... показания Рылеева вернулись к Каховскому 6-го мая (еще раз заметим, Бенкендорф не торопится, прошло уже две недели - а между тем сроки поджимают, Чернышев уже давно уличил всех южан в тринадцати пальцах и как раз активно догрызает кактус с крестиками и ноликами).
Каховский к этому времени уже вдвойне и втройне на взводе, его допрашивают об убийстве Милорадовича и Стюрлера, предъявляют многочисленные показания северян - но точных свидетелей, определенно видевших момент убийства, нет, все говорят очень приблизительно и косвенно. Каховский, однако, накручивает себя все сильнее.

Вопрос:

- Отвечайте на все сие с совершенною откровенностию объяснив:
А) действительно ли имели вы твердое намерение покуситься на жизнь покойного Императора? Не сообщали ли вы онаго еще кому нибудь, кроме Рылеева и не разделял ли кто с вами онаго?
Б) точно ли Рылеев убеждал вас оставить намерение сие, и что заставило вас снова обратиться к оному в Сентябре 1825-го года?

Ответ Каховского:

"Подпоручик Рылеев принял меня в общество в начале прошлого года и при самом принятии объявил мне цель оного: истребление всей ныне Царствующей фамилии и водворения правления народного. (…) Бывая часто у Рылеева, говорил с ним о обществе часто и просил его представить меня Думе, но он всегда мне то отказывал. (...) Один раз осенью зайдя к Александру Бестужеву, нашел его собирающимся идти ходить, он пригасил меня идти с ним, дорогой говорили о делах общества и между прочем он сказал мне: «представь Рылеев воображает, что найдутся люди, которые не только решатся пожертвовать собой для цели общества, но и самую честь принесут для нее в жертву». Я просил его истолковать мне слова сии, он рассказал мне предположение Рылеева. «Тем которые решатся истребить Царствующую фамилию, дадутся все средства бежать из России, но если они попадутся, то должны показать, что не были в обществе; потому что Общество чрез то может пострадать, Цареубийство для какой бы то цели не было всегда народу кажется преступлением». На сие я говорил и Бестужев был со мной мнение: что если убить Царя есть преступление и теперь и вовремя свободы так же будет видится то лучше к сему не приступать, и что верно не найдутся на сие люди. Бестужев сказал мне: а Рылеев все толкует о тебе, что ты на все решишься. Я отвечал напрасно сие говорит Рылеев, если он разумеет себя кинжалом, то пожалоста скажи ему, чтобы он неукололся; я давно замечаю Рылеева, он тонко меня склоняет, но обманется я готов собой жертвовать отечеству но ступенькой ему или кому другому к возвышению не ляжу. На другой день я занемог, просил Рылеева ко мне придти и когда пришел он я ему разсказал мой разговор с Александром Бестужевым, он ужастно разсердился, наговорил мне, что я весь во фразах и что он в чистоте моей обманулся и что Бестужев лгал обо мне он неговорил и что и без меня есть много желающих и чище меня. Скоро потом пришел Бестужев, сказав мне, что Рылеев на него сердится зачем он мне разсказал все и прибавил: - «я не хочу обманывать и иду прямо». После всего мной узнанного, я требовал настоятельно, чтобы был представлен думе написал в членам оной письмо, но Рылеев сжег его и отказал мне представить меня в оную, за что я с ним поссорился и отказался от общества. (…)
Много сему подобного, что дало мне подозревать Рылеева и я того и нескрывал от него. Никогда я не вызывался убить покойного Императора, но в разговоре о самоотвержении сказал Рылееву: для блага моего отечества я готов бы был и отцем моим жертвовать..."

(в тот же день Каховскому дают очную ставку с Рылеевым по вопросу убийства Милорадовича - это первая из трех очных ставок между этими двумя персонажами; Рылеев утверждал, что вечером 14-го декабря Каховский у него на квартире хвастался убийством Милорадовича, Каховский от сего отрицался - если эта очная ставка происходит ранее письменного вопроса, то она, возможно, также могла повлиять на настроение и показания Каховского)

Итак, у нас на сцене вновь появляется Александр Бестужев - и ситуация проясняется: по-видимому, это именно он (еще задолго до восстания) действительно науськал Каховского (помните, он в самом начале следствия сказал - "я его подстрекнул"?). Если кто и выглядит отвратительно в этой истории - так это именно блестящий адъютант и литератор Александр Бестужев, грязный сплетник ("ой, Петька... а чего про тебя Кондратий-то говорит, ой я тебе щас все расскажуууу, а ты и не в курсе...") - и это именно у него в голове - а вовсе не у Рылеева и изначально не у Каховского - зреет пресловутая идея "люди вне общества". Бестужев успешно накручивает самолюбивого Каховского, ссорит друзей - сам, разумеется, остается весь в белом.
Следственный комитет ужасно обрадовался - как же-с, скандал-с. Дрязги внутри общества - это всегда очень интересненько.

7-го мая снова допрашивают Рылеева (Бенкендорф явно решил ускориться)

Ответы Рылеева, который "не признал справедливым показание Каховского..."
"1) При принятии в общество Каховского я никогда не говорил ему, что цель общества есть истребление всей Императорской фамилии и водворение в России правления народного.
"2) Говорил ли что Каховский с Бестужевым, мне неизвестно, он мне никогда о том не говорил. Когда я сжег письмо его к Думе за его настоятельное требование лично членам оной сделать предложение об умерщвлении покойного Императора, не он отказался от общества, но я ему отказал от онаго. С Александром Бестужевым говорил я о намерении Каховского и о том, что он Каховский беспрестанно нарушает правило общества своими расспросами и требованиями. Каховскому я никогда не говорил, что есть кроме его желающие умертвить Царствующую фамилию. Однажды только сказал я ему о Якубовиче: он гораздо чище тебя; он для общества отложил свое намерение, не будучи членом, а ты принадлежа к обществу хочешь действовать вопреки видам онаго. Сказано это было, дабы остановить его пока успею его удалить из Петербурга.
(...) 5) Каховский сам предложил убить покойного Императора, какой я по сему поводу имел с ним разговор и в каких отношениях к нему находился я после сего, мною уже объяснено подробно в прежнем моем показании. (...)
6) Каховский о готовности своей пожертвовать собою говорил не раз, и он напрасно отрицается. Вообще все здесь показываемое им исполнено несправедливости."

На следующий день происходит очная ставка между Рылеевым и Каховским - оба остались при своих показаниях (градус эмоций доходит до предела - читая протокол, так и кажется, что персонажи вот-вот начнут бить друг другу морду)

Итак, следствие заходит в тупик. Рылеев показывает - Каховский сам вызывался, а я его к сему не подстрекал. Каховский показывает - я не вызывался, а Рылеев меня склонял. Противоречие кажется неразрешимым. А следователям желательно уличить обоих, чтобы уж наверняка. Для этого нужен фактор "второго свидетеля". И тогда вспоминают про Александра Бестужева, которого в качестве свидетеля указал Каховский.

Его допрашивают 8-го мая, предъявляя ему показания о якобы имевшем место разговоре между ним и Каховским.

"Я уже и прежде показал, что Рылеев назначал Каховского для нанесения удара, и говорил не однажды, что он чист; и что если те, которые нанесут удар не уйдут, то должно будет их наказать. Желая как-нибудь удалить Каховского, ибо думал, что он мог бы на сие решится, я старался подстрекать его любопытство, и наконец имел точно разговор показанный Каховским, где тонко показал ему, что его хотят употребить низким орудием убийства. Это средство подействовало, Каховский разсердился и просил меня сказать Рылееву, «что он не ступенька для их умников». Когда я разсказал сие Рылееву, он взбесился на меня, говоря, что я для того только, чтоб показать силу своего убеждения порчу членов, и что я мог бы беречь такие мнения про себя. На что я и сказал – что я не обманщик и людей в западню ловить не хочу; надо что бы всякой вполне видел что он делает".
(далее он дает показания о вечере 13-го декабря - о той сцене, которую пропустил в первый раз, заодно сообщает, что это именно он отговорил Каховского от покушения и таким образом он, Александр Бестужев, является едва ли не спасителем отечества)

Не удовольствовавшись этим ответом, Александр Бестужев пишет дополнительные показания в следственный комитет уже без запроса:
"Уразумев, сегодня вполне смысл вопросного пункта от 8 мая, я долгом считаю пояснить ответ мой следующим
1) Что я щитал Каховского способным на удар, от того что видел в нем самом к тому разположение, и чтоб сего когда-нибудь не сбылось, то старался его удалить от общества.
2) В разговоре нашем, в котором я выставлял позорность Цареубийства во всяком случае – Каховского поразил не самый поступок, но наказание за оный, и худая за то слава даже в свободном правлении. Я прибавил тогда: какой же сумашедший захочет это сделать? Когда и самые товарищи его непризнают, и на него же изольют хулу и казни: а прочие будут в славе, и силе и на первых местах? – Тут он сказал мне что верно таких людей не сыщется – а я возразил, что Рылеев думает, что он готов принесть и честь свою в жертву – на что он сказал, и _ступенью_ и проч. – Но и в самом этом ответе видно более нежелание быть жертвою для возвышения других, а не чистое отвращение от убийства. (...)Далее, в ответе же его сказано: я готов принести себя на жертву отечеству, но ступ. И проч. Что это значит? – мы все без исключения несли себя на жертву отечеству и этим отличиться перед нами было нельзя. Притом он непояснил на что склоняет его Рылеев? И я принял это в том смысле, что Рылеев склоняет его терпеть, если попадется (в случае переворота) будто он действовал самопроизвольно.(...)
3) Рылеев мне точно говорил о том, что Каховский вызывался нанести удар покойному Государю, но что он его удержал для видов общества. (...) я же никогда не произносил что бы Рылеев приготовлял его, но думал употребить в случае переворота, что я и выразил короче словом назначения"

Следственный комитет в полном восторге - Александр Бестужев дает показания, которые можно применить и к Каховскому ("видел в нем самом расположение...", "Каховский вызывался...") и к Рылееву ("назначал Каховского для нанесения удара...", "думал употребить в случае переворота...")
Запомним - Александр Бестужев считался близким, возможно - самым близким другом Рылеева.
На следующий день (9-го мая) Рылеева вызывают на очную ставку с Александром Бестужевым.

На очной же ставке:
"Штабс-капитан Бестужев остался при своем показании, объясняя, что слышал от Рылеева, что Каховский сам вызывался убить Государя Императора, и что Рылеев говорил ему также, что в случае переворота можно будет употребить Каховского для нанесения удара Его Величеству.
Подпоручик Рылеев подтвердил свое показание, присовокупляя, что об убийстве Императора и всей Царствующей фамилии говорено было не раз после предложения Якубовича" - это протокол из следственного дела Рылеева.

Однако протокол, зафиксированный в журнале Следственного комитета, дает чуть другую трактовку, и это важно: "На очной ставке пояснилось, что вследствие самовольного вызова Каховского на цареубийство, Рылеев полагал употребить его, когда бы решительно обществом положено было исполнить сие преступное намерение" - таким образом, мы видим, что Рылеева фактически продавили и в итоге он признает, что все-таки ПРЕДПОЛАГАЛ использовать инициативу Каховского.

Фактически этот сюжет можно было бы считать законченным. 10-го мая Каховскому проводят еще три очные ставки, связанные с его деяниями на площади (со Штейнгелем, Николаем Бестужевым и Кюхельбекером). На следующий день окончательно обезумевший Каховский пишет свое истеричное самопризнание. Письмо заканчивалось кучей бессмысленных и бессвязных показаний - на Рылеева, Александра и Николая Бестужева, Штейнгеля ("они-все-сволочи-меня-уличали") и других. Бенкендорф явно хватается за голову - середина мая на дворе, пора заканчивать. Рылеев, спрошенный по последним показаниям Каховского, отзывается: "Вообще все здесь показанное Каховским преисполнено несправедливости и клеветы и видно явное намерение мстить мне за сделанные на него показания".

16-го мая Рылеева и Каховского сводят на очную ставку в третий раз - оба остались при своих показаниях. По неизвестным причинам эта очная ставка - одна из самых последний в ходе следствия вообще - не попадает в журналы Следственного комитета. Также как не попадает туда еще одна из последних ставок - 18 мая Чернышев устраивает очную ставку между Мишелем Бестужевым и Спиридовым на предмет "целования образа".

... Очевидцы казни рассказывали, что перед исполнением приговора все пятеро обнялись, поцеловались и пожали друг другу руки. Все пятеро. Рылеев и Каховский - тоже.

PS  А Александр Бестужев - "по уважению явки с повинной" (но несомненно, и по уважению "чистосердечных показаний" тоже) переводится сразу из первого разряда в седьмом, минуя каторгу - на поселение, а через какое-то время на Кавказ. Что, впрочем, не сделало его дальнейшую жизнь сильно долгой и счастливой.