Письмо С.П. Трубецкого жене Е.И. Трубецкой
33

52. Воскресенье, 21 фев[раля] [1826]

Милый друг мой, я вчера не мог тебе писать, потому что не успел, как из прежних писем ты видела, что я занят был 1). Я боюсь, что ты, день пробывши без известия, подумала, может быть, что я нездоров, но будь покойна на сей счет. Бог хранит мое здоровье. Надеюсь также, что бог услышит и твои и мои молитвы и сохранит вперед меня от прегрешения; ты не можешь сомневаться, истинный друг мой, чтоб я не исполнил твое желание, которое ты повторяешь и во вчерашнем твоем письме, — не скрывать ничего, что может у меня остаться на душе 2). Я не хочу взять еще на себя добровольный грех. Моли только со мною вместе, чтобы бог просветил меня и дал мне видеть все мое прегрешение и чтоб привел мне на память все, что даже было в мыслях моих преступного. Бог тебя сохранит, ангел мой; я усердно молю его, чтоб он осушил твои слезы. Целую тебя от всего сердца.

С. Трубецкой

Примечания:

1) В течение 16—20 февраля Трубецкой составлял письменные ответы на вопросы, полученные им после допроса 15 февраля (см. примеч. к п. 30).

2) В письме от 20 февраля Трубецкая писала: «На коленях тебя прошу, мой милый друг, если ты еще имеешь что на душе, чего не успел или не смог сказать, ради бога, признайся в том. Теперь <...> уже непременно надобно отказаться от всякого чувства, которое бы могло тебе в том помешать. Раскаяние твое не может другого плода принести, как самое искреннее чистосердечное признание» (д. 1, л. 107). Из письма Трубецкой следует, что одно только раскаяние Трубецкого больше не удовлетворяло следствие. Нужны были конкретные показания: вот тот «плод», которого от него ждали.

Письмо С.П. Трубецкого жене Е.И. Трубецкой
35

54. Вторник, 23 фев[раля] [1826]

Как я обрадовался, милый друг мой, увидя из полученного мной сегодня вчерашнего твоего письма, что ты мое письмо от воскресенья получила в тот же день вечером. Это новая и великая милость, которой я также не ожидал и за которую я от глубины души моей бога благодарю, она никогда не выйдет из памяти моей 1). Каждый день, друг милый мой, я приобретаю новое доказательство, что государь к нам несказанно добр и милосерд; и тем более чувствую, сколько я был преступен пред ним, и более о том сожалею. Все, чем мы можем возблагодарить его, есть молить бога о нем во все дни живота нашего. Благодаря ему и богу премилосердному ты теперь покойна на мой счет; вчерашнее письмо мое, надеюсь, совершенно тебя успокоило; и на будущее время будь покойна, друг мой; того, что было, уже не будет; воспоминание прошедших дней слишком для меня ужасно, чтоб оно могло выйти из памяти моей; я твердо уверен, что бог меня не попустит впредь ничем его прогневить. Никакое человеческое рассуждение не заставит меня сделать что-либо такое, что могло бы прогневить бога моего; я вперед не забуду, что бог силен послать неожиданную помощь и спасение, и потому без рассуждения, в простоте сердца, буду стараться выполнить его волю святую. Ты пишешь, ангел мой, как бы ты желала видеть меня хоть одну минуту или хотя только услышать голос мой; милый друг мой, если б ты знала, как это желание сильно во мне! Но и для получения сего счастья еще более должен я опасаться бога моего прогневить, он силен лишить меня его, когда б оно и вернейшим казалось. От души целую тебя.

С. Трубецкой
Примечания:

1) Все эти дни Трубецкой находился под впечатлением угрозы лишения переписки с женой из-за недоверия Следственного комитета к его показаниям. Пережитые опасения скрыты за преувеличенным выражением благодарности царю за милость, которой он уже не ждал. Успокаивая жену на будущее, он пытался дать ей понять, насколько возможность получить разрешение на свидание требует от него величайшей осторожности и что, как бы ни казалось это желание достижимым, опасность «прогневить бога моего», иначе говоря, не суметь убедить Следственный комитет, оставалась.

Письмо С.П. Трубецкого жене Е.И. Трубецкой
37

57. Пятница, 26 фев[раля] [1826]

Я сейчас получаю письмо твое вчерашнее, милый и безутешный друг мой. Будь покойна на будущее время, милый ангел мой, не предаюсь я ни отчаянию, ни унынию; все меня уверяет, что господь спасет меня вперед от них, в каких бы обстоятельствах я ни находился. Милость божия слишком явно ознаменовалась на мне в последние дни, чтоб я мог забыть, что в нем сильную помощь имеют все, к нему прибегающие 1). Я чувствую, что вера моя и упование в милосердие и всемогущество бога нашего крепче стала теперь, и усердно молю его, можно сказать, непрестанно, чтоб он, по великой благости своей, поддержал меня в сих чувствах. Я знаю, что и ты молишь его о том же, милый, милый друг, и это, не поверишь как, подкрепляет мою надежду, что господь услышит молитвы наши, что он простит мне согрешения мои не за молитвы недостойные мои, но по великому своему милосердию; он, который призывает грешников к покаянию, примет и мое раскаяние, очистит душу мою и сделает ее достойною войти в царствие его небесное. Милосердие его неизреченное уверяет меня, что он сохранит и тебя, что даст мне еще когда-нибудь тебя увидеть и прижать тебя к сердцу моему, которое одною тобою дышит. Из земных блаженств ничего не прошу, кроме того, чтоб соединил нас бог наш, столько потерпелый* моих согрешений. Об этом не могу не молить, когда вижу в тебе такую решимость. Ангел мой, крепко, крепко, от всей души целую, обнимаю тебя и мысленно прижимаю к сердцу моему. Благодарю тебя за молитвенник, ангел мой; Володеньку, Лизу, родителей твоих и всех родных крепко поцелуй.

С. Трубецкой
Примечания:

1) Возможно, Трубецкой имел в виду окончание многочисленных допросов 9, 10, 11, 12 января, 2 и особенно 15 февраля и подготовку письменных ответов на вопросные пункты.

Письмо С.П. Трубецкого жене Е.И. Трубецкой
39

59. Воскресенье, 7 марта [1826]

Друг милый мой, я вчера мог только несколько строк написать к тебе; по крайней мере, ты узнала из них, что бог хранил меня. От радости я едва мог писать и теперь ожидаю твоего письма с превеликим нетерпением. Сегодня еще не надеюсь иметь, но завтрешнее утро полагаю наверное получить его. Надеюсь видеть из него, что с тех пор, как не имел от тебя известий, бог тебя хранил и в теле и в духе. Твое последнее письмо мне очень помогло снести прекращение переписки нашей на сие время1 с тем духом смирения и покорности, с которым ты желала, чтоб я сие перенес; я видел, что ты приняла это прибавление к твоей грусти с покорностию, и ею ты сохранила меня от беспокойства. В это время я познал еще более всю цену милосердия государя, истинно почувствовал, что чрез доставленное нам благодеяние переписываться он мне сохранил жизнь и что в разлуке с тобою и без известия и притом зная тебя в грусти, печали и беспокойстве, я не мог бы пережить это время. Чувство благодарности моей к нему много возникло, друг мой, с тех пор как я убедился, что он истинно милосерд. Не забудем никогда, милый друг, что после бога мы всем ему обязаны и что все, что мы имеем и иметь можем,— все по его милосердию. Мы же воздать ему ничем не можем, кроме самых горячих слез благодарности и самых усердных молений о нем господу нашему. Прости, милый ангел мой, от всей души целую и обнимаю тебя. Дай бог получить от тебя известие такое, какое желаю. Прижимаю тебя к сердцу моему.

С. Трубецкой