Киселёвская больница в г. Шуя, в которой скончался Д.А. Щепин-Ростовский.
Фотография конца XIX в.
Декабрист нашел приют в Шуе
Шуйский краевед Игорь Смирнов: «Уверен, придет время, когда в нашем городе будет сооружен памятный знак русскому офицеру, который ни в чем не погрешил против своей совести. А это во все времена многое значило»
Так случилось, что многие имена в отечественной истории по ряду причин забыты. Даже фараон Тутанхамон в сознании современного человека воспринимается более реально, чем россияне, которых с нашим временем разделяет всего-то пара веков. Совсем недавно исполнилось 150 лет со дня смерти Дмитрия Александровича Щепина-Ростовского. Немногие вспомнят, что он был одним из активных участников восстания 14 декабря 1825 года, и уж совсем единицы скажут, что последние дни жизни он провел на шуйской земле.
Князь Щепин-Ростовский в рядах декабристов
Князь Дмитрий Щепин-Ростовский родился в 1798 году в семье состоятельного ярославского помещика. Воспитывался в Морском кадетском корпусе, служил во флоте, затем в лейб-гвардейском Московском полку в чине поручика. На момент восстания 1825 года Щепин-Ростовский – уже командир 6-й роты этого полка, который был одним из первых приведен к присяге брату умершего незадолго до этого императора Александра I Константину Павловичу. Но, будучи верным акту передачи престолонаследия своему брату Николаю, Константин Павлович дважды отказывался от права на трон, и Николаю Павловичу ничего не оставалось, как вновь привести к присяге войска, Государственный совет и Сенат на верность себе. Эта присяга была назначена на 14 декабря 1825 года. Известие о присяге новому императору вызвало в войсках гвардии бурю недовольства. Появились разговоры, что Николай Павлович, будучи не согласен с воцарением брата Константина, отстранил его от власти и вынудил Государственный совет, Сенат признать царем себя и объявить присягу войскам на этот раз ему. Особенно велико недовольство было среди командиров среднего звания. Одним из них и был князь штабс-капитан Щепин-Ростовский.
Взращенная с детского возраста верность воинской присяге как «священному обету» воспринималась им абсолютно непоколебимо, и измена ей превращалась в измену Родине, православной вере. Именно вера присяге таких, как Щепин-Ростовский, была использована руководителями тайных обществ для воплощения своих идей в жизнь. О том, что Щепин-Ростовский, выступая на Сенатской площади, протестовал только против присяги Николаю Павловичу за сохранение верности Константину, говорит запись его первого допроса вечером 14 декабря. «… 13 числа уже на квартире Щепина-Ростовского собрались Волков, Бестужев, Брокс, князь Кудашев и клялись, что прольют последнюю каплю крови за императора Константина». На этом же допросе Щепин-Ростовский сказал: «… Я также и господина Бестужева перебил, когда он начал говорить о конституции, и доказал ему ясно, что она в теперешних наших обстоятельствах вредна для России…». Вот так получилось, что люди, обладавшие различными политическими взглядами, оказались на стороне восставших и решили своим выступлением выразить официальным властям недовольство проводимой ими политикой.
На Сенатской площади
А теперь давайте проследим действия Щепина-Ростовского в день восстания. Он прибыл в расположение своего полка около 9 утра. Вместе с М. Бестужевым он неоднократно обращался к солдатам со словами: «Ребята, вы присягали государю-императору Константину Павловичу, крест и Евангелие целовали, а теперь будем присягать Николаю Павловичу?! Вы, ребята, знаете службу и свой долг». Горячие слова командира сделали свое дело – солдаты согласились выступить с ним на площадь. После того, как роты под командованием Щепина-Ростовского и Бестужева покинули казармы, к ним присоединились солдаты других рот. Когда войска выдвинулись на набережную, к ним бросились командир бригады генерал Фредерикс и командир батальона полковник Хвощинский. Заметив Щепина-Ростовского с саблей в руке, Фредерикс кинулся к нему со словами: «Что же вы делаете?». Один из офицеров наставил ему пистолет в лицо, предупредив: «Убьют вас, сударь!». Солдаты же кричали: «Отойдите, убьем!». Фредерикс отскочил в сторону, но Щепин-Ростовский ударил его саблей по голове – командир полка упал. Затем он сбил с ног и бригадного генерала. Такая же участь, пусть позднее, постигла командира батальона Хвощинского. Еще один генерал, стоящий неподалеку начальник штаба Нейдгардт, не был тронут им по причине, «что он не вынимал шпаги». Около 700 солдат, с криками «Ура, Константин!», во главе с тремя офицерами направились в сторону здания Сената. Восстание началось. Упуская его подробности, хотим заметить, что солдаты лейб-гвардейского Московского полка выполнили главную задачу – сковали на Сенатской площади главные силы Николая I. Но отсутствие руководства повстанцами со стороны Трубецкого, нежелание примкнуть к ним высокопоставленных офицеров обрекло восстание сначала к пассивной форме, а затем и к потере инициативы. И уже к вечеру 14 декабря правительственные войска атаковали бунтовщиков.
«Главное лицо бунта»?
Князь Щепин-Ростовский первым был доставлен во дворец к Николаю I. «Он (Щепин-Ростовский) в тогдашней полной форме и белых панталонах был схвачен сейчас после разбития мятежной толпы… Ему стянули руки назад веревкой, и в таком виде он ко мне был приведен», – писал в своих записках Николай I. Похоже, поначалу император воспринял князя Дмитрия как «главное лицо бунта», впоследствии допрос Щепина-Ростовского изменил мнение царя. И все же Дмитрий Александрович, закованный в кандалы, был помещен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, где находился до отправки в Сибирь. Первоначально Щепин-Ростовский был приговорен к смертной казни, но потом казнь заменили на 20 лет каторжных работ. Только после амнистии 56-го года Щепину-Ростовскому были возвращены права потомственного дворянина без титула, без имущественных прав и возможности жить под надзором полиции, где пожелает, кроме столиц и столичных губерний. В свое родное имение под Ростовом Дмитрий Александрович прибыл в январе 1857 года. Контроль полицейских так отягощал жизнь Щепина-Ростовского, что он был вынужден обратиться к начальнику жандармского управления с просьбой выехать за границу или вернуться в Сибирь, так как «здесь жить невозможно». К тому же почти все знакомые и родственники старались избегать встреч с ним, не желая навлечь на себя недовольство властей. В этих условиях Дмитрий Александрович решил отправиться в Шую к Николаю Викторовичу Шимановскому. Это было в октябре 1858 года.
В гостях у шуйского градоначальника
Какова была причина столь экстренной поездки? Дело в том, что здоровье и физические силы Щепина-Ростовского после каторги оказались сильно подорваны. Ему необходимо было длительное лечение, однако ни денег, ни сколько-нибудь приличного лечебного заведения поблизости не было. А вот Шуя славилась замечательной больницей, устроенной братьями Киселевыми. К тому же у Щепина-Ростовского были надежды на материальную помощь со стороны бывшего предводителя шуйского дворянства Николая Шимановского, который на тот момент занимал должность инспектора шуйских уездных училищ. Через некоторое время после приезда к Шимановскому Дмитрий Александрович был помещен в Киселевскую больницу, однако лечение успеха не имело, и 22 октября 1858 года Щепин-Ростовский умер.
Долгое время в литературе о последних днях Щепина-Ростовского имелось много неточностей. Даже место его захоронения были указано неверно. Чтобы определиться с реальными фактами последних дней жизни Щепина-Ростовского, я сделал запрос во владимирский архив и получил абсолютно однозначный ответ, что Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский умер от паралича в возрасте 59 лет, что исповедовал и причащал его протоиерей Андрей Архангельский, что этот же священнослужитель совместно с дьяконом Иваном Воскресенским и пономарем Василием Прозоровским совершил погребение умершего на кладбище храма Василия Парийского при Киселевской больнице.
Исполнилось 150 лет со дня смерти человека, для которого понятия присяга, честь, вера слились в единое целое. Уверен, придет время, когда на территории Киселевской больницы будет сооружен памятный знак русскому офицеру, который ни в чем не погрешил против своей совести. А это во все времена многое значило.
Игорь СМИРНОВ
