42. Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ

31-го августа [1815]. Из Главной квартиры

в городе Вертю

Любезнейшая маминька!

Теперь только что кончились наши маневры, и мы сегодня или завтра возвращаемся в Париж, где пробудем около недели, а потом выступим в Россию. Но не скоро еще прибудем, потому что государь всем отказал в прогонах и мы будем идти переходами с Главною квартирою.

Третьего дни были маневры. Более полутораста тысяч человек составили одно каре, а потом производили батальный огонь. Вчерась в Александров день отправляемо было молебствие в семи полковых церквах в каждом корпусе посреди необъятной равнины1. Полковник Гартинг произведен в генералы, в наш Гвардейский штаб переведены полковник Нейдгардт и прапорщик Розенбах, находившийся при ген[ерале] Толе. Данилевский2 произведен в полковники. Но что меня обрадовало, это то, что всех колонновожатых произвели в офицеры3. Третьего дни мы все проезжали мимо государя за Толем, впереди всей колонны.

Писем ваших я очень редко получаю, только недавно получил я от ген[ерала] Марченки4. Из Парижа я редко писал, потому что я часто был посылан и не знал об отправлении курьеров. Город так при том велик, что его обежать пешком не очень ловко.

У нас здесь что день, то какие-нибудь перемены или в мундирах или в орденах, одни уменьшили, а анненский крест вовсе переменили и новую степень выдумали, третью - в петлицу, а шпаги разжаловали в четвертую.

В Париже мы все поступили к полковнику Хатову. Государь поедет на австрийские маневры в Дижон и Лион. Вот все, что мы здесь знаем. Книги мои и Колошина я намерен отправить морем, только что приеду в Париж. Мне уже там обещались это все уладить. Пушкина я видел на сих днях, он при Барклае, который пожалован, говорят, в князи5.

Артамона и Александра здесь нет. На маневрах видел я Шуинга, который мне сказал, что данные ему деньги на покупку он отослал к вам обратно при письме, не не знает, получили ли вы их. Все эти дни мы живем здесь кое-как. Все вещи оставили в Париже, говядину и хлеб получаем из магазейна. Со мною стоят граф Армфельдт, князь Черкасский и Яковлев, а кушанье готовит у нас Алексей. Все четверо стоим в одной комнате и не имеем ни стола, ни стула, ни чашки и так далее. Вертю, где теперь Главная квартира, предрянной город, хуже иной деревни, а здесь стоят теперь кроме нашей Главной квартиры государя, императора австрийского, короля прусского кронпринц Баварский, принц Оранжский6, Вреде, Веллингтон и Главн[ая] кварт[ира] Барклая. По этому вы можете судить о наших квартирах. Прощайте, любезнейшая маминька, целую тысячу раз ваши ручки, также и любезного Сашу, которого с прошедшими именинами поздравляю7. Остаюсь навсегда ваш покорный сын

Никита Муравьев

Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 41. Л. 26-27об.

1 Маневры в Вертю Александр I рассматривал как торжественное завершение войны. 26 авг. состоялся "примерный смотр", 29 авг. - маневры в присутствии союзных государей и множества иностранцев; 30 авг. - церковный парад.

2 30 авг. 1815 г. в полковники был произведен А. И. Михайловский-Данилевский.

3 44 колонновожатых - слушателей Н.Н. Муравьева после сдачи экзамена были аттестованы офицерами.

4 Генерал Марченко - Иван Борисович.

5 А.Н. Пушкин состоял адъютантом при Барклае де Толли, который 30 авг. 1815 г., после смотра под Вертю, был возведен в княжеское достоинство.

6 Кронпринц Баварский - Карл-Август (1786-1868), сын баварского короля Максимилиана I Иосифа, после смерти которого (1825) стал править под именем Людовика I. Принц Оранжский - старший сын Вильгельма I, нидерландского короля Оранско-Нассауской династии, Фридрих-Георг-Людвиг (1792-1849); с 1840 г. - король Нидерландов Вильгельм II. В 1816 г. стал мужем вел. кн. Анны Павловны, сестры Александра I.

7 Александров день - 30 авг.

44. Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ

30-го сентября [1815].

Главная квартира. Г. Мангейм

Любезнейшая маминька!

Вот уже пятнадцатый переход наш из Парижу, и мы перешли четыреста с небольшим верст. Давно не получал я от вас писем, но пред отъездом из Парижа еще писал и в этом письме предупредил вас о нашем походе. Я бы не преминул ехать по почте в Россию, но денежные мои обстоятельства мне того не позволили. 70-ть червонцев, посланные с Сухаревым, я получил, а посланные с курьером и не видел, равно и письма. Теперь у меня всего на все двенадцать червонцев. Лошадей я продал в Париже и теперь иду на форшпанах до Варшавы, где нам дадут прогоны и отправят в Петербург. В Варшаву должны мы прибыть 2-го ноября. Пред отъездом из Парижа встретил я на бульваре маленького Ланского с сестрою1. Как она подурнела, это удивительно, так что я ее почти не узнал. Нас теперь предводительствует г[енерал]-м[айор] Ставраков, который был прежде комендантом Главной квартиры2.

Я не могу никак понять причин, что я так редко получаю ваши письма. К нам приезжали из Петербурга курьеры, но весьма редко мне письма привозили. Я уже описывал вам наши маневры в Вертю. В Александров день у нас произвели Данилевского в полковники3, Дурново4 в флигель-ад[ъютанты], Киселева и Апраксина5 в полковники. Троих офицеров - Розенбаха, Ренненкампфа и Штернгельма -перевели из свиты в Гвардейский генеральный штаб. Колонновожатых всех произвели и трем офицерам свиты дали следующие чины, барону Фридериксу и двум Шраммам, также штабс-капитана Ватутина в капитаны. Голицыны у нас вояжируют по Италии6. Получили ли вы письма, которые я писал с Рочфортом, он, я думаю, уже давно в Петербурге. Какова тетушка Лизавета Карловна? Артамон и Александр не были в армии7. Пушкина я видел в Вертю, где простился с ним. Говорят у нас, что Николай Николаевич произведен в генерал-майоры. Так он достиг наконец предмета своих желаний после трех лет старания. Он опять завел школу и принял 12 человек в колонновожатые, которых и князь откомандировал к нему8. Гвардия еще не возвратилась в Петербург, я думаю9.

Прощайте, любезнейшая маминька, целую тысячу раз ваши ручки. Целую также любезного Сашу, давно уже он ко мне не писал. Что он делает, чему учится? Мое почтение дедушке, дядюшкам, тетушкам. Мои поклоны братцам, сестрицам и всем знакомым.

Какими мы прекрасными местами шли последние переходы по Громовы Горки, Donnersberg, от Кайзерелаутерна до Тюркгейма. Дикие скалы ограждали дорогу нашу с обеих сторон, а на вершинах их возвышались развалины старинных замков с высокими башнями, внизу пашни или луга. В Париже ходил я смотреть картины Давида: Похищение сабинок и Леонид у Фермопил. Картину коронации я не мог видеть, ее теперь не показывают10. Прощайте, любезнейшая маминька, целую ручки ваши и желаю вам здоровья и спокойствия. Ваш покорный сын

Никита Муравьев
Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 41. Л. 31-32

1 Среди аристократических знакомых Муравьевых было несколько Ланских. О ком идет речь, установить не удалось.

2 С.Х. Ставраков состоял при свите Александра I, сохраняя должность коменданта Главной квартиры (с 1812).

3 См. прим. 2 к п. 42.

4 Флигель-адъютантом стал Н.Д. Дурново.

5 30 авг. 1815 г. в полковники были произведены П.Д. Киселев и С.Ф. Апраксин.

6 Речь идет о братьях Андрее и Михаиле Михайловичах Голицыных.

7 См. прим. 2 к п. 37.

8 По окончании кампании 1814 г. Н.Н. Муравьев получил чин генерал-майора и вышел в отставку. С весны 1815 г. он вновь занялся колонновожатыми и в чине генерал-майора был зачислен в квартирмейстерскую часть. Князь - П.М. Волконский.

9 Гвардия возвратилась в Петербург из Вильно в окт. 1815 г.

10 Картины Ж. Давида: "Похищение сабинянок" (1795-1899), "Леонид в Фермопилах" ( 1814). С приходом к власти Наполеона Давид создал несколько полотен, увековечивавших его, в числе которых и "Коронация Наполеона". По возвращении Бурбонов Давид был изгнан из Франции.

46. Н.Н. Муравьеву  1)

16 марта 1817 года.

[С.-Петербург]

Любезный Николай, я так пред тобою виноват, что не знаю, как и извиниться, повинную голову меч не сечет. Со всем тем не думай, чтоб я тебя забыл, мы все почти каждый день о тебе вспоминаем или говорим, собираемся читать твои письма и воображением переносимся на крутизны кавказские вслед за тобою 2). Александр опять прихварывает. Я почти каждый день с ним вижусь 3). Я надеюсь, любезный друг, что ты не будешь мне мстить и будешь отвечать на сие мое послание. Все наши тебя любят и тебе кланяются. Сделай милость, опиши мне свое пребыва[ние] в Грузии и какова она тебе понравилась. Ты не завел себе еще сераля? - к этому уже в Персии приступишь. Здесь у нас все по-старому. Андрей Голицын в Неаполе, Михайло Голицын все любезничает по-прежнему, а я от чертежной избавился 4). У нас новый в гвардии капитан Ватутин! И производства никакого нет. Прощай, любезный друг, тебя люб[ящий]

Никита Муравьев

Примечания:

ОПИ ГИМ. Ф. 254. Кн. № 5. Л. 26об.

Полный текст письма читайте здесь - М.И. Муравьев-Апостол - Н.Н. Муравьеву-Карскому. Санкт-Петербург. 16 марта 1817.

Из эпистолярного наследия декабристов. М., 1975. Т.1. С. 106

1 Приписка к письму М.И. Муравьева-Апостола из Петербурга.

2 С середины 1816 г. Н.Н. Муравьев (Карский) служил на Кавказе под начальством А.П. Ермолова, назначенного одновременно командиром Отдельного грузинского (позже кавказского) корпуса и послом в Иране.

3 Брат Н.Н. Муравьева Александр - с марта 1816 г. полковник Гвардейского генерального штаба.

4 А я от чертежной избавился - 2 февр. 1815 г. "прапорщик Муравьев-6" был прикомандирован к полковнику Хатову во 2-е (топографическое) отделение по канцелярии генерал-квартирмейстера Гвардейского генерального штаба (ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 67). Эти занятия вскоре прервал заграничный поход 1815 г., затем работа с генералом Жомини. "Чертежная" в начале 1817 г. могла быть связана для квартирмейстерского офицера с предстоящим походом гвардии в Москву.

48. Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ 1)

[7 сентября 1817.

Москва]

Любезнейшая маминька, я прибыл вчера в Москву и нашел давнишнее письмо Саши. Дорога была нельзя лучшею, погода, на которую вы жалуетесь в Петербурге, благоприятствовала нам во все время. Я себе преблагополучно совершал переходы, весьма и даже слишком умеренные, верхом шагом. Правда, что было довольно свежо, так что я принужден был ехать в бурке, кроме последнего дня. Если бы вы знали, какая прекрасная и покойная вещь - бурка, в ней ветер и дождь даже неприметны. Теперь я вспомнил, что у нас были дожди, но они меня не беспокоили, ибо я то время находился в Ижоре и Царском Селе и разъезжал преблагополучно в крытых дрожках Ожаровского и в карете Бакуниной 2).

Третьего дни приехал ко мне Перовский 3), который мне привез письмо от вас и ермолку, за которую приношу мою благодарность. Она очень хороша и весьма меня теплет. Теперь мы делаем переходы вдвоем и, кажется, весьма ладим.

Со скуки я расписался было во все концы света на прежних переходах. Одно письмо в Персию к Николаю, другое к Пестелю в Курляндию 4). Так как я их еще не отправил, то я прибавлю искреннейшие поздарвления к Пестелю. Я очень обрадовася его производству. Такой достойный офицер должен был бы для пользы самой службы давно уже быть повышен. Я вас попрошу, маминька, поздравить от меня Лизавету Ивановну и Ивана Борисовича 5).

Вы спрашиваете, когда я буду произведен. Терпи, казак, атаманом будешь - говорит пословица. Что делает Константин? Нет доселе никаких признаков его приезда в Ст. Петербург? Говорят здесь, что Артамон жестоко лгал - уверял отца, что он получает 20 000 рублей жалованья; он отправился назад во Францию 6). Бедный Захар Матвеевич!

Засвидетельствую при сем мое почтение Дмитрию Николаевичу, Александру Ивановичу и Василию Андреевичу 7). Я весьма сожалею, что мне не удалось их видеть - и до сих пор не могу себе представить, как я мог в двое суток так убраться из Ст. Петербурга. Мое почтение Наталье Васильевне, Евпраксее Ар[истарховне], мои поклоны всем помнящим меня. Мне совестно вас тревожить уже, маминька, своим туалетом - но это вещь, как вы знаете, необходимая. Я буду вас просить мне прислать: 1-е, один шарф хороший; 2, шитье от Шперлингши; 3-е, сукна на один мундир парадный и на рейтузы. У меня есть теперь два хороших мундира, но необходим один праздничный. Так как крашеное в кусках скоро линяет, то я вас попрошу купить в анг[линском] магазейне сукна крашеного в шерсти - они называют его сукно Регента; оно 5-ю рублями дороже, но зато носится гораздо долее. Прощайте, любезнейшая маминька, целую тысячу раз ваши ручки и вверяю себя в родительскую любовь вашу.

Ваш покорный сын

Никита Муравьев

Целую мысленно Сашу, которому от всего сердца желаю прилежания. Мой поклон Корсакову. Я жалею, что он не идет в Москву, но, с другой стороны, рад, что он остался, - он вас будет рассмешивать своею живостью. Кланяюсь Николаю Ивановичу Уткину и напоминаю ему Суворова, о котором я писал уже в Германию.
Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 42. Л. 15-16об.

1 Дата установлена по письму от 10 сент. 1817 г.(см. Письмо Н.И. Муравьева - Е.Ф. Муравьевой. Понедельник 10-го сентября 1817 года в Москве.).

2 Франц Ожаровский. Екатерина Бакунина - сестра лицейского друга Пушкина и предмет его юношеского увлечения.

3 См. прим. 5 к п. 47 (Лев Алексеевич Перовский с 1 авг. 1814 г. переведен в Гвардейский генеральный штаб, с марта 1816 г. - капитан).

4 Письмо Никиты к Н. Муравьеву в Персию, а также письма к Пестелю неизвестны. Пестель, как адъютант ген. Витгенштейна, находился в это время при корпусной квартире в Митаве.

5 Н.М. Муравьев поздравляет родителей Пестеля в связи с производством Павла Ивановича в штабс-ротмистры в авг. 1817 г. // С 258

6 Артамон Муравьев до 1818 г. находился в Париже в составе русского корпуса гр. М.С. Воронцова.

7 Д.Н. Блудов, А.И. Тургенев, В.А. Жуковский составляли дружеский круг покойного М.Н. Муравьева. После смерти Михаила Никитича близость с его семьей сохранялась.