветы. О месте погребения декабристов петербуржцы узнали из слухов, циркулировавших по городу.

Основных версий было две - мертвые тела бунтовщиков были вывезены в лодках на взморье и там, с привязанными к ногам камнями, брошены «в глубину вод». Другие уверяли, что их зарыли в некоем пустынном месте. Этим пустынным местом называли остров Голодай, отделенный от Ва- сильевского острова небольшой речушкой Смоленкой. Например, декабристы Завалишин и Штейнгель знали, что «...тела погибших в следующую ночь тайно отвезли на остров Голодай, и там зарыли скрытно». Бестужев говорил: «Их схоронили на Голодае, за Смоленским кладбищем...» Другой современник, Щукин, утверждал то же самое: «... повешенных отвезли на остров Голодай и похоронили в одной яме в конце острова в пустынном месте за немецким кладбищем».

Было множество других лиц, указывавших Голодай как место последнего упокоения декабристов. Наиболее достоверным из них является свидетельство анонимного помощника квартального надзирателя - участника похорон: «Знаешь ли ты Смоленское кладбище?.. Там есть немецкое кладбище, а за ним армянское. Тут есть такой переулочек налево. Вот мимо армянского кладбища и идти до конца переулка. Как выйдешь к взморью, тут и есть. Тут их всех и похоронили. Ночью их вывезли с конвоем, и тут мы шли... Там потом четыре месяца караул стоял».

И если уж простой народ валил туда толпами, то родственники казненных тем более были осведомлены о месте их погребения. На дорогую ей могилу часто приходила вдова Рылеева. Об этом рассказывала Каменская, которая будучи 8-летней девочкой в 1826 году сопровождала ее туда: «Помню, что наши говорили при мне, что вдове Рылеева, по какой-то особой к ней милости, позволили взять тело мужа и самой похоронить его на Голодае, только с тем, чтобы она над местом, где его положат, не ставила креста и не делала никакой заметы, по которой можно было заподозрить, что тут похоронен кто-нибудь. И точно, на том месте, куда мы ходили, креста не было. Но не утерпела несчастная женщина, чтобы своими руками не натаскать на ту землю, под которой лежало ее земное счастье, грудку простых булыжников и не утыкать их простыми травами и полевыми цветами... Для постороннего взгляда эта груда камешков была совсем не заметна, но мы с нею видели ее издалека и прямо шли к ней...»

Слухи о том, что тело казненного Кондратия Рылеева выдали его вдове для погребения, не имеют подтверждения. Наоборот, известно другое. Бибикова, сестра казненного декабриста Муравьева-Апостола, просила отдать ей труп брата, на что Николай I ответил решительным отказом. Вероятно, Каменская принимала захоронение Рылеева за братскую могилу всех пятерых декабристов.

Сообщение Каменской подтверждается близким другом Натальи Рылеевой, Миллером - в 1827 году он ходил туда с дочерьми помолиться над прахом погибших. Художник Жемчужников часто гулял по Васильевскому острову вместе с живописцами Федотовым и Бейдеменом в конце 1840-х - начале 1850-х годов. Он рассказывал: «...вдали виднелось Смоленское кладбище в виде леса, за кладбищем был известный нам курган над телами казненных декабристов».

Источником сведений о местонахождении могилы декабристов является знакомый Пушкина Жандр. Он побывал возле их могилы вскоре после казни, летом 1826 года, и видел выставленный там воинский караул. Спутником Жандра, судя по всему, был Грибоедов. В 1848 году Шевченко написал акварель «Остров Святого Николая» с видом этого места.

Таким образом, множеству горожан, а также родственникам казненных декабристов была хоро- шо известна их могила. Последующие годы они не раз обращались к властям с просьбой перенести их прах в другое место для погребения, на что неизменно получали твердый отказ. Ситуация изменилась лишь в 1856 году, когда всем декабристам была объявлена амнистия. Поэтому в 1862 году петербургский генерал губернатор Суворов решил облагородить могилу. Он опросил местных жителей, и несколько человек совершенно точно указали ее место около одного полу- разрушенного строения.

По воспоминаниям Козловой, дочери генерал-губернатора, в указанном месте полицейские произвели раскопки и нашли в общей могиле пять скелетов. По распоряжению Суворова над могилой была сооружена ограда, а окрестным жителям объявлен приказ присматривать за ней. Со временем могила казненных декабристов была утеряна, их родственники сами переселились в мир иной, а у горожан были свои заботы. Место могилы стало заливаться водами Невы, которые полностью сравняли ее с поверхностью.

Загадка могилы декабристов: Сенсационная находка 1917 года.

В начале июня 1917 года петроградские газеты взорвались сенсационны- ми заголовками: «Найдена могила казненных декабристов!». Поскольку недавно произошедшая в России Февральская революция представлялась продолжением дела декабристов, то сообщение об этой находке вызвало небывалый интерес в самых широких кругах общественности.

Дело было так. В 1906 году городские власти приняли решение произвести застройку острова Голодай комплексом зданий под названием «Новый Петербург». Владелец строительной компании итальянец Ричард Гуалино слышал, что декабристы были похоронены где-то на месте нынешней стройплощадки, и попытался найти могилу. Однако в 1911 году полиция узнала о деятельности итальянца и запретила ему производить раскопки. После Февральской революции 1917 года он уехал в Турин, оставив вместо себя управляющим инженера Гуревича, которого попросил продолжить поиски. С подобной просьбой к нему обратилось и вновь созданное в Петрограде Общество памяти декабристов.

1 июня 1917 года Гуревич сообщил секретарю общества профессору Святловскому, что во время рытья траншеи под водопровод позади гарнизонного флигеля в местности, называемой ранее «собачьим кладбищем», где когда-то хоронили животных, найден чей-то гроб. На следующий день по просьбе профессора генерал Шварц для дальнейших раскопок выделил солдат 1-й автомобильной роты. В результате проведенных мероприятий из земли было вырыто еще 4 гроба, которые лежали в общей могиле вместе с первым. Таким образом всего было найдено 5 человеческих скелетов, что соответствовало числу казненных декабристов. В первом, наиболее сохранившемся гробу, был найден скелет, одетый в офицерскую форму времен Александра I. Гроб был богатый, обитый когда-то парчой, имел деревянные ножки в виде львиных лап. Остальные домовины были гораздо скромнее по изготовлению и сохранились хуже. Поэтому находившиеся в них кости представляли лишь фрагменты человеческих скелетов. Судя по сохранившимся остаткам одежды, трое из похороненных здесь людей были военными, а двое - гражданскими. Это полностью соответствовало истине - Пестель, Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин были военными, а Рылеев и Каховский - гражданскими лицами.

По предположению членов Общества памяти декабристов, наилучше сохранившийся скелет в военной форме принадлежал полковнику Пестелю. Все найденные человеческие останки сложили в один, наиболее сохранившийся гроб, и поместили в покойницкую Смоленского кладбища для «передачи в Академию наук с целью изучения и последующего торжественного погребения».

Сразу же после находки скелетов на острове Голодай развернулась дискуссия, действительно ли найденные останки принадлежат казненным декабристам. Мнения разделились. Одни приводили доводы, что число найденных скелетов соответствует числу повешенных бунтарей, форма одежды тоже подтверждает это, пуговицы на одном из мундиров изготовлены не ранее 1808 года, в гробах были найдены кожаные ремни, которыми, как свидетельствовали очевидцы, связывали осужденных перед казнью. В то же время другие сильно сомневались в этом, прежде всего потому, что из рассказов современников было известно, как казнили и хоронили декабристов. Перед экзекуцией с них сняли одежду и сожгли на костре, а потом переодели в саваны смертников. Уже поэтому они не могли быть похоронены в военной форме. Некоторые свидетели вообще утверждали, что их хоронили голыми, так как похоронная команда забрала эти саваны себе. По другим сведениям, трупы казненных были зарыты без гробов, а потом засыпаны негашеной известью, так что ни от формы, ни от самих скелетов ничего не могло сохраниться. Наконец, найденные в гробах куски кожи, принимаемые за кожаные ремни - просто остатки сапог, от которых» кстати, сохранились еще и каблуки. Кроме этого, найденные в «могиле Пестеля» пуговицы соответствовали образцам времени правления как Александра I, так и Николая I. И вообще, число костей, найденных на Голодае, вряд ли принадлежит пяти чело- векам - их слишком мало.

«Собачье кладбище» представляет собой продолжение Смоленского кладбища, где хоронили самоубийц, а значит, там мог лежать кто угодно, только не декабристы. Очередной всплеск интереса к могиле декабристов возник в 1925 году в связи с предстоящим 100-летием их казни. Тогда к выяснению обстоятельств находок 1917 года приступила организация, занятая изучением истории партии и революционного движения в России. Найденные ранее скелеты обнаружились в подвалах Зимнего дворца. Как оказалось, в 1918 году их поместили в ящик, опечатали и препроводили в Музей революции, размещавшийся тогда во дворце.

Исследования шли в двух направлениях. На месте находки скелетов в 1917 году было решено провести новые раскопки, а медицинским экспертам из Военно-медицинской академии, Вихрову и Сперанскому, поручили дать заключение по поводу хранившихся в подвалах дворца костей. В качестве специалиста по военной форме был приглашен эксперт из Главнауки Габаев.

Перед производством новых раскопок на Голодае было выяснено, что в действительности в 1917 году было вырыто не 5, а 6 гробов (о последнем ничего ранее не сообщалось, и он куда- то исчез). Это было первой сенсационной подробностью поисков 1925 года. Затем в месте находки 1917 года было заложено четыре раскопа. В первом из них рабочие сразу же наткнулись на полуистлевший человеческий скелет, похороненный без гроба. От него осталось лишь небольшое число фрагментов, так как часть костяка была обрезана фундаментом дома. Углубившись на один аршин под извлеченный скелет, землекопы обнаружили трухлявый гроб с еще одним скелетом без признаков какой- либо одежды. Во втором, третьем и четвертом раскопах было найдено по одному полуразвалившемуся гробу с фрагментами человеческих костей. Стало ясно, что здесь когда-то было кладбище, и находка 5 гробов (по числу казненных декабристов) в 1917 году - чистая случайность. Медицинская экспертиза останков, найденных в 1917 г., дала свои сенсационные результаты.

Оказалось, что они принадлежали не пяти, а всего лишь четырем людям: троим взрослым и одному подростку в возрасте 12-15 лет! Историческая экспертиза найденного в одном из гробов мундира показала, что он принадлежал офицеру лейб-гвардии Финляндского полка образца 1829-1855 г. Таким образом, комиссия Истпарта пришла к выводу, что найденные в 1917 году на Голодае останки «не могут принадлежать казненным декабристам».

Тем не менее, учитывая, что остров Голодай, по всем свидетельствам, является местом, где они все же были похоронены, власти решили соорудить им на одной из площадей памятник, что и было сделано в 1939 году, а сам остров переименовали в остров Декабристов.

Так закончилась эпопея по поиску могилы декабристов в 1917 и 1925 годах.

Загадка могилы декабристов: А что же Пушкин???

Очередной интерес к могиле декабристов в 1963 году проявила Анна Ахматова. Исследуя творчество Пушкина, она пришла к выводу, что поэт искал могилу своих друзей, побывал на ней и даже оставил в некоторых своих произведениях своеобразный путеводитель к ней. Прежде всего, это была пушкинская работа «Уединенный домик на Васильевском». В стихотворении «Когда порой воспоминанье...» место погребения декабристов Пушкин якобы описывал так:

Открытый остров вижу там,

Печальный остров -

берег дикий,

Усеян зимнею брусникой,

Увядшей тундрою покрыт

И хладной пеною подмыт.

В поэме «Медный всадник» на этот счет Анна Андреевна нашла такие строки:

Остров малый.

На взморье виден.Иногда

Причалит с неводом туда

Рыбак на лодке запоздалый

И бедный ужин свой варит...

Ахматова считала, что Пушкин отобразил в этих строках остров Голодай, где были тайно зарыты тела декабристов. Свои догадки она высказала в статье «Пушкин и Невское взморье». Однако никакой сенсации открытие Ахматовой тогда не вызвало, тем более что ее выводы были оспорены историками Тарховым и Измайловым. По их мнению, Пушкин описывал какой-то другой остров, а не Голодай. От себя добавим, что натяжки в выводах Анны Ахматовой видны невооруженным глазом - под заранее составленную схему нетрудно подобрать цитаты из любых произведений поэта, лишь бы они подходили по смыслу.

Тем не менее, в 1985 году пушкинист Невелев пошел еще дальше. Как известно, поэт на полях своих рукописей часто делал различные зарисовки. Так, на страницах черновой рукописи «Полтавы» он изобразил нескольких повешенных: сначала двоих висельников, затем виселицу с пятью повешенными, потом одного повешенного и, наконец, троих мертвецов на виселице. Без всяких на то оснований Невелев решил, что Пушкин здесь отобразил «историческую информацию о казни декабристов».

Поскольку сам поэт на церемонии казни не присутствовал, то делал свои зарисовки по рассказам разных очевидцев. Невелев самым подробным образом приводит всем известные сведения о процедуре повешения и видит в рисунках поэта «графический конспект деталей ритуала казни». Однако на этот счет давно существует другое мнение. Ряд исследователей - Эфрос, Эрнст, Беляев и Цявловский - видели в этих рисунках всего лишь иллюстрации к «Полтаве» и больше ничего.

Было подмечено, что один из висельников одет в жупан, опоясанный широким казацким поясом. Известно, что после Полтавской баталии ряд сторонников изменника Мазепы были прилюдно повешены, а вместо самого сбежавшего гетмана на виселицу вздернули его чучело. На полях «Полтавы» Пушкин лишь отобразил эпизод, непосредственно относящийся к теме поэмы, и декабристы здесь совершенно ни при чем.

Убежденный в своей правоте Невелев предположил, что среди множества других рисунков Пушкина наверняка имеется также изображение могилы декабристов. Исходя из этого, ленинградский поэт Чернов в 1987 году решил найти могилу казненных декабристов, руководствуясь указаниями Пушкина (а вернее, Ахматовой и Невелева). В третьей «масонской тетради» поэта он обнаружил рисунок какого-то сломанного дерева под скалой и большого камня, лежавшего у его подножия. По мнению Чернова, это был тот самый камень, принесенный на могилу руками Натальи Рылеевой в 1826 году. Занятно, что этот рисунок - опять же, всего лишь иллюстрация к стихотворению «Арион», на полях рукописи которого расположен рисунок. Речь в нем идет как раз о скале: «... И ризу влажную мою Сушу на солнце под скалою...»

Далее, следуя, подсказке Невелева, Чернов находит в рабочих тетрадях Пушкина (ПД 836 и ПД 838), а также на страницах рукописи «Медного всадника» семь рисунков, на которых изображены какие-то скалы, кусты, обрывы, деревья, избушка рыбака, а также надгробный камень с оградой. Все это он считает зарисовками местонахождения могилы декабристов (хотя ограду там поставили только в 1862 году, когда поэта уже не было в живых). Однако Чернова не устраивает место захоронения бунтарей - остров Голодай, на который указывают множество свидетелей и современников. Ведь на нем никогда не было ни обрывов, ни скал!

Поэтому он находит в третьей «кишиневской» тетради Пушкина полувыцветшую надпись на французском языке, перекрытую жирным пятном: «14 juillet 1826 Go...». 14 июля 1826 года, как известно, день погребения декабристов, но что означает загадочное слово «Gо...»? На этот счет у пушкиноведов уже имелось две версии. Некоторые читали эту запись как Zoubkov Декабрист Зубков сидел в Петропавловской крепости во время казни и погребения пятерых своих товарищей и осенью 1826 года подробно рассказывал о том, что видел и слышал Пушкину. Поэт для памяти записал имя рассказчика и дату произошедших событий - 14 июля 1826 года. Другие исследователи недописанное слово «Gо...» считают фамилией бразильского поэта Gonzago, одно из стихотворений которого перевел Пушкин. Невелев однозначно принимает это слово за название острова Голодай.

По просьбе Чернова эту надпись сфотографировали в ультрафиолетовых лучах, после чего проявилось словосочетание «Gonar...». Он предположил , что речь в этой записи идет о месте погребения декабристов, но не о Голодае, а острове Гоноропуло, отделенного в прошлом от Голодая узкой протокой. Изучив план Петербурга генерала Шуберта издания 1828 года, Чернов нашел на нем тот самый обрыв, кусты, деревья и даже рыбачью избушку, изображенные Пушкиным!

Вооружившись этими «указаниями» поэта, Чернов принялся за поиски могилы декабристов на острове Гоноропуло. Свои выводы он опубликовал в ряде статей в журнале «Огонек», в 1987-1989 годах, а также в некоторых ленинградских изданиях, чем вызвал к ним бурный интерес. Произошло почти то же самое, что и в 1917 году. Годы перестройки и новых веяний в политике позволили Чернову привлечь на свою сторону множество ученого народа - филологов, историков, архитекторов, геологов, топографов, химиков, криминалистов и, естественно, журналистов. Тем не менее, результат был тем же - нулевым. Начиная с июля 1987 года в прессе и на телевидении начинается шумная кампания вокруг гипотезы Чернова, в результате которой была организована так называемая голодаевская экспедиция «Огонька», и уже осенью, в «точке, указанной Пушкином», силами солдат на территории завода «Алмаз» был заложен рас коп. В глубину было пройдено 4 метра, после чего яма заплыла водой с песком - плывуном. При этом в ней абсолютно ничего найдено не было. Решив, что и «Пушкин мог ошибаться», Чернов перенес свою деятельность на другое место, под стены заводского корпуса. На этот раз поисковики решили ограничиться бурением скважин и ям больше не рыть. Всего в 1987-1988 годах было проделано около 50 скважин через каждые два метра на площади 200 квадратных метров с отборами проб для анализа. Сделанный на основании этих проб геологический разрез показал, что в этом месте на глубине 5-6 метров когда-то была какая-то яма. Химический анализ выявил в ней большое количество магния, фосфора и кальция. Также из скважин было извлечено несколько мелких фрагментов костей, а также крошки древесного угля и древесной коры.

Вывод Чернова был однозначным - кора и древесные угольки принадлежали тому самому дереву, которое изобразил Пушкин, а кости - конечно же, декабристам! Аномально большое количество химических элементов в яме Чернов посчитал доказательством того, что тела казненных были засыпаны негашеной известью и под ее воздействием разложились. Был также проведен тест на белок. Действительно, в пробах, излеченных из скважин, его оказалось необычно много. Вывод из этого, естественно, был одним - найдена могила декабристов, хотя из данных фактов это никоим образом не вытекало.

Тем не менее, заявление Чернова о находке могилы декабристов многими было признано за доказанный факт, и в начале 1989 года силами рабочих завода «Алмаз» на месте бурения скважин был установлен памятный знак. В это время в прессе развернулась ожесточенная дискуссия о методах поиска могилы и результатах работы экспедиции «Огонька». Ряд ленинградских историков - Васильева, Бройтман, Вершевская и другие были не согласны с выводами Чернова, указывая на некорректность его умозаключений и погоней за сенсацией. В свою очередь Чернов доказывал свою правоту. В итоге этой проблемой занялись депутаты Ленсовета. Внимательно изучив все публикации Чернова, а также экспертные материалы и заключения специалистов по результатам работы экспедиции «Огонька», постоянная комиссия по культуре и культурно-историческому наследию под председательством доктора исторических наук, профессора ЛГУ Лебедева в 1990 году пришла к выводу, что «факт погребения казненных декабристов на острове Гоноропуло не установлен, а памятник на территории предприятия «Алмаз» поставлен преждевременно».

Таким образом, двухлетняя эпопея по поиску могилы декабристов, инициированная поэтом Черновым, ничего не дала - гипотеза осталась лишь гипотезой. Загадка могилы декабристов остается нераскрытой и по сей день. Остров Голодай уже настолько застроен и перекопан, что дальнейшие поиски на нем представляются бессмысленными. Могила декабристов, скорее всего, утеряна навсегда...

ПОМИНОВЕНИЕ

А. Чернов
Журнал «Огонек», №4, 1989 г.

ПРОРОЧЕСТВО

В комментарии к "Евгению Онегину" Набоков называл аракчеевские военные поселения прообразом сталинских колхозов. Исторические аналоги условны. Но представим, что живет человек, способный провидеть, как современные частности густо прорастают в грядущем,как единичное событие тянет за собой нерасторжимую цель других - тяжкую, кандальную.
Вглядываясь в казарменное рабство российских пахарей, Пушкин в своем "Путешествии из Москвы в Петербург" пророчил пепелище на месте романовского дома.
Чертя виселицы на черновиках, угадывал грядущие возмущения и казни.
Что воображал он, стоя над братской могилой повешенных? Неужто Колыму и Курапаты, десятки километров отечественных рвов XX столетия?
Не будем приписывать поэту вульгарного ясновидения привокзальной гадалкики. И все же...
Сестре Сергея Муравьева-Апостола император изволил разъяснить, почему не может она взять смертные останки брата. Мол, это "неудобно".
Отняв жизнь, верховная власть этим не удовольствовалась. Она предъявила права и на саму смерть. В примечаниях к "Полтаве" поэт спорит: при Петре казнили, но тел не прятали — отдавали родственникам.
"Как, разве нас судили?" — воскликнул один из декабристов при прочтении приговора. Но если б мертвые умели говорить, можно было бы от любого из пяти повешенных услышать: "Как, разве нас хоронили?"
Соблюдение похоронного обряда— это еще и гарантия цены человеческой жизни.
Что-то Пушкин, несомненно, угадал, стремясь "привычною мечтою" на голодаевский берег, покрывая рукописи рисунками разверстых ям, пытаясь заглянуть в стихах в психологию средневекового опричника, воспевая "любовь к отеческим гробам".
И многому ужасался в грядущем, чья тень уже легла на чело столетия.
Не случайно и мы пришли сюда, лишь когда стали приоткрывать грозную правду о нашей недавней истории.
Укрыв, а по сути. украв тела казненных, русские цари исторически были обречены на реплику вещего Олега:"...Мне смертию кость угрожала!" И мало кто хотел знать, что по логике преступления кровь отворяет кровь, а та — другую, и... дальше, дальше...
Сегодня мы открываем то, что вело к послереволюционной трагедии.
Нам страшно задним числом.
Пушкину было страшно впрок.

ПУТЕВОДИТЕЛЬ

У каждой экспедиции — свой маршрутный лист. У голодаевской экспедиции "Огонька" таким листом стал пушкинский устный "путеводитель" из повести, записанной со слов поэта его московским приятелем В. ТИТОВЫМ (см. "Огонек" №№ 23 и 38 за 1987 г. и № 6 за 1988 г.). О том, что это и есть описание пути к декабристской могиле, догадалась Анна Ахматова. Догадалась, ибо волей исторических сближений разделили пушкинскую боль: сама искала гумилевскую могилу. Нашла? Говорит, что это где-то за городом, в Берн-гардовке. Но ходили слухи и о Голодае.
Пойдем же еще раз пушкинской дорогой, держа в руках "План столичного города Санкт-Петербурга", изданный в 1828 г. генералом Ф.Шубертом. Тем более что недавно, выдав известную версию за открытие, ленинградская газета присвоила авторство гипотезы А. Тархова, согласно которой теле декабристов вывезли не на Голодай, а на остров Вольный. А на Петровском некие экстрасенсы бульдозером вырыли "кости декабристов". (О чем сообщила телепередача "600 секунд".)
Итак, "путеводитель" Пушкина:
"Кому случалось гулять кругом всего Васильевского острова, тот, без сомнения, заметил, что разным концы его весьма мало похожи друг на друга. Возьмите южный берег, уставленный пышным рядом каменных огромных строений, и северную сторону, которая глядит на Петровский остров и вдается длинною косою в сонные воды залива..."
Прервемся и осмыслим услышанное. Идти надо от Василеостровской стрелки по берегу Малой Невы. Идти по направлению к "длинной косе". Голодай — северная часть Васильевского острова — заканчивался километровой косой, состоящей из трех самостоятельных островков.
Другой дороги от крепости на Голодай нет. Здесь, через мостик на Восьмой и Девятой линиях, должны были везти казненных. Слева — как рассказал Пушкин — "просторные огороды", за ними — рощи Смоленского кладбища. И дорога на высокой насыпи идет как раз параллельно берегу. С этой дороги при всем желании не свернуть: с одной стороны - болота, с другой - ряд огородов.
"...он приводит вас к последней возвышенности, украшенной одним или двумя сиротливыми домами и несколькими деревьями. Ров, заросший высокою крапивой и репейником, отделяет возвышенность от вала, служащего оплотом от разлитий..."
Да, и это так. На плане Шуберта между высоткой с рыбачьей избушкой и руинами фортификационного вала — восьмиметровый ров.
"...а дальше лежит луг, вязкий, как болото, составляющий взморье". За валом в основании косы и начинается для Пушкина взморье: коса — это уже в "дремотных рядах залива", это морское побережье.
"Топкий" болотистый луг хорошо читается на шубертовском плане. Но мы на него не ступаем: пришли!
"И летом печальны сии места пустынные, еще более зимою, когда и луг, и море, и бор, осеняющий противоположные берега Петровского острова..."
И впрямь — вон он, Петровский, и бор на нем против нашего места заканчивается, сменяется лиственным лесом. (Что особенно видно зимою).
"...все погребено в седые сугробы, как будто в могилу".
Слово, наконец, названо.
Ахматовскую догадку проверил историк Геннадий Невелев. Он документально подтвердил: да, это на Голодай. Но плана Шуберта Невелев не видел.
Первый островок в длинной косе по фамилии трех братьев-греков назывался Гунаропуло. Но в XIX веке эту фамилию писали всяко: Гуноропуло, Гонаро-пуло, Гоноропуло. Последнее утверждается и в картографии. Так и мы станем писать название островка, чтобы не путать с фамилией владельцев.
Три брата, единственные дворяне-землевладельцы на Голодае. Первый, Егор,— адъютант главного следователя по делу декабристов Татищева. Он служил в одном полку с ближайшим рылеевским другом Александром Бестужевым. Второй, Феопемпт, был видным масоном и, как сообщил историк А. Сериков, общался с братьями Муравьевыми-Апостолами, Пестелем и Рылеевым. И хотя занимал скромную должность в канцелярии начальника Главного штаба, дважды всемилостивейше награжден в 1826 г. орденами. А вскоре, как установили по архивным материалам Я. Леонтьев и С. Львов, получит из царских рук еще и бриллиантовый перстень. Третий брат, Афанасий,— в будущем белостокский губернатор. И ему покровительствовал Николай.
Петербургский дом Гунаропуло стоял на Мойке у Синего моста, наискосок от рылеевского.
Зарыть казненных в земле Гунаропуло без ведома и согласия владельцев было невозможно. Что двигало братьями? Карьера или милосердие? Ведь кто-то же показал-таки место вдове Рылеева...

ОЧНАЯ СТАВКА СВИДЕТЕЛЬСТВ

А вдруг все-таки мы ошиблись (вместе с Пушкиным, Ахматовой и историком Невелевым), и могила— впрямь где-нибудь на Вольном острове?
Если отбросить анонимные слухи, все свидетели на удивление единодушны. Декабристы В. И. Штейнгель, М.А.Бестужев, Д. И. Завалишин. Н. В. Басаргин не сомневались: Голодай. (Напомним. что островок Гоноролуло входил в состав Голодая, как сам Голодай в Васильееский остров). Колеблются (сами не видели!), но тоже называют Голодай А. Е. Розен и И. И. Горбачевский. Прибавим сюда и свидетельство Марии Николаевны Волконской.
А что скажут представители власти? О голодаевском взморье повествует участвовавший в захоронении помощник квартального надзирателя Шипов. Начальник кронверка Беркопф говорит о телеге с телами казненных, что через Тучков мост в сопровождении караула (и василеостровского (!) полицмейстера Дершау) ночыо 14 июля покатила на Васильевский. Но особенно ценна запись полицейского чиновника Н. С. Щукина: тела закопали на Голодае, в одной яме "в конце острова на пустынном месте за немецким кладбищем".
Надо пояснить: Смоленское кладбище состояло из трех — православного, армянского и немецкого. За немецким как раз и находится остров Гоноропуло.
И еще. О Голодае говорят А. А. Жандр, М. Ф. Каммсиап (приходившая сюда восьмилетней девочкой с вдовой Рылеева). скульптор Н. А. Рамазанов и сын петербургского гражданского губернатора художник Л. М. Жемчужников. Последний уточняет: если смотреть со Смоленского поля, то слева будет Галерная гавань, а прямо — рощи Смоленского кладбища, и за ними "иэвестный нам курганчик над телами казненных декабристов".
С этой точки рощи Смоленского кладбища закрывают только северную сторону Голодая. Где и лежит у взморья островок Гоноропуло. Вспомним, что и Пушкин в своем "путеводителе" видит эти рощи. Только с противоположной стороны.
Но вот и свидетельство обер-полимейстера Княжнина:"Я приказал вывезти мертвые тела из крепости на далекие скалистые берега Финского залива, выкопать одну большую яму в прибрежных кустах и похоронить всех вместе, сравнявши с землей, чтобы не было признака, где они похоронены... "
Кажется, здесь можно лишь развести руками: какие скалы в дельте Невы? Скалы — это не ближе, чем у Лахты. Пешком или на телеге за короткую летнюю ночь не обернуться. (Надо ж еще и копать!) Или полицейский генерал сознательно и нагло врет?

«ОСТРОВ МАЛЫЙ»

"...а ровно через два месяца нужно сходить (так!— А. Ч.) с дочерьми моими в известную Вам сторону, отслужить панихиду и вместо Вас там на самом месте пролить слезы моления о успокоении души друга Вашего". (Ф. П. Миллер — Н. М. Рылеевой. 13 мая 1827 г.)
Федор Петрович Миллер, сослуживец Рылеева по конноартиллерийской роте, оказался надежным другом. Прибавив к дате его письма "ровно два месяца", получим день казни.
Через две недели он отправляет Наталье Михайловне второе письмо о том же самом. А 3 июня - третье:
"Через месяц и десять дней, испросив от Вас позволения и получив, в надежду на дружбу Вашу, согласие - пущусь с Божиею помощью на уединенный остров и принесу усерднейшую молитву о известном Вам лице".
Итак, остров "малый", "уединенный", но туда можно пройти пешком. Такой на всей Малой Неве только один — Гоноропуло. Потому что глубина трехсотметровой протоки между Вольным и Голодаем — до четырех метров!
Анна Андреевна Ахматова нашла у Пушкина два стихотворных отрывка, где, по ее мнению, описан остров с декабристской могилой. Сначала черновик 1830 г:
...Стремлюсь привычною мечтою
К студеным севермым волнам.
Меж белоглавой их толпою
Открытый остров вижу там,
Печальный остров - берег дикой
Усеян зимнею брусникой,
Увядшей тундрою покрыт
И хладном пеною подмыт.
Сюда порою приплывает
Отважный северный рыбак,
Здесь невод мокрый расстилает
И свой разводит он очаг.
Сюда погода волновая
Заносит утлый мой челнок.

И — описание островка из "Медного всадника". Место, где похоронят бедного Евгения:
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке, в воскресенье
Пустынный остров...

Описания почти тождественны. Место, куда "порой" или "иногда" приплывает рыбак с неводом. Место, где он "расстилает невод" и готовит ужин. На плане Шуберта как раз против вала на Гоноропуло отмечено строение: "Иэбушка Рыбаковъ". Других рыбачьих избушек на всем побережье Голодая нет.
Сюда наведывается по воскресеньям некий чиновннк. В бедам рукописи еще откровенней - "мечтатель".
Пушкин пишет о волновой погоде, занесшей сюда его челнок. Но чего ради плыть на взморье в шторм?
Впрочем, вот мнение Г. Невелева:
"Обратимся к строкам стихотворения "Арион", датированного поэтом 16 июля 1827 г.:
Лишь я, таинственный певец,
На берег выброшен грозою,
Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою.

Они имеют реальное историческое содержание... Стихотворение могло быть написано под впечатлением посещения острова Голодай в "исторический день", 13 июля, или, возможно, на самом "печальном" и "пустынном острове", на его "последней воэвышенности", "под скалою" на "береге диком"... на могиле казненных друзей".
Мы рассуждали так: что, если и впрямь Пушкин поплыл на Гоноропуло в лодке, в пути его застигла "волновая погода", и метафора декабристской грозы (зимние грозы — редкость) родилась из реального переживания?
В "Санкт-петербургских ведомостях" изменение погоды фиксировалось утром, в полдень и вечером.
Полдневная, с сильным ветром с залива буря была 15 июля.
Утром 15 июля 1827 г. поэт написал письмо другу, у которого умерла мать. На почтамт надо было успеть до полудня. Что было дальше? В двух шагах Сенатская площадь, Исаакиевский мост на Васильевский. А там на стрелке можно было взять ялик... Но лодку можно нанять и на Исааковском перевозе: "И перевозчик беззаботный Его за гривенник охотно..."
Он не мог отправиться к "длинной косе" 13-го или 14-го. По свидетельству современника, народ "валил толпами"на могилу казненных. В годовщину казни или погребения поэт, только что добившийся разрешения жить в столице, мог быть опознан. Но 15 июля — это как раз день казни Искры и Кочубея. День, подсказанный могильным камнем из Киево-Печерской лавры. И отмеченный Пушкиным в примечаниях к "Полтаве".
День, ставший актом исторического протеста поэта.

СЕМЬ ПУШКИНСКИХ РИСУНКОВ

Наш поиск начался с атрибуции рисунков поэта в тетради ПД 836. Рисунков, предсказанных исследованием Г. Невелева. Историк пишет "Сам факт существования у Пушкина текстовых или, возможно, графических записей о месте захоронения казненных декабристов... не вызывает сомнения".
Три пейзажа были обнаружены нами на развороте рабочей тетради (л. 28 и 27 об.). "Арион" написан в июле. Рисунки, по мнению пушкинистов, сделаны в июле или августе.
Нависшая "скала" и груда булыжников под ней. Их собрала еще прошлым летом вдова Рылеева. Не исключено, что и в этот помог ей Федор Миллер. И вновь тот же обрыв, только вместо камней — вертикальная плита с закругленным верхом. Могильный памятник. Третий рисунок — тот же большой булыжник, за ним сломанное дерево, заросший крапивой ров и откос "последней возвышенности". И загородь из жердей, что перегораживает береговую полку от стрелки вала до рва. Гонаропуловские пейзажи в рабочих тетрадях поэта параллельны пушкинскому "обживанию" этого места, его текстовому, топографическому и творческому освоению.
Лето 1827 года. На рисунках два крупных плана одной "скалы" и, наконец, на третьем — крутой обрыв "последней возвышенности". Так и в "Арионе": единственная примета пейзажа - скала.
Весна 1828 года. 18 апреля Пушкин и Вяземский совершают прогулку по Петропавловской крепости, и Вяземский подбирает пять щепок на месте виселицы. Именно к этому времени относится и пушкинский набросок топографического плана: берег Малой Невы, очень узнаваемый ров. Чертой обозначена "последняя возвышенность" и полукруглым штрихом сделана отметка, где именно пройти на Гоноропуло посуху.(Тетрадь. ПД 838. л. 14) План сразу подстрокой "В безустве гибельной свободы..."
Осень 1828 года. В той же тетради на обороте листа 95 большой рисунок пером: "последняя возвышенность" с избушкой, а напротив стрелка подмытого вала, сломанное дерево и т.д. И там, где на пушкинском эскизе топографического плана штрих, указывающий, как пройти на Гоноропуло,— на рисунке ясно видно перекинутое через протоку бревно.
То, что весной конспективно зашифровано на эскизе плана, теперь представлено наглядно. Столь наглядно, что, когда ленинградские архитекторы П. Прохоров и Т. Ознобишина на специальном чертежном приборе построили по плану Шуберта перспективный рисунок, изображения совпали. (См. четвертую страницу обложки этого номера "Огонька".)
Осень 1830 года. Холерные карантины. 11 октября он пишет невесте: "Болдино имеет вид острова, окруженного скалами".
В те же дни, возродив в стихах пейзаж "открытого", "печального острова", под стихотворением рисует устье рва меж валом и высоткой. И вспоминает ту "волновую погоду" и рисует то, что еще не рисовал, - реку и себя в челноке.
Рисует уже не саму могилу - вид с нее.
1833 год. На первой странице черновика "Меднового всадника" виньетка: та же стрелка вала Гоноропуло. Сделана она стальным пером, черной тушью. Закончится поэмя описанием "острова малого", а пока под строкой "На берегу пустынных волн..." возникает ювелирный микрорисунок. На нем различимы и "скала", и осыпь вала, его стрелка. Вот только нет уже торчащего обломка засохшей сосны. И камней тоже нет. И поэт диагональным штрихом отмечает место могилы...
Смертное страдание, перебродив в крови, стало преданием: "Печален будет мой рассказ..."
Андрей Белый высчитал по тексту поэмы, что Евгений месяца за три до 14 декабря бросил на Сенатской площади свое "ужо!" кумиру государства. И месяца за три до 14 июля 1826 года (снег сходит в апреле) несчастмого нашли и схоронили "ради Бога" на "острове малом".
Именно Христа ради, без гробов, в одну яму с известью здесь опустили нагие тела кронверкских мучеников.
Семь рисунков поэта семикратно указывают на одно и то же место. Оно, по моему расчету, было на три — пять метров южнее стрелки гоноропуловского вала, между ним и засохшим деревом.
Это дерево на краю ямы с известью и впрямь должно погибнуть. Мало того, что корни перерубили... Температура при гашении извести доходит до 700°С.
Неожиданно мы получим "расписку" от самого обер-полицмейстера Княжнина. Т. Ознобишина разыскала польский текст воспоминаний киевского помещика Руликовского, где княжнинские слова приведены полностью:
" ...И только мне одному известно место этой могилы. Когда, я стоял на скале над самым берегом моря, то с этого места видел два пункта выпуклых скал, от которых прямая линия показывает место этого захоронения".
Маловразумительный текст становится понятным при помощи того же Шуберта: "скала" с избушкой рыбаков раза в три выше вала. Прямая между ними своим наклоном указывает на пушкнискую точку.
А сам Княжнин стоит тоже "на скале", на обрывистом валу на берегу Петровского острова. Здесь брандвахта, пост полиции, куда Княжнин должен был частенько наведываться.
Но и Пушкин в 1833 г. рисует вал на Гоноропуло с протянутым к нему наклонным штрихом!
Оба — поэт и генерал — выбирают для привязки одну "систему координат". Шуберт свидетельствует: иного такого или похожего места на прибережье Голодая нет.
Гатчинский архитектор Александр Семочкин заметил, что на рисунке поэта в тетради ПД 836 не "скалы", а "сколотые кручи", и предположил, что это руины неких фортификационных сооружений.
Да, на планах начала XIX века здес были батареи. Ну а как все-таки быть со "скалами"?
Помните: "Я приказал вывезти мертвые тела из крепости на далекие скалистые берега Финского залива..."?
В том-то и дело, что под скалой человек первой половины XIX века вовсе не всегда имел в виду каменный утес. Ни Словарь Российской Академии, ни современный Словарь языка А. С.Пушкина не знает такого простого для нас слова, как "обрыв". Скалой называлась и скала, и скалоподобная почва. (см. у Даля). Княжнин не врал: "скалистые", то бишь обрывистые, берега на низменном и болотистом Голодае есть только здесь, у начала косы. Подмытый хладной пеной вал на Гоноропуло и круча "последней возвышенности".

ПОИСК

В июле 1917 года петроградский журнал "Огонек" № 23 статьей "Таинственная находка на о. Голодай" сообщил о том, как при копании водопровода в районе Голодаевского переулка солдаты наткнулись на гроб военного "в форме александровского времени". Известие это облетело даже провинциальные газеты: в России шла революция. Сохранились фотографии: откуда эполеты? и почему в гробу бутылка от спиртного?..Эксперты — Г. Габаев и П. Щеголев — были категоричны: форма на военном не александровского, а николаевского времени.
И хотя раскопки были продолжены в 1925-м и удалось найти обломки еще нескольких гробов, энтузиазма это уже не вызывало.
Теперь-то мы знаем, что к декабристам те находки не имели никакого отношения: копали на кладбище самоубийц, существовавшем вблизи от немецкого кладбища до 70-х годов XIX века. Но легенда о "пяти гробах" с тех самых пор пошла гулять по декабристской литературе.
Мы начинали наш поиск тоже с ошибки: приняли рельеф очистных сооружений комбината "Марксист" за остатки вала и рва.
Другая ошибка — голодаевское фото начала века (см. "Огонек" № 6,1988 г.). На нем действительно наша коса, но не вся, а лишь ее окончание. Вал на переднем плане, так похожий на шубертовский, появился здесь в более позднее время.
Указанная Пушкиным точка находится на территории промышленного предприятия на неширокой дороге между двумя заводскими корпусами. Экспедиция наша работала на общественных началах, и завод дал денег на бурение. (Спасибо вам, главный инженер, Алексей Андреевич Пономарев!)
В ноябре 1987 года мы сделали пробный раскоп метрах в двухстах к западу и уже знали, что копать здесь невозможно: с начала XX века берег регулярно подсыпали, и трехметровая толща культурного слоя высится над былой поверхностью прошлого столетия. А с двухметровой глубины начинается плывун. Рыть в таких условиях — уничтожить место и ничего не найти. Да и химики нас предупредили, что негашеная известь и грунтовая вода должны были уничтожить останки: известь гасится, а потом вымывается током грунтовых вод.
Вот почему могильщики выбрали столь "неудобное" место, прямо на берегу рва и Малой Невы, где — копай не копай — яма все равно заплывает. Вот почему и Горбачевский пишет: "работали яму... солдаты инженерной команды Петербургской крепости вместе о палачами". По науке работали.
Четверо (Розен, Лунин, Волконская и преосвященник Исидор) говорят об извести. Волконская даже уточняет: "два больших ящика". Не было ни гробов, ни одежды. Их зарыли нагими.
И все же власти чего-то боялись.До холодов стоял у могилы караул.(О карауле целых пять свидетельств.) Но когда доносчик Шервуд-Верный через несколько лет сообщит, что некто выкрал тела казненных, а черепа держит дома, в III отделении только посмеются. (Этот сюжет обнаружен в архиве студентом-историком Ярославом Леонтьевым.)
Геологи из ВСЕГЕИ Г.Беляев и В.Угаров разработали программу поиска.
"Севзапгеология" дала нам технику. 14 декабря 1987 г. (так уж вышло!..) мы начали бурение. Первая скважина. Вторая. Сорок четвертая... Отбойниками пробивали тусклую маслянистую щебенку. Потом два - три метра желтенького песка - намывной слой двадцатилетней давности. Под ним - похороненная почва, супесь, дышащий на морозе бесплотным дымком мокрый песок.
Виталий Андреевич Угаров протоколирует скважину и отгревает пальцы над выхлопной трубой ГАЗа. Растет синяя горка мешочков с пробами, уже установлены границы древнего рва.
- Виталий Васильевич, а если нам бурить не через два метра - чаще?
- Я против. Будем расчитывать на прямую находку - ничего не найдем. А так исследуем всю площадку и определим по химии.
И когда к весне на стол легли долгие столбцы цифр, а рядом рыжие миллиметровки с горизонтальными разрезами, стало ясно, что прямо в пушкинской точке — химическая аномалия. Пятно кальция, магния и фосфора - на глубине около пяти метров.