Русская разведка в 1812 году.

Александр Иванович Чернышев. Из всех резидентов, отправленных накануне войны Барклаем-де-Толли в европейские столицы, он оказался в самом важном мес те — Париже. В молодые годы этот блестящий офицер имел репутацию человека легкомысленного. Такая слава, а также личное знакомство с Наполеоном и даже, по слухам, роман с сестрой императора, позволяли ему легко устанавливать контакты и получать нужные сведения.
Заслуги Михаила Барклая-де-Толли перед отечеством велики и разнообразны. Но среди них есть одна, о которой мало кто знает, — в преддверии войны 1812 года он создал службу военной разведки
Имея за плечами громадный боевой и полководческий опыт, Барклай-де-Толли понимал, что получение информации о планах противника должно быть поставлено на регулярную основу. Заняв в 1810 году пост военного министра, он сразу же занялся организацией Секретной экспедиции при своем ведомстве. На это у него ушло два года, юридическое оформление служба разведки, или Особенная канцелярия при военном министре, получила в начале 1812-го. Канцелярия действовала в условиях строгой секретности, в ежегодных министерских отчетах она никак не фигурировала, а круг обязанностей ее сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта структура, упоминаний о которой в мемуарах современников мы практически не встречаем, напрямую военному министру.
Штат был невелик: директор, три экспедитора и один переводчик. Сотрудников подбирал лично Барклай. На пост директора он назначил человека из своего окружения — флигель-адъютанта полковника Алексея Воейкова, начинавшего военную службу в швейцарском походе 1799 года ординарцем у Суворова. В марте 1812-го Воейкова, против желания Барклая, уволили от должности (он был одним из доверенных сотрудников угодившего в опалу Михаила Сперанского), и его сменил полковник Арсений Закревский, боевой офицер, имевший богатый военный и штабной опыт.
Особенная канцелярия работала по трем направлениям: стратегическая разведка (добывание за границей стратегической информации), тактическая разведка (сбор данных о войсках противника, дислоцированных в сопредельных государствах) и контрразведка (выявление и нейтрализация наполеоновской агентуры).

Первые резиденты
Готовиться к войне как Франция, так и Россия начали за два года до того, как она разразилась. В Санкт-Петербурге разработкой стратегии руководил Барклай-де-Толли, 18 января 1810 года получивший пост военного министра.  Он прекрасно понимал, что без агентурной сети, которая будет регулярно снабжать русское командование данными о приготовлениях и военно-экономическом потенциале могучего противника, никакое планирование невозможно. Тогда же в январе 1810-го в докладе императору он изложил программу организации военной разведки и просил разрешить направить в русские посольства офицеров, на которых будут возложены соответствующие обязанности. Предложение Александр принял, и вскорости последовало назначение в европейские столицы военных агентов (что-то вроде современных военных атташе) при посольствах.
Требования к кандидатам на эту должность предъявлялись весьма высокие. Представители богатых дворянских семей — Александр Иванович Чернышев, Григорий Федорович Орлов и Павел Иванович Брозин получили прекрасное домашнее образование. Они поставляли информацию соответственно из Парижа, Берлина и Мадрида. Сын бедного лифляндского чиновника, поручик Павел Христофорович Граббе (он поехал в Мюнхен) окончил кадетский корпус и перед отправлением выдержал специальный экзамен на знание иностранных языков. Два офицера свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части (органа, заменявшего тогда в России Генеральный штаб) — голландский уроженец барон Федор Васильевич Тейль ван Сераскеркен (его путь лежал в Вену) и имевший шотландские корни Роберт Егорович Ренни (отправлен в Берлин, где его годом позже сменил Орлов) — успели зарекомендовать себя как «храбрые, распорядительные и точные высшие офицеры».
Необычно сложилась судьба самого старшего из этой группы, тогда 44-летнего Виктора Антоновича Пренделя, которого направили в столицу Саксонии Дрезден. В юности этот тирольский дворянин перебрался во Францию и там сделался ярым роялистом. Конвент приговорил Пренделя к смерти, но ему удалось бежать. Поступив на австрийскую службу, он в 1799 году воевал в Италии под знаменами Суворова и даже командовал казачьим отрядом. Это обстоятельство решило судьбу Пренделя: он перешел в русскую армию, где его часто использовали для выполнения секретных заданий, которые он получал даже от императора Александра I. Барклай в сопроводительном письме русскому посланнику в Саксонии Василию Васильевичу Ханыкову дал этому офицеру весьма лестную характеристику: «Я рекомендую... майора Пренделя как надежного, опытного и усердного чиновника, на которого положиться можно. Он от многих наших генералов употреблен был с похвалою».
Вечный почтальон
Все военные агенты дослужились до генеральских чинов, за исключением Орлова, который в 22 года потерял ногу при Бородино и вышел в отставку полковником. Чернышев же и вовсе достиг вершины бюрократической лестницы: в царствование Николая I возглавлял военное ведомство, а позже стал председателем совета министров, фактически вторым лицом в империи. Он передавал наиболее важные сведения, поскольку находился в самом логове врага.
На военно-дипломатическом поприще Чернышев проявил себя еще в 1809 году во время франко-австрийской кампании: Александр I доверил ему доставлять письма, которые императоры писали друг другу, за что современники называли этого блестящего гвардейского офицера «вечным почтальоном». Получив назначение в Париж, Чернышев быстро завел обширные знакомства в кругах французской знати, чему способствовало то обстоятельство, что сам Наполеон привечал русского офицера, приглашал его на охоту и обеды, вел с ним долгие беседы о положении дел в Европе. Прекрасно понимая, что Чернышев все передаст Александру, французский император таким образом надеялся на того повлиять.
Своим человеком Чернышев стал и в доме сестры Наполеона, Каролины — королевы Неаполитанской. Парижские сплетники приписывали ему любовную связь с другой сестрой императора — красавицей Полиной Боргезе. В глазах парижского общества он стал выглядеть истинным героем после печально знаменитого бала у австрийского посла, князя Шварценберга. Когда в разгар вечера загорелся дворец, русский офицер действовал решительно и сумел спасти немало людей, в том числе жен Нея и Дюрока. Круг общения Чернышева и его репутация человека блестящего, но падкого на женщин и легкомысленного, то есть такого, с которым необязательно держать ухо востро, позволяли ему получать важную информацию и о том, что творится при дворе, и о военных приготовлениях Франции. За короткий срок ему удалось создать сеть информаторов в разных слоях парижского общества. Самой ценной информацией Чернышева снабжал служащий французского военного министерства по имени Мишель, который, впрочем, был завербован еще в 1804 году русским дипломатом Петром Яковлевичем Убри. Помимо других сверхсекретных документов Мишель имел доступ к составляемому на основании полковых и батальонных рапортов каждые 15 дней в одном экземпляре только для Наполеона подробному расписанию численного состава французских вооруженных сил. Копия этого важнейшего документа (как и многих других, включая донесения французской разведки о состоянии русской армии), хоть и с некоторой задержкой, попадала в Петербург, так что русское военное руководство имело полное представление о военных приготовлениях будущего противника.
Французская контрразведка не могла не заинтересоваться Чернышевым. За ним была установлена слежка, к нему подсылали ложных информаторов, но тщетно. Министр полиции Савари, особо ненавидевший Чернышева и искавший возможности удалить его из Парижа, инспирировал газетную статью, автор которой весьма прозрачно намекал, что этот  русский офицер — шпион. Тучи явно сгущались, и тут Чернышев допустил непростительную для разведчика оплошность: собираясь в феврале 1812 года в очередной раз в Петербург с письмом от Наполеона, он сжег в камине все бумаги, которые могли служить уликой, но одна весьма важная записка случайно завалилась под ковер. Нагрянувшая после отъезда военного агента в его дом полиция записку обнаружила и по почерку определила, что ее автор Мишель. Самый ценный для России информатор был гильотинирован, его подельник канцелярист Саже был приговорен к позорному столбу с железным ошейником и денежному штрафу. Для успевшего покинуть пределы Франции Чернышева все закончилось благополучно, но из-за его ошибки русское командование накануне войны, когда французские корпуса уже начали выдвигаться к границам, лишилось важнейшего источника информации.

Информация и стратегия
Пришлось активизировать агентурную сеть в германских княжествах. Координировал действия информаторов Юстас Грунер, бывший министр полиции Пруссии, покинувший свой пост после подписания франко-прусского союзного договора 1812 года. Он переехал в Австрию и оттуда поддерживал контакты с немецкими патриотами. Свои донесения в Россию Грунер писал невидимыми чернилами и переправлял через специально организованный пункт связи на австрийско-русской границе. Ведомство Барклая он снабжал информацией вплоть до августа 1812 года, когда по требованию французов был арестован австрийцами.
Обработкой поступавших донесений занимался сотрудник Особенной канцелярии, известный военный писатель, подполковник Петр Андреевич Чуйкевич. В январе 1812-го он составил дислокационную карту французских частей, на которой фиксировались все передвижения войск Наполеона. Данные разведки позволили также оценить численность первого эшелона «Великой армии». Она составляла 400 000–500 000 человек. Этой цифрой руководствовалось военное министерство, разрабатывая стратегию русской армии в будущей войне. Преобладало мнение, что надо избегать прямых столкновений. Об этом писали в своих  донесениях из-за границы военные агенты (Чернышев, Тейль), эту же идею развил Чуйкевич в поданной Барклаю 2 апреля 1812 года аналитической записке: «Потеря нескольких областей не должна нас устрашить, ибо целость государства состоит в целостности его армий». Чуйкевич предлагал следовать следующей стратегии: «Уклонение от генеральных сражений, партизанская вой на летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки и решительность в продолжении войны: суть меры для Наполеона новые, для французов утомительные и союзникам их нестерпимые». Ровно так действовали и Барклай, и сменивший его на посту главнокомандующего Кутузов.

За каждым шагом неприятеля
Перед началом войны возросла роль тактической разведки, которая добывала информацию на сопредельных России территориях. Четкой структуры у нее не было. Организацией разведдеятельности занимались специальные резиденты на границе, военные коменданты приграничных городов, командование воинских частей. Все они регулярно слали доклады военному министру. С 1810 года по приказу Барклая командиры корпусов, расквартированных в пограничных областях, посылали в соседние государства агентов. В качестве таковых использовали местных жителей, толку от которых было немного, поскольку в военных вопросах они, как правило, разбирались плохо. За несколько месяцев до нападения французов тактическая разведка заметно активизировалась. По свидетельству генерала Леонтия Беннигсена, русское командование в Вильно почти каждый день получало «известия и рапорты о движении неприятельских корпусов». Исходя из этих данных Барклай пришел к заключению, что основной удар Наполеон  нанесет из Восточной Пруссии. Удалось также выяснить дату перехода «Великой армии» через границу. Не было известно только место, но главная цель — вовремя привести войска в полную боевую готовность — была достигнута.
От агентов в сопредельных государствах разведка получала сведения о засылке в Россию наполеоновских шпионов. В русских предвоенных документах фигурируют 98 лиц, разыскиваемых по подозрению в шпионаже. Непосредственно до и в ходе кампании было задержано около 30 агентов противника. Во время войны их, как правило, расстреливали.
Особо стоит остановиться на фигуре отставного ротмистра русской армии, прусского дворянина Давида Савана. Он жил в Варшаве и, оставшись после образования Великого герцогства Варшавского — сателлита Франции — без должности и средств к существованию, вынужден был согласиться работать на польскую разведку. Однако, оказавшись в России, он сообщил властям, с какой целью прибыл, и стал сотрудничать с русскими. Весной 1812-го уже французы снова заслали Савана в принадлежавшую тогда России Литву. С его помощью русским контрразведчикам удалось обезвредить часть агентурной сети противника. Саван исправно слал своим французским хозяевам донесения, которые составлялись в русских штабах. Когда же в мае 1812 года к Александру I в Вильно прибыл посланец Наполеона граф Нарбонн, Саван передал ему подготовленное в русском штабе донесение, из которого следовало, что Барклай намерен дать генеральное сражение французам непосредственно у границы. Исходя из этого Наполеон и строил план кампании. Каково же было его разочарование, когда, переправившись через Неман, он не встретил никакого сопротивления.
Рождение контрразведки
Высшая воинская полиция, на которую легли контрразведывательные функции, была образована в начале 1812 года во исполнение секретного указа Александра I. Ее представители были при каждой из трех действовавших в начале войны армий и подчинялись начальникам их штабов. Возглавлял полицию потомок выходцев из Франции Яков Иванович де Санглен. Оперативной деятельностью занимались 10 его сотрудников, набранных из гражданских чиновников и отставных офицеров. Перед войной люди де Санглена были заняты в основном выявлением наполеоновской агентуры в приграничных западных губерниях, с началом же боевых действий их главной задачей стало получение сведений о передвижениях войск противника.  В городах, занятых французами — Велиже, Полоцке, Могилеве, — из местных патриотов были созданы законспирированные группы, связь с которыми поддерживали чиновники Высшей воинской полиции. Их постоянно засылали на фланги и в тыл наполеоновской армии. Отдельная группа занималась добыванием языков. Когда началось наступление, подчиненным де Санглена был поручен еще и розыск лиц, запятнавших себя сотрудничеством с противником. Успехи Высшей воинской полиции нельзя назвать уж очень впечатляющими, что объясняется отсутствием опыта и малостью штата, однако определенную пользу она принесла, в том числе и во время заграничных походов 1813–1814 годов. Просуществовало ведомство всего три года и в 1815-м было реорганизовано.

Глаза и уши армии
Оперативные сведения о противнике добывала войсковая разведка, не имевшая своей организационной структуры. Глазами и ушами армии прежде всего была кавалерия. Здесь у русских было явное преимущество — казачьи полки, по существу единственная в обеих армиях по-настоящему легкая конница (у казаков полностью отсутствовали обозы). Французская кавалерия, поначалу почти в два раза превосходившая по численности русскую, быстро деградировала из-за проблем с фуражом и тяжелых условий похода. Противопоставить что-то разведывательным рейдам казаков ей становилось все труднее. Во второй период войны (с подходом ополченческих конных полков, особенно донских) казачья конница доминировала на театре военных действий, регулярно поставляя командованию пленных и оперативную разведывательную информацию. В изобилии получали войска ее и от населения. «Жители, — писал генерал Алексей Петрович Ермолов, — ободренные беспрерывно являвшимися партиями, служили им вернейшими провожатыми, доставляли им обстоятельные известия, наконец сами взяли оружие и большими толпами присоединялись к партизанам». Французы же в условиях развернувшейся партизанской войны практически не могли вести разведку.
Русской военной разведке в этом году исполняется 200 лет. Трудно представить, что столь важная служба когда-то состояла из нескольких десятков офицеров и чиновников. Меж тем в тяжелейшей вой не с Наполеоном эта группа сделала больше, чем можно было ожидать от только что собранных, не имевших специальных навыков людей. А главное, доказала, что действовать военная разведка должна комплексно и в рамках одной структуры.

Виктор Безотосный

Будущий Светлейший Князь и Андреевский кавалер Александр Иванович Чернышев появился на свет Божий 30 декабря 1785 года (12 января 1786 года) в Москве, в семье генерал-поручика и сенатора Ивана Львовича Чернышева (1736-1793) от брака с Евдокией Дмитриевной Ланской (ум. 1816), на 24-м году Царствования Государыни Императрицы Екатерины II Алексеевны (1729-1796). Начало военной службы. В детстве будущий кавалер записан был в военную службу в чине вахмистра в Конную гвардию. Александр получил хорошее домашнее воспитание под руководством известного педагога, аббата Перрена. Познакомившись в Москве с Государем Императором Александром I Павловичем (1777-1825/1864) и, по достижению 15-ти лет, в 1801 году, принят был на службу камер-пажом. Военная служба в Русской Императорской армии началась для Александра Чернышева на 17-м году от рождения, 20 сентября (3 октября) 1802 года, когда переведен был в чине корнета, в Лейб-Гвардии Кавалергардский полк. В июне 1804 года корнет Александр Чернышев назначен был адъютантом к шефу полка генерал-адъютанту Федору Петровичу Уварову (1769-1824), будущему Андреевскому кавалеру и генералу от кавалерии, одному из самых приближенных лиц к Особе Императора Александра I Павловича. В сентябре 1804 года корнет и адъютант Александр Чернышев в сентябре 1804 года произведен был в поручики. Первые сражения и награды. Александр Иванович участвовал в кампаниях против французов в 1805 и 1807 гг. В ноябре 1806 года он произведен был в штаб-ротмистры, а за отличие в сражении под Аустерлиц в ноябре 1805 года Высочайше пожалован был Императорским орденом Святого равноапостольного Великого Князя 4-го класса с бантом. За храбрость, проявленную в ряде сражений 1807 года, Высочайше удостоен был золотой шпагой с надписью «За храбрость», а за участие в знаменитом Фридландском сражении второго (15) июня 1807 года, Александр Иванович Чернышев Высочайше пожалован был орденом Святого великомученика Георгия Победоносца 4-го класса. В чин флигель-адъютанта Александр Иванович Высочайше пожалован был шестого (19) июня 1809 года.

Граф, Военный министр и генерал от кавалерии. После возвращения в Российскую Империю, генерал-лейтенант Александр Иванович Чернышев состоял, в качестве генерал- адъютанта, при Государе Императоре Александре I Павловиче. В 1819 году – Высочайше назначен членом, а с 1821 года – Председателем Комитета об устройстве Войска Донского, в 1821-1835 гг, состоя его председателем. 18 апреля (1 мая) 1821 года – Высочайше назначен начальником легкой гвардейской кавалерийской дивизии. В конце 1825 года генерал-лейтенант Александр Иванович Чернышев командирован был во 2-ю армию для ареста одного из руководителей восстания декабристов Павла Ивановича Пестеля (1793-1826), а в январе 1826 года – вошел в состав Следственной комиссии по делу декабристов. По завершению следственных действий, 22 августа (4 сентября) 1826 года, в День Священного Миропомазания и Коронования Государя Императора Николая I Павловича (1796-1855) и Государыни Императрицы Александры I Феодоровны (1798-1860) генерал-лейтенант Александр Иванович Чернышев Высочайше возведен, с нисходящим потомством, в Графское Российской Империи достоинство. Третьего (16) февраля 1827 года Граф Высочайше назначен был помощником управляющего Главного Штаба Его Императорского Величества, а позже – должностью сенатора. 26 августа (8 сентября) 1827 года Граф Александр Иванович Чернышев Высочайше назначен был исполняющим обязанности Военного министра, а второго (15) октября 1827 года – произведен в чин генерала от кавалерии. В апреле 1828 года Граф Высочайше назначен был состоять членом Государственного Совета. С первого (14) мая 1832 года по 26 августа (8 сентября) 1852 года Светлейший Князь Александр Иванович Чернышев состоял Военным министром. Кроме того, исполнял он обязанности непременного Председателя Военного Совета при Военном министерстве. Кроме того, Граф Александр Иванович Чернышев состоял Председателем Комитета Министров, а также Кавказского и Сибирского комитетов. Второго (15) апреля 1833 года он Высочайше назначен был шефом Санкт-Петербургского уланского полка. При Графе Александре Ивановиче Чернышеве власть Военного Министра Российской Империи значительно расширилась: в руках Министра сосредоточилось главное начальство над всеми отраслями военного управления, а сам Министр стал единственным докладчиком Императору Всероссийскому по всем делам Военного ведомства. За время пребывания Графа на посту Военного Министра произошли значительные преобразования в Российской Императорской армии. Так, изданы были Уставы: госпитальный, рекрутский, военно- уголовный и управления армией в мирное и военное время, а также положение о казачьих войсках и другое. Учреждены были в 1832 году Императорская Военная Академия, восемь кадетских корпусов и аудиторское училище. В 1841 году Графом окончено было военно- статистическое описание Российской Империи по губерниям и областям. В течение пребывания Графа на посту Военного Министра воздвигнуто было много крепостей и укреплений, в том числе в Александрополе, Варшаве, Новогеоргиевске, Иван-городе, Брест-Литовске и других. Произведено было общее преобразование армейской пехоты и кавалерии, а также всей артиллерии. Кроме того, резервные батальоны от делены были от действующих и образовали шесть резервных дивизий. Срок службы с 25-ти лет сокращен был для музыкантов, евреев и солдатских детей и до 15-ти лет – для всех остальных. Улучшено было положение офицеров: им увеличено было жалование и столовые деньги; с 1832 года всем офицерам разрешено было носить усы. Принят был также ряд мер по упрощению снаряжения и обмундирования солдат. С 1842 года в Российской Императорской армии начали вводить нарезное оружие.

"...Вы удивитесь завтра тому, что я Вам дам" Будьте у себя в 7 часов утра. Я бросаю перо, чтобы достать сведения о дислокации великой армии в Германии по сегодняшний день. Формируется четвертый корпус, состав которого совершенно известен... Императорская гвардия войдет в состав великой армии. До завтра, М." Таково было очередное сообщение тайного агента русской военной разведки флигель- адъютанту русского императора в Париже полковнику А.И.Чернышеву. Огромная ценность информации, получаемой от этого источника, была более чем очевидна: неумолимо приближалось время вооруженного столкновения двух гигантов в Европе - России и Франции. Разведки всех заинтересованных сторон работали с максимальным напряжением. В силу особой государственной важности добываемых Чернышевым через различные каналы сведений они докладывались только трем лицам: Александру I, канцлеру Румянцеву и военному министру Барклай-де-Толли. С января 1808 по февраль 1812 года, по поручению русского монарха Чернышев семь раз направлялся с различными миссиями к Наполеону. Имея с ним многочасовые личные беседы, он получал "из первых рук" исключительно важную военно- политическую информацию. Обладая природным даром разведчика и военного дипломата, А.И.Чернышев неустанно докладывал высшему руководству о реально надвигающейся для его Родины серьезной опасности, вскрывал закулисные ходы Бонапарта, добывал важные сведения о скрытой подготовке великой армии к вторжению в Россию. Примечательно, что А.И.Чернышев, находясь за границей, не только своевременно докладывал все, что ему удавалось видеть, слышать и получать от его многочисленных доверительных информаторов. Обстоятельно анализируя все добываемые разведывательные данные о военных приготовлениях неприятеля, он одновременно выдвигал свои прозорливые предложения и рекомендации. Не случайно, Александр I на одном из таких его донесений написал в апреле 1811 года: "Зачем не имею я побольше министров, подобных этому молодому человеку". Ведь талантливому русскому разведчику было в то время 25 лет! (Много лет спустя, в 1838 году А.И.Чернышев получит эту собственноручную запись русского императора в качестве дара за его заслуги перед государством). Почему же мы так незаслуженно мало знаем об этой бесспорно неординарной личности, об одном из блистательных русских военных разведчиков того времени? Ответ, видимо, следует искать прежде всего в биографии самого А.И.Чернышева, ставшего впоследствии графом, светлейшим князем, генерал-адъютантом, генералом от кавалерии, военным министром, председателем Государственного Совета Российской Империи. Первое пятно на репутации А.И. Чернышева появилось после восстания декабристов. По свидетельству очевидцев, он был, пожалуй, самым активным и безжалостным членом учрежденного царем в 1825 году комитета "для изыскания соучастников злоумышленного общества". Действительно, приговор Верховного уголовного суда, вынесенный на основе представленных этим комитетом следственных дел, был чрезвычайно суровым: 31 декабриста приговорили к смертной казни "отсечением головы", 17 человек - к вечной ссылке и каторге, 16 человек - к каторге на 15 лет. Николай I, как известно, несколько смягчил предложенную кару и утвердил смертный приговор пяти декабристам. Эта оглушительная карательная акция неоднозначно была воспринята как в самой России, так и за рубежом. Не принесла она популярности и ее ревностным исполнителям. Осуждали впоследствии Чернышева также за досадное поражение России в так называемой Восточной (Крымской) войне 1853-1856 гг., рассматривая эту крупную неудачу как прямое следствие произведенных под его непосредственным руководством реформ в армии накануне конфликта. Особой критике подверглось, в частности, введение военным министром А.И.Чернышевым жесткой централизации системы управления войсками, не только сковавшей, как считали некоторые специалисты, разумную инициативу на местах, но и породившей многочисленные факты безответственности.