Flanker1825,  странная для меня дискуссия развернулась на некоторых сайтах. Неужели в художественном фильме, пусть даже о таком мифологизированном событии, все должно быть фактически документально? В "Звезде пленительного счастья", например, вообще не упоминалось о Константине, никого это не волновало.

Есть знакомые, которые пошли на эту ленту второй раз. Фильм в целом понравился, хотя второй раз лично я смотреть его не пойду.

В финале, на мой взгляд, более выигрышными в идейно-художественном плане смотрелись бы такие титры:
9 марта 1917 года А. Ф. Керенский, тогда еще министр юстиции Временного правительства, получил от внука Николая I и знатока эпохи Александра I великого князя Николая Михайловича, горячее одобрение идеи установки памятника декабристам. В письме он сообщил: «Наша вчерашняя беседа оставила во мне самое светлое и отрадное впечатление. Моя лепта на памятник декабристам обеспечена от всей души».

Мои впечатления о фильме таковы:

«Союз спасения» - фильм с безупречным визуальным рядом, в котором (по законам жанра) есть все – эполеты-аксельбанты на молодых кавалергардах, полутень петербургских салонов и пастораль малороссийких местечек, строящийся Исаакий на фоне ненынешнего Петербурга, алая кровь на невском льду, рвущиеся в толпе снаряды, для сентиментальных есть намек на лав стори. Даже молодой Наполеон есть. «Все они красавцы, все они поэты».

Завораживает. Но ближе к финалу начинаешь думать – а фильм-то, собственно, о чем? Создатели фильма всеми силами и средствами дали понять, что «мы за всех», несколько даже нарочито не встав ни одну сторону. И лишь финальные титры сообщают, что волею следующего императора благие цели декабристов и так были воплощены в жизнь, то есть все жертвы оказываются напрасны. Как-то даже обидно за них, и уж точно жалко.

Заявленная объективность и «документальность» изложения событий - во многом заслуга научного консультанта, известного историка-декабристоведа Оксаны Ивановны Киянской. Благодаря ей в фильме нет, например, пресловутого перстня масонов-заговорщиков с «числом 71», и жареной темы шпионского заговора против России.

Но не будем забывать, что фильм-то художественный, и потому, как бы ни старался, просто не может не быть авторской интерпретацией истории. «В чем главная мысль автора?», как учили нас в школе. Так и начнем, пожалуй, с реперных точек – завязка и кульминация, кто помнит.

Фильм начинается с кадров построения вошедшей в 1814 г. в Париж русской армии перед Александром I. Сергей Муравьев-Апостол на радостях готов предложить императору выпить шампанского вместе с боевыми офицерами по случаю виктории. Адъютант императора предлагает наказать наглеца, но Александр милостиво прощает эту выходку и удаляется со свитой.

В финале эта сцена повторяется: в ней те же и там же, но Александр снисходит до общения, под звон бокалов присоединяется к собравшимся, все ликуют и празднуют вместе.

И в этой кольцевой композиции нельзя не увидеть один из главных посылов фильма – необходимость диалога власти и общества. Это во-первых.

При заявленной и во многом выдержанной документальной достоверности событий («мы по часам воспроизводили события на площади», говорят авторы), некоторые из них они сознательно позволили себе изменить. Князь Трубецкой все время порывается начать переговоры с Николаем (явная натяжка против растерянной нерешительности князя, осознавшего произошедшее на Сенатской). Муравьев-Апостол выходит парламентером к остановившим мятежников правительственным войскам (чистой воды вымысел).

Фильм, напомню, начинали снимать в 2014, когда идея системной либеральной оппозиции о необходимости разговора власти и общества была как никогда актуальна.

Идем дальше. Диалог должен же на чем-то основываться? В качестве прецедента ну никак не годится финальная сцена несостоявшегося единения будущих декабристов с императором. И тут авторы фильма, вольно или невольно, стали заложниками своих «исторических» реконструкций.

Для политического диалога основой может быть лишь одно - закон для всех, за который вроде бы и выступают декабристы. Но в фильме Александр I не раз говорит: «моя воля и есть закон». Для озвучивания этого тезиса авторы фильма позволили себе еще раз внести коррективы в историю, на сей раз с тайным завещанием Александра I, меняющим закон Павла о престолонаследии. Из-за этого во многом и случилось междуцарствование и, в конечном итоге, стали возможны события 14 декабря. В фильме Александр предъявляет это завещание Николаю, который на самом деле знал лишь о намерении брата передать ему власть, но не о самом документе.

Так что, пока «воля императора и есть закон», договариваться с законом бессмысленно, и примирение невозможно. Потому-то, как в фильме заявляет Николаю I Сергей Муравьев-Апостол, «цели и у нас и у вас правые, а методы – преступные». Ибо закона для всех – нет… Это во-вторых.

А в-третьих, вольное обращение к русской истории со своими тезисами рискованно. Вложенные авторами в уста Александра I слова «моя воля и есть закон» поразительным образом созвучны определению «право – это воля господствующего класса, возведенная в закон». Это Ленин, если кто забыл. К чему это я? К веку двадцатому, а не про «декабристы разбудили Герцена». Тут уже явная преемственность власти, при которой диалог тоже был невозможен.

Последний вопрос фильма напрашивается сам собой: а сегодня как?