Мои дорогие друзья, сегодня очень важная дата и для вас, и для нас. Именно в этот день в церкви и на небесах был благословлен ваш союз *1. И вот прошло уже четыре года, три абсолютно счастливых, но последний год был полон испытаний и тревог. В этот день, как и на протяжении всех четырех лет, мы несказанно за вас счастливы, сегодня хочется забыть этот тяжелый год, и мы просим Всевышнего вернуть и вам, и нам светлые дни первых лет вашей совместной жизни. Пусть Господь всегда помогает вам, вашему ребенку, вашему брату и нам здесь.

Макшицкий не может уехать, я жду приезда Запольского *2, чтобы устранить многочисленные трудности, в большей части ссоры из-за пустяков, но также частично и законные - не из-за хищения денежных средств, а как следствие незнания и неясности указаний, данных Макшицкому. Надо надеяться, что генерал будет судить об этом деле беспристрастно <пропуск> захудалый мастер, так как инструкция, которая была дана Макшицкому, - его произведение, и не может <пропуск>.

Я сделаю все что смогу для Макшицкого и надеюсь, ваше письмо ему поможет предотвратить плохое мнение о нем, которое, единожды получив, очень трудно исправить.

Таким образом, наш друг Борзатти уезжает завтра, я ему дал путевой лист только до Красноярска, а что касается его дальнейшего пути, то я отправил к Стадлеру *3 бумагу со всеми деталями, где говорится о его положении и о вашем участии. Присоединится ли он к вам, не знаю, мы хотели бы одного - чтобы ни у вас, ни у Нелли не было бы проблем в пути. Приедет ли он раньше вас в Москву, это зависит от его скорости передвижения. У меня было много трудностей с ним, недовольство с его стороны, сцены с женой, но так как я уже потерял надежду на приезд Запольского, который недавно получил многочисленные неотложные поручения второй речной экспедиции *4, к тому же генерал приедет не раньше чем через восемь дней, я не мог больше задерживать Борзатти, который плакал и причитал, он может закончить тем, что заболеет. Надо признаться, что для вас это будет очень тяжелое, хлопотливое дело, требующее затрат.

К письму я прикладываю инструкцию, максимальное опоздание - 18[-е], и именно к этому числу к вам должен приехать Борзатти. Я должен вам отправить письмо от 17[-го] в Омск, что я и делаю, если письмо вас там не застанет, это не моя вина. Моя жена писала вам в Ялуторовск, так что не волнуйтесь, если не получите от нее письма в Омске, где получите только мое. Я не могу не написать несколько строк о вашем прелестном сыне. Правда то, что он здоров, весел, и вы можете быть абсолютно спокойны на его счет, Господь хранит бесценные дни вашего ребенка. Моя жена и сестра *5 ходили в церковь при институте *6, и ваш сын тоже. Горячие мольбы о вас матери, друга, доброй тети, которой является Софи, присутствие ребенка - все это поможет вам в вашем благополучии. И, надеюсь, наши просьбы будут услышаны Богом. Я пишу вам письмо и молюсь о вас с теплотой моего сердца и со слезами на глазах.

Мы получили письмо от Мишеля 16 августа, моя жена вам его отправила через Боголюбова *7. Но из-за того, что эти личные просьбы всегда так неоднозначны, я вам перепишу то, что Мишель говорит о нем [далее по-русски] : «Он [Н.Н. Муравьев. - Е.Д.] принял меня прекрасно и, по-видимому, мною доволен, он выслушал всю мою правду, сказал, что мне верит и вследствие этого берет меня с собой. Мы выезжаем 20-го числа в Уст[ь]-М[аю]*8, где оканчиваются мои владения, потому, непременно не теряя время; вероятно, ген[ерал] согласится на мои предложения, и если все пойдет так же хорошо, как теперь, то кому же их приводить в исполнение, как не мне? Итак, не ждите меня прежде трех недель после приезда Н.Н. Потерпите, не торопите меня, дайте мне кончить начатое, и тогда я ваш. Ручаюсь заодно, я увижу тетушку в Сибири во что бы то ни стало. Ничего не могу сказать вам относительно моего дела, потому что сам многого не знаю и выжидаю удобной минуты, чтобы представить мой отчет. Моя правда не повредила мне - я этого и ожидал». Вот все, что относится до Миши единственно в служебном отношении. Приехали и Казакевич *9, Савич *10, бар. Крюднер *11 - все моря[ки] и из которых уже последние вас обгонят. Сказывали мне, что он потолстел. Но поблагодарим Бога Всевышнего за эти добрые известия о Амуре и приморских приобретениях - скажу одно: все прекрасно по рассказам. Два фрегата дошли благополучно, и на одном из них Путятин *12 поплыл к японским берегам, где транзитом объявил нам три выгоды как американцам. Моряки говорят, что наша флотилия Тихого океана может состязаться с морскими силами в главн. Англо: Фран. и что экспедиция против Шангая13 может быть удачна, чтоб там одним ударом истребить страшные количеством запасы товаров <далее до конца фразы неразб.>. Новой экспедиции Амурской - приказаны с большой <пропуск> приготовления, кто будет во главе - неужели Аннич[ков]*14, не тот главный, увидим. Моряки при приезде дадут вам много подробностей], которые докажут вам всю ложь, всю черноту Грота *15. О генерале, когда он приедет, не знают. Ехал Казакевич 27[-го] из Аяна. Если определит ген[ерал] 35 дней с остановками, то все-таки ждать надо его к 24-му в Иркутске. Ген[ерал], доплыв до Витима *16, оттуда отправил эстафета к ген[ералу], сами воротились и будем ждать Н[иколая] Н[иколаевича] по сю сторону Киренги *17 - две станции ближе. Бойтесь головомытия за поездку <пропуск> навстречу. Все в страхе ждут генера[ла]. Калифата кончится, а [в] чем будет развязка, не знаю - увидим. С Моллером *18 кончил - он сам предложил 250 руб. за два срока и за первое полугодие, я сейчас послал 125 ру[б.] при письме - весьма учтивом в отношении его, но где упомянул о неожиданности этого отвода от начальства. Разберете ли вы мою грамоту, сомневаюсь, если это письмо застанет вас в Омске - сообщите эти новости.

Сестра, кажется, ждет несколько дней по приезде генер[ала], и если Миша воротится с ним или вскоре за ним, то дождется его. Ее глазам хуже *19, не противлюсь и не упрашиваю в отношении отъезда. Но пора передать - <одно слово неразб.>. Кормилица, мама свидетельствуют почтение, Шанька тоже, любя, забавляют Сережу, а теперь <одно слово неразб.> Султана, был в комн[ате]. Чувством сердца я всегда с вами, до свидания, но не прежде трех лет, и, как всегда, оканчивая мое письмо, поручаю вас и сына вашего покровительству] Божию.

Ваш друг и отец С[ергей] В[олконский].

Следуя указаниям, которые вы мне дали, я вам пишу в Ялуторовск *1, хотя предполагаю, что мое письмо вас там не застанет, но я руководствуюсь вашими указаниями. Мы получили ваше доброе письмо <пропуск>, и о вас нам рассказал Разгильдеев, с которым встретились в дороге в двух станциях от Канска *2. Благодарим Господа за исключительно хорошие новости от вас. Мои дорогие друзья, я вам столько писал, что уже должен бы избавить вас от скуки читать мои письма, но когда я вам пишу, мне кажется, что вы передо мной - за это меня простите. Борзатти наконец уехал, я его задержал до 18[- го], все предполагая отправить с ним Макшицкого, к несчастью последнего, его дела усложнились. Ни Н[иколай] Н[иколаевич], ни П[авел] И[ванович] не приезжали, так что я отправил одного Борзатти, который был передо мной словно приговоренный к смерти и хотел уже ехать на свои средства. Я уверен, что Макшицкий не сможет к нему присоединиться, и тем лучше, если Макшицкий мог бы быть вам полезен, Борзатти же - груз в дороге. Борзатти, несмотря на палящее солнце осеннего дня, оделся как зимой - брюки, куртка, пальто на меху - и взгромоздился на тарантас, где сидел как воробей на свае, и рядом Миночка *3, нелепая, как никогда.

Чем закончатся неприятности у Макшицкого, я даже и не знаю, если здесь нет должностного преступления, о чем я надеюсь и думаю, это все из-за неопытности и незнания дела. Я написал Запольскому, посмотрим, сможет ли он помочь ему, квитанция Запольского не совпадает с тем, что нам говорил Макшицкий [далее по-русски], и хотя большая часть предметов выше образцов^ но остальные ниже, и в этом без малого 2000 ар[шин] сукна, а то ценный предмет. Увидим, что решит генерал, а здесь, кроме Шелашникова *4 и Забар[инского] *5, все против него. [Далее по-франц.]

Если генерал будет действовать, как прежде обещал, если он уволит Макшицкого, то я его отправлю вместе с сестрой, если он будет здесь к ее отъезду, он будет ей полезен в дороге. Что касается ваших планов насчет Макшицкого, это ваши дела, возможно, он будет полезен и вам, но нужно его контролировать и присматривать за ним.

До сегодняшнего дня ничего хорошего о приезде генерала не слышно. Вчера племянник моей тети *6 получил письмо от К[атерины] Н[иколаевны] *7 из Киренска, она вернула Мишу из Витима, ждет новой остановки Н.Н., 16-25[-го] он, возможно, будет здесь. Неизвестно, увидим ли мы Мишеля вместе с ним, я хотел бы этого для своей жены и сестры, которая не может более задерживаться, что касается меня, то я лишь хочу, вы это знаете, чтобы карьера Миши удалась. Под нашей крышей все хорошо, Сережа растет, весел, приятен, опрятен и, конечно же, благодаря вашей матери вполне здоров и полон сил, которые она дает ему. Сестра любит и вас, и нас и очень хочет узнать Мишеля, Аделаида добра и к вам, и к нам, очень умна в своих суждениях и возражениях. Я, в ожидании жестоких испытаний предстоящей разлуки навсегда с сестрой, чего я не могу избежать, не смею ее больше задерживать. Воспоминания о двух месяцах, которые она мне посвятила, наполнили мое сердце чувством безграничной благодарности к ней - до моего последнего вздоха. Я молюсь за нее, за жену, за вас, за Сережу и Мишеля. Пусть хранит вас Господь.

Новости о войне и политике неутешительны, война и политика проходят жестокие испытания, но Государь и народ находятся на высоком положении. Пусть Господь им поможет, конец - делу венец. Мои молитвы за Его Величество и за родину полны теплых чувств, кормилица, Маша, Шоня и весь дом шлют вам дружеские приветы. Я чувствую себя хорошо <пропуск> с благословения Господа.

[Приписка М.Н. Волконской:]

Нельга, ангел мой, я тебе написала сегодня утром в Кострому, уверена, что это письмо не застанет вас в Ялуторовске. Я бесконечно вас благословляю. Чичик *8 вас обнимает. Мама ваша, обнимаю вас крепко.

[На обороте приписка И.И. Пущина карандашом:]

Это письмо получили в Ялуторовске 6-го октября. Послезавтра отдается на почту по адресу, сообщенному С. Григорьевичем. Мантилья отправлена в Красноярск. Жажду получить известие о благополучном прибытии вашем на место. Храни вас Бог. Все мы вас дружески обнимаем.

И[ван]П[ущин].

Вчерась пришла давно ожидаемая почта, опозд[авшая] почти четырьмя днями, и привезла нам письма ваши: одно из Красноярска, другое из Ачинска и третье из станции Кеи *1. Читали ваши письма в семейном нашем круге с чувством горячей любви к вам и с теплыми молитвами к Богу о вас и о Сереже, который как бы вслушивался в наш разговор. Чичик здоров, мил, крепкого сложения, весел, забавен и теперь имеет нового баловника - дядю своего, я говорю «нового», потому что мы все это делаем - жена во главе, сестра и Adelaide тоже, и я тоже, и Миша тоже, а вслед за нами и кормилица, и Маша, и Авдотья, и Шонька, и Ваня. Баловство это не в беду ваше[му] сынку при теперешнем его младенчестве, да еще имеет годика два на это, если Бог позволит; тогда уже надо будет иначе действовать - не строго, но рассудительно, и тогда я буду ваш представитель, если Бог не принесет сюда к тому времени [вас] или нас к вам. Я говорю, строгость не к Сереже, но к самим себе, потом[у] что ты, моя Нелли, и брат твой примером, что без строгости с детьми обращения, а с рассудительным образом для этого при воспит[ании] можно достичь до образцовых детей, как вы оба, мои дорогие, родные детки. Вот уже три дня как Миша с нами, и как у него щеки распухли, то безотлучно всматриваюсь, вслушиваюсь, и время проходит быстро, много рассказывает занимательно, а чувства семейные, общественные, служебные горячи и взгляд - верный, светлый. Он счастлив в семействе, дай Бог ему счастья в поприще служебном, теперь стал на хорошей стезе, признан дельным, авось не изменится это убеждение. Я дорожу благосклонным расположением

Н.Н. к моему сынку, молю Бога, чтоб Миша был всегда достойный оного, авось для него настал перелом счастливый, лишь бы опять это не изменилось происками завистливых людей, и буду настаивать, чтоб Миша держался М[ихаила] С[еменовича] *2, тут не будет зависти.

Все мы здоровы, генерал приехал вчера ночью и нонче был в полдень с К[атериной] Н[иколаевной] у сестры моей, учтивость замечательная, жены не было дома, каталась с Чичиком, я явился к сестре в исходе заседания и принят был радушно.

Новости - производство Невельского *3 в контр-адмиралы, Козакевича в капитаны 1-го ранга и Корсакова в полк[овники], об этом последнем есть приказ, о первых пишет М[ихаил] С[еменович], который был принят с восторгом царем и наследником и Констант[ином] Николаевичем *4. Генера[лу] дано позволение приехать в Петербург, но он не знает, воспользуется ли этим дозволением, и если поедет, то первым зимним путем. Здесь Запольский, Дейхман *5, ждут Михайловского *6, Ребиндера - до сих пор нет ни по чему, ни в относи[ельности] дел, ни лиц развязки. Тому несколько часов приехал Беклемишев *7, останови[лся] у нас и свидетельствует вам свое почтение.

Отъезд сестры откладывается до первого зимнего пути, но все еще не решено положительно. Желал бы, чтоб генерал был бы зимою в Питере, вероятно, он приложит старание, чтоб ты, Дмитрий, получил дозволение ехать за границу. При первой встрече не было о тебе речи со мной, но, надеюсь, <пропуск> или через сестру узнать все то, что может тебя интересовать.

Нонче не пишу о делах наших с Репн[иным]. Надо обдумать, да и ты не любишь, чтоб тебе сообщали свой взгляд, одно напишу, то думаю и тебя прошу принять в соображение, что скажу; вить частью это дело мое по началу, а Мишино - последств[ие], и грустно мне, что оно не кончено. Далее не пишу,боюсь опоздать, сел было рано писать - беспрестанно отрывают, жена пишет - она вся в Чичике. Поручаю вас благословению Божьему.

Ваш друг С[ергей] В[олконский].

Миша не пишет, по обыкновению оставил до <пропуск>, а теперь у него гости. Между прочим, Якушкин-отец8 поручил мне передать вам всем его приветств[ия], Николя *9 тоже.

Мои дорогие друзья, причина моего молчания вам известна. Вот уже восемь дней как я постоянно занят из-за неожиданной экстраординарной кончины обоих Борисовых. Представьте себе, что только сегодня мы их похороним, то есть после девяти дней дознания, переговоров, писаний К[арлу] К[арловичу] *1. Главная причина такой задержки - это административная восприимчивость. Моллер требовал первенства над Ефимовым *2 во всех рас­поряжениях <одно слово неразб.>.

Наконец все закончилось, и я должен уже садиться в экипаж, чтобы ехать на похороны, оба брата будут в одной могиле, вместе после смерти, как они были с самого детства и до самой смерти, в разное время их существования, и затем они оба будут преданы святой земле. Петр имел на это право, и Андрей будет там, который в приступе безумства покончил с собой. Пусть земля им будет пухом. Я потерял в Петре сердечного друга, по совести я могу сказать, что выполнил свои обязательства перед ними, как и при жизни, так и после <одно слово неразб.>. Все, что их интересовало, собрано у меня.

Фрагмент письма. Подлинник на франц. яз. Перевод Л.Г. Гладовской