Хотелось бы также отметить, что в селе Татево до сих пор сохранились следы культурной деятельности С.А. Рачинского и его семьи. К сожалению, многое утрачено навсегда в результате актов вандализма и грабежей в конце 20-х – начале 30-х гг. XX века. Как свидетельствует Л.Ю. Стрелкова (воспитанница школы его имени, автор работы о С.А. Рачинском), была разграблена их семейная усадьба, из склепа выброшены останки «крамольного профессора» и его родных, на мраморных надгробиях ковали железо, а рядом со школой была устроена свалка металлического хлама. Погибли пруды с водопадами и фонтанами, уникальный садово-парковый ансамбль с редкими растениями3.

Инициативной группе «Памяти С.А. Рачинского» удалось восстановить место захоронения семьи Рачинских, и сейчас есть надежда, что школе вернут имя ее создателя, которое она носила с 1902-го по 1924 год.
Для изучения истории семьи Рачинских существует достаточно обширная база источников, прежде всего семейный фонд Рачинских в РГАЛИ, собрание документальных источников по изучению биографии и творческому наследию С.А. Рачинского.

Биография отдельных членов семьи Рачинских ни в каком издании не отражена, поэтому при написании биографии Владимира и Константина Александровичей были задействованы документы архива и некролог, один опубликован в газете4, а второй выпущен отдельным изданием5; биография Ольги, Варвары и Александра Александровичей полностью основаны на архивных источниках. Наибольшее число опубликованных источников, позволяющих составить наиболее полную картину жизни, относятся к личности Сергея Александровича, хотя и они дают представление лишь об определенном периоде его биографии. Все остальные сведения о семье Рачинских, Боратынских извлечены из документальных материалов архива.

Большую помощь в написании работы оказал труд Н.П. Чулкова, сохраненный в его архиве и представляющий собой обзор «Татевского архива»6. К сожалению, этот труд не был окончен, и сохранились только первые страницы работы, но и они помогли восстановить некоторые неизвестные факты о передаче документов в архив. Сведения, полученные с помощью работы Николая Петровича Чулкова, были уточнены, дополнены и явились хорошим вспомогательным материалом для основной части предлагаемой читателю работы. /169/

«Татевский архив» уже давно привлекал внимание историков литературы. Собственно, первым, кто познакомил публику с некоторыми сокровищами этого архива, был сам С.А. Рачинский: еще в 1858 г. он напечатал в «Библиографических записках»7 заметку «Автографы Лермонтова», где сообщил о черновых рукописях М.Ю. Лермонтова, хранившихся в Татеве. Это листки, на которых поэт писал и переделывал свои стихотворения: «И скучно и грустно!», «К портрету графини В-вой Д-вой», «Шутка поэта» (название редакции) и «На смерть поэта».

В 1899 г. С.А. Рачинский издал «Татевский сборник», в котором поделился с публикой «некоторыми из реликвий, хранящихся в старом доме села Татева, и для посторонних драгоценными». В нем было помещено 52 письма Е.А. Боратынского к И.В. Киреевскому, пять писем В.А. Жуковского к Д.В. Голицыну, А.П. Елагиной и И.В. Киреевскому, статья В.Ф. Одоевского «Жить-действовать», замечательное воспоминание Ю.Ф. Самарина о А.С. Хомякове, письма Н.И. Пирогова, Феликса Мендельсона-Бартольди к А.Ф. Львову, А. Гумбольдта к К.К. Павловой, несколько стихотворений Е.А. Боратынского, И.П. Мятлева, Н.Ф. Павлова, В.А. Жуковского, В.А. Соллогуба, А.А. Фета и обширный отрывок повести графини Е.В. Салиас (Евгении Тур). Также к сборнику приложен был офорт-портрет А.С. Хомякова, исполненный Волковым с рисунка, сделанного свинцовым карандашом Э.А. Дмитриевым-Мамоновым. Этот сборник драгоценен не только для исследователя истории жизни С.А. Рачинского, но и для историка литературы и никогда не утратит интереса первоисточника.

В процессе работы над обзором «Татевского архива» были привлечены опубликованные педагогические статьи С.А. Рачинского и несколько его статей об обществах трезвости. Основной его работой была книга «Сельская школа»8, вышедшая в 1891 г. и имевшая несколько последующих изданий. В ней объединились основные педагогические статьи: «Заметки о сельских школах»9, три статьи о «Народном искусстве и сельской школе»10, «Школьный поход в Нилову пустынь»11, три «отрывка» «Из записок сельского учителя»12 и ряд других статей, написанных С.А. Рачинским позже. /170/

После издания «Сельской школы» его статьи стали печататься на страницах «Русского обозрения», «Народного образования», «Московских ведомостей» и в других журналах и газетах.

Среди работ С.А. Рачинского есть статьи более специализированного характера, касающиеся лишь той или другой области школьного дела. Таковы: «Чтение Псалтыри в начальной школе»13, «Начальная школа и сельское хозяйство»14, «Школьное цветоводство»15 и «Школы летом»16.
Л.Ю. Стрелкова первая в наше время предприняла попытку заявить во всеуслышание о деятельности С.А. Рачинского. Ее книга вошла в серию «Библиотека учителя и воспитателя. Страницы истории педагогической мысли». Л.Ю. Стрелкова принадлежит к четвертому поколению в своей семье, кто закончил школу имени С.А. Рачинского в с. Татеве, и свою книгу «С.А. Рачинский. Сельская школа»17 она посвятила «его светлому имени». В сборник статей вошли некоторые произведения Сергея Александровича, в большей своей части в сокращениях, с предисловием и комментариями.

К концу XIX – началу XX в. относятся многочисленные воспоминания о Сергее Александровиче Рачинском, точнее, о его деятельности на поприще образования. Эти воспоминания были написаны друзьями, соратниками и единомышленниками С.А. Рачинского, всячески поддерживавшими проводимые преобразования сельской школы. Некоторые из гостей Татева, среди которых были историк С.Д. Шереметев, писатель Н.В. Энгельгардт, философ В.В. Розанов, профессор Московского университета В.Н. Лясковский, глава православной миссии в Японии епископ Николай (святитель Николай, архиепископ Японский. – Ред.) и другие известные деятели, написали свои воспоминания о самом имении Татево18 и его устройстве, а также о жизни и работе Сергея Александровича в родовом имении19.

Портрет Сергея Александровича Рачинского.
Богданов-Бельский Николай Петрович (1868 - 1945).
Втор. пол. XIX в. Холст, масло.

Как было сказано выше, С.А. Рачинский принимал активное участие в разработке реформы образования, работая совместно с К.П. Победоносцевым. В 1998 году в журнале «Отечественная исто рия» /171/ встретилось упоминание о Сергее Александровиче как о соратнике Константина Петровича: «В Петербурге Победоносцев пытался создать теплый «микрокосм» – узкий круг доверенных собеседников. К их числу принадлежали сестры А.Ф. и Е.Ф. Тютчевы, хозяйка известного интеллектуального салона баронесса Э.Ф. Раден, профессор-ботаник и сельский педагог С.А. Рачинский, а также супруга Константина Петровича – Екатерина Александровна»20.

С.А. Рачинский был не только педагогическим писателем-теоретиком, но и педагогом-творцом живого школьно-воспитательного дела; он оставил после себя не только мысли и сочинения, но и саму школу, живых учеников, продолжателей своего дела, воспринявших его заветы, последователей, из поколения в поколение хранящих и передающих его наследие именно в реальной своей деятельности. Интересно отметить, что именно С.А. Рачинский впервые в России построил школу с интернатом, или, как он ее называл, «сельскую школу с общежитием». Он оставил нам не только начала и принципы народного воспитания, но и живые педагогические факты нравственной культуры русского народа.

В процессе работы автором был выявлен практически весь опубликованный материал, посвященный С.А. Рачинскому, относящийся к периоду конца XIX – начала XX века. В целом семейный фонд представляет собой богатую коллекцию документов, которая может быть использована при изучении таких отраслей исторической науки, как история литературы, история искусства, история отечественной культуры, а также педагогики применительно к тому историческому периоду, документы о котором сохранены в архиве.

История фондообразователя включает в себя обзор основных вех жизни семьи Рачинских и характер творческой деятельности отдельных ее членов, определивших специфику этого семейного фонда.
«Татевскому архиву» положили начало Боратынские, хотя Татевым они и не владели. Боратынские, выходцы из Польши, поселились в Бельском уезде в XVII веке. Их родовым гнездом было село Голощапово, во второй половине XVIII века принадлежавшее Андрею Васильевичу Боратынскому (1738–1813), отставному гвардии поручику, служившему по выборам уездным казначеем и предводителем дворянства. Он был женат на смоленской шляхтянке Евдокии Матвеевне Яцыне (или Яцыниной) (ум. 1791), за которой в приданое получил село Подвойское Бельского уезда. Родившиеся от этого брака сыновья были отправлены для службы и учения в Петербург и, благодаря /172/ покровительству дальней родственницы Екатерины Ивановны Нелидовой, обратили на себя внимание Павла I, назначившего впоследствии старшего из братьев, Абрама (1767–1810), своим генерал-адъютантом, а второго, Богдана (1769–1820) – флигель-адъютантом. Под конец царствования Павла I Абрам Андреевич впал в немилость и должен был удалиться в пожалованное ему тамбовское имение Мару, воспетое впоследствии его сыном, известным поэтом Евгением Абрамовичем Боратынским. Одна из дочерей Абрама Андреевича Варвара Абрамовна (1810–1891) вышла замуж за своего троюродного брата Александра Антоновича Рачинского (1799– 1866). Благодаря этому браку, архив Боратынских перешел к Рачинским.

Рачинские, подобно Боратынским, были смоленскими шляхтичами польского происхождения и помещиками Бельского уезда. Родной племянник Андрея Васильевича Боратынского по сестре, Антон Михайлович Рачинский (1769–1825), сын разорившегося помещика, попал на службу в Гатчину и под конец царствования Павла I был петербургским обер-полицмейстером в чине генерал-лейтенанта. Свою будущую жену Александру Николаевну «в первый раз увидел в 1796 г. 6 января, женился в 1798 г. 14 ноября в 11-30 утра»21. Александра Николаевна Потемкина (1781–1814) – дочь смоленского предводителя дворянства Николая Богдановича Потемкина. В приданое за дочерью отец отдал имение Татево Бельского уезда Смоленской губернии. По разделу между детьми Антона Михайловича Рачинского Татево досталось старшему сыну Александру Антоновичу22, поселившемуся здесь после женитьбы на Варваре Абрамовне Боратынской. Тогда-то сюда и был перевезен архив Боратынских.

В то время Татево было глухим местом; «от ближайших уездных городов: Белого оно находилось в 50 верстах, от Ржева в 65 верстах»23.

Позже вблизи Татева прошла Московско-Виндавская железная дорога. Именно в этом глухом месте и расположилась благоустроенная помещичья усадьба Рачинских. В ней был большой дом с колоннами и террасами, «обставленный с теми солидностью и удобствами, которые можно было встретить в больших и зажиточных дворянских усадьбах; вокруг дома располагался огромный парк с цветниками и аллеями и большими проточными прудами»24; вблизи усадьбы была церковь, около которой потом и была построена та начальная школа, которая сделалась известной на всю Россию. /173/ Вот воспоминания графа Сергея Дмитриевича Шереметева, побывавшего в селе Татево в конце 90-х годов XIX в.: «Перед нами расстилался сад с чудными группами деревьев, с клумбами благоухающих необыкновенною силою цветов. Стройные и изящные очертания деревьев и растений при свете луны и под только что пережитым впечатлением тумана резко и удивительно бросались в глаза...»25.

Описания внутреннего убранства дома-усадьбы практически нет; в статье В.В. Розанова «С.А. Рачинский и его Татево» можно встретить впечатление о доме уже в период запустения: «Это было имение с непрерывными традициями царствований императоров Александра I, Николая I и далее, до наших дней. Помню одну гостиную, в которой сохранены обои, вывезенные из Франции предком Рачинского, штурмовавшим с войсками Благословенного Париж: река Сена, гуляющие по берегу ее кавалеры и дамы во фраках, галстухах и платьях первой империи, их походка и манеры – все в живом движении изображено на оригинальных обоях. Я не мог от них оторваться. В большой центральной зале в два света (верхний ряд окон – маленькие) давали когда-то, в крепостную эпоху, балы. В 90-х годах тут все было тихо. Вообще тление смерти, чего-то отжитого и пережитого, чего-то окончившего веяло в этом большом, красивом историческом доме почти без живых обитателей. Здесь всегда была поразительная тишина, безмолвие. Долго стоишь, бывало, в зале, ожидая, кто выйдет. В доме не слышно было ни движения, ни голосов»26.

3 С.А. Рачинский: Сельская школа: Сб. ст. / Сост. Л.Ю. Стрелкова. М., 1991. С. 6–7.
4 Рачинский В.А.: Некролог // Смоленский вестник. 1888. 23 марта.
5 Иверонов И.А. Константин Александрович Рачинский: Некролог. М., 1909.
6 РГАЛИ. Ф. 247. Оп. 1. Д. 4.
7 Автографы Лермонтова // Библиографические записки. 1858. № 20. С. 634–636.
8 Рачинский С.А. Сельская школа. 1-е изд. М., 1891. 217с.; 2-е изд. М., 1892; 3-е изд. Спб., 1898; 4-е изд. Спб., 1899; 5-е изд. СПб., 1902; 6-е изд. СПб., 1910; 7-е изд. Пг., 1915.
9 Рачинский С.А. Заметки о сельских школах. СПб., 1883.
10 Рачинский С.А. Народное искусство и сельская школа. М., 1882.
11 Рачинский С.А. Школьный поход в Нилову пустынь. СПб., 1888.
12 Рачинский С.А. Из записок сельского учителя. СПб., 1889.
13 Рачинский С.А. Чтение Псалтыри в начальной школе // Русское обозрение. 1896. № 11. С. 109–117.
14 Рачинский С.А. Начальная школа и сельское хозяйство // Народное образование. 1896. № 6. С. 1–11.
15 Рачинский С.А. Школьное цветоводство // Народное образование. 1896. №. С. 1–13.
16 Рачинский С.А. Школы летом // Народное образование. 1898. № 8. С. 3–7.
17 С.А. Рачинский: Сельская школа.
18 Шереметев С.Д. Татево. М., 1900.
19 Розанов В.В. С.А. Рачинский и его Татево // Новое время. 1902. 22 мая; Лясковский В.Н. Сельские школы С.А. Рачинского // Русь. 1884. № 6. С. 14–21.
20 Полунов А.Ю. Константин Петрович Победоносцев – человек и политик //Отечественная история. 1998. № 1. С. 45.
21 РГАЛИ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 1358.
22 Там же. Д. 106.
23 Ивернов И.А. Константин Александрович Рачинский: Некролог. М., 1909. С. 4.
24 Там же. С. 5.
25 Шереметев С.Д. Татево. М., 1900. С. 6.
26 Розанов В.В. С.А. Рачинский и его Татево // Новое время. 1902. 22 мая.

В 1875 г. С.А. Рачинский открывает народную школу и сам становится ее учителем. Татево стало образовательным центром, откуда нравственное и педагогическое влияние Сергея Александровича распространялось на всю читающую и мыслящую Россию, в особенности на сельских учителей и сельских пастырей. За время своей деятельности на учительском поприще Сергей Александрович подготовил целые поколения искренне любящих свое дело народных учителей, которые считали Татево своим родным гнездом.

Современники С.А. Рачинского рассказывают, что училищное начальство первоначально не разрешало Сергею Александровичу преподавать за неимением у него соответствующего диплома. Поэтому бывший профессор Московского университета ездил в уездный город и держал там экзамен на звание сельского учителя.

Говоря о школьной деятельности С.А. Рачинского, в качестве эпиграфа к его трудам на этом поприще можно взять цитату из его же письма, обращенного к юношеству: «Должна быть неусыпная забота о том, чтобы наша начальная школа, сообразно ее историческим преданиям, оставалась достойным преддверием Церкви, этой вечной школы и малых, и взрослых»42.

Известно, что в основе обучения в школах С.А. Рачинского лежали Евангелие и Псалтырь, но при этом большое внимание уделялось и художественно-эстетическому воспитанию. Он первым смог увидеть, какие культурные накопления самого серьезного и высокого свойства содержатся в старинных книгах с кожаными застежками и церковной печатью: «Церковные книги – вот сокровище художества и педагогики». Сергей Александрович, изучив весь круг православного богослужения как со стороны словесной глубины, так и со стороны музыкальной, певческой и, наконец, выразительной, пластической (пластика богослужений, одеяний, жестов, обрядов), сумел открыть это духовное богатство своим воспитанникам.

С.А. Рачинский был организатором и попечителем около десятка сельских школ, в их числе Знаменская, Зехинская, Вязовашская, Хрущевская, Сопотская, Михеевская и Шкилинская, а также училищ, помимо Татевского – Глуховское, Травинское, Тарховское, Межененское и Новосельское. Сам он, стремясь к близкому общению со своими учениками, занял в построенном им двухэтажном общежитии при Татевской школе две маленькие комнатки, служившие кабинетом и спальней.

Живя общей жизнью с ребятами, Сергей Александрович внимательно относился к дарованиям каждого ученика. Такой кропотливый /180/ педагогический труд помог получить дальнейшее образование трем талантливым художникам: Т. Никонову, И. Петерсону и Н.П. Богданову-Бельскому. Большой талант Николая Богданова-Бельского Сергей Александрович угадал сразу и приложил все усилия для того, чтобы его питомец смог получить высшее художественное образование. На полотнах Богданова-Бельского «У дверей школы», «Устный счет», «Сочинение», «Ученицы», «Новички» и др. остались запечатленными Татевская школа, ее ученики и учителя, в том числе и С.А. Рачинский.

И. Петерсон, из обрусевших латышей, оказался прекрасным иконописцем. Сергей Александрович направил его учиться в иконописную мастерскую в Троице-Сергиеву Лавру. После ее окончания И. Петерсон был назначен учителем рисования в Ново-Александровскую школу Новиковых в Козловском уезде Тамбовской губернии, но простудился и умер очень молодым. Т. Никонов, родом из зажиточных крестьян, обладал несомненным талантом, но, женившись, не стал продолжать свое обучение. Известен гипсовый медальон с профилем С.А. Рачинского его работы.

Рачинский в одной из своих статей призывал сельских учителей как можно внимательнее относиться к детишкам для обнаружения способностей, требующих дальнейшего развития.

Считая величайшим злом и несчастьем народное пьянство, Сергей Александрович явился горячим сторонником совершенной трезвости и, пользуясь своим высоким авторитетом, выработал целый ряд мер в борьбе с пьянством, которые имели затем громадное значение в деле борьбы за трезвость.

Выступив с рядом статей и писем по этому вопросу, он привлек к себе внимание духовенства и имел утешение приобрести множество сочувствующих и подражателей своей деятельности среди священников и сельских учителей. По его примеру были основаны союзы и общества трезвости, избавившие затем от пьянства многие десятки тысяч несчастных. Общество трезвости в Татеве, учрежденное Сергеем Александровичем, было одним из первых образцовых организаций подобного рода и имело плодотворное влияние на крестьян Татева и окрестных селений, внося трезвость и добрые нравы в крестьянскую среду.

Интересовавшийся историческими знаниями С.А. Рачинский проявил необыкновенно бережное и любовное отношение к памятникам прошлого своей семьи – Боратынских и Рачинских. Семейный «Татевский архив» он пополнил собранной им коллекцией автографов известных деятелей науки, искусства и литературы. В своих /181/ воспоминаниях Василий Васильевич Розанов писал: «Он однажды подвел меня в библиотеке своей к шкафу со страшно толстыми книгами, на корешке которых были золотом оттиснуты годы: «1869, 1870». «Что это?»– спросил я. Он сказал, что уже за много лет собирает этот «обоз к потомству» (выражение самого Рачинского. – А.Л.): именно, тщательно регистрирует и снабжает необходимыми своими примечаниями получаемые им из всех мест России письма от священников, учителей, частных лиц «алчущих и жаждущих правды», каких всегда в каждом десятилетии много, и частью от знаменитых лиц, по государственному, научному или литературному положению. Им место в Публичной библиотеке уже заготовлено, сказал он мне: все переговоры сделаны, условия заключены и после моей смерти их придется только перевезти в Петербург»43.

Его переписка со множеством самых разных людей России была поистине обширна. И в буквальном смысле до самой смерти. «Пишут ко мне люди всех возрастов и званий, всех степеней умственного развития, начиная от высокообразованных лиц, озабоченных нравственным подъемом нашего простого народа, и кончая полуграмотными горемыками, одержимыми всеми степенями delirium tremens»44, – писал С.А. Рачинский, аккуратно отвечая на все обращаемые к нему вопросы. «Пока перо держалось в его слабой старческой руке», он не в силах был отказать в мудром совете, полезном указании или – что еще дороже – в нравственной поддержке и ободрении всем тем труженикам на ниве народной, которые обращались к нему, пока он был жив.

Сергей Александрович привел архив в порядок, сгруппировал документы по эпохам и содержанию, переплел значительную часть писем старшего поколения Боратынских, переписал древнейшие акты и наиболее интересные письма и прокомментировал их. Однако он не успел довести до конца приведение в порядок архива и его систематизацию, которую, по-видимому, продолжили его наследники.

В конце 90-х годов силы Сергея Александровича начали угасать. Но он не хотел оставлять своего дела, работая до полного изнеможения. В последние годы жизни некоторое оживление давали ему поездки в Петербург, куда он ездил для участия в работах по выработке «Положения о церковно-приходских школах» и гостил у своего друга и товарища по Московскому университету К.П. Победоносцева.

«Несмотря на упадок сил, чувствовавшийся Сергеем Александровичем, столь быстрой кончины его никто не ждал. До последнего /182/ дня своей жизни он был занят заботами о школах и собирался в обычный объезд по своим школам для производства экзаменов, хотя и сознавался, что он с ужасом помышляет об этой поездке. Утром 2 мая 1902 г. в 69 годовщину дня своего рождения, он встал, как обыкновенно рано, а в 9 часов утра, после кофе прилег, как это часто делал в последнее время, отдохнуть с газетой в руках, заснул и более не просыпался»45.

Третий сын, Константин Александрович Рачинский родился 20 марта 1838 г. также в родовом имении Татеве Смоленской губернии Бельского уезда. До 16-летнего возраста получал свое образование и воспитание дома. С домашней подготовкой, весьма основательной и разнообразной, в 1854 г. Константин Александрович держал экзамен при Московском университете для поступления на физико-математический факультет и был принят в число его студентов.

Он обнаружил выдающиеся способности к математике и «самым усердным и добросовестным образом предавался изучению всего, что тогда преподавалось на факультете»46. Студентов было наперечет, и даровитый юноша, конечно, обратил на себя общее внимание профессоров факультета. За свое кандидатское сочинение на тему «Теория колебания струны» он получил золотую медаль и по окончанию курса первым кандидатом был оставлен при университете на кафедре физики для приготовления к профессуре.

После некоторого периода работы при университете, выдержав магистерский экзамен, Константин Александрович был командирован на два года за границу, в Гейдельберг. В 1862 г. он напечатал магистерскую диссертацию «Об отражении поляризованного света от поверхности прозрачных тел» и, получив за нее степень магистра физики, приступил к преподаванию в университете в звании адъюнкта. Кстати сказать, адъюнкты Сергей Александрович и Константин Александрович Рачинские в 1861 г. «изъявили желание жертвовать ежегодно из своего жалованья каждый по 500 руб. серебром на отправление за границу для усовершенствования в математических и естественных науках молодых людей по назначению физико-математического факультета». На эти средства в 1862 г. был командирован за границу будущий известный физик Александр Григорьевич Столетов (1839–1896).

В 1862 г. Константин Александрович женился на Марии Александровне Дараган и должен был войти в круг весьма запутанных имущественных /183/ дел жены. Мать Марии Александровны имела значительные поместья, требовавшие большого внимания для благоустройства и наведения порядка. В 1864 г. Константин Александрович переселяется в поместье жены Рубанку Черниговской губернии Конотопского уезда, где и проводит 30 лет своей жизни, вплоть до переезда в Петровское-Разумовское.

После переезда в поместье жены, помимо его хозяйственного устройства, он посвящает немало внимания и труда только что начинавшейся земской деятельности. С самого открытия земских учреждений Константин Александрович делается уездным и губернским гласным; он был выбран почетным мировым судьей; три года был членом губернской земской управы. Константин Александрович пользовался в уезде большим уважением и влиянием, но «он очень не любил какой бы то ни было выставки, представительства и потому уклонялся от занятия административных постов, которые неизбежно требовали бы от него, кроме работы, также и много бесполезной суеты»47.

Вокруг себя он налаживает своеобразные отношения с местными крестьянами (подобно отцу и его старшим братьям); в течение всей жизни Константина Александровича между ним и его соседями продолжались патриархальные отношения, и бывшие крепостные видели в нем действительно попечителя, защитника, помощника при каких либо бедствиях, судью и т.п.

В 1877 г., оставив на его руках сына и дочь, скончалась Мария Александровна. Воспитание детей взяла на себя тетка – Варвара Александровна Рачинская, переехавшая к ним в деревню на житье.

Помимо земской деятельности Константин Александрович принял участие в 1881 г. в комиссиях, созывавшихся в Петербурге для выработки питейной и переселенческой реформ; он был также представителем Черниговского земства при разработке вопроса о всеобщей воинской повинности.

В 1894 г. Константин Александрович неожиданно для себя получил предложение от министра земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолова занять должность директора Московского сельскохозяйственного института, который должен был с осени открыться вместо только что упраздненной Петровской академии. После недолгих колебаний Константин Александрович принял это предложение и в августе 1894 г. переехал на жительство в Петровское-Разумовское.

Уже через месяц после его приезда институт был открыт: «сформирован /184/ Совет, состоявший в первый 1894/95 уч[ебный] год, считая директора, из 10 лиц и сделан прием в институт 61 студента»48.

Константин Александрович сразу же установил самые дружелюбные отношения со всеми членами совета и непосредственно с самим советом. Это дружное и дружеское единение красной нитью прошло через все 10 лет, в течение которых Константин Александрович был на посту директора. К.А. Рачинский внес большой вклад в развитие института. При полном его сочувствии, деятельном содействии и даже личных материальных жертвах возникли, например, физическая лаборатория, бактериологическая, специальные лаборатории при кафедрах почвоведения, частного земледелия, общей и частной зоотехники, были расширены и оборудованы две химических лаборатории, зоологический, ботанический и минералогический кабинеты, а также открыты новые факультеты.

В качестве директора института Константин Александрович немало потрудился также над его обширным и разнообразным хозяйством.

В течение первых лет пребывания Рачинского в Петровском-Разумовском с ним жила его дочь Мария Константиновна. В 1895 г. она вышла замуж за графа Сергея Львовича Толстого; но вскоре, пораженная тяжелым недугом – чахоткой, опять вернулась к отцу доживать последние дни своей жизни. В 1898 г., уехав для лечения за границу, прожила в санатории еще два года и в 1900 г. скончалась. «Смерть дочери была тяжелым ударом для Константина Александровича, он после этого заметно постарел и ослабел физически. На руках Константина Александровича остался после дочери внучек, и его воспитание составило заботы и радости последних лет его жизни»49.

Второй столь же чувствительной для него потерей была смерть брата Сергея Александровича Рачинского, которого он чрезвычайно высоко ценил, любил и уважал.

«Свой ясный и быстрый ум Константин Александрович сохранял по-прежнему, но у него стали слабеть ноги; это мучило его и в 1903 г. он решил оставить службу в институте. Профессора института in corpore отправились к нему с просьбой не приводить в исполнение своего решения, но Константин Александрович чувствовал, как слабеют его силы, и весной 1904 г. оставил Петровское-Разумовское»50.

Совет Московского сельскохозяйственного института во внимание к заслугам Константина Александровича избрал его своим почетным членом. /185/

После отставки Константин Александрович переехал с внуком на жительство в Черниговское имение, потом, передав в нем и хозяйство, и общественные дела своему сыну Александру Константиновичу, отправился доживать последние годы в свое родовое гнездо – Татево. Скончался Константин Александрович Рачинский летом 1909 года.

42 Письма С.А.Рачинского к духовному юношеству о трезвости. Казань, 1898. С. 19.
43 Розанов В.В. Особая группа писателей: Из переписки С.А. Рачинского // Новое время. 1902. 28 июня.
44 РГАЛИ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 727.
45 Георгиевский В.Т. С.А. Рачинский – поборник народного просвещения: Друг крестьянских детей. СПб., 1912. С. 30–31.
46 Иверонов И.А. Указ соч. С. 5.
47 РГАЛИ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 1314. Л. 42.
48 Иверонов И.А. Указ. соч. С. 6.
49 Там же. С. 7.
50 Там же.

НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И СЛУЖЕБНО-ОБЩЕСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ С.А. РАЧИНСКОГО В ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ МАТЕРИАЛАХ

Как уже отмечалось, Сергей Александрович до конца жизни не оставлял работу ученого-естествоиспытателя. Он изучал климат средней полосы России, за что был утвержден Императорской академией наук корреспондентом Главной физической обсерватории с выдачей свидетельства. Это свидетельство сохранилось в архиве Рачинского, как и многие другие его отличия и исследования. Так, сохранился составленный Рачинским гербарий дикорастущих растений, словарь ботанических и зоологических терминов на латинском и английском языках. Рукой Сергея Александровича были сделаны выписки из исследований по анатомии и физиологии растений, составлены каталоги растений из карточек с их названиями на русском, французском, английском, немецком и латинском языках.

Среди исследований С.А. Рачинского, вошедших в научную жизнь, стали переводы М.И. Шлейдена «Растение и его жизнь» и предисловие, написанное Рачинским к новому изданию первого русского перевода книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов». Автографы этих работ хранятся в архиве, сами труды были опубликованы. Труд, который не был опубликован и, вполне вероятно, не предназначался к публикации, но заслуживает внимания, - это исследование дикорастущих растений в Татеве. Был составлен перечень растений по семействам и проведена статистика Московской флоры, также по семействам.

В группе документов по служебно-общественной деятельности С.А. Рачинского, крайние даты которых определяются от 1863 по 1902 гг., составляют книжки для записей пожертвований в пользу благотворительных обществ, письма и докладные записки в Училищный совет при Синоде, прошения крестьян об оказании помощи в деле образования, счета и другие документы.

Отмечая широкую деятельность Сергея Александровича в области биологии и зоологии, изучая их научную сторону, нельзя не сказать, что в природе он искал все же духовное содержание, за ее красотой он видел Бога и к Нему направлял взоры своих учеников. В архиве С.А. Рачинского сохранилось несколько его богословских работ: «Божественная воля как источник существующего движения во Вселенной», «Религиозные воззрения Хомякова», «Христианство в Индии», которые так и не были опубликованы. В середине 1890-х годов Сергей Александрович провел исследование «Евангелия от Матфея» с толкованием текста сравнительно с «Евангелием от Луки». И это не единственные работы и исследования, проведенные Рачинским, которые сохранились в архиве и еще не исследованы. /190/

Документов, поступавших в адрес Сергея Александровича в пору его деятельности, немного. Это, например, расписки, выданные Рачинскому в получении от него денег, пожертвованных на сельские школы. Первая из них относится к 1876 г., деньги были выданы на устройство Глуховского училища, далее идут регулярные поступления на содержание и обстановку школ и училищ в этой и других волостях. В докладной записке в Училищный совет при Синоде С.А. Рачинский предоставляет отчет об учебных делах в Глуховской волости и дает некоторые пояснения, например, что Глуховская волость распадается на три прихода: Татевский (Ивановский), Глуховской и Кострицкий, а также перечисляются пожертвователи. В письмах же С.А. Рачинскому Училищного совета при Синоде, Смоленского епархиального и Бельского уездного училищных советов сообщалось о разрешении Сергею Александровичу открыть церковно-приходские школы в селах Татеве и Знаменском и об утверждении его попечителем этих школ, а также об отпуске средств, о назначении учителей и о других вопросах.

Незадолго до смерти Сергея Александровича Рачинского ему доставило великое утешение признание его заслуг перед русским просвещением, выраженное в императорском рескрипте от 14 мая 1899 года. В нем говорилось: «Обширное образование ваше и опытность, приобретенную на государственной службе в Московском университете, посвятили вы, с ранних лет, делу просвещения посреди населения наиболее в нем нуждающегося. Поселясь безвыездно в отдаленном родовом имении, вы явили для всего благородного сословия живой пример деятельности, соответствующей государственному и народному его призванию. Труды ваши по устройству школьного обучения и воспитания крестьянских детей, в нераздельной связи с церковью и приходом, послужили образованию уже нескольких поколений в духе истинного просвещения, отвечающего духовным потребностям народа. Школы, вами основанные и руководимые, состоя в числе церковно-приходских, стали питомником в том же духе воспитанных деятелей, училищем труда, трезвости и добрых нравов и живым образцом для всех подобных учреждений»60.

После смерти С.А. Рачинского его дело школьного образования было продолжено. Из докладной записки и в дальнейшем из состоявшейся переписки попечительницы Татевской церковно-приходской школы Варвары Александровны Рачинской с Училищным советом при Синоде и Бельским отделением Смоленской епархиального училищного совета, видно, что речь шла о типе и строе школы и о предложении переименовать Татевскую церковно-приходскую школу в /191/ двухклассную церковно-приходскую школу им. С.А. Рачинского. Даты этих документов – от 18 августа 1907 по 23 августа 1908 года. Не прошло и пяти лет, как епископ Смоленский Феодосий выдал свидетельство в знак благодарности за благотворительную деятельность попечителю Татевской двухклассной церковно-приходской школы им. С.А. Рачинского Александру Константиновичу Рачинскому; а также сохранилось уведомление Училищного совета при Синоде о преобразовании двухклассной церковно-приходской школы в с. Татеве во второклассную школу.

Другими документами, свидетельствующими о развитии школ, являются ведомости, счета и расписки по хозяйственным и ремонтным работам, списки учителей с перепиской об их назначениях и перемещениях, а также их расписки в получении жалованья, сведения о числе учащихся, свидетельства об окончании и похвальные листы некоторых учеников церковно-приходских школ. Сохранился материал, относящийся к учебной части (учебные программы, расписание уроков и т.д.) и положение о начальных народных училищах. В группу документально-печатных материалов архива вошли: указы, манифесты и положения императоров Александра I, Александра II и Николая II; исторический табель владетельных великих князей, царей, императоров и императриц России; положение о начальных народных училищах (1864); представление обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева в Государственный Совет о дополнительном ежегодном ассигновании на устройство и содержание школ грамоты и церковно-приходских школ; проект положения о второклассных церковно-приходских школах и записка гр. С.Д. Шереметева об открытии женских учебно-воспитательных заведений; таблица политических партий в России, их программы, листовки и бюллетени революционной группы студентов; положение о I-м съезде русских художников и любителей художеств, проходившем в Москве в 1894 г.; карта России IX в. с окрестными странами; постановления, уставы, правила, прейскуранты, счета, каталоги, вырезки статей из газет и журналов, афиши и программы спектаклей, концертов и вечеров.

Весь подбор источников и литературы, который был использован при работе над обзором, можно разбить на следующие группы: 1) опубликованные работы, где использовался Татевский архив; 2) среди источников – опубликованные статьи С.А. Рачинского, воспоминания о нем, переписка; 3) литература представлена рецензиями на труды С.А. Рачинского его современников, некрологами, исследовательскими работами и научно-методической литературой. /192/

Архив Рачинских в настоящее время хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства и составляет фонд № 427 «Рачинские С.А., В.А., Г.А., др.». Последним владельцем «Татевского архива» перед революцией был сын Константина Александровича Рачинского – Александр Константинович. Фонд Рачинских состоит из 3675 единиц хранения (в них входят 39 литерных ед. хр.), на которые составлена опись. Фонд включает в свой состав документы с 1662 по 1925 годы. Из них документы «Татевского архива» составляют 1782 единиц хранения и имеют крайние даты с 1662 по 1919 годы, а «Бобровский архив», входящий в общий семейный фонд Рачинских, – 1852 ед. хр. и крайние даты с 1801 по 1925 годы. К описи имеется оглавление, в котором перечислены основные группы документов. Внутри описи фонда документы сгруппированы по номинальному (видовому) признаку.

Каждая группа имеет свои единицы хранения, внутри единиц хранения документы систематизированы по хронологическому признаку. В описи указаны количество листов дел и крайние даты документов.

«Татевский дневник» находится в группе документов —«Рукописей С.А.Рачинского (718–720 ед. хр.)».

60 РГАЛИ. Ф. 427. Оп. 1. Д. 716. Л. 8.

Середа, 27 окт[ября].

В понедельник вечером было второе заседание нашей подкомиссии. Благодаря отсутствию в ней представителей Министерства, наша работа принимает характер церковно-земский, и логика теснит нас к выделению начальной школы из ведомства Мин[истерства] Нар[одного] Пр[освещения] и причислению ее к духовному ведомству. На этой радикальной постановке вопроса настаивает Т.Н. Филиппов. Ей сочувствует в глубине души и Победоносцев, но считает дело неисполнимым, ввиду двоедушия Делянова и настроения Государственного Совета.

Вчера я был у Феоктистова17, Шемякина, Миропольского и Ольги. /197/

Феоктистов, хотя и признает на словах важность духовного влияния на школу, не расположен к каким-либо уступкам со стороны министерства относительно прав по надзору. Шемякин в пользу компромиссов, Миропольского я не застал.

Обедал дома. После обеда у меня был Митрополов, жалкий, разочарованный. Денег на миссионерские поездки он ниоткуда добыть не может. Благодетелей не отыщет, казенные деньги поручать ему неудобно, ибо он считать не умеет. Победоноцев уже выпросил ему 2000 р. от государя на покрытие разных дефицитов.

Пили чай en famille < в тесном кругу, между собой (франц.)>. Победоносцев сообщал кучу интересных сведений о Халдеях, об Алеутской и Туркестанской епархии, etc. Вечер я окончил чтением разных брошюр и документов.

27 окт[ября] вечером.

Сегодня до завтрака читал, затем ездил с визитами. Был у Баумгартенов (застал одну Настю), у баронессы Раден18 (ее необычайного ума до сих пор не замечаю – много толковали о школах – она правая рука императрицы19 по этой части), у Нарышкиной20 (не застал), у Воейкова 21, у Гернгросов22 (Antoinella очень постарела, и узнав, что я живу у П[обедоносцева], злобно зашипела).

Обедал дома. Обед был скромный (!). Получил приглашение обедать завтра у великой княгини23, послезавтра у Нарышкиной (будет Борис Чичерин).

Вечером заседание у Тертия. Мы благополучно увенчали наш chateau en Espagne < воздушный замок (франц.)> особым главным управлением народных школ, и /198/ разошлись очень довольные собою и друг другом. Зашел на минуту к П. (имя не установлено.– А.Л.), который этот способ увенчать здание – одобряет.

Пятница, 29 окт[ября].

Вчера утром ходил к Фену24 выбирать книги, потом ко мне пришел Шемякин, и мы принялись приводить в порядок нашу программу. Нас прервали Миропольский и Феоктистов. Последний пыхтел, раздавил под собою два кресла и оставил для моего назидания статью Толстого24а, восхваляющую систему казенной инспекции. Затем пришел Чичерин25. Дела мы сделали мало.

Часов до пяти читал. Затем отправился обедать к вел. княгине на Каменный Остров. Даль безмерная. Кроме семьи, были только Победоносцевы, я и какой-то протоиерей. Прекрасные комнаты деревенского характера, простой обед, тихая благоприличная скука. Разговор шел исключительно о школах и о делах благотворительности, о трудностях совладать с массою нужды и невежества, накопленного в столице. Оттуда я поехал к Филиппову, где застал Миропольского и Балакирева26. Последний очень симпатичен. Он очень занят своею гармонизациею «Обихода» и очаровательно сыграл нам несколько сочинений Шопена. Миропольский, с которым я начинаю сближаться, рассказывал много интересного о своих путешествиях по России. Вернулся в час.

17Феоктистов Евгений Михайлович (1828–1898), редактор «Журнала Министерства народного просвещения», впоследствии начальник Главного управления по делам печати, публицист, автор мемуаров.
18 Раден Эдита Федоровна (1825–1885) – баронесса, бывшая фрейлина и сотрудница великой княгини Елены Павловны, бывшая в дружественных отношениях с Ю.Ф. Самариным, К.А. Кавелиным, Ф.М. Дмитриевым, И.С. Аксаковым, И.С. Тургеневым, Н.И. Пироговым и многими другими выдающимися людьми того времени.
19 Императрица Мария Федоровна (урожд. Мария София Фридерика Дагмара, дочь датского короля Христиана IX и Луизы Гессенской), супруга Александра III.
20 Нарышкина Анна Николаевна (1800–1886).
21 Воейков Дмитрий Иванович – правитель дел в Министерстве внутренних дел при гр. Игнатьеве.
22 Гернгроссы – родственники Рачинского: его двоюродный дядя Николай Александрович был товарищем министра государственных имуществ, сенатором, а его жена Антуанетта Филипповна – урожденная баронесса Бер.
23 Великая княгиня Екатерина Михайловна (1827–1894) интересовалась школьной деятельностью Рачинского. Она упоминается неоднократно и далее без обозначения ее имени. В замужестве – герцогиня Мекленбург-Стрелицкая.
24 Фену Николай Осипович (1832–1903) – учредитель книгоиздательской фирмы «Фену и Ко ».
24а Вероятно, статья графа Д.А. Толстого «Об устройстве управления начальными народными школами».
25 Чичерин Борис Николаевич (1828–1904) – бывший профессор Московского университета по кафедре государственного права, ушедший в отставку вместе с Рачинским и Дмитриевым. Юрист, историк, философ, почетный член Петербургской академии наук (1893).
26 Балакирев Милий Алексеевич (1836/37–1910) – русский композитор, пианист, дирижер, музыкальный общественный деятель.