Муравьёв-Апостол Матвей Иванович.

МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ В СИБИРИ

Матвей Иванович Муравьёв-Апостол перед отправкой в Сибирь находился в тяжёлом душевном состоянии. В короткий срок он потерял двух братьев: младший, Ипполит, застрелился после неудачи восстания Черниговского полка, Сергей был повешен. Ход следствия, заключение в крепости, нравственные и физические страдания также оказали своё воздействие на состояние М.И. Муравьёва-Апостола. Его преследовали мысли о самоубийстве, лишь письмо брата Сергея и проповеди П. Мысловского помешали их осуществлению. И.Д. Якушкин отмечает в воспоминаниях, что при объявлении приговора декабристам только М.И. Муравьёв-Апостол был мрачен. Следует учитывать также то, что в Сибири Муравьёв-Апостол сразу же попал на одиночное поселение в далёком Вилюйске. А жизнь на поселении в одиночку оказалась тяжелее, чем на каторге, в обществе единомышленников. В этом признавались и сами декабристы. Якушкин, говоря об этом, приводит в доказательство тот факт, что на каторге сошли с ума из 50 человек двое, а на поселении из 30 человек - пятеро... В условиях временной изоляции характер Муравьёва-Апостола подвергся суровым испытаниям.

В ссылку М.И. Муравьёв-Апостол был отправлен из форта Славы 1 октября 1827 г. Путь до Вилюйска длился более трёх месяцев, и только в январе 1828 г. ссыльный декабрист прибыл на место своего поселения. В Тобольске губернатором в это время служил Д.Н. Бантыш-Каменский, давний знакомый Муравьёва-Апостола. Он хорошо принял ссыльного и откровенно с ним беседовал. В Красноярске для декабристов устроил радушный приём губернатор Бегичев. В Иркутском остроге состоялась встреча Муравьёва-Апостола с братьями Бестужевыми, Якушкиным, Арбузовым и Тютчевым. 24 декабря 1827 г. он прибыл в Якутск, а 6 января 1828 г. верхом на почтовых лошадях в сопровождении урядника был отправлен в Вилюйск. Областной начальник Мягков снабдил декабриста тёплыми вещами.

Сочувственное отношение отдельных лиц из числа либерально настроенной сибирской администрации не могло не оказать благотворного влияния на душевное состояние Муравьёва-Апостола. Вилюйск в то время представлял собой небольшое селение с несколькими деревянными домами и якутскими юртами. Русское население его составляли комиссар, местный врач, купец с приказчиком и священник. Как видим, для широких знакомств условий не было, и поэтому в Вилюйске Муравьёв-Апостол, как он вспоминал, "не нуждаясь в собеседниках, легко свыкся с одинокой жизнью в своей юрте". Но это не значит, что декабрист отказался от всяких связей с местными жителями. Муравьёв-Апостол был хорошо знаком с комиссаром Фёдоровым, пользовавшимся уважением декабриста. Он сблизился с врачом Уклонским, о котором отзывался с сочувствием. Уклонский окончил Московский университет с золотой медалью, но "жалким было, - вспоминал Муравьёв-Апостол, - положение этого образованного и способного врача, брошенного в эту глушь, не имевшего при себе ни аптеки, ни фельдшера в помощники, не имевшего возможности приложить к делу приобретённые им знания".

В Вилюйске произошла встреча Муравьёва-Апостола с участником научной экспедиции в низовья реки Лены норвежским лейтенантом Дуэ, который прибыл в Вилюйск в марте 1829 г. и оставался там три дня. Декабрист подарил исследователю челюсть мамонта, в его юрте происходило камланье шамана, устроенное для Дуэ комиссаром округа.

В целом окружение Муравьёва-Апостола в Вилюйске было немногочисленным и доброжелательным к нему. За полтора года, проведённых там, у декабриста не было с местными жителями никаких столкновений и конфликтов. Одиночество скрашивали письма декабристов А.А. Бестужева и М.А. Назимова. Спокойная обстановка помогла Муравьёву-Апостолу преодолевать тяжёлые последствия потрясений, перенесённых накануне ссылки. В отношении же настроений Муравьёва-Апостола можно только констатировать, что чувство раскаяния, примиренчества, возможно здесь ещё не было преодолено (считал благоразумным не напоминать правительству о себе).

Совершенно другая обстановка сложилась в Бухтарминске, куда Муравьёва-Апостола перевели по ходатайству его сестры Е.И. Бибиковой, обеспокоенной состоянием здоровья брата.

Бухтарминск в то время был крепостью, расположенной на южной границе Западной Сибири. Недалеко от него располагался казачий полк, в самом же Бухтарминске находилась таможня и гарнизон крепости, служило много чиновников. 29 августа 1829 г. М.И. Муравьёв-Апостол прибыл в Омск, а 5 сентября в Бухтарминскую крепость.

Ещё до его прибытия комендант крепости полковник Шевнин получил приказ, в котором предписывалось поселить декабриста в крепости, учредить за ним строгий надзор, не позволять отлучек и даже отобрать огнестельное оружие, если таковое окажется. Но поскольку в самой крепости жилых помещений не было, Шевнин попросил у начальства разрешения поселить Муравьёва-Апостола в форштате. В результате декабриста поселили в доме у казака Щербакова. Видимо, комендант крепости переусердствовал в надзоре за ссыльным, напуганный грозным тоном инструкций. Во всяком случае, М.И. Муравьёв-Апостол жаловался в письме к своей сестре Е.И. Бибиковой на то, что ему не позволяют ходить одному по форштату, не выпускают его за пределы, и Бибиковы возбудили дело, дошедшее до генерал-губернатора Западной Сибири. Вероятно, после проведённого разбирательства контроль над декабристом был несколько ослаблен. Однако в июне 1830 г. генерал-губернатор усмотрел в очередном рапорте Шевнина, где тот докладывал о свободных перемещениях Муравьёва-Апостола по форштату, нарушение правил и повелел усилить надзор за "государственным преступником". Испуганный комендант приставил к Муравьёву-Апостолу часового, что вызвало новые жалобы со стороны декабриста, и уже 31 июля 1830 г. генерал-губернатор дал разъяснение: "Присмотр за государственным преступником должен быть не в виде караула, безвыходно к ним приставленного, секретный, посредством тайного надзора". Шараханье коменданта из крайности в крайность объяснялось тем, что ему, с одной стороны, льстило знакомство с представителем знатного рода М. Муравьёвым-Апостолом, с другой - страшила возможность провиниться перед начальством.

Отношения Муравьёва-Апостола с местными чиновниками складывались непросто. По разным мотивам все они стремились завести с ним знакомства. О своём желании сблизиться с декабристом писал комендант Шевнин, хотя он с самого начала пытался жёстко регламентировать жизнь Муравьёва-Апостола, строго следуя инструкциям высшего начальства. Уже с первых месяцев пребывания в Бухтарминске Муравьёв-Апостол сблизился с управляющим таможней Б.И. Кроком. В письме генерал-губернатору Вельяминову он писал что 2-3 раза в неделю ходит к Б. Кроку и майору Ф. Андрееву. Крок брал у Муравьёва-Апостола книги, а одно время декабрист жил у него на квартире.

Достаточно близкие отношения налаживаются у Муравьёва-Апостола и с Макаровым, сменившим Крока. Целые вечера проводил у ссыльного декабриста чиновник таможни Подгорский. Муравьёв-Апостол оказывал этим людям возможную помощь. Так, он отдал Ф. Андрееву, у которого была большая семья, свой дом, а сам перешёл жить к Б.И. Кроку. Декабрист снабжал чиновников книгами. Муравьёв-Апостол отзывался о Кроке и Андрееве как о людях, преданных службе и честных. Сблизился ссыльный декабрист и с семьёй отставного чиновника Бранта, на воспитаннице которого, Марье Константиновне, он женился.

Но была и другая группа чиновников, проводивших свой досуг в пьянстве, играх в карты, драках. Знакомства с ними декабрист избегал. К ним относился, в частности, писарь унтер-офицер Петров. В 1832 г. в письме к Е.И. Бибиковой Муравьёв-Апостол сообщал, что старый комендант совершенно не занимался делами, плац-адъютант почти ослеп и всеми делами заправляет писарь Петров: "Он - мастер, главная пружина маленькой машины, одним словом, - особа. Так господин унтер-офицер носит офицерский сюртук, принимает у себя, всюду бывает, играет в бостон, как и другие; к несчастью, он подвержен запою и тогда он, как Наполеон, говорит: - комендант - это я". Даже из-за того, что декабрист отказался участвовать в интригах против коменданта, Петров стал преследовать его. А в 1835 г. пакгаузный надзиратель Петров в доносе окружному начальнику обвинял управляющего таможней Макарова в незаконном предоставлении таможенных казаков в услужение государственному преступнику Муравьёву-Апостолу и вообще в непозволительных связях с последним. Проведённые по доносу расследования ничего противозаконного в действиях Макарова и поведении Муравьёва-Апостола не обнаружили, но всё это осложняло жизнь декабриста в Бухтарминске, создавало нервозную обстановку, вызывало мрачное настроение.

Правда, здесь М.И. Муравьёв-Апостол имел более широкие, чем в Вилюйске, возможности общения с местными жителями из простого народа. Комендант крепости однажды сообщал, что декабрист "без всякого караула ходит по форштату, посещает квартиры местных жителей и даже имеет свободный вход к некоторым штабс- и обер-офицерам, изъявивших желание иметь знакомство с преступником". Сам декабрист вспоминал в дальнейшем, что в Бухтарминске он встретил старого семёновского солдата Ермолая Алексеева. Этот солдат часто ходил к Муравьёву-Апостолу и всегда тепло вспоминал его брата Сергея Ивановича. Память об интересном случае сохранила воспитанница М.И. Муравьёва-Апостола Августа Созонович. В Бухтарминске во время сильной засухи крестьяне обратились к Муравьёву-Апостолу с просьбой "пустить дождичек", так как считали его колдуном из-за увлечения книгами и газетами. "На их просьбу Матвей Иванович отвечал объяснением нашего человеческого ничтожества в сравнении с всемогуществом Всевышнего, после чего они убеждались, что при всей доброжелательности к ним, он действительно не в состоянии помочь их горю".

В Бухтарминске состоялась встреча Муравьёва-Апостола с ещё одним исследователем Сибири. Он познакомился и подружился с русским учёным-астрономом В.Ф. Фёдоровым, помощником известного учёного Струве. Фёдоров, прожив в Бухтарминске две недели, почти каждый день обедал у декабриста. Затем они встречались в Ялуторовске.

Враждебное отношение со стороны отдельных чиновников, интриги, отсутствие единомышленников пораждали у М.И. Муравьёва-Апостола желание уехать из Бухтарминска. В письме к Е.И. Бибиковой от 13 января 1831 г. Муравьёв-Апостол обращается с просьбой ходатайствовать о переводе его в Усть-Каменогорск. Но декабрист боится обвинения в "дерзости и нескромности". Муравьёва-Апостола вновь, как и во время следствия, преследует сознание вины, он пишет, что если бы не рана и расстроенное здоровье, то он просил бы дать ему возможность искупить свою вину на деле, т.е. просился бы на Кавказ, как многие декабристы. Муравьёв-Апостол жалеет, "что дал себя увлечь иллюзиям расстроенного воображения, иллюзиям, которые были в моём сердце, но не в моей голове", он молит бога, чтобы тот ниспослал ему "слепую покорность судьбе". Декабристом овладевает чувство одиночества, заброшенности. На первый взгляд, перед нами человек раскаявшийся, сдавшийся на милость судьбы, отказавшийся от своих прежних передовых убеждений. Но не надо преувеличивать значения слов, сказанных в тяжёлую минуту. В последующие годы - уже во время пребывания в Ялуторовске - декабрист не раз заявлял о своей верности прежним убеждениям.

1 октября 1836 г. М.И. Муравьёв-Апостол прибыл в Ялуторовск, где стал жить среди близких ему по убеждениям и культурному уровню людей: И.Д. Якушкина, И.И. Пущина, Е.П. Оболенского, В.К. Тизенгаузена, Н.В. Басаргина. Внутри ялуторовской группы декабристов психологический микроклимат в какой-то мере был аналогичен микроклимату декабристских групп до 1825 г. Позднее М.И. Муравьёв-Апостол резко ощутил разницу между ялуторовским кружком и дворянским обществом в России после 1856 г., о чём он не раз упоминал в письмах к своему племяннику М.И. Бибикову. Положение Муравьёва-Апостола существенно облегчилось. "Там (в Ялуторовске. - авт.) жилось и сердцем и душой", - писал он Бибикову. Дом Муравьёва-Апостола в Ялуторовске стал одним из центров местной колонии декабристов. Регулярно, по воскресеньям, в нём собирались все ялуторовские декабристы. Применительно к сплочённой колонии декабристов в Ялуторовске можно говорить об её окружении, её связях, а не о контактах отдельных декабристов. Особенно тесные отношения у ялуторовских декабристов складываются с протоиереем Стефаном Яковлевичем Знаменским, активно помогавшим И.Д. Якушкину в создании школ. Знаменский часто бывал в домах декабристов, о чём он часто упоминал в письмах к М.А. и Н.Д. Фонвизиным. И даже в шутливом тоне жаловался, что Муравьёв-Апостол "так ревностно исполнял твоё (Н. Фонвизиной. - авт.) поручение, что всякий раз, лишь только явлюсь к нему, то и кормит, и кормит не на живот, а как бы на заклание". Широко известны близкие отношения ялуторовских декабристов с некоторыми купцами, особенно с Н. Балакшиным, через которого пересылались письма и посылки, выписывались газеты и журналы. Поддерживались контакты и с некоторыми чиновниками, например, с начальником почты Филатовым, который также обеспечивал бесцензурную переписку декабристов, с молодыми учителями ялуторовского училища - Голодниковым и Жилиным.

Вероятно, довольно близкие отношения сложились у Муравьёва-Апостола с польским ссыльным Г. Собаньским, во всяком случае, после смерти Собаньского его мать передала дом сына декабристу.

Ялуторовская колония декабристов была группой людей, связанных не только общностью судьбы, но и близостью убеждений и нравственных принципов. И сами они в мемуарах и письмах, и их современники, оставившие воспоминания об этом кружке, отмечают сплочённость декабристов, их интерес к политическим и прочим событиям. К сожалению, почти не сохранилось никаких данных об интересе и осведомлённости о политических событиях Муравьёва-Апостола, особенно до перевода в Ялуторовск. Так, в 1863 г. он писал М.И. Бибикову, что о восстании в Польше в 1830 г. он узнал вскоре же, ещё в Бухтарминске. Немногим больше известно об интересах и осведомлённости декабристов в Ялуторовске, который находился на главном сибирском пути, и никто не мог миновать декабристов. Большой была и переписка декабристов, через которую они получали массу информации. От их внимания не ускользало ни одно важное событие. Декабристы обсуждали революции в Европе в 1848 г. и арест петрашевцев, деятельность Н.Н. Муравьёва-Амурского на Дальнем Востоке и события Крымской войны и их осведомлённость была так велика, что исследователь С. Марков назвал Ялуторовск стратегическим пунктом. Разумеется, всё это относится и к М.И. Муравьёву-Апостолу, хотя непосредственно о нём нет сведений. Об этом свидетельствует, в частности письмо сына Якушкина - Евгения Ивановича, посетившего в 1855 г. Ялуторовск, к своей жене. В отношении Муравьёва-Апостола Е.И. Якушкин подчёркивал, что перенесённые им испытания отразились на складе его характера: "Он редко бывает весел". Но Е. Якушкин писал, что хотя Муравьёв-Апостол воспитывался за границей и что он всем видом похож на француза, между тем он "самый ярый патриот из всех ялуторовских... Когда бывало Оболенский, защищая самодержавие, не совсем почтительно отзывался об Обществе, то Матвей Иванович распушит его так, что тот замолчит, несмотря на то, что охоч спорить".

Другое свидетельство верности М.И. Муравьёва-Апостола декабристским убеждениям принадлежит М.С. Знаменскому. Рассказывая о занятиях Муравьёва-Апостола музыкой с детьми, он приводит тексты песен, которые при этом исполнялись. Состав этих песен очень интересен для характеристики мировоззрения Муравьёва-Апостола в ялуторовский период его жизни. Кроме популярной среди декабристов песни А. Одоевского о ссыльной жизни ("Бывало в доме преобширном...") любимыми песнями Муравьёва-Апостола Знаменский называет песню: "Гостью небесную, вольность прелестную, всем неизвестную, нам ниспошли"; на стихи А. Полежаева; "Француз - дитя, он нам шутя разрушит трон, издаст закон... Наш царь с кнутом, как поп с крестом; он им живёт, он им богат..." и эпиграмму А. Пушкина на Александра I: "Ура! в Россию скачет кочующий деспот". Как видим, все эти песни имеют вполне революционный, антицаристский характер и сам факт их исполнения достаточно показателен.

Есть некоторые основания считать, что в Сибири и, в частности, в Ялуторовске усиливается религиозность Муравьёва-Апостола. Косвенным свидетельством этого могут служить слова С.Я. Знаменского: "С приездом Петра Николаевича (Свистунова. - авт.) Матвей Иванович в мыслях своих очень приметно изменился и в спорах, которых сам уже не слыхал, держится стороны Петра Николаевича". П.Н. Свистунов был известен своей религиозностью.

Понять эволюцию мировоззрения Муравьёва-Апостола в годы его пребывания в Вилюйске, Бухтарминске и Ялуторовске невозможно, не раскрыв его практической деятельности. В деятельности сосланных в Сибирь декабристов и, в частности, М.И. Муравьёва-Апостола нашли наиболее яркое выражение их убеждения и принципы. Прежде всего речь здесь идёт о деятельности благотворительного и просветительского характера. Нужно учитывать, что для декабристов, "скованных в формах своей деятельности, благотворительность давала выход их жаждущим применения силам, и поэтому этот наименее надёжный вид общественного служения сделался в их руках фактором огромного значения". Объяснением ко всей благотворительной и педагогической деятельности Муравьёва-Апостола служат его слова, написанные И.Д. Якушкину ещё в мае 1825 г., что "в России всегда есть возможность хоть несколько облегчить участь бедного селянина". Вообще многие декабристы занимались делами бедных чиновников, крестьян и других сибиряков, которые обращались к ним за помощью. Особенно известен этим И.И. Пущин. Занимался подобными делами и М.И. Муравьёв-Апостол. Он организовал в Вилюйске подписку для постройки ограды вокруг кладбища. "Надеясь рано или поздно покинуть неприглядный Вилюйск, я вздумал воспользоваться пребыванием в этой глуши, чтобы принести ему какую-нибудь пользу", - так объясняет мотивы своего поступка декабрист. Уезжая из Вилюйска, Муравьёв-Апостол отдал одну из своих юрт казаку Жиркову, помогавшему ему по хозяйству, а другую - под жильё больным проказой. В Бухтарминске Муравьёв-Апостол принял горячее участие в судьбе семёновского солдата Алексеева, о встрече с которым уже говорилось. Декабрист хлопотал о переводе старого семёновца на его родину в Тверскую губернию, но его перевели в Бийск. Как уже отмечалось, в Бухтарминске Муравьёв-Апостол передал свой дом майору Ф. Андрееву, имевшему большую семью.

Портрет Августы Павловны Созонович .
Мазер К.П. (Mazer Karl Peter), 1851 г.
Государственный Исторический музей.

О двух случаях помощи Муравьёва-Апостола упоминает С.Я. Знаменский в письмах к Фонвизиным. В одном случае декабрист через Знаменского переслал письмо, в котором хлопотал о ялуторовском казначее, с которого, якобы за утрату бланков, взыскивали 750 рублей серебром штрафа. В другой раз, в декабре 1844 г. Муравьёв-Апостол, опять же через С.Я. Знаменского, добивается разрешения на венчание для поселенца Берха. Муравьёв-Апостол вместе с другими ялуторовскими декабристами помогал О.И. Медведевой, сестре известного химика Д.И. Менделеева, в деле о наследстве после смерти её мужа, купца Медведева. В Сибири Муравьёв-Апостол и его жена Марья Константиновна взяли на воспитание двух девочек-сирот, которые находились у них почти с рождения. Старшая из них - Августа Созонович - дочь офицера Уланского полка Павла Созоновича, разжалованного и приговорённого в каторжные работы за нападение на полкового командира, оскорбившего его. В Сибири П. Созонович заболел, вышел на поселение и женился. Жена его умерла сразу после родов, а дочь он передал Муравьёвым-Апостолам. Вторая воспитанница - Анна, внебрачный ребёнок дочери губернского регистратора Бородинской.

Уже в Сибири многие декабристы пришли к признанию важной роли народа в преобразованиях, но народа просвещённого, и отсюда широкое распространение декабристских школ и просто домашнего обучения. Но необходимо заметить, что и до восстания многие декабристы придерживались идеи длительной подготовки народа к освобождению, в том числе и М.И. Муравьёв-Апостол. Поэтому идея просвещения народа не всегда может служить показателем прогресса во взглядах декабристов в Сибири. Муравьёв-Апостол начал свою педагогическую деятельность ещё в Видюйске. Он обучал там двух мальчиков - сына приказчика и внука одного из священников. В Бухтарминске Муравьёв-Апостол также занимался учительством - обучал сыновей майора Андреева, которые благодаря этому смогли поступить на службу. В Ялуторовске он принимал активное участие в создании ялуторовской школы: предоставлял материалы для строительства здания школы, участвовал в изготовлении учебных пособий. М.С. Знаменский, воспитанник декабристов, вспоминал, что "Матвей Иванович и Иван Дмитриевич (Якушкин. - авт.) больше остальных своих товарищей занимались с нами, детьми". Муравьёв-Апостол часто рассказывал детям о своём прошлом и занимался с ними музыкой. Хлопотал декабрист о выпускниках ялуторовской школы, в частности, дал рекомендацию М.С. Знаменскому к художнику Н.И. Уткину.

В Бухтарминске Муравьёв-Апостол много занимался врачебной практикой, так как в крепости не было врача. Этим он вызвал недовольство начальства и получил однажды две недели домашнего ареста.

В Сибири Муравьёв-Апостол занимался также научными наблюдениями, сельскохозяйственными опытами. В отечественной литературе уже известен факт ведения Муравьёвым-Апостолом метеонаблюдений в Бухтарминске и Ялуторовске. Однако историк В. Пасецкий оспаривает принадлежность Муравьёву-Апостолу журнала метеонаблюдений, копия которого хранится в Ялуторовском краеведческом музее. Новые материалы позволяют уточнить вопрос. В ЦГА РФ, в фонде Муравьёвых-Апостолов, сохранились три толстые тетради метеонаблюдений М.И. Муравьёва-Апостола. Первая из них относится к вилюйскому периоду, а последняя - к 1840-м гг. Муравьёв-Апостол начал вести наблюдения с первых дней пребывания в Вилюйске, наблюдения вёл тщательно, данные собирал по нескольким показателям три раза в сутки. В третьей тетради имеется интересная запись более позднего происхождения. В ней Муравьёв-Апостол рассказывает о своём знакомстве с астрономом В. Фёдоровым и о том, что при их последней встрече в Ялуторовске декабрист передал Фёдорову данные многих наблюдений.

Интересовался Мураьёв-Апостол и этнографией Сибири. В его воспоминаниях имеется рассказ о камлании якутского шамана, сведения о быте и образе жизни якутов, о некоторых архитектурных мотивах приленских крестьян, заимствованных у якутов и пр.

Ещё в имении отца Хомутец, где Муравьёв-Апостол жил последние годы перед восстанием, он проявлял интерес к садоводству. В Сибири он продолжил свои занятия. В Вилюйске декабрист сажал картофель и сеял просо, не смотря на тяжёлые климатические условия. В Бухтарминске Муравьёв-Апостол сразу же по прибытии изъявил желание заниматься пчеловодством и хлебопашеством. Разрешение он получил ещё в декабре 1829 г., но дальнейшей судьбе его планов судить трудно. Только в отчётах коменданта Бухтарминской крепости изредка отмечалось, что М.И. Муравьёв-Апостол занимается хозяйством и домообзаводством, но в чём конкретно это выражалось, сведений нет. Зато известно, что в Ялуторовске Муравьёв-Апостол занимался земледелием, садоводством и разведением цветов. В Тобольском архиве имеется дело об отведении 15 десятин земли декабристам, в том числе в Ялуторовске - Якушкину и Муравьёву-Апостолу. В журнале метеонаблюдений за 1842 г. Муравьёв-Апостол записывает даты посадки клевера, редиса и пр.

Активная практическая деятельность помогала Муравьёву-Апостолу, как и другим декабристам, переносить тяготы поселенческой жизни. Помощь людям, занятия хозяйством отвлекали от тяжёлых мыслей, улучшали настроение. Недаром И.И. Пущин писал: "Слава богу, время не останавливается, скоро минет 20 лет сибирским, разного рода, существованиям. В итоге, может быть, окажется что-нибудь дельное: цель освящает и облегчает заточение и ссылку". Сказанное целиком относится и к М.И. Муравьёву-Апостолу.

В Сибири Муравьёв-Апостол продолжал работу над своим образованием. В Вилюйске начал самостоятельно изучать английский язык. В течение всех лет пребывания в Сибири он много читал. О том, какие книги читал в это время ссыльный декабрист, мы имеем мало сведений, но известно, что в Вилюйске это были в основном французские сентиментальные романы. Можно отметить интерес Муравьёва-Апостола и вообще декабристов к французскому гуманисту Монтеню. Они читали его ещё в крепости, встречаются упоминания о нём и в сибирской переписке. Заметен интерес Муравьёва-Апостола к религиозной литературе. В Бухтарминске он получал её от своей сестры Е.И. Бибиковой. Протоиерей С.Я. Знаменский в письмах к Н.Д. Фонвизиной писал в 1844 г., что Муравьёв-Апостол переписывает толкование молитвы господней, написанное Фонвизиной, и что он дал декабристу толкование на Апокалипсис мадам Гюне. Вообще религиозные темы занимали декабриста в Ялуторовске, о такого рода спорах упоминает тот же С.Я. Знаменский.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что и в Сибири проявилась сила характера декабриста, прошли проверку в трудных условиях такие его личные качества, как активность, стремление сделать полезное дело, доброжелательное отношение к простым людям, постоянная готовность прийти к ним на помощь, высоко принципиальное, требовательное отношение к людям. Вместе с тем можно констатировать отсутствие крупных перемен в его убеждениях, в его мировоззрении. М.И. Муравьёв-Апостол и в Сибири оставался на позициях умеренного крыла декабризма.