Декабристы |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Декабристы » ДЕКАБРИСТЫ. » Трубецкой Сергей Петрович.
Князь Николай Борисович Голицын (8.11.1794-22.10.1866) - двоюродный брат декабриста С.П. Трубецкого; сын генерал-лейтенанта князя Бориса Андреевича Голицына (1766-1822) и княжны Анны Александровны Грузинской (1763-1842).
Портрет работы неизвестного художника из собрания музея Святогорского государственного историко-архитектурного заповедника.
Брат декабриста, князь Никита Петрович Трубецкой.
С оригинала О.А. Кипренского. 1826 г.
Государственная Третьяковская галерея.
Р. Добкач
Князь Сергей Петрович Трубецкой на следствии.
В этой истории героев нет...
Девятнадцатый век
... (ну, не то, чтобы совсем нет, но геройски геройствовать смогли либо совсем рядовые, либо давно отошедшие от общества). Но подлецы - подлецы, увы, есть.
Потому что и в падении можно вести себя по-разному.
Про Сергея Петровича Трубецкого я уже упомянула - и вот да, чуть подробнее, почему же такое гадостное ощущение именно от его следственного дела. Эйдельман в книге "Лунин", в главе о следствии, вводит такой термин для описания поведения многих декабристов на следствии - "свободное падение".
"Закон падения существует, видимо, не только в физике.
Падая, но цепляясь за каждый бугорок, всячески сопротивляясь этому падению, можно не все открыть даже побеждающему, толкающему в пропасть следователю. Но, как только известный рубеж перейден, начинается падение свободное, стремительное, неудержимое…"
И далее там же "До 23-25 декабря Трубецкой отступает с тяжелыми потерями, после 25-го сдастся. Нарочно забыть того или другого мог еще Рылеев, сохранявший и в самой тяжелой обстановке веру в благородство декабристских целей и намерений. А Трубецкой уже капитулировал полностью: он падал, он говорил все и, сказав все, впервые за много дней обрел некоторый покой.
Не оспаривая сам термин (который мы по юности, помнится, активно пользовались в хвост и в гриву где надо и где не надо), все же должна сказать, что конкретно в отношении Трубецкого Эйдельман очень сильно ошибается. Потому что то, как ведет себя Сергей Петрович - это ни разу не "свободное падение". Те, кто по-настоящему падал, кто был полностью раздавлен, унижен, потерял всякий контроль над собой - те и говорили действительно ВСЕ. Не щадя ни себя, ни других. Не так Трубецкой. Из всего его следственного дела складывается ощущение, что он-то как раз, несмотря на покаянные стенания и трагическое битье себя в грудь, прекрасно отдает себе отчет в том, что он говорит, умело маневрирует и прекрасно контролирует ситуацию.
И именно поэтому так гадко то, что он говорит.
Потому что даже если сравнить его речи и манеру поведения с другими руководителями и активными членами... к примеру, Рылеев - говорит много и увы, много лишнего. Но при этом - да, наше дело благое, но в средствах мы ошиблись. Но при этом - я один за все происшедшее в ответе, пощадите молодых, вовлеченных по неопытности и легкомыслию. Молодой Мишель Бестужев-Рюмин, растерянный, задавленный грузом тонны обрушившихся на него свидетельств, путаясь в показаниях, все-таки находит в себе силы трогательно защищать своего друга - Сергея Муравьева. Пестель, пытаясь играть в опасную игру со следствием, желая представить общество как можно сильнее и влиятельнее, подставляет других - но и себя ничуть не меньше, едва ли не больше. И даже Матвей Муравьев - эгоистичный болтун и крайний (в свои тридцать с лишним лет) инфантил, даже этот - неуклюже и неумело - но периодически хоть за собственного брата заступается.
И только один Сергей Петрович Трубецкой защищает единственного человека - себя любимого. Защищает осознанно, умело, расчетливо - и, увы, главным образом за чужой счет. В версии Трубецкого вся ответственность за десятилетнее существование тайных обществ перекладывается на Пестеля, а за подготовку 14-го декабря - на Рылеева. Причем злобные измышления Трубецкого начинаются еще в декабре, еще задолго до массивного давления следствия, он не задавлен грузом чужих показаний - он наносит, так сказать, превентивный удар. С самого начала тайных обществ, - показывает Сергей Петрович, - он занимался исключительно тем, что желал противодействовать Пестелю и его злобным честолюбивым замыслам. Все эти годы он, Сергей Петрович, так мечтал удалиться от тайного общества - но тяжкий долг велел ему оставаться в оном, дабы спасти Отечество от злодея. Вот так он десять лет спасал, спасал Отечество - а потом его случайно против его воли назначили Диктатором (без меня меня женили), и он опять-таки мечтал удалиться - но кто-то же должен был наблюдать за Рылеевым и его шайкой, чтобы они не наделали чересчур уж много вреда.
При этом если к Пестелю Трубецкой имеет явно давние личные счеты (хотя тоже сложно сказать, какие именно - кроме того, что можно предположить, что самолюбивый Сергей Петрович недоволен тем, что Пестель отобрал у него часть влияния в обществе), то против Рылеева он, в сущности, ничего особенного не имеет (ну да, пожалуй, тоже обидно, что какой-то мелкий чиновник потеснил его, Трубецкого), он может даже к нему и неплохо относится - просто Рылеев очень удобная фигура для переваливания ответственности и спасения собственной шкуры.
И ни об одном-то человеке он, Сергей Петрович, на протяжении сотни страниц следственного дела не сказал ни единого доброго слова. Пестель - злобный честолюбивый диктатор. Василий Давыдов - "человек скверной нравственности". "Якубовича я тут видел в первый и надеюсь в последний раз в жизни" (а рядом, рядом со следственным делом Трубецкого - еще один князь и еще один руководитель Северного общества, Евгений Петрович Оболенский, светлая душа, который ни об одном человеке не сказал дурно, который кидается заступаться за каждого - так они и остаются в памяти контрастом).
И когда на последней очной ставке с Рылеевым Трубецкой все же вынужден признать показания Рылеева о своем собственном активном участии в подготовке восстания справедливыми - даже никакой жалости к нему нет, одно лишь злорадство - ага, так тебе, гнида, получи свое. Получи - и останься в живых за чужой счет, "нумер шестой", прошедший по грани, разделившей живых и казненных.
Неизвестное об известном:
Заметки к биографии декабриста С.П. Трубецкого
А. Готовцева
Князь С.П. Трубецкой – один из самых известных лидеров движения декабристов. Кажется, что биография его хорошо изучена. Он был основателем Союза спасения, председателем и блюстителем Коренного совета Союза благоденствия, принимал участие в написании знаменитой «Зеленой книги» - устава Союза благоденствия. Перед восстанием 14 декабря Трубецкой был избран «диктатором», но на площадь не явился.
Однако, если попробовать восстановить его служебную карьеру, окажется, что в ней много неясного. На первый взгляд его послужной список типичен для своего времени. Поступив на службу в 1808 году, в составе лейб-гвардии Семеновского полка он участвовал в Отечественной войне 1812 г. (Бородино, Тарутино, Малоярославец) и заграничных походах русской армии (Люцен, Бауцен – награжден орденом Анны 4 степени, Кульм – награжден орденом Владимиром 4 степени с бантом, прусским орденом Пурлемерит («За достоинство») и Железным крестом, Лейпциг). В «битве народов» под Лейпцигом был ранен. По итогам компании получил чин поручика.
Послевоенная карьера князя Трубецкого выглядит вполне успешной. Служил он в самых привилегированных гвардейских полках – Семеновском и Преображенском, исполняя при этом должность старшего адъютанта Главного штаба. Вскоре по возвращении из заграничного отпуска он получил чин полковника гвардии.
О пребывании Трубецкого за границей известно очень мало. В мемуарах он предпочел об этом умолчать, в показаниях же на следствии утверждал, что за границей жил только в Париже . Однако анализ имеющихся документов заставляет усомниться в правдивости слов князя. Во-первых, есть указания на то, что Трубецкой был в Женеве .
Во-вторых, обращает на себя внимание отсутствие сведений об отпуске в формулярном списке князя. Найти подобную запись о «Семеновского полка капитане князе Трубецком» в «Высочайших приказах о чинах военных» за 1819 г. также не удалось. Между тем, оформление отпусков строго отслеживалось и все они должны были с необходимостью отмечаться в послужных списках офицеров. Отпуск мог предоставляться на срок не более 4-х месяцев. В противном случае военнослужащий должен был просить об увольнении от службы . Отпуск Трубецкого этим правилам не соответствует. Срок отпуска намного превышает четыре месяца. Князь пребывал за границей с июня 1819 года по сентябрь 1821 года.
Прошение об отпуске было подано 5 июня 1819 г. , что также противоречило установленным правилам, согласно которым время отпусков определялось с 1 сентября по 1 апреля . Трубецкой просил отпуск «для излечения болезни», но не во Францию, а «отправиться на том фрегате, который назначается к отъезду в Англию» . В отпуске было отказано, на том основании, что император «не изъявил всеподданнейшего соизволения, предоставляя вам лечиться здесь» (то есть в России).
Тем не менее, уже 26 июня Трубецкой покинул Петербург. Перед отъездом он написал письмо своему приятелю, князю А.Н. Оленину, президенту Академии художеств, где сообщал: «В одиннадцать часов мы будем на пароходе и как скоро взойдем на фрегат, то эскадра примет якорь» . Пароход в России того времени курсировал по маршруту между Петербургом и Кронштадтом. Из Кронштадта в начале июля 1819 года отплывала эскадра, состоящая из четырех кораблей, которые отправлялись в кругосветные плавания. Это были экспедиции Ф.Ф. Беллинсгаузена – М.П. Лазарева, на шлюпах «Восток» и «Мирный» и М.Н. Васильева – Г.С. Шишмарева на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» . Маршрут обоих плаваний пролегал через порт Портсмут в Англии. Факты заставляют предположить, что Трубецкой был на одном из этих кораблей.
За полтора месяца до своего отбытия за границу Трубецкой был назначен старшим адъютантом Главного штаба. При этом в его назначении был заинтересован сам император . Среди обязанностей старшего адъютанта Главного штаба было выполнение полицейских функций в армии, то есть фактически секретный надзор за офицерами . В военной истории известны случаи, когда под видом отпуска военные исполняли секретные разведывательные поручения . По всей видимости, подобной деятельностью занимался за границей и Трубецкой.
После выполнения возложенной на него задачи, Трубецкой, действительно, поехал во Францию, где женился и жил какое-то время до своего отъезда в Россию. В августе 1820 г. из Парижа он написал письмо другому лидеру тайного общества Н.И. Тургеневу, где сетовал, что не успел писать к нему из Лондона и что теперь «живет тихо» . Комментируя это письмо, биограф Трубецкого В.П. Павлова, отмечала: «Письмо свидетельствует о том, что Трубецкой, в бытность за границей, был в Лондоне, о чем на следствии он умолчал» . Действительно, Трубецкой о своей деятельности за пределами России предпочитал на следствии не говорить, следствие же предпочитало его об этом не спрашивать. Раскрыть причину такого «умолчания» Павловой не удалось. В свете вышеописанных фактов она становится ясна.
По возвращении в Петербург, которое случилось через год после знаменитой Семеновской истории, капитан Семеновского полка князь Трубецкой, числился уже капитаном Преображенского полка. 24 января 1821 г. вышел приказ Императора, согласно которому Трубецкой, как и все офицеры полка, не находящиеся на момент событий в строевой службе, то есть служившие адъютантами в различных подразделениях военного ведомства, был переведен в гвардейский полк (а не в армейский, как это было для всех остальных офицеров полка). Но только Трубецкой был переведен в полк, катирующийся в гвардии наравне в Семеновским – Преображенский , где вскоре (1 января 1822 г.) получил чин полковника. Приказ о переводе вышел во время пребывания князя за границей, что было бы категорически невозможно, если бы он, действительно находился в отпуске, а не на действительной службе.
* * *
В 1824 году в 1-й армии разгорелся скандал, центральной фигурой которого был командир 4-го пехотного корпуса, знаменитый герой Отечественной войны 1812, генерал от кавалерии Н.Н. Раевский. Для расследования дела в Киев был послан генерал от инфантерии Ф.Ф. Эртель, который в своих рапортах подозревал существование в Киеве масонской ложи, продолжавшей свои собрания, вопреки указу царя о запрещении в России масонских лож .
В ходе следствия выяснилось, что «Коль скоро воспоследовал указ 1822 года августа 1-го, о закрытии тайных обществ тот час Киевские ложи прекратили свое существование … Но отставной из артиллерии генерал-майор Бегичев тот час по уничтожении масонов, прибег к отрасли масонского заговора, то есть: … открыл магнетизм, которому последовал и г. генерал Раевский со всем усердием, даже многих особ в Киеве сам магнетизировал» . Действительно, генерал Раевский увлекся так называемым «животным магнетизмом», очень популярным в то время как в Европе, так и в России. Известный мемуарист Ф.Ф. Вигель писал: «Лет двенадцать не было уже в Киеве военного или генерал-губернатора. Первенствующею в нем особою находился тогда корпусный командир, Николай Николаевич Раевский, прославившийся в войну 1812 года. Тут прославился он только тем, что всех насильно магнетизировал и сжег обширный, в старинном вкусе, Елисаветою Петровной построенный, деревянный дворец, в коем помещались прежде наместники» .
Генерал Раевский, как старший воинский начальник в Киеве, где располагался штаб 4-го пехотного корпуса, за отсутствием там в тот период военного губернатора, должен был следить за порядком и «состоянием умов». Однако он мало интересовался делами, в результате чего в Киеве процветало так называемое кормчество, то есть производство и продажа вина в обход Киевского винного откупа В России, как известно, существовала винная государственная монополия, нарушение которой считалось преступлением. Кроме того, киевские жители, среди которых был родной брат киевского обер-полицмейстера Дурова, почти не скрываясь, увлекались картежной игрой, также строго запрещенной законами .
В результате разбирательства Эртеля, в ноябре 1824 г. Раевский был уволен в отпуск «для поправления здоровья», что фактически означало отставку. На его место был назначен генерал от инфантерии князь А.Г. Щербатов. Одновременно на должность дежурного штаб-офицера 4-го корпуса был назначен полковник Трубецкой. Со Щербатовым Трубецкой, судя по всему, познакомился еще за границей, в одном из парижских салонов, которые они оба посещали . Позднее генерал станет ключевой фигурой в революционных планах декабриста .
Примечательно, что Трубецкой получил эту должность «в обход» «протеже» начальника штаба 1-й армии генерал-лейтенанта К.Ф. Толя капитана лейб-гвардии Егерского полка Каховского, служившего адъютантом командующего армией Ф.В. Остен-Сакена . При чем Каховский не был назначен на том основании, что он, будучи адъютантом командующего 1-й армией, не находится во фронте, а император «высочайше отозвался, что вообще, а при 4-м корпусе особенно, по расположению оного в Киеве, находит нужным иметь дежурного штаб-офицера, знающего твердо фронтовую службу» . Трубецкой тоже не служил во фронте с момента своего назначения старшим адъютантом Главного штаба, то есть с середины 1819 г. Однако его назначение состоялось. Очевидно, что князь получил эту должность не случайно. В «разгулявшемся» Киеве был нужен опытный офицер с навыками разведчика, который бы мог обнаружить и пресечь любой беспорядок и своевольство, тайные собрания и масонские ложи.
Прямой обязанностью Трубецкого, как дежурного штаб-офицера корпуса, как и дежурного генерала армии было «наблюдать за охранением благоустройства и истреблением бродяжничества, непозволительных схобищ, игр, распутства и малейшего ропота против начальства» . Трубецкой принял от Эртеля судное дело о кормчестве и стал надзирать за производством по нему . Эртель вскоре умер в Могилеве, где располагалась штаб-квартира 1-й армии и все полицейские функции в Киеве легли на Трубецкого.
Сам Трубецкой, переводясь на юг, преследовал определенные личные цели. Объясняя на следствии странный с точки зрения обычной логики шаг (для гвардейского полковника перевод в Киев, в провинцию, был серьезным понижением статуса), он утверждал: «Хотел я показать членам, что я имею в виду пользу общества, и что там я могу ближе наблюдать за Пестелем», «я намерен был ослабить Пестеля» .
П.И. Пестель много лет служил на юге, во 2-й армии, где после распада Союза Благоденствия основал Южное общество. Именно в Пестеле князь видел своего главного конкурента, способного отобрать у него лавры организатора русской революции. Впрочем, это уже совсем другая история.
Александра Сергеевна Ребиндер, ур. Трубецкая (слева) - дочь декабриста С.П. Трубецкого.
C мужем Николаем Романовичем Ребиндер и дочерью Надеждой.
Фотография конца 1850-х гг.
Дочь декабриста, Елизавета Сергеевна Давыдова (ур. Трубецкая).
Фотография 1870-х гг. ГИМ.
Зинаида Сергеевна Свербеева, ур. Трубецкая - дочь декабриста С.П. Трубецкого. Фотография 1870-х гг.
Н.А. Бестужев (?). Портрет Сергея Петровича Трубецкого. 1828-1832 гг.
К вопросу о быте семьи Трубецких на каторге и поселении
Д.В. Ярош
Работая в Государственном архиве Иркутской области над темой: «История сибирской библиотеки декабриста Сергея Петровича Трубецкого», нам удалось просмотреть дела Главного управления Восточной Сибири 24-го фонда об отправлении посылок и денег декабристам и их женам. Обнаруженные нами документы свидетельствуют о том, что в посылках присылались не только книги, но и все, что нужно было декабристам для жизни в суровых сибирских условиях, а именно одежда и продукты питания. В литературе тема быта декабристов изучена недостаточно, поэтому мы надеемся, что публикуемые материалы помогут более широко рассмотреть эту сторону жизни семьи Трубецких и в дальнейшем могут быть использованы в экспозиции музея.
Сохранившиеся документы 24-го фонда написаны на плотной бумаге, в большинстве дел почерк читаем. Но некоторые описи посылок, отправленных от графини С.И. Борх, родной сестры Е.И. Трубецкой, разобрать не удалось. В некоторых реестрах посылок указаны вес и количество присылаемых вещей.
В документах архива хранятся описи посылок на имя Е.И. Трубецкой с 1835 до 1839 г. В это время семья жила в Петровском Заводе. И обнаружен только один документ, который указывает на посылку, полученную в 1828 г. в Чите. Это реестр вещей, доставленных из Москвы мещанином Д.В. Бочковым. В нем перечислено содержимое посылки: вязаные башмаки, сукно синее 20 аршинов, холст 24 аршина, одеяла, платок, перчатки, курительный табак 25 фунтов, сапоги, вино, одеколон и даже ложки1. Судя по этой посылке, можно предположить, что Трубецкие использовали присылаемое не только для себя, но и помогали другим декабристам.
М.Н. Волконская в своих записках вспоминает: «Я получила «обоз» с провизией: сахар, вино, прованское масло, рис и даже портер; это единственный раз, что я имела это удовольствие; позже я узнала причину невнимания этого рода: мои родные уехали за границу. Между тем Каташа, Александрина и Нарышкина получали ежегодно все необходимое, так что всегда имелись вино и крупа для больных. Скоро нам разрешили свидание на дому, и как раз в это время я получила свою провизию; все было распределено между товарищами»2.
После окончания каторги семья Трубецких в июле 1839 г. переехала на поселение в село Оёк Иркутской губернии. Данных о посылках Трубецким в этот период в архиве не обнаружено. Можно предположить, что их перестали контролировать (в то время как сведения о посылках другим декабристам находим в документах более позднего периода) или появились другие пути доставки, минуя Главное управление Восточной Сибири. Сохранились только данные о письме, пришедшем в 1840 г. «с ассигнациями на 1600 рублей и 16 билетами Государственного банка на 400 рублей серебром»3.
Посылки присылались в основном от матери Е.И. Трубецкой, графини А.Г. Лаваль, и от графини С.И. Борх. Кроме того, Трубецкие получали посылки и от своих товарищей: от Н.Д. Фонвизиной были отправлены книги4, от И.В. Киреева - «трубка в холсте с рисунком»5, от М.Ф. Митькова - «54 номера газеты (литературной) на французском языке»6. Документы свидетельствуют о том, что Трубецкие и сами отправляли посылки и даже деньги другим декабристам. Например, на имя И.Д. Якушкина были получены «письмо и сверток с французской книгой»7. «Жена Трубецкого отправила 200 р. государственным преступникам братьям Крюковым»8. А.А. и Н.А. Крюковы в то время находились на поселении в Енисейской губернии.
В Сибирь посылки доставляли: санкт-петербургский купец Григорий Федорович Чаплин, томский мещанин Копылов, иркутский мещанин Александр Ильин Балакшин, московский мещанин Данила Васильевич Бочков. За доставку посылок они получали вознаграждение. Например, Трубецкие «мещанину Балакшину за провоз 22 ящиков [заплатили] 1 р. 89 коп.»9. Для обертывания ящиков использовались различные материалы, широко распространена была клеенка. Кроме того, пользовались холстом, реже - кожей. Посылки с винами и продуктами в основном отправляли в рогоже. Книги иногда пересылались в жестяных запаянных коробках10.
По дороге в Сибирь ящики нередко разбивались, их ремонтировали в близлежащих почтовых конторах (например, в Томской губернской почтовой конторе). Сохранились данные о средствах, потраченных на ремонт ящиков с 8 апреля по 1 июля 1837 г.
«Деньги, употребляемые на укупорку. Г-же Трубецкой.
Для замены ящика куплено холста 8 арш. По 18 коп. на 1 р. 44 коп.
Веревок на завязку 91А саж.3 по 8 копеек - 76 коп.
За исправление ящика - 35 коп.
Гвоздей железных на заколочку - 15 коп.»11
Трубецким присылали самое необходимое: продукты, вещи, канцелярские принадлежности и др. Самими объемными были продуктовые посылки, но в них кроме продуктов пересылались и вина, «аптекарские вещи», восковые свечи, турецкий табак, а в некоторых - фаянсовая посуда. Посылки состояли из 18-22 ящиков. В период с 1835 по 1838 г. такие посылки Трубецкие получали один раз в год. В документах сохранились 4 полных реестра на посылки. Они дают нам сведения о потребностях семьи Трубецких на каторге. По одному из них, датируемому октябрем 1836 г., можно проследить движение посылки из Санкт-Петербурга в Петровский Завод. Посылку, адресованную Е.И. Трубецкой, в Иркутск доставил Г.Ф. Чаплин. Реестр состоял из 20 пунктов. Сюда входили: крупы, макароны, чай, мука, масло табак, вина, посуда, «аптекарские вещи», в том числе различные травы12. Другой реестр, перечень которого полностью совпадает с вышеуказанным, датируется также октябрем 1836 г., только об отправлении из Иркутска в Петровский Завод, и уже мещанином А.И. Балакшиным. Это свидетельствует о том, что реестры относятся к одной и той же посылке. Второй реестр составлен очень подробно, с указанием веса и общей стоимости всех посылаемых вещей. Приводим документ в полном виде.
«Фактура
На отправленные вещи и провизию из Иркутска в Петровский Завод, следующие от графини Александры Григорьевны Лаваль к господину коменданту при Нерчинских рудниках генерал-лейтенанту Лепарскому чрез подрядчика иркутского мещанина Александра Балакшина13.
А именно
чистая
с тарой
пуд.
ф.
пуд.
ф.
1. Чаю цветочного
1
16
2
22
2. Кофею
3
Сахару-рафинаду
12
18
4
3. Манной крупы
3
Сыру швейцарского
1
10
Пармезану
-
24
Зеленого
-
25
Крупы рис
3
14
3
Гороху сахарного
-
10
Коринки мелкой
1
Черносливу французского
-
20
Перловой крупы
1
4. Макароны
1
10
3
23
Вермишель
1
5
Итого
38
12
5. Муки белой
5
Бобов белых
2
красных
1
10
35
русских
20
Чечевицы
20
6. Изюм синий
28
37
7. Бобов соленых
1
29
8. Свеч восковых
3
3
19
9. Табаку турецкого
2
2
33
10. Вина Сент-Эстеф 48 бутылок
5
17
11. Медок с тарой 48 бутылок
5
28
12. Тоже медок с тарой 48 бутылок
5
20
13. Го-Сотерн 50 бутылок
5
37
14. Мадеры лучшей 60 бутылок
6
30
15. Мускат Люнель 25 бутылок
5
26
Малаги лучшей 24 бутыл.
16. Прованского масла | сорту 50 бутыл.
5
23
17. Одеколон 36 флаконов
1
23
Одеколон 36
18. Посуда фаянсовая
8
12
19. Аптекарских вещей
Земляники сухой
10
Малины
10
Итого
69
34
Самбуку
10
Липового цвета
10
Мяты
15
Шалфею
15
5
24
Ромашки
20
Зверобою
10
Пудру для детей
5
20. Тоже Аптекарские вещи
10 кусков магнолии
10 банок
10 [банок] Гофманских капель
6 [банок] Флердоранж
3
12
6 [банок] мятной воды
6 коробок <неразб>
6 лепешек ипекакуан
10 [лепешек] мятных
На 3395 рублей
Всего
117
2
«Аптекарские вещи» семья Трубецких использовала для лечения различных недугов. Например, самбук - дерево или куст бузины. Сок из плодов бузины использовался как слабительное, а получаемое из них повидло - как действенное средство против кашля и простудных заболеваний. Гофманские капли - это лекарство, получаемое смешением одной весовой части серного эфира с двумя-тремя частями винного спирта; применялись при тошноте. Ипекакуана - южноамериканское растение. Лекарственное вещество из корней этого растения использовалось в медицине как отхаркивающее и рвотное средство. В лекарственных целях присылались «жене государственного преступника Трубецкого и для пользы других 2150 пиявок в трех посудинах на 360 руб.»14. Количество присылаемых лекарств может свидетельствовать о том, что Трубецкие делились ими с товарищами.
Все реестры продуктовых посылок по составу практически совпадают, но небольшие различия все же есть. Так, в некоторых реестрах присутствуют: мельница для кофе15, уксус французский, шоколад, мыло, курительные свечи, порошковая сода, спирт16.
Большое количество посылок приходило Трубецким с вещами - детскими ситцевыми и женскими фланелевыми платьями, шерстяными шарфами, дамскими атласными головными уборами, кружевными чепцами17, кроме того, они получали кисею, холстинку, ситец, фланель18. Вместе с вещами присылали книги: «Ящик с разным бельем, башмаками, перчатками, суконным картузом и 38 французскими книгами всего ценой на 800 р.»19, а также канцелярские принадлежности. «Екатерине Трубецкой: ящик, зашитый в холсте с одеялом 2, кофтами коленкоровыми 12, двойными простынями12, бумагою большелистою, письменною 40, почтовою 50, тетрадною 250, конвертами [в] 10 пакетах, 100 перьев в 4 пакетах, 50 <неразб.> в 2 пакетах, 3 банки сухих чернил, 3 связки карандашей, географическою картою России в футляре с книгою Всеобщей географией Арсеньева, и особо 10 книгами на французском языке, уложено на 800 рублей»20. С.П. Трубецкой в письме С.Н. Муравьевой (дочери Н.М. Муравьева) от апреля 1838 г. подтверждает факт получения канцелярских принадлежностей. «Сашенька [Александра Сергеевна, старшая дочь Трубецких] получила от своей бабиньки бумаги и карандашей черных и красных и краски, и тетрадь с носами, глазами, ушами, головами и прочая, которую она намерена перерисовать, чтоб не выходили вперед у ней на рисунках кривые лица»21.
Кроме вышеуказанного, Трубецким присылали огородные семена: свеклы красной, репы петровской, петрушки корневой, сельдерея корневого, капусты разных сортов, гороха, бобов, огурцов муромских и других. Подтверждение тому, что декабристы в Петровском Заводе занимались земледелием, находим в письме Н.А. Бестужева сестрам от января 1838 г.: «Сегодня посажены у нас в горшках китайские огурцы, которые в начале марта перейдут в маленький парничок и дадут в начале мая свежие огурцы»22.
В статье рассмотрена одна из сторон быта семьи Трубецких. По данным ГАИО, вещевые посылки присылались значительно чаще, чем продуктовые. Например, в 1836 г. Трубецкие получили 12 таких посылок на сумму 4770 рублей. Содержимое продуктовой посылки 1836 г., согласно вышеприведенному реестру, оценивалось в 3395 рублей. Таким образом, общая стоимость посылок в 1836 г. составила 8165 рублей, и это только по официальным данным. Кроме того, Трубецким присылали и деньги. В том же 1836 г. они получили 16 118 рублей. Все эти данные приблизительные, потому что иногда деньги женам декабристов присылали, минуя Главное управление. Так, М.Н. Волконская пишет: «Александрина, получавшая тайком много денег от свекрови, то через посылаемого к ней слугу, то другим каким-либо путем, выстроила себе дом»23.
Кое-что из того, что присылали декабристам родные, можно было купить и в Петровском Заводе. В письме дочери А.И. Давыдова пишет: «<...>не могу ничего хорошего тебе послать. Купить бы можно здесь, но и рубля нету в доме»24.
При отправлении в далекую Сибирь женам декабристов «ни денежных сумм, ни вещей многоценных» взять с собой не разрешили25. Также они должны были постоянно отчитываться, на что потратили свои деньги. Помощь родных помогла декабристам выжить в трудные годы изгнания.
Примечания
1 ГАИО. Ф. 24. Оп. 3. Д. 47. К. 3. Л. 7.
2 Записки княгини М.Н. Волконской / Под ред. Н. Морозова. Чита, 1956. С. 87. Каташа - Екатерина Ивановна, жена С.П. Трубецкого. Александрина - Александра Григорьевна, жена Н.М. Муравьева. Нарышкина - Елизавета Петровна, жена М.М. Нарышкина.
3 ГАИО. Ф. 24. Оп. 3. Д. 52. К. 28. Л. 24.
4 Там же. Д. 9. К. 21. Л. 84.
5 Там же. Д. 5. К. 29. Л. 40 об.
6 Там же. Д. 11. К. 22. Л. 437.
7 Там же. Д. 9. К. 29. Л. 23 об.
8 Там же. Д. 13а. К 23. Л. 46.
9 Там же. Д. 28. К. 27. Л. 191 об.
10 Там же. Д. 5. К. 29. Л. 23 об.
11 Там же. Д. 28. К. 27. Л. 124. Сажень - русская мера длины. 1 сажень = 3 аршинам = 7 футам = 2,1336 м.
12 Там же. Д. 5. К. 29. Л. 42 об.
13 Там же. Д. 11. К. 22. Л. 419. Пуд - русская мера массы (веса). 1 пуд = 40 фунтам = 16,38 кг.
14 Там же. Д. 7. К. 29. Л. 52 об.
15 Там же. Д. 28. К. 27. Л. 179 об.
16 Там же. Д. 40. К. 28. Л. 122.
17 Там же. Д. 4. К. 21 Л. 10.
18 Там же. Д. 28. К. 27. Л. 90.
19 Там же. Л. 198.
20 Там же. Д. 40. К. 28. Л. 6.
21 Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Т. 2. Письма. Дневник 1857-1858 гг. / Изд. подг. В.П. Павловой. Иркутск, 1987. С. 90.
22 Бестужев Н.А. Сочинения и письма / Изд. подг. С.Ф. Ковалем. Иркутск, 2003. С. 389.
23 Записки княгини М.Н. Волконской. С. 96.
24 Давыдов В.Л. Сочинения, письма / Изд. подг. Т.С. Комаровой. Иркутск, 2004. С. 85.
25 Записки княгини М.Н. Волконской. С. 60.
Неизвестный художник.
Портрет князя Сергея Петровича Трубецкого.
1810-е гг. Бумага, акварель, гуашь. 7x5,2 см (в свету, овал).
Всероссийский музей А. С. Пушкина.
Вы здесь » Декабристы » ДЕКАБРИСТЫ. » Трубецкой Сергей Петрович.
© ДЕКАБРИСТЫ 2010-2025. При использовании любого материала с нашего сайта - ссылка обязательна!  Copyright © 2010-2025 . Пользовательское соглашение |