192. А.Г. Муравьевой *

16 октября [1825].

Мухино

Мой дорогой друг, ты ленилась прошлую почту или считала меня уже в дороге, но я до сих пор нахожусь постоянно запертым в моей хижине. Наше межевание не продвигается вперед, и я хочу дождаться воскресной почты, которая, надеюсь, доставит мне по меньшей мере сведения на эту тему из Москвы, куда я уже написал по этому поводу три письма. Мысль о том, что можно предпринять поездку из Москвы сюда впустую, приводит в отчаяние. Ожидая, я использую мое пребывание здесь, чтобы вершить правосудие под березами, которые летом покрывают тенью аллею перед домом, но в эту пору совершенно печальные, и я спешу с просроченными платежами. Я бешусь от мысли задержаться здесь, а с другой стороны, боюсь уезжать без того, чтобы увидеть начало работы. Невозможно даже представить себе наши суды. Прошло около месяца, как наш землемер написал в Москву и потребовал указаний относительно своей работы. Ему ничего не прислали. И вот уже две недели, как он закончил два огромных плана из 6 архивов, и он остается, скрестив руки, за недостатком указаний.
До сегодняшнего дня стоит теплая погода, но начинаются дожди, и, кажется, зима будет очень мягкая. Я получил в среду письмо от маминьки - октябрьское, которая пишет мне, что дети чувствуют себя хорошо, что новая англичанка, которая только что переехала, ей очень полезна и служит посредницей с господином Мишелем. Тото устраивает много шуток со своей куклой. Я думаю, что она не узнает нас, когда мы вернемся. Ты, Бабасинька, находишься в лоне своей семьи, а что же до меня, то представь себе, как мне тебя не хватает.
По утрам я занимаюсь тем, что сужу крестьян, мерю окрестности вместе с уездным землемером (другим), который усложняет нам жизнь, и это тоже отнимает время. Но после обеда он уходит. Теперь, в 5 часов, я оказываюсь заточенным в моей конуре. Когда я заканчиваю писать письма и, уже лежа, счета, касающие­ся местных построек (церковь и два дома), и другие бумаги того же рода, я не знаю, чем заняться. Я зову зайчика - она в 500 верстах от меня. Я жду почту - она мне даже не пишет.
В твоем письме от 29 сентября, последнее, которое я получил, ты пишешь очень коротко, что чувствуешь себя хорошо и не даешь, добрый друг, никаких по­дробностей о себе: много ли ты ходишь? можешь ли ты ходить, не утомляясь? тяжело ли ходишь? и множество других деталей, чтоб я мог это видеть. Судя по твоей лени, мне придется обойтись без этих подробностей до нашей встречи, так как я надеюсь, что ты уже не успеешь ответить на это письмо даже в Москву, если Господь позволит. Маминька сообщает мне в своем письме, что тебе она также написала, так что ты должна уже знать, что Мария Салтыкова выходит замуж за графа Потоцкого 1). Признаюсь, это удивило меня. Какое оригинальное соединение двух beaufrers. Теперь над ним будут смеяться. Мне кажется, что, если бы я был молодой особой, никогда не решился бы выйти замуж за такое ничтожество.
Обнимаю папиньку и целую руки маминьке. Мне не терпится вернуться в Тагино к моей Сашарази. Обними за меня детей.
Вчера вечером я не мог закончить письмо, так как меня сморил сон, а сегодня, едва поднявшись, я разрешал тяжбу между одним из наших крестьян и торговцем из соседних мест, которая заняла у меня больше трех часов. Я не писал еще маминьке и боюсь пропустить почту, которая отсюда в 5 верстах, из которых полторы версты против течения Волги. Из-за этого надо браться за дело заранее. Когда плывут вверх по течению, чтоб добраться до города, а здесь это делают только на веслах, то тратят на этот путь час с четвертью, а для возвращения не больше четверти часа. Прощай, мой добрый дружок. Обнимаю тебя от всего сердца - так, как люблю.
Chake hands от меня Шанону.
Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 133. Л. 13-13об.

1) М.А. Салтыкова была предметом увлечения П.А. Вяземского.

194. А.Г. МУРАВЬЕВОЙ**

27 октября [1825]. Вторник.

Москва

Я берусь за перо для того только, чтоб уведомить моего доброго дружка, что я наконец прибыл сюда после 4 с половиной дней плавания по грязи. Выехав из Нижнего в четверг в час пополудни, я часто не мог достать лошадей, а перед последней станцией прошел 12-13 часов. Впрочем, мне не подобает говорить тебе о дороге, потому что все соглашаются в том, что эта дорога еще великолепная против дороги из Москвы в Тулу. Моя совсем легкая коляска с честью прошла через это путешествие. Я ожидаю наемный экипаж, чтобы поехать сейчас в комендатуру и оттуда в Сенат, куда посланы все наши планы. Я должен поговорить с кучей народа, что меня совершенно не радует. Я вынужден был оплачивать дорогу на двух станциях подряд по рублю за версту, и это было нелегко и еще еле доехал. Без этого я находился бы еще в пути до настоящего времени, но я изо всех сил не хотел пропустить сегодняшнюю почту. Это помешало бы мне писать тебе до субботы. По крайней мере, мы теперь приблизились друг к другу наполовину, мой дружок Бабасинька.

Скоро, надеюсь, мы соединимся, но я не могу еще назначить срок. Я должен здесь провести весьма деликатные переговоры - не знаю, удастся ли это мне 1). Мой добрый друг, не забудь поздравить маминьку с днем рождения 2 ноября. Я пишу с трудом, с трудом держу перо от возбуждения. Я обнимаю тебя мыслен­но тысячу и тысячу раз, моя маленькая фамушка***. Обнимаю папиньку, целую руки маминьке. Я напишу заранее, когда буду знать день моего отъезда. Я остановился в той же гостинице, но я взял только одну комнату - очень чистую, с портьерами, значительно лучше меблированную, чем та, которую мы занимали, и та, которую не сняли за четыре рубля. Прощай, Бабасинька. Обними за меня Гогушку, Захара и детей. Обнимаю всю мою малышку.
Что делает Шанон, о котором спрашивают меня все в гостинице?

В сию минуту, мой дружок, мне принесли твое письмо от 14 октября, где ты жалуешься на мое молчание и говоришь, что получила одно письмо из Нижнего. Это просто колдовство. Я писал тебе регулярно с каждой почтой не письма, а тетради, и хотя первая прибыла, я не могу понять, что они сделали с остальными. Я в отчаянии, что ты волнуешься, но я думаю, что Волга, Ока тебя беспокоят. Успокойся, мой добрый друг. Я в Москве и чувствую себя хорошо. Обнимаю тебя от всего сердца. Поцелуй от моего имени свое зеркало.

[Адрес:] Ее сиятельству милостивому государю графу Григорию Ивановичу Чернышеву в город Орел. Для доставления Александре Григорьевне Муравьевой.
Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 133. Л. 16-16об.

1) В Москве в это время между членами тайного общества при активном участии Н.М. Муравьева шли переговоры в связи с предложением Якубовича покуситься на жизнь Александра I.

196. А.Г. Муравьевой ***

3 ноября [1825], вторник.

Москва

Я очень доволен, мой добрый друг, что ты получила мои письма и что ты не имеешь больше повода для беспокойства. Я провел здесь как раз неделю без еди­ного слова от тебя, поскольку я пересекся в дороге с двумя из твоих писем, а всего я получил их от тебя 7. Мои дела здесь, кажется, подходят к концу. Я не скуплюсь ни на что для того, чтобы их ускорить, и все утра бегаю по всевозможным судьям. Они дают мне надежду, что на этой неделе снова отошлют наше дело в Нижний. Как только это будет сделано, я сажусь в экипаж, чтоб вновь соеди­ниться с тобой. Я нашел здесь Челищевых, у которых обедал 3 дня назад. Молодой граф Панин нашел меня в моей гостинице и познакомил с своей женой, которая смеется над его занятием 1). Мы были вместе у графини Паниной - матери, которая казалась довольной видеть меня и оставила ужинать у своего отца 2). Я нашел в Москве генерала Кологривова, шурина г. Челищева, который одарил меня дружбой, я его знаю, впрочем, давно 3). У него здесь очень хороший дом. Это стоило мне знакомства с его зятем, г-м Похвистневым, весьма тяжелым существом, у которого мне пришлось вчера по всей форме обедать. Ты знаешь, сколько новые знакомства и особенно обеды забавляют меня. Его земля в 5 верстах от Тагина, и он объявил мне, что предлагает свои услуги в декабре месяце, чтобы приехать представиться маминьке. Я не приглашал его никоим образом, но, кажется, это безвозвратно проигранная партия. Это абсолютно странный человек. Особенно ужасно, что после обеда г-н Похвистнев удерживал меня, и я смог уйти с огромным трудом.

Сегодня я обедаю у молодого графа Панина, а завтра у Ижорина, которого ты видела в Петербурге и который живет возле Донского монастыря, т.е. почти в 8 верстах от меня. Уваров по-прежнему видится со мной и мне очень полезен 4). Я ходил сегодня искать себе коляску, так как та, в которой я проделал путешествие из Нижнего, очень неудобна. Я не мог вытянуться, а следовательно, спать во время путешествия, что очень мучительно, когда продолжается несколько дней. Я должен еще нанести визит кн[язю] [...]*, что не имел времени сделать до сего дня. Г. Павлов приходил повидаться со мной на этих днях. Он перевел трагедию, которую должны играть на днях 5).
Бедная маленькая Бабасинька, я не знаю, как мы могли бы жить с тобой в Мухине. Ты чувствовала бы себя очень плохо и как в тюрьме. Ты не можешь себе представить этого полного одиночества и людей, которые приходили ко мне. Мой маленький ангел, мне не терпится узнать, как ты справилась со своей ролью, которая так трудна, и как ты произнесла два твои стихотворения, было бы забавно, если бы ты их забыла 6). После своего письма Александр не написал мне ни единой строчки, хотя я сразу же ответил ему. Развеселись, мой добрый друг, потому что я вскоре предстану пред тобою. Говорят, что дополнительная почта проходит через Орел. Я дам тебе знать этим путем о дне моего отправления. Я не повидал здесь только Плещеева 7). В воскресенье я был у военного губернатора 8), который был очень ласков, но не пригласил меня к себе. Говорят, что его жена отправляется сегодня в Петербург. Я пишу тебе под шум оглушительной музыки. Мой сосед Нелединский 9) играет на скрипке 5-6 часов сряду, и когда я выхожу, чувствую постоянный звон в ушах - та ля ля, нужно быть слишком большим меломаном. Иногда тоску нагоняет**. Это мне напоминает оперу Fanatico per la musico***. Ты не говоришь мне, оставил ли тебя насморк? Ходишь ли ты? Я уже задавал тебе эти вопросы, но не получил ответы. Прощай, мой ангел, мой добрый друг. Я обнимаю тебя от всего сердца. Целую ручки маминьке. Обнимаю папиньку. Обнимаю Софи, Захара и детей.

Никита.

Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 133. Л. 19-20

1 Чем был занят А.Н. Панин в Москве, выяснить не удалось.

2 Отец С.В. Паниной - гр. В.Г. Орлов жил в отставке в подмосковном имении, где был в числе пропагандистов нового земледелия.

3 Сестра Челищевых Екатерина была замужем за ген. А.С. Кологривовым; его дом в Москве стоял на Тверском бульваре.

4 Ф.А. Уваров, имевший большие связи, мог быть полезен Н.М. Муравьеву в хозяйственных делах.

5 Н.Ф. Павлов в 1825 г. издал стихотворный перевод с французского трагедии Л.Ж. Лемерсье "Мария Стюарт".

6 Отец Александрины Г.И. Чернышев писал французские комедии и стихи, развлекал царский двор театральными постановками. Такая же атмосфера сохранялась в богатом орловском имении Тагине (Дружинин. С. 330-356).

7 Скорее всего, Никита пишет об Александре Алексеевиче Плещееве, арзамасце, отце декабриста, женой которого была А.И. Чернышева (ум. 1817 г.).

8 С 1820 г. московским военным ген.-губернатором был кн. Д.В. Голицын.

9 Нелединский – С.Ю. Нелединский-Мелецкий был дальним родственником Муравьева по матери, р. Е.Н. Хованской.

198. А.Г. Муравьевой ***

29 декабря [1825. Петербург] 1)

Мой добрый друг, помнишь ли ты, как в момент нашего расставания ты говорила мне: "чего тебе бояться, ведь ты не сделал ничего дурного?" Этот вопрос пронзил тогда мое сердце, и я не ответил на него. Увы! Да, мой ангел, я виновен - я один из вождей этого только что раскрытого общества. Я виновен перед тобой, так часто просившей меня не иметь от тебя никаких секретов, мне следовало бы быть добродетельным. Сколько раз за время нашего супружества я хотел раскрыть тебе роковую тайну. Данный мною обет молчания, а прежде всего ложный стыд скрыли от моих глаз всю жестокость и беспечность того, что я сделал, связав твою судьбу с судьбой преступника. Я являюсь причиной твоего несчастия и несчастия всей твоей семьи. Мне кажется, что я слышу, как все твои близкие проклинают меня. Мой ангел, припав к твоим ногам, умоляю тебя о прощении. На всем свете у меня остались только маминька и ты. Молись за меня, твоя душа чиста, твоя молитва заслужит для меня благосклонность небес. Мысль о том, что я способствовал отчаянию стольких семейств, делает мои угрызения особенно жгучими. Боюсь, как бы это несчастие не оказало рокового воздействия на здоровье маминьки. Кроме того, меня терзает жесточайший страх при мысли о твоих родах 2) - один за другим на тебя обрушились два таких ужасных удара 3). Следи за собой, мой добрый друг, помни о тех обещаниях, которые ты давала мне. Обязанности матери семейства должны заставить ее преодолеть свою боль. Она должна быть прежде всего спокойна и покорна судьбе - только тогда Небо нисходит к нам. Я боюсь, как бы несчастие, обрушившееся сразу на двух сыновей маминьки, не лишило бы ее сил для занятий нашими бедными сиротами. Мой добрый друг, добейся для меня прощения всех твоих, я постараюсь заслужить его благодаря силе моего раскаяния.
Молю Бога, чтобы его величество великодушно соизволил передать тебе это письмо 4). Адресуй твой ответ маминьке, хотя я и не смею льстить себя надеждой получить его 5).

Мой ангел, я целую твои руки.

Твой виновный муж Никита.

P.S. Что касается моего здоровья, то оно в порядке, у меня ясная голова, и я вовсе не терзаюсь. На это счет можешь быть спокойна.
Примечания:

ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 135. Л. 1-1об.

1) В этот же день Н.М. Муравьев написал письмо аналогичного содержания матери. Письмо опубликовано в кн.: Дружинин. С. 198-199.

2) А.Г. Муравьева родила через два с половиной месяца.

3) Два ужасных удара - арест мужа и брата Захара.

4) 30 дек., давая письменные показания на имя императора, Н.М. Муравьев сделал приписку: "Всемилостивейший государь! Я знаю, что не имею никакого права на ваше великодушие, но сжальтесь над матерью моею и женою и прикажите им доставить письма, которые я при сем дерзаю повергнуть к стопам вашим. Я не могу подумать без ужаса о положении их при теперешней их неизвестности. Они, по крайней мере, узнают, что я живу и что чувствую всю гнусность вины своей. Да будет с сими письмами, то, что Бог положит на сердце вашего величества.

Вашего императорского величества искренно раскаивающийся верноподданный Никита Муравьев".

На письме приписка: "Как просьба Муравьева о письме разрешена самим императором, то прошение сие принять к делу" (ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 336: Дело капитана Никиты Муравьева. Л. 12-12об.).

5) Первое письмо от матери Никита получил 30 дек.: "Мой дорогой Никита. Будь абсолютно спокоен на мой счет, невидимая сила поддерживает меня, и я чувствую себя хорошо [...]. Я знаю твою душу. Она не может быть виноватой. Тот, кто исполнял с таким усердием все свои обязанности, кто был примером сыновьего почитания, может иметь только чистое сердце [...]" (ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 118. Л. 2. Пер. с франц.). На письме приписка Муравьева: "№ 1. Получено 30 декабря (среда). Это письмо должно быть от 29 декабря (вторник)". Первое письмо от жены он получил 1 янв. 1826 г. Письма А.Г. и Е.Ф. Муравьевых в Петропавловскую крепость, переплетенные в очень толстую книгу (630 л. на французском и русском языках), Н.М. Муравьев увез с собой в Сибирь, о чем свидетельствует надпись Лепарского: "Все сии письма, полученные через г-на иркутского губернатора, были мною читаны. Генерал-лейтенант Лепарский 1-ой".