20

"Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири", публ. В. П. Голубовского, Киев, 1908 г.

[Мария Казимировна - Семену Петровичу]

30-го Октября, 1836. Петровский завод

Любезный друг мой, Сёмен Петрович, ты неожиданно получишь мое письмо и мою вместе с сим просьбу - вручить моей матушке 200 рублей, которые вышлет тебе Г-н Понятовский 25. С сею же почтою пишу я и к нему в надежде, что он от посессора Тимашевки получит в первых числах февраля деньги. Я его прошу в письме моем, чтобы немедленно выслал оные к тебе. Ты, мой друг, не гневайся, на меня, что я с моей стороны хочу, сколько будет моей возможности, делиться с моей матушкой, не потому; чтобы я сомневалась, что ты не хлопочешь о ней, но, моя обязанность постараться, чтобы доставить ей всевозможные выгоды, и чтобы она, сколь возможно была спокойнее. Правда, что сами терпим величайший недостаток и живем в долгу, но у нас будет на сердце гораздо лучше, когда мы будем спокойнее о нашей старушке, которая на старости лет живет разлучена со всеми близкими ее сердцу. Это ужасно! И я благодарю Бога, что он дает ей силу переносить тяжкое ее положение и хранит ее в добром здоровьи. - Письма у нас еще не готовы, а уже подали свечи и надо письма отсылать. Между тем у нас сидит Сергей Григорьевич Волконский, и я с ним толкую и тебе пишу. Не удивись, если найдешь письмо мое; нескладным. Сергей Григорьевич поручает от него тебе поклониться. - С отъезда наших господ на поселение, у нас неимоверно скучно: ни одного из наших знакомых не осталось, да и писем по сю пору не получили от них. Я с нетерпением ожидаю известия от добрых Ивашевых, по, по нашему расчету, мы разве в конце будущего месяца можем получить от них письмо. - У нас уже зима установилась, только еще мало снегу, и дороги нет. От этого не привозят съестных припасов, и мы о сю пору не запаслись хлебом. В этом году урожай был чудесный, но сказывают, что во многих местах хлеб сняли незрелый: осень была дождливая, и мешало это уборке хлеба. Как то у вас? Матушка Поджио пишет, что у них хороший был урожай. Вероятно, и у вас тоже. - Брат твой здоров, обнимает тебя с твоими малютками, которых благословляет и молит Бога, чтобы они выросли благополучно для утешения вашего. Обними и Идалию 26 за брата твоего. Поклонись от него доброму Игнатию Онуфриевичу.

Что тебе сказать о себе? Так сильно страдаю грудною болью, что с великим трудом пишу. Фердинанд Богданович [Вольф] называл эту болезнь нервическою. Твой брат тоже часто страдает тем же и бывает так слаб, что не в силах ходить. Сегодня он уснул, диктуя мне письма а вслух давно не может читать, ибо так ослабнет, что я не понимаю, наконец, что он читает: слов не договаривает и вполголоса читает...

Друг и сестра, Мария Юшневская

ПРИМЕЧАНИЯ

25 Ламберт Иосифович Понятовский, предводитель дворянства Киевского у., управляющий имением М. К. Юшневской, высылал им средства от имения, которые и составляли основной доход – порядка 1500-2000 рублей в год.

26 Идалия Акимовна ур. Вржещ – жена Семена Юшневского

22

"Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири", публ. В. П. Голубовского, Киев, 1908 г.

[Мария Казимировна - Семену Петровичу]

29 Января, 1837. Петровский завод

Любезный друг и брат Семен Петрович!

<-> Брат твой здоров и я чувствую себя немного лучше. У нас все еще очень холодно: морозы до замерзания ртути. В будущем месяце, верно, будет теплее, и пора бы! мы с нетерпением ожидаем теплого времени: с Августа месяца мы все мерзнем. - Мне подарил один из наших соузников, Вадковский, мазурки Chopin, преоригинальные, но так хороши, что я всякий раз с новым удовольствием их слушаю, когда брат твой играет. А когда я в первый раз их слышала, расплакалась: так много чувства в этой музыке. Я очень хотела бы, чтобы ты их играл, и постараюсь тебе списать и прислать. <-->

Прощай, любезный друг и брат

Мария Юшневская.

24

"Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии Казимировны из Сибири", публ. В. П. Голубовского, Киев, 1908 г.

[Алексей Петрович - Семену Петровичу.]

Сел. Куда 30. 28 Октября 1839.

Среди переезда и среди хлопот нашего перемещения 30 получили мы, любезный брат Семен Петрович, два твоих письма, одно из Ольгополя от 21 Апреля, другое из Хрустовой от 28 июля. Недавно уселись мы на месте, с трудом приискавши себе квартиру в селении Куде в 21-й версте от Иркутска. Беспокойство и недосуги, с таким положением сопряженные, были причиною, что вся наша переписка терпела замедление. - С прискорбием читали мы описание болезни, которую ты перенес; желаем, чтобы наше письмо застало тебя со всем твоим семейством здоровыми. Два года тому назад жену мою также посетила болезнь, которая свела бы ее в могилу без пособия искусного врача. Фердинанд Богданович [Вольф] был уже тогда на поселении. Впрочем, она, помнится, сама писала к тебе во время самой ее болезни: это было воспаление желудка (gastro-anterite). Но, освободившись от этой опасной болезни, она почувствовала ревматическую боль, которая препятствовала ей владеть рукою. Носила фонтанель 31; но не заметно ощутительного облегчения. При пользовании всякого недуга необходимо спокойствие духа и покой тела; а она должна была перенести трудности пути, хотя недальнего, но тягостного по недостаткам и нужде, в какой мы постоянно находимся. - Дом, который мы имели в Петровском заводе, продали за четверть цены, а домашнюю утварь просто бросили. Теперь все это надо заводить снова. Таково начало нашего нового быта, о котором ты знать желаешь. - О расстройстве твоих собственных дел мы знаем из писем наших приятелей и тем более соболезнуем, что в положении нашем не только пособия, но даже совета дать не можем. Не унывай, как мы не унываем. Елькин говаривал: "как пойдет дождь, так уж и мочит". - Однако, когда же нибудь настанет ясная погода!

Прости, любезный друг! Обнимаем тебя. Скажи от обоих нас дружеский привет супруге твоей и расцелуй за нас всех твоих детей. Поздравляем вас с рождением Николиньки, о котором узнали из твоего лишь письма. Посылаем ему наше благословение.

Твой друг А. Юшневский.

Адрес к нам почти тот же, то есть: Его Превосходительству Господину Иркутскому Гражданскому Губернатору Андрею Васильевичу Пятницкому, для доставления нам.

[Приписка Марии Казимировны]

Когда ты получишь письмо это, любезный друг Семен Петрович, вспомни, что будет ровно 14 лет, как ты не видел почерка твоего брата. Я воображаю, какое волнение произведет в тебе письмо наше. Брат твой сам много бы желал сказать тебе, но не знает на первый раз, что бы говорить. Изменение чувств? Можно и писать хорошо и рассказывать чудесно, а в сердце мало ощущения. Ты знаешь твоего брата; мы знаем, как он всегда любил тебя. Он никогда неизменен в своих чувствах, но живучи 17 лет 32 в разлуке, твои отношения к нему могли измениться. Не пеняй, друг Семен, если письмо твоего брата покажется не довольно удовлетворительно <……>

Да благословит вас Бог! М. Юшневская.

ПРИМЕЧАНИЯ

30 По указу 10 июля 1839 г. А. П. Юшневскому назначалась для поселения д. Кузь¬минская (Кузьмиха) под Иркутском. Не найдя там жилья, Юшневские некоторое вре¬мя жили в пригородах, затем поселились в Куде, потом переехали в д. Жилкину, где снимали избу за 350 руб. в год. (См.: Письма Юшневских, с. 124—127; на с. 125 дата письма ошибочна: “28 октября 1839 г.” вместо 23 октября — ф. 370, 1.53, л. 4). Прось¬ба об оставлении в Иркутске или пригороде была отклонена, и в ноябре 1840 г. Им была назначена для поселения д. Малая Разводная, в 6 верстах от Иркутска на бе¬регу Ангары, по дороге к Байкалу. Там они осели окончательно.

31 Фонтанель (устар.; франц. fontanelle родничок) — искусственно созданный и поддерживаемый инородным телом (лигатурной нитью, шерстяной тесьмой) или повторными прижиганиями, гноящийся небольшой дефект кожи и подкожной клетчатки; считалось, что через фонтанель. организм освобождается от «дурной материи», «вредных соков». (ист.: Словарь медицинской сетевой библиотеки)

32 Видимо описка Марии Казимировны (или опечатка в издании, тут надо смотреть оригинал письма) – все-таки они не виделись 14 лет, а не 17.

26

Н.В. Зейфман. Неизданные письма к И.И. Пущину (А.П. Барятинский, А.Ф. Фролов, Д.А. Щепин-Ростовский, А.П. и М.К. Юшневские) //Записки отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. Выпуск 43. Москва, 1982.

[Мария Казимировна – Ивану Ивановичу Пущину]

6-го сентября 1840

Лишь только возвратилась из-за Байкала 46, принесли мне ваше письмо, добрейший Иван Иванович. Я не могла вам тотчас отвечать, потому что я ехала навестить Кат[ерину] Ив[ановну] и Мар[ью] Николаевну]. У них нашла я все благополучно. У одной Мар[ьи] Ник[олаевны] болели зубы до того, что принуждена была ставить пиявки. Теперь все уже миновалось и все у них здоровы. Горячие Туркинские воды много мне сделали пользы. Но вот беда - сырая холодная жилкинская изба уничтожила всю пользу моего лечения. Бог милостив - может уже скоро усядемся на постоянное жилище. Мужу моему отказали Гласкову. Я чистосердечно скажу, что я много порадовалась этому - жить за рекой очень неудобно - переправы через Ангару несносны для меня. Теперь избрали мы Малую Разводную. Кажется, не будет никакого затруднения оставить нас там. Один Арта[мон] Захар[ович] поселен там и уже выстроил себе маленький скромненький домик. У него вкуса много - из трех маленьких горниц сделал он премилое жилище. Отделка этого домика и самая постройка немало ему стоит и денег и хлопот. Как-то мы, бедные, устроим себя? А как-нибудь да будет. Как всю жизнь нашу - прожили и живем - и все как-нибудь. Бог милостив. В предпоследнем вашем письме вы мне заметили, что я стала несравненно нетерпеливее к положению нашему, как было прежде. Представьте себе, добрейший Иван Иванович, что можно наконец устать терпеть. Другой год живем без пристанища и не можем найти постоянного места. Кажется, настало время, что можем пристроить себя. До весны, может - и целое лето - придется еще жить в стесненном и невыгодном положении.

Надежда наша на доброго Понятовского, который обещает заняться делами нашими тотчас по окончании раздела со своими братьями. Надо ему дать время. Предчувствие мне говорит, что хоть не скоро, но устроит он наши дела. Кто знает этого человека, общим голосом твердят, что он добрый и умный человек. Не знаю, почему его называют Ал[ь]бертом, а не Морисом. Из одного письма я заметила, что это принятое имя Мориса многие знают47. Друга вашего Евгения я много раз видела. И мы сдружились с ним. Он часто ко мне пишет. Но последнее его письмо мне не по сердцу. Он говорит, будто бы вам пишет Ан[на] Ив[ановна], чтобы вы привыкли к мысли оставаться в Тоб[ольской] губ[ернии]48. Сильно это тревожит меня - знаю, как вы желали быть ближе к людям, которых вы всегда любили, как родных. Будьте философом, не прустите, может, эта невозможность только временная. Я иначе и думать не хочу. Как для вас, так и для самой себя. Вы знаете нашу к вам преданность и уважение.

Недаром вы любите вашего Евгения. Что за добрый человек! Какой кроткий нрав. Вполне добродетельный и набожный человек. Я нагляделась, с какой доверенностью идут к нему все, которые нуждаются в его пособии. Живет он совершенно для ближних. Всевозможные лишения готов переносить, чтобы- только уделять бедным. На беду его деревня самая бедная, составленная из одних нищих. Хлеба не было четыре года. Неурожай общий на все. В теперешнем году чудесный у них хлеб и сено. Зато без горя не бывает. Во многих местах разлитие Селенги затопило целые стога сена и целые поля несобранного еще хлеба. Во всяком случае этот год наградил их, и бедные мужички с августа месяца кушают уже новый хлеб. Если же не достанет у них хлеба, так заменит им картофель. Не помнят такого урожая. Самый беднейший мужичок собрал мешков до тридцати. Подробности эти пишу вам для того, что некоторым образом они дают надежду, что ваш Евгений также поправится немного.

Балаганская показывала мне все их хозяйство. Разумеется, всего заведено понемногу, и все для этого семейства, которое живет попечением Ев[гения] Петр[овича]49. Комнатка у него чистенькая, украшенная портретами его родных и разного рода столярными инструментами. Евгений Петр[ович] получил портреты своих всех племянниц - чудесные должны быть девочки50. Старший Балаган[ский] снимает копии и чудо каких уродцев рисует. Не учась, и то удивляет. Будет об вашем Евгении. Он ждет нетерпеливо позволения ехать к вам. Может, бог позволит быть вам вместе.

Елена Фед[оровна Руперт] часто спрашивает об вас с участием. Воды не совершенно ее излечили, но много поправили ее здоровье. И руки у нее несравненно больше имеют силы и гибкости. На будущий год она думает опять ехать. Только, может быть, не за Байкал, а на новооткрытые горячие серные воды, по кругоморской дороге, в Тунке, между знаменитыми нашими Тильдами, от большой дороги в сторону верст 20-ть. И от нашего Люблинского верстах в 10-ти51. Вы не видели его супруги? И его дочери. Беда, по наружности. Дай бог им счастья. А девочке хоть сколько-нибудь похорошеть. Вообразите, какая досада: вдруг получаю три письма с разных мест и в одну почту. Супруги хвастают, что их жены по складам уже читают. Как нарочно, сошлись в одно время эти письма. Смех и горе. Все себя полагают счастливыми, слава богу. Дай бог, чтобы всю жизнь считали себя в счастье. Фаленберга жена тоже читает уже по складам, скоро ко мне напишет. Вильгельма Кюхельбекера супруга тоже начала учиться, и, как кажется, лениво идут уроки52. Мих[аил] Кар[лович] со мною в переписке. Добрый человек. Теперь хлопочет, как бы пристроить дочерей, чтобы не выросли дикими баргузинками53. Какой же способ? Нет никакого.

Что значит с вами беседовать, не могу расстаться с пером, а, кажется, пора бы перестать. Сегодня Артам[он] Зах[арович] пожелал быть у нас. Приехали его пустые дрожки прямо с Разводной. Сам он хотел плыть рекой в Жилкину. Уселся на душегубке - так здесь называют стружок. К счастью, отплыл недалеко от берега. Пошевелился, и душегубка опрокинулась. Арт[амон] Зах[арович], бедный, в воду совсем с головою погрузился. Вот страх! у меня теперь еще сердце дрожит. Ах, как я испугалась, получа его записку. И мужичок сам рассказывал мне, который хотел его перевезти сюда. К счастью, скоро вытащили люди Арт[амона] Зах[аровича]. Он сильно прозяб и, я думаю, испугался. Дай Бог, чтобы это прошло ему без вреда. Вот какое неудобство жить за рекой и для нас и для тех, кто пожелает нас видеть. Никакого способу. Несколько уже раз перевозили меня чрез Ангару. Но я иначе не еду, как на карбасе. Может, скоро избавлюсь беспокойного переезда.

Сей час дали мне знать, что Китушка у Кат[ерины] Ив[ановны Трубецкой] расхворался. Персин там54. Бог даст, ребенок будет здоров. Но Кат[ерина] Ив[ановна] недавно сама была нездорова после выкидыша. Боюсь за нее. Да избавит их Бог от всякой скорби. Не хочу и думать ничего дурного. Да еще и нет ничего такого. Китушку все тошнит и маленький у него жарок. Здесь сильная была скарлатин. Теперь уменьшилась, и бог миловал всех наших. У Нелиньки и Мишиньки тоже была, но слабая. Может, теперь не то же ли у Китушки. Вскоре буду вам опять писать, тогда скажу подробности о Китушке. Вероятно, вы уже давно знаете, что у Алек[сандры] Ив[ановны] умножилось семейство дочерью Сонечкой55. Мих[аил] Фот[иевич]56 все болен, бедный, видно по его почерку. Припадки одни за другими. Очень жалуется на дурное свое здоровье.

Я мало к вам писала из-за Байкала. Никому не писала совсем. Теперь я здесь - буду с вами беседовать, не боясь вам наскучить. Потрудитесь, добрый Иван Иванович, передать дружеский мой привет Наталье Дмитриевне и Мих[аилу] Александровичу]. Я никогда не перестану искренно их любить и уважать. Павлу Сергеевичу поклонитесь и пожмите ему руку с дружбой за меня. Мы получили его письмо. Я радуюсь, что его брату несравненно лучше. Да обрадует их Бог совершенным выздоровлением Н[иколая] Сер[геевича]57

Прощайте, почтенный добрый Иван Иванович, - не забудьте всем нашим добрым господам и товарищам поклониться от меня. Крепко жму вашу руку в знак моей неизменной к вам дружбы.

Преданная вам М. Юшневская.
[Приписка Алексея Петровича]

В одно время с письмом вашим к жене от 7-го августа показывал мне Серг[ей] Гри[горьевич] полученное им от вас, где вы говорите о уничтоженном начете. Благодарю вас, почтенный Иван Иванович, за изъявления дружбы и участия при таком важном для меня событии. Оно не только меня обрадовало, но и удивило. Желал бы переслать вам выписку из заключения Гос[ударственного] Контроля, но много письма. Я постараюсь сделать сокращение. Самый усердный и добросовестный адвокат не мог бы с большею заботливостью отыскать в делах все пояснения, которые служат оправданием моим действиям и которые, по небрежности подведомственных мне некогда мест и лиц, составлявших учет, оставлены были в забвении. Итак, благодаря опытности и беспристрастию моих судей, дело, угрожавшее мне незаслуженною напастью, обратилось мне в похвалу.

Жена так мало оставила мне места, что я могу только сказать вам несколько слов о двух предметах, которые она забыла. О памятнике или о плите на могиле Андреевича жена говорила и еще будет писать Горбачевскому58; но он принимает это как-то равнодушно, и потому полезно было бы, если бы и вы ему написали. Ящик, о котором вы пишете, до сих пор еще сюда не дошел. Разве получен, может быть, в промежутке после последнего нашего свидания с М. М. и городе и в Гласкове нам отказано, надеемся, что пустят в Малую Разводную. Между тем не знаем еще, где зимовать, ибо в Жилкиной нет возможности. С наступлением весны предстанут заботы о постройке, а у нас, как вам известно, нет никаких средств, кроме lе как-нибудь et le не бойсь. Но об этом тогда и будем тревожиться, когда придет время. До тех пор станем плыть по течению с упованием на благость провидения, которое не покидало нас в затруднительных обстоятельствах жизни.

Покоряясь могуществу обстоятельств, мы примирились с мыслью, что вас нет среди нас, добрейший Иван Иванович. Теперь, после пробудившейся надежды видеть вас здесь, мы как будто готовимся к новому с вами расставанью, слыша, что ходатайство о вашем переселении не обещает успеха. Не замедлите подать сюда весть об этом и вместе с тем о успехе вашего леченья. Нам очень было приятно узнать, что Рейхель сделался знаком вашей сестрице. Кроме искусства по своей части, он человек очень приятный в обществе. Это я убедил его приняться за палитру. Иначе он сидел бы празден и продолжал бы жаловаться на недостаток. Теперь он очень доволен, что меня послушал. Прошу вас, если вы еще в Тобольске, сказать мое почтение Наталье Дмитриевне и Михаилу Александровичу; Павлу Сергеевичу прошу сказать мой дружеский привет. Мы хлопочем о Кудрявцеве. У него грыжа, законная причина к увольнению. Он при здешней семинарии. Простите. Вскоре будем писать, когда решится окончательное наше водворение.

Душевно вам преданный А. Ю.

ПРИМЕЧАНИЯ

46 М. К. Юшневская 16 марта 1840 г. уехала на Туркинские минеральные воды лечиться от ревматизма. "Благодаря добрым людям эта поездка ничего не будет ей стоить", - писал А. П. Юшневский брату (Письма Юшневских, с. 127). Очевидно, расходы взяла на себя Елена Федоровна Руперт (урожд. Недобе), жена ген.-губ. Восточной Сибири в 1837-1847 гг. В. Я. Руперта (1787-1849), вместе с которой М. К. Юшневская и уехала (Зап. отд. рукописей, 1939, вып. 3, с. 30

47 Понятовский именует себя Ламбертом (см. его письмо к С. П. Юшневскому от 17 марта 1837 г. - ф. 370, 1.34).

48 А. И. Пущина (ум. 1867), сестра декабриста. С одной стороны, на Пущина плохо влиял климат Туринска, с другой - он и Е. П. Оболенский хотели жить на поселении вместе. Их встречные ходатайства даже затрудняли дело. 28 июня 1840 г. Пущин писал Е. И. Трубецкой, что сестра считает его намерение перебраться под Иркутск неосуществимым и, видимо, не решается просить царя о переводе (Пущин, с. 155). Очевидно, о том же он писал Оболенскому. Однако 4 сент. 1840 г. он сообщал другу, что, судя по письму сестры от 12 авг., запрос о переводе послан в Иркутск. В Иркутском Государственном архиве хранится дело “о переводе государственного преступника Ивана Пущина в с. Итанцинское”, 1840—1842 гг, — В кн.: Сибирь и де-кабристы. Иркутск, 1925, с. 195. Оболенский же 5 мая 1840 г. написал сестре Н. П. Оболенской, чтобы хлопотала о его переводе в Туринск, а летом того же года Трубецкие через родных стали добиваться перевода их обоих в Оёк. 14 июня 1841 г. Оболенский написал Пущину, что по просьбе сестры переведен в Турпнск, но выехал он туда только в янв. 1842 г, (см. его письма к Пущину: 248, л. 1, 5, 7, 11, 23—24 ндр.). В 1843г. оба декабриста переехали на поселение в Ялуторовск.

49 Речь идет о сестре солдата Петровского завода Егора Балаганского Крашеннниковой и ее пятерых детях, приехавших к Оболенскому в Итанцу. Крашенникова вела хозяйство Оболенского (см. об этом в письмах Е. П. Оболенского к А, Л. Кучевскому. - В кн.: Тайные общества в России в начале XIX столетия. М,, 1926, с. 52, 54). При отъезде из Итанцы он оставил им свое хозяйство, а детей продолжал обеспечивать и впоследствии. В письмах Оболенского к Пущину 1840-1841 гг. семья неоднократно упоминается, дети его "часто утешают"

50 26 мая 1840 г. Оболенский писал Пущину: "Сестра Варвара (в замуж. Прончищева. - Я. 3.) со всей семьей гостила у Наташи (младшая сестра декабриста, в 1839 г. вышла замуж за вдовца А. П. Оболенского, имевшего детей. - Н. 3.) семь недель; они обе собрались с силами и списали портреты со всей своей маленькой семьи и посылают мне это сокровище. 1 июля 1840 г. Оболенский сообщил другу: "От сестер получил портреты всей нашей маленькой семьи: четыре человека малюток мне представились как добрые ангелы, не у всех красота, но семейная добрая физиономия"

51 Декабрист Юлиан Казимирович Люблинский (1798-1873), с 1829 г. на поселении в Тункинской крепости Иркутской губ., женился там на местной уроженке казачке Агафье Дмитриевне Тюменцевой, имел трех дочерей и двух сыновей.

52 Декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846), с 1836 г. на поселении в Баргузине Иркутской губ., с 1839 г. - в Акшинской крепости, в 1844 г. Переведен в Смоленскую слободу Курганского о. Женат на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой (ум. 1886 г.).

53 Декабрист М. К. Кюхельбекер (1798-1859), с 1831 г. на поселении в Баргузине, женился в 1834 г. на мещанке Анне Степановне Токаревой. Брак их был вскоре расторгнут из-за несоблюдения церковных формальностей. В 1836 г. у них родилась дочь Юстина (в замуж. Миштовт), в 1840 г. - Юлия (ум. 1905, в замуж. Галкина).

54 Персин Иван Сергеевич (1804 1858) врач, первоначально работавший в Кяхте и лечивший декабристов в Петровском Заводе. Затем служил в Иркутске, был в добрых отношениях с кругом местных декабристов. Являлся другом семьи Трубецких и был уполномоченным Е. И. Трубецкой по делу о разделе наследства, оставшегося после смерти ее матери А. Г. Лаваль.

55 А. И. Давыдова (1802-1895, урожд. Потапова), жена декабриста Василия Львовича Давыдова (1792-1855), на поселении в Красноярске с 1839 г. Их дочь Софья родилась в авг. 1840 г.

56 Декабрист М. Ф. Митьков (1791-1849), на поселении в Красноярске с 1836 г., болел чахоткой

57 Декабрист Н. С. Бобрищев-Пушкин (1800-1871), болел тяжелым психическим расстройством, в 1833 г. поселен на попечение брата П. С. Бобрищева-Пушкина в Красноярске, в февр. 1840 г. оба переведены в Тобольск и больной помещен в дом умалишенных

58 Декабрист Яков Максимович Андреевич (1800-18 апр. 1840), с 1839 г. на поселении в Верхнеудинске Иркутской губ., где и умер в местной больнице. Вероятно, И. И. Горбачевский должен был заниматься памятником, как его ближайший друг по Обществу соединенных славян.