С вами должны быть всегда смерть и победа!

По окончании достопамятной эпохи преследования французов к границам, Генерал Коновницын отправился в Петербург, откуда в начале 1813 года возвратился к армии, где получил в командование первый корпус Российских гренадеров. Решимость Графа Вйтгенштейна предупредишь Наполеона, вознамерившегося, овладев Лейпцигом, дать 6аталию, представила ему первый случай ознаменовать себя на военном поприще в кампанию 181З года, и достопамятное Люцинское сражение озарило его новою славою. В сражении 20 Апреля, доказавшем в полной мере твердость Союзников защищать правое их дело, он был отделен с частью своего корпуса на подкрепление правого фланга, и исполнил с честью таковое назначение. Прибыв на место битвы в семь часов вечера, он немедленно очистил лес, занимаемый неприятелем; несколько колонн, под личным предводительством самого Наполеона, были мгновенно опрокинуты. Новые полки шли вперед, чтобы еще более утвердиться на сем пункте: храбрый и неустрашимый Генерал Коновницын готовится поразить и оные — но в самую сию минуту был ранен пулею в левую ногу, и таким образом принужден оставить место сражения.

Расставаясь с храбрыми своими гренадерами при отъезде для излечения полученной раны, он отдал им следующий, достойный примечания приказ: «Полученная мною в последнем сражения рана побуждает меня расстаться с вами, храбрые гренадеры. Я истинно гордился начальствовать вами; за отличную честь поставлял себе, находясь по среди вас, делить с вами и труды и опасности в самое блистательное для России время. Жребий войны лишает меня теперь сего счастия, но по участию, которое в вас приемлю, я буду всегда к вам близок. Раненый начальник ваш с восхищением будешь узнавать о каждом мужественном подвиге вашем. Помните, что удар ваш должен сломить всякую силу, и что с вами должны быть всегда смерть и победа! — Поручая себя памяти Господь Генералов, Штаб и Обер Офицеров и всех нижних чинов сего корпуса, прошу их принять чувствительнейшую благодарность мою за рвение к службе, какое они оказывали ежедневно, во время моего начальства».

Хотя рана его была не опасна, но армии чувствительна потеря его и на короткое время. Будучи вознагражден признательным Монархом орденом Св. Великомученика и победоносца Георгия 2-й степени большого креста, свидетелем отличных его воинских заслуг, он пользовался с начала Ландекскими водами; но видя, что они вскоре не помогают, и горя желанием вступишь снова на поприще славы, отправился к Баденским теплицам, близ Вены находящимся, где в скором времени получил вожделенное облегчение.

В половине Августа приехал он снова к армию, где принял по прежнему начальство над первым гренадерским корпусом, с коим в непродолжительном времени участвовал в достопамятной Лейпцигской битве, положившей предел необузданным замыслам Наполеона Бонапарте и довершившей освобождение Германии.

Граф Петр Петрович Коновницын был всегда отлично любим и уважаем своими подчиненными, как воинами, так и гражданами. Предводимые им солдаты почитали его отцом своим. В сражении при Люцине случилось ему нечаянно проехать мимо третьей дивизии, находившейся прежде в его командовании. Лишь только Офицеры и солдаты узнали его, то по всем рядам раздался радостный крик : «Ура нашему отцу! Будь с нами, и мы непобедимы!» — Герой в изумлении остановился, слезы навернулись на глазах его, Он изъявил прежним сподвижникам благодарность свою краткою , но сильною речью. Слова его были приняты с неописанным восторгом, и все полки, подобно громоносной туче, двинулись за ним вслед. Ударить в предстоявшего неприятеля, разбить и прогнать его, — было дело одного мгновения.

Хвала тебе, Славян любовь ,
Наш Коновницын смелый!
Ничто ему толпы врагов!
Ничто мечи и стрелы!
Пред ним, за ним перун гремит
И пышет пламень боя;
— Он весел, он на гибель зрит
С спокойствием героя.
Себя забыл! одним врагам
Готовить истребленье !
Пример и ратным и вождям
И храбрым удивленье !

Ушаков С. И. Деяния российских полководцев и генералов, ознаменовавших себя, в достопамятную войну с Францией, в 1812, 1813, 1814 и 1815 годах. Часть третья. — М., 1822

Портрет Петра Петровича Коновницына. 1839.
Пётр Алексеевич Оленин (1793 – 1868). По оригинальному портрету, исполненному А. Г. Варнеком (1782-1843) в 1819 году.
Музей - панорама "Бородинская битва".

Пётр Петрович Коновницын. Помощник великого полководца Кутузова

Первое знакомство Петра Петровича Коновницына, бывшим к тому времени уже боевым генералом с Кутузовым состоялось в решающие дни Бородинского сражения.В непрерывной череде сражений Отечественной войны отважный генерал обратил на себя внимание великого полководца. Помимо своих боевых качеств Коновницын отличался искренней заботой о простых солдатах, их достойном обеспечении всем необходимым и уважительном отношении. В этих своих человеческих качествах они были схожи с Кутузовым.Их совместная служба продолжалась недолго, всего несколько лет Отечественной войны и немного позже, зато какие это были годы! Решалась судьба России, и эти люди были вершителями судеб не только России, но и Европы. Подметив отличительные черты характера Коновницына, Кутузов назначил его дежурным генералом , на плечи которого лег огромный груз организационной работы в армии. Снабжение, боеприпасы и продовольствие, фураж и медикаменты, обмундирование и транспорт, «дипломатическое» решение вопросов с местным населением и многое, многое другое, от чего он избавил своего главнокомандующего для пользы дела, так как Кутузову не всегда хватало деликатного терпения в спорных ситуациях. О конфликтах между собой истории ничего неизвестно, да и какие личные конфликты могут быть между двумя русскими дворянами, когда решается судьба Отчизны! А вот теплые дружеские отношения связывали их всю оставшуюся жизнь.
Граф Петр Петрович Коновницын происходил из старинного русского дворянского рода. Отец его был Санкт-Петербургским губернатором и записал его на шестом году от рождения кадетом в Артиллерийский и Инженерный корпус, продолжая, однако, воспитание дома. На десятом году жизни Коновницын был определен курьером в лейб-гвардии Семеновский полк, а с 1 января 1785 года, в возрасте 21 года, начал действительную службу в чине прапорщика.
Война со Швецией 1788–1790 годов была его первым военным поприщем.По возвращении из Финляндии он был произведен в подпоручикии назначен полковым адъютантом. Мирные служебные занятия, рассеянность и удовольствия шумной, блестящей столицы не удовлетворяли сердца юноши, грезившего желанием битвы. Тогда продолжалась еще вторая война с Оттоманскою Портою, и Коновницын одолевал своего отца просьбами о дозволении перейти в действовавшую армиюпротив турок. Отец долго сопротивлялся, но в конце концов уступил желаниям сына. В июне 1791 года Потемкин перевел юного Коновницына премьер-майоромв армию, а через два месяца произвел его в подполковникис назначением своим генеральс-адъютантом от Черноморского флота. По прибытию Коновницына в армию военных действий не происходило. Вскоре умер Потемкин и был заключен Ясский мир. После подписания мира Коновницын перешел в армию, назначенную действовать в Польше, командиром Старооскольского мушкетерского полка. Первым отличием его было разоружение польского Ланцкоронского полка при Баре, за что был он награжден чином полковника, а за отличия в боях под Хельмом и Слонимом – орденом Святого Георгия 4-й степени. В сентябре 1797 года Коновницын был произведен в генерал-майорыи назначен шефом Киевского гренадерского полка, а 12 марта следующего года – шефом Углицкого полка, но 2 ноября того же года он был отставлен от службы и поселился в небольшом своем имении в Гдовском уезде, где в уединении провел восемь лет, посвятив их образованию. Коновницын читал множество книг по всем отраслям человеческих знаний, переводил, делал выписки, рисовал военные чертежи, излагал мысли свои на бумаги. Он так сроднился с сельской жизнью и наукой, что уже считал свою военную службу законченной. Неожиданно для него вышел манифест императораАлександра, обнародованный 30 ноября 1806 года, о составлении временного Земского войска. Коновницын явился в столицу, и по желанию С. – Петербургского дворянства принял командование Земским войскомПетербургской губернии, быстро наладил дела, и отправил в армию несколько батальонов. За свой неутомимый труд был награжден орденом Святой Анны 1-й степени, и император изъявил желание, чтобы Коновницын поступил в действительную службу.Приказом от 25 ноября он был назначен в свиту императорапо квартирмейстерской части. С той поры началось особое благоволение, каким Александр I всегда удостаивал Коновницына. В январе 1808 года он был назначен дежурным генералом армии, которая под начальством графа Буксгевдена должна была занять Шведскую Финляндию. Звание дежурного генерала было тогда чрезвычайно важно, составляя сосредоточие всех частей армейского управления, артиллерийского, инженерного, строевого, комиссариатского, провиантского и генерального штаба. В этом непростом звании Коновницын вполне оправдал доверие государя.Русские войска вступили в Шведскую Финляндию 9 февраля 1808 года, и, действуя в сильные холода, ни в чем не нуждались. Стараниями Коновницына они всегда были обеспечены продовольствием, теплой одеждой, снаряжением, отеческой заботой раненых в госпиталях. Коновницын непосредственно участвовали в военных действиях – при покорении крепости Свартгольма и потом при бомбардировании Свеаборга. Получив ключи от Свартгольма и Свеаборга, император Александр наградил Коновницына чином генерал-лейтенантаи табакеркой с алмазами и своим вензелевым именем. Падение Свеаборга не поколебало решимости шведского короля Густава Адольфа – он упорно оборонял Финляндию и весной 1809 года производил высадки десантов на финляндские берега. Коновницын руководил отражением первого шведского десанта, высаженного на берег при Лемо, в 32 верстах от Або, а 22 июля даже участвовал в морском сражении, не допустив высадку десанта на остров Рунсало.
Наградой Коновницына за эти бои был Георгиевский крест 3-го класса. По окончании войны он был назначен командиром 3-й пехотной дивизиии шефом Черниговского мушкетерского полка. В 1810–1811 годах, по случаю разрыва отношений с Англией, Коновницыну поручено было охранять берега Балтийского моря, от Полангена до Гапсаля (Паланга и Хаапсалу).

Первая встреча Коновницына с неприятелями в Отечественную войну была 14 июля при Островно, когда главнокомандующий 1-й армией Барклай-де-Толли остановился у Витебска, надеясь соединиться здесь со 2-й армией князя Багратиона, до прибытия которого надо было как можно дольше сдерживать натиск Наполеона, двигавшегося от Бешенковичей к Островно. Навстречу Наполеону был послан корпус графа Остермана, который, отчаянно сражаясь, за целый день не отступил ни на шаг.
На другой день Коновницыну было приказано сменить утомленные боем войска. Коновницын стал при деревне Какувачино, в 8 верстах от Островно, и на следующее утро неприятельская пехота атаковала его авангард. Отстреливаясь, наши части начали отступать на занятую Коновницыным позицию. Вскоре к французам подоспели свежие силы, которые возглавил сам Наполеон, а на помощь русским подошли кавалерийский корпус Уварова и 1-я гренадерская дивизия Тучкова, который, как старший, принял начальство над всеми войсками.
К ночи наши войска отступили к Витебску, выполнив данное им приказание удерживать Наполеона сколько возможно дольше. В августе, когда вся громада наполеоновских сил атаковала Смоленск, Дохтуров поручил Коновницыну оборону Малаховских ворот, куда обращен был главный напор неприятельской армии.

До какой степени свирепствовал здесь убийственный огонь, можно заключить из того факта, что понадобилось четыре раза менять все четыре орудия, защищавшие Малаховские ворота, едва успевали подвозить пушки – лошади и прислуга погибали в неравном бою, орудия разбивались. Пулей Коновницына ранило в руку, но он не оставлял сражения. Когда решено было оставить Смоленска, ночью на 6 августа Коновницын командовал арьергардом и вышел из города последним, всячески стараясь помогать людям, покидавшим родное пепелище. Он раздавал им деньги; стариков и детей сажал на пушки, ко всем находил слова утешения. Утром 6 августа, видя наше отступление, французы переправились через Днепр вброд у моста, оттеснили наших стрелков, заняли предместье и начали выступать из него на равнину по Пореченской дороге.
Коновницыну поручено было выбить противника из предместья, и он, взяв егерскую бригаду князя Шаховского и отряд барона Корфа, как лев устремился вперед, атаковал французов и втоптал их в Днепр.
На другой день произошло сражение при Лубине, где решительность Павла Алексеевича Тучкова спасла Русскую армию от разгромного положения. Когда Тучков геройски выдерживал нападения превосходящего в числе неприятеля уже около четырех часов, ему пришел на помощь Коновницын со своей дивизией. Французы яростно атаковали, но не могли сломить их.
Самое упорное сражение продолжалось здесь весь день до позднего вечера, и неприятель не подвинулся ни на шаг вперед.

В августе Коновницын был назначен начальником главного арьергардаотступавших русских армий, и с 17 до 23 августа, день вступления Кутузова в Бородинскую позицию, был в беспрерывном огне, ежедневно выдерживая упорные нападения Мюрата. Тогдашние арьергардные дела его можно смело сравнить по количеству сражавшихся войск с генеральными битвами войн XVIII столетия.В день Бородинской битвы 3-я дивизия Коновницына в составе с корпуса Тучкова, стояла на Старой Смоленской дороге во второй линии крайнего левого крыла. В 7 часов утра князь Багратион, видя большие силы неприятеля, устремленные против него, послал за дивизией Коновницына и просил Кутузова о подкреплении. Дивизия Коновницына подошла в тот самый момент, когда неприятель овладел нашими укреплениями, и не дала ему там утвердиться. Презирая всю жестокость неприятельского огня, – докладывал потом Коновницын, – «полки пошли на штыки, опрокинули французов, привели в крайнее замешательство их колонны, заняв высоту, с самого начала сражения упорно защищаемую».Однако Наполеон приготовил новую, сильнейшую атаку. Под защитою 100 орудий густые колонны пехоты и конницы ринулись на Багратиона. Видя невозможность остановить их пушечным и ружейным огнем, все наши колонны левого крыла двинулись в штыки. Произошло небывалое в летописях военной истории побоище.
В эту торжественно-грозную минуту был ранен Багратион.Он был увезен с поля сражения, сдав Коновницыну командование над 2-й армией. Коновницын послал просить Раевского, как старшего, принять начальство. Раевский отвечал, что ему не может отлучиться со своего места, пока не отобьет итальянского вице-короля, и просил Коновницына действовать по обстановке. Видя невозможность устоять против превосходящих неприятельских сил, Коновницын отвел войска за Семеновский овраг, занял ближайшие высоты, взвез на них батареи и удерживал французов. Тогда на левое крыло наших позиций приехал Дохтуров, назначенный Кутузовым занять место Багратиона. Он одобрил сделанные Коновницыным распоряжения.
Заметив отступление нашего левого крыла, Наполеон приказал Мюрату атаковать его конными дивизиями Нансути и Латур-Мобура и отрезать Дохтурова от русских войск, стоявших на Старой Смоленской дороге. Под огнем наших батарей, французская конница стойко продиралась вперед и потом понеслась во весь опор на лейб-гвардии полки Измайловский и Литовский. Подпустив на ближайший выстрел, гвардейцы встретили ее жестоким батальным огнем и обратили назад.
Явились конные французские гренадеры, ударили на Измайловский полк – и вновь были отбиты. Во время этих атак Коновницын находился в каре Измайловского полка. Он был контужен ядром в левую руку и потом в поясницу. Ядро так близко пролетело мимо, что разорвало его мундир пополам. На другой день после Бородинского сражения Кутузов поручил Коновницыну командование 3-м пехотным корпусом вместо смертельно раненного Николая Алексеевича Тучкова.

После оставления Москвы, скрывая от Наполеона свое передвижения к Тарутину в течение двенадцати дней, Кутузов, прежде всего, старался привести в порядок армию, сохраненную в тысячеверстном отступлением от Немана до Москвы и многочисленными выдержанными на пути сражениями. Кутузов из-за нехватки времени просто физически не мог заниматься всеми подробностями устройства войск. Для этого важнейшего дела был ему необходим опытный помощник, и выбор Кутузова пал на Коновницына. Приказом от 6 сентября тот был назначен дежурным генералом. С сей минуты до окончания Отечественной войны неразлучный с Кутузовым Коновницын был его правой рукой. Все повеления Кутузова были объявляемы Коновницыным, и через него представлялись фельдмаршалу донесения военных и гражданских властей.
При исполнении своей многосложной обязанности Коновницын не знал покоя и усталости, спал не более трех часов в сутки, и то в неопределенное время. До какой степени оправдан был им выбор Кутузова, доказал он в первые три недели после своего назначения в дежурные генералы – тем блистательным состоянием,в коем находилась Русская армия при выступлении ее из Тарутинского лагеря. Это, однако, не означало, что генерал совсем оставил свое боевое поприще. Через четыре дня после Тарутинского сражения, узнав о появлении больших неприятельских сил на Новой Калужской дороге, Кутузов хотел удостовериться о причине прибытия их туда и, если можно, разбить их. Коновницын убедительно упрашивал Кутузова возложить на него поручение. Сначала Кутузов согласился, но затем передумал и уговорил Коновницына оставаться в главном лагере, утверждая, что присутствие его здесь необходимо. Вместо него послан был на Новую Калужскую дорогу Дохтуров. Спустя два дня Кутузов удовлетворил пламенное желание Коновницына сразиться с ненавистными ему французами.
При подходе к Малоярославцу, где части Дохтурова уже сцепились с корпусом Итальянского вице-короля, Кутузов все-таки дал поручение Коновницыну очистить город.
Коновницын взял бывшую свою 3-ю дивизию, повел ее в Малоярославец и вместе со сражавшимися там русскими войсками оттеснил французов до моста. Когда после Малоярославецкого сражения началось отступление Наполеона, Кутузов повел Русскую армию параллельно с французской. Коновницыну предстояли новые труды по хозяйственному управлению войсками и снабжению их всем нужным в быстром следовании. При этом еще Коновницын сумел принять участие в сражениях под Вязьмой и при Красном, распоряжаясь там от имени фельдмаршала.Здесь были последние боевые подвиги Коновницынав Отечественную войну, ибо после битвы под Красным главная Русская армия не участвовала в сражениях. Следуя за бежавшими французами, Кутузов в одних санях с Коновницыным въехал в Вильно. Торжественно встреченный в замке депутатами всех сословий города, Кутузов, только что вступив в комнату, обнял Коновницына. Коновницын уже был награжден за Смоленское и Лубинское сражения орденом Святого Владимира 2-й степени; за Бородино – золотою шпагою с алмазами и надписью «За храбрость»; за Вязьму и Красный – Александровскою лентою. Его ожидали высшие награды. По прибытии в Вильно императора Александра, Кутузов испросил Коновницыну орден Святого Георгия 2-й степени, не довольствуясь тем, император назначил его генерал-адъютантом.Осыпаемый щедротами монарха, Коновницын просил еще милости – позволения ехать в Петербург и увидеться с женою и детьми. В январе 1813 года Коновницын возвратился в армию, был назначен командиром Гренадерского корпусаи вскоре ранен в битве под Люценом. Оправившись после ранения, он смог возвратиться к армии только в сентябре и во время Лейпцигского сражения находился при императоре Александре. Наградою его за этот трехдневный бой был орден Святого Владимира 1-й степени. В декабре 1815 года Коновницын был назначен военным министроми вскоре получил алмазные знаки ордена Св. Александра Невского. В декабре 1817 года он был произведен в генералы от инфантерии,а 25 ноября 1819 года назначен Главным директором Пажеского, 1-го, 2-го и Смоленского кадетских корпусов, Императорского военно-сиротского дома, Дворянского полка и Дворянского кавалерийского эскадрона,
Царскосельского лицея и Пансиона. После подвигов на военном поприще, пройденном им, звание Главного директора всех военно-учебных заведений было для Коновницына новым средством оказать свою деятельность и высокие качества души. Он казался созданным для этого звания.Коновницын сердцем и душою сблизился с воспитанниками, вверенными его попечению, делая упор не только на учебном образовании, но и на нравственном воспитании. Ласково принимал он воспитанников в своем семейном кругу. Отеческая заботливость его приобрела ему безграничную любовь и доверенность юных питомцев. С восторгом встречали они Коновницына, когда он являлся в классы на ученье или в залы детских игр, и каждый, кто тогда воспитывался в этих заведениях, благоговейно вспоминает о Коновницыне. В таких занятиях, неутомимый на добро и пользу, встретил Коновницын тихую кончину 28 августа 1822 года. Он погребен в Гдовском имении своем Киарове. Бесстрашный в битвах, Коновницын обладал верным военным взглядом на поле сражения. Он принадлежал к исключительному числу счастливцев, одаренных от природы теми высокими воинскими качествами, которые способны в решающие минуты битвы придать ей необходимый оборот. Никакая опасность не изменяла его хладнокровия.Обычно он являлся на битву в колпаке, с трубкою и с нагайкою в руках. Только однажды изменил он своему обычаю – под Бородином, где находился в парадном генеральском мундире. Глубоко религиозный, он возбуждал войска к мужеству голосом веры. Во время Отечественной войны, в пылу жестоких битв, обращаясь к полкам, Коновницын восклицал: "Помните, что вы сражаетесь за Пречистую Деву, за Дом Пресвятой Богородицы!
Биография:
Коновницын Петр Петрович [28.9(9.10).1764-28.8(9.9).1822, Петергоф, ныне Петродворец], русский генерал от инфантерии (1817), генерал-адъютант (1812), граф (1819). На военной службе с 1785. Во время русско-шведской войны 1808-09 дежурный генерал штаба действующей армии. В начале Отечественной войны 1812 командовал 3-й пехотной дивизией; с 16 по 23 августа, командуя арьергардом, обеспечил отход главных сил и их развертывание под Бородином. Во время Бородинского сражения после потери Семеновских флешей и ранения П. И. Багратиона временно командовал 2-й армией, организовал оборону и удержал позиции восточнее Семеновского оврага. С 6 сентября дежурный генерал штаба объединенных Западных армий. С января 1813 командовал Гренадерским корпусом, с 1814 в свите Александра I. В 1815-19 военный министр. С 1819 член Государственного совета, начальник военно-учебных заведений, главный директор Пажеского и др. кадетских корпусов и Царскосельского лицея.

К 250-летию со дня рождения генерала от инфантерии П.П. Коновницына

Происходил из дворян С.-Петербургской губернии. Род Коновницыных был весьма древним и восходил к Андрею  Кобыле, основателю целого ряда известнейших российских родов (Лодыженских, Жеребцовых, Колычевых, Захарьиных-Юрьевых, Шереметевых и многих других, в том числе Романовых). Отец его, также Петр Петрович, при императрице Екатерине II состоял в чине генерал-поручика и служил архангельским и олонецким генерал-губернатором
Петр Петрович-младший в 1770 г., по обычаям того времени, был записан кадетом в Артиллерийский и инженерный кадетский корпус, но учился дома. С 10 лет он считался уже фурьером лейб-гвардии Семеновского полка, а в январе 1785 г. получил чин прапорщика гвардии и начал действительную службу в том же полку. В 1788 – 1790 гг. он принимал участие в военных действиях в Финляндии, а в 1791 г. по собственному прошению переведен в чине премьер-майора в армию, действующую против турок. Через 2 месяца был произведен в подполковники и назначен генеральс-адъютантом от флота к генерал-фельдмаршалу князю Г. А. Потемкину. В военных действиях против турок Коновницыну участвовать не пришлось, так как уже шли переговоры о мире. Однако пребывание при главной квартире было для него очень полезно — он видел там близко много известных военных деятелей и с некоторыми из них сблизился. Особенно ценил он внимание, которое ему начал оказывать уже с этого времени М. И. Кутузов.

По заключению мира в Яссах Коновницын был назначен командиром Старооскольского пехотного полка и с ним действовал против польских конфедератов в ходе кампаний 1792 и 1794 гг. За отличие при Баре, где он взял в плен Ланцкоронский полк, его производят в полковники, а за храбрость, оказанную в сражениях под Хельмом и Слонимом, награждают орденом Св. Георгия 4-й ст. «за отличную храбрость, оказанную против польских мятежников 22 июня при Слониме, где он дал мужественный отпор многочисленному неприятелю».

В сентябре 1797 г. Коновницын был произведен в генерал-майоры и назначен шефом Киевского гренадерского полка, а в следующем году – шефом Углицкого полка, с переименованием его мушкетерским Коновницына полком. Однако после восшествия на престол императора Павла I, Петр Петрович в числе многих других генералов был отставлен от службы.

Восемь лет после этого Коновницын провел в небольшом имении Кярове, Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии. В деревне он много занимался математическими и военными науками; читал, переводил, делал выписки, излагал на бумагу свои мысли по разным вопросам. Но он не был  склонен довольствоваться такой жизнью, и в дальнейшем и ждал только случая вернуться к любимому им военному делу. Такой случай ему представился в ноябре 1806 г., когда император Александр I издал манифест об организации временного Земского войска. Коновницын немедленно приехал в Петербург, где местное дворянство вручило ему начальство над земским войском губернии, Петр Петрович быстро организовал его и отправил 4 батальона, отлично проявивших себя в армии, действующей против Наполеона. Император наградил генерала орденом Св. Анны 1-й ст., а когда милиция была распущена, изъявил желание, чтобы Коновницын вернулся на службу.

В 1807 г. он, наконец, возвращается на службу и получает назначение в свиту императора. Некоторое время Коновницын командует корпусом в Кронштадте, а с началом Русско-шведской войны 1808 - 1809 гг. назначается дежурным генералом штаба армии, ведущей боевые действия в Финляндии. Он образцово организовал продовольственную и квартирмейстерскую часть армии. Он также принимал деятельное участие в руководстве артиллерией; нередко сам устанавливал батареи и лично наблюдал за их огнем. За активное участие во взятии Свартхольма и Свеаборга он был пожалован чином генерал-лейтенанта. В июне 1808 года в морском сражении вблизи Або он принял на себя командование гребной флотилией, отразившей нападение 12 шведских канонерских лодок на мыс острова Рунсало. Затем участвовал в отражении шведских десантов под Кимито. За последний бой он был удостоен ордена Св. Георгия 3-й ст. «в воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в нынешнюю кампанию против шведов в сражении 21-го июля на острове Кимито, где преследовал с неустрашимостию и поражал ретирующагося от мызы Вестинсиери до пункта десанта неприятеля, который понес сильное поражение». В конце войны Коновницын был назначен командиром 3-й пехотной дивизии. В 1810 - 1811 гг. Коновницын со своей дивизией охранял берега Балтийского моря от Палангена до Гапсаля, острова Эзель и Даго.

В начале Отечественной войны 1812 года дивизия под его командованием в составе 3-го пехотного корпуса отличилась в боях под Витебском, Смоленском и Валутиной Горе, а затем, действуя в арьергарде, обеспечивала отход главных сил и их развёртывание под Бородином. Отличился в Бородинском сражении, заменив сначала раненого П. И. Багратиона, потом – убитого командира корпуса Н. А. Тучкова, был дважды контужен.

Его стремительность и одержимость в бою поразили поэта Василия Жуковского:

Хвала тебе, славян любовь,
Наш Коновницын смелый!..
Ничто ему толпы врагов,
Ничто мечи и стрелы;
Пред ним, за ним перун гремит,
И пышет пламень боя...
Он весел, он на гибель зрит
С спокойствием героя;
Себя забыл... одним врагам
Готовит истребленъе;
Пример и ратным и вождям
И смелым в удивленье.

На другой день после битвы главнокомандующий М. И. Кутузов назначил Коновницына командиром 3-го корпуса (вместо смертельно раненого Н. А. Тучкова). На военном совете в Филях Петр Петрович голосовал за новое сражение под Москвой. Решение главнокомандующего об оставлении Москвы он воспринял, как и большинство других генералов, с болью. «От сего волосы встали дыбом» — признавался он позже.

С сентября он дежурный генерал штаба действующей армии, участвовал в боях при Тарутине, Малоярославце и Вязьме. Затем Коновницын водил войска в атаку под Малоярославцем; в решительную минуту боя главнокомандующий генерал-фельдмаршал М. И. Кутузов сказал ему: «Петр Петрович! Ты знаешь, как я берегу тебя и всегда упрашиваю не кидаться в огонь; но теперь прошу тебя очистить город!» – и город был взят русскими. За свои действия со времени вторжения неприятеля в русские пределы Коновницын получил золотую шпагу с надписью «За храбрость», ордена Св. Владимира 2-й ст., Св. Александра Невского, Св. Георгия 2-й ст., и звание генерал-адъютанта.

В январе 1813 г. Пётр Петрович был назначен командиром Гренадерского корпуса. Первое сражение, в котором принял участие  корпус, была битва при Лютцене. Одновременно это было первое сражение, данное русскими войсками французам после окончания Отечественной войны.

Это сражение для Коновницына стало последним, когда он руководил войсками непосредственно на поле боя. 20 апреля 1813 г., объезжая верхом позиции, он был тяжело ранен «пулею ниже колена в левую ногу навылет с повреждением верхних костей». Рана оказалась опасной для жизни. Только на 52-й день после ранения, рана затянулась. Вернулся в армию после ранения он  в сентябре. Был определён при Главной Квартире, в свите Александра  I, двигавшегося с войсками. Во время сражения под Лейпцигом 4 – 7 октября находился при императоре, выполняя его поручения. За участие в сражении получил орден Св. Владимира 1-й ст.

Историк А. И. Михайловский-Данилевский в своих дневниках о действиях генерала Коновницына в период наполеоновских войн писал следующее: «Коновницын в нашей армии являл собою модель храбрости и надежности, на которого можно всегда положиться… Этот человек, достойный уважения во всех отношениях, сделал больше, чем любой другой генерал для спасения России, и эта заслуга сейчас забыта. Но он навсегда сохранит в нашей истории имя, которое зависть не сможет вырвать из этой памяти. Я не буду говорить о его победах в Витебске и Смоленске, где он один командовал армией, я не буду говорить о его подвигах, как блестящего генерала арьергарда, но я скажу только одно, что после того, как врагу сдали Москву, наша армия находилась в состоянии полной дезорганизации, когда все отчаивались в спасении родины. Князь Кутузов и все его генералы просили генерала Коновницына встать во главе генерального штаба армии. Он принял этот труднейший пост в Красной Пахре, и он исполнял его со всей возможной ревностью и энергией, и ему удалось сформировать из самой разбредшейся, самой дезорганизованной армии, первую армию мира, которая побивала Наполеона и всю Европу, объединившуюся против нас. Во всех последующих делах, которые произошли после, он был первым во главе наших колонн. Именно он командовал лично вечно памятными битвами при Тарутине и Малоярославце…. Люди, подобные ему, редки».

После окончания боевых действий с французами, в 1814 - 1815 гг., П. П. Коновницын выполнял почётное поручение императора, являясь военным наставником великих князей Михаила и Николая (будущего императора), сопровождая их за границей. В письме великим князьям императрица-мать Мария Фёдоровна напутствовала: «Генерал Коновницын, который будет при вас, уважаем во всех отношениях и особенно пользуется репутацией изысканной храбрости: следуйте же в момент опасности без страха и сомнения его советам, которые всегда будут соответствовать чести и уважайте их как приказы, исходящие от самого императора или меня».

В декабре 1815 г. Коновницына назначают военным министром. В этом качестве он был подчинен начальнику Главного штаба генерал-адъютанту князю П. М. Волконскому, и был самостоятелен лишь в области хозяйственного управления. Создавшееся  двойственное положение военного министpa делало выполнение им своих служебных обязанностей на этом посту делом крайне трудным. К тому же Коновницын не обладал хозяйственным опытом и имел перед собой печальный пример своего предшественника князя А. И. Горчакова; поэтому он оказался необычайно осторожным и даже недоверчивым начальником. Эта осторожность Коновницына, между тем,  историком Военного министерства генералом Н. А. Даниловым признается очень уместной при расстроенном продолжительными войнами финансовом состоянии Российской империи. В 1817 г. П. П. Коновницына производят в чин генерала от инфантерии. С 1819 г.  – он член Государственного совета по военному департаменту и сенатор. В этом же году  был возведен в графское достоинство. В мае 1819 г. его освобождают от должности военного министра. Последние годы жизни он являлся главным директором Пажеского корпуса и ряда других кадетских корпусов, а также Царскосельского лицея. На этих постах проявил незаурядный педагогический дар. По его инициативе был создан первый в русской историографии труд об Отечественной войне – «Описание войны 1812 года».

Скончался П. П. Коновницын на даче барона Ралля под Петергофом, 28 августа (9 сентября) 1822 г. На отпевании присутствовали первые лица государства. Великий князь Николай Павлович, бывший его воспитанник, участвовал в выносе гроба, который затем отправили в родовое имение Коновницыных – усадьбу Кярово. Там и был похоронен генерал от инфантерии П. П. Коновницын.

После смерти супруга графиня А. И. Коновницына (урожденная Корсакова) установила в имении перед домом бюст мужа, позднее его перенесли в гостиную дома. На мраморном постаменте над могилой в Покровской церкви она поставила образ Божией Матери. Риза образа была отлита из золотой шпаги «За храбрость», которой генерал был награждён за Бородинское сражение.

За доблестную военною службу П. П. Коновницын был награжден орденами: российскими – Св. Владимира 1-й и 2-й ст., Св. Александра Невского и алмазными знаками к нему, Св. Анны 1-й ст., Св. Георгия 2-й, 3-й и 4-й степеней; золотым оружием «За храбрость»; иностранными: австрийским – Св. Леопольда, баварским – Св. Максимилиана, прусским – Красного Орла 1-й ст., французским – Св. Людовика.

Материал подготовлен в Научно-исследовательском институте военной истории  Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации.