РОСТОВЦЕВ 4-й Яков Иванов

РОСТОВЦЕВ 4-й Яков Иванов. Поручик л[ейб]-г[вардии] Егерского полка.
В письме на высочайшее имя 12-го декабря Ростовцев между прочим писал:
«В народе и войске распространился уже слух, что Константин Павлович отказывается от престола. Следуя редко влечению Вашего доброго сердца, доверяя излишне приближенным к Вам, Вы весьма многих противу себя раздражили; для Вашей собственной славы погодите царствовать! Противу Вас должно таиться возмущение, которое вспыхнет при новой присяге, и, может быть, это зарево осветит конечную гибель России!
Государственный Совет, Сенат, и, может быть, гвардия будет за Вас; военные поселения и отдельный Кавказский корпус решительно будут против. Об двух армиях ничего не умею сказать. Пользуясь междоусобиями, Финляндия, Грузия, Польша, а, может быть, и Литва от нас отделятся. Европа вычеркнет раздираемую Россию из списка держав своих и соделает ее державою Азиатскою, и незаслуженные проклятия, вместо должных благословений, будут вашим уделом. Ваше высочество! Может быть, предположения мои ошибочны, дерзки и нелепы; может быть, я увлекся любовию к России и личною привязанностию к Вам, но дерзаю умолять Вас именем спокойствия России, именем Вашей собственной славы преклоните Константина Павловича принять корону! Не пересылайтесь с ним курьерами, ибо сие длит пагубное для Вас междуцарствие и может выискаться дерзкий преступный мятежник, который воспользуется брожением умов и общим недоумением. Поезжайте сами в Варшаву или убедите Константина Павловича приехать в Петербург, излейте ему откровенно мысли и чувства Ваши. Ежели он согласится быть императором, слава богу! Ежели же нет, то пусть всенародно на площади объявит Вас своим государем!» В заключение говорит, что если его величество изволит найти поступок его, Ростовцева, похвальным, то он умоляет не делать ему никакого награждения, чтобы остался благороден и бескорыстен в глазах его величества и собственных своих.
При производстве Комиссиею следствия насчет Ростовцева были следующие показания: Николай и Александр Бестужевы, Штейнгейль, Коновницын 1-й и Оболенский называли Ростовцева членом, из коих последний присовокупил, что он его принял за несколько недель до 27 ноября и что 14 декабря он должен был лично находиться на площади, но не был. Николай Бестужев говорит, что Ростовцев пользовался их доверенностию. Александр Бестужев показал, что он раза два был у Рылеева, когда многие из членов приезжали. За 3 дня  до 14 числа, увидевшись с ним  во дворце, Бестужев сказал, что дело доходит до палашей, и он промолвил, чтобы часовые слышали: "Да, палаши хороши!» В тот же день Бестужев узнал, что он писал к ныне царствующему государю императору. Сначала Ростовцев обманул Оболенского, сказав, что будто бы государь журил его за какие-то стихи, а потом отдал и письмо, но настоящее ли, они сомневались, и это еще более придало им решительности. Ростовцев, вспрошенный Комиссиею о поручике Львове, которому он, по словам Оболенского, открыл о существовании тайного общества и о намерениях на 14 декабря, отвечал, что он не только не уведомлял о сем Львова, но даже и сам не знал и самого названия сего общества.

Сие осталось без дальнейшего действия.

РУЛИКОВСКИЙ

РУЛИКОВСКИЙ. Бывший Васильковский маршал.
По словам рядового Грохольского, о чем уведомил главнокомандующий 1 армиею, Руликовский был в коротких связях с Сергеем Муравьевым и Бестужевым-Рюминым и приезжал в Мотовиловку во время возмущения Черниговского полка. Противу сего Муравьев на вопрос Комиссии отвечал, что он не только не был с Руликовским в коротких связях, но в первый раз увиделся с ним в его селе Мотовиловке, когда он приезжал с просьбою к нему, Муравьеву, чтобы приказал солдатам спокойно стоять в деревне.
Согласно с сим показали Матвей Муравьев и Бестужев; последний прибавил, что некоторые солдаты хотели оставить там жен своих, и он просил Руликовского призреть их. Об оном был уведомлен главнокомандующий, который впоследствии отозвался, что по изысканию Военного суда, в Белой Церкви учрежденного, Руликовский окаазался неприкосновенным к мятежу Муравьева.

РУТКОВСКИЙ

РУТКОВСКИЙ. Шляхтич, управляющий имением графа Мечислава Потоцкого.
Капитан Майборода, назвав его членом Польского тайного общества, присовокупил, что чрез него Пестель имел сношения с сим обществом. Нa вопрос о сем Комиссии Пестель подтвердил, что, по словам доктора Плесселя, Рутковский принадлежал к Польскому обществу, но что сам он не имел с Рутковским никаких сношений.
Об оном доведено до сведения его Высочества цесаревича.

РЫЛЕЕВ Кондратий Федоров

РЫЛЕЕВ Кондратий Федоров. Отставной подпоручик, правитель Канцелярии Российской Американской Компании.
Поступил в Северное общество в 1823 году и с самого начала явился деятельнейшим членом и способствовал восстановлению оного. На одном из совещаний в 1824 году обещался составить Катехизис вольного человека, писал возмутительные песни и вольные стихотворения; принял многих членов; участвовал в совещаниях о соединении Северного общества с Южным, предполагал завесть общество в Кронштадте и набрать членов из купечества. Он более склонен был к ограниченной монархии, однако знал цель Южного общества ввесть республику с истреблением покойного императора и всего царствующего дома, о чем говорил некоторым сочленам своим, будучи уверен, что сие необходимо для прочности нового порядка вещей. Слышал о сношениях Южного общества с Польским и о взаимных их договорах. Знал о положении Южного общества начать открытые действия в 1826 году. Предназначал Каховского для нанесения удара покойному государю в случае переворота; а накануне возмущения 14 декабря уговаривал его убить ныне царствующего государя императора. Квартира его была местом совещания заговорщиков, которых он возбуждал и подкреплял своею настойчивостию. По поручению его Штейнгейль сочинил манифест о созвании народных представителей для избрания образа правления. Непосредственно участвовал во всех планах для возмущения и давал наставления, как возбудить нижних чинов и действовать на площади. Сам он находился там недолго и, видя совершенное безначалие, побежал отыскивать Трубецкого, но уже не возвращался. По делу и собственному выражению его он был главнейшим виновником возмущения: "Я мог бы предотвратить оное, - показал он, - но, напротив, был гибельным примером для других». При всем том он прежде склонил Якубовича отложить на неопределенное время намерение его покуситься на жизнь покойного императора, а накануне 14 декабря первый восстал против мнения его же, Якубовича, чтобы для ободрения солдат позволить им во время возмущения разбить кабаки.
По приговору Верховного уголовного суда 11-го июля 1826 года, повешен 13-го числа.