154. Е.Ф. МУРАВЬЕВОЙ
Генваря 23-го дня [1822].
Г. Минск
Любезнейшая маминька, я получил вчера письмо ваше от 14-го числа и три посылки, в коих находились прекрасный инструмент, карандаши и "Valerie", за что приношу мою живейшую благодарность**. Я расскажу вам причину, по которой Алексей1 хвалил вам своего нового начальника. Когда он представился ему, он был хорошо принят. Нас он принял также очень хорошо, и когда он меня видел во второй раз на прощальном обеде, который Главная квартира дала Бенкендорфу, он спросил меня, имел ли я полугодичный отпуск, и на мой отрицательный ответ он предложил мне отпуск, чтоб навестить вас. Но так как вы написали мне, чтоб я дожидался Уварова2, я вынужден был ответить вежливо, но уклончиво***. С другой стороны, он ввел у нас шарфы, которых мы не знали при Бенкендорфе, и запрещает ходить без шпаги и в фуражках****, что было нашей доброй привычкой. И парады становятся более беспокойными для пехотных офицеров, чему я был очевидцем. Вот добро и зло, которые видит в славе своих начальников незаинтересованный наблюдатель, Приехавший начальник делает комплименты всем - это обычай. Что ж касается дипломатии, вы знаете мое мнение о ней и что я думаю о всех бумагах, которые они пишут, и обо всей той таинственности, которую они аффектируют.
Это деликатность, что Константин, не желая больше служить, не хотел продолжать получать выгоды от службы и значительное жалование. Он не захотел путешествовать ради собственного удовольствия и числиться на службе и не мог решиться продолжать занятия текущими делами3. В Неаполе он имел нечто вроде неприятности со Штакельбергом, о чем мне сказал Корсаков. Вы извещаете меня, что Мишель возвращается на службу, это должно ему казаться единственным благом в настоящее время. Он теряет много больше, возвращаясь в армию в том же чине*****4.
Я, кажется писал вам, что получил в два приема 2 тысячи рублей, за которые приношу чувствительнейшую благодарность. Я до них до сих пор еще не коснулся*. Кажется, что Андрей все больше и больше упорствует в питье. Это очень жаль. Он был бы так хорош без этого. Об Ожаровском вы мне прежде сего не писали5. Имеете ли вы известия о Иване Матвеевиче?6 Что он делает? Каково идут его дела? Что он намерен делать с Ипполитом?** Вы не можете себе представить, какой это хороший ребенок и как он рассудителен.
У нас здесь по утрам тает, а по вечерам мерзнет. Погода приятная, но ходить трудно, потому что скользко. Описание моего рисового супа вас испугало, но щи мои [не] так густы и похожи на обыкновенные. Николай и суп умеет сделать иначе, но соображается только с моею инструкциею, потому что я до рису сделался большим охотником***. Долго ли останется в Петербурге великий князь Константин?7
Прощайте, любезнейшая маминька, будьте здоровы и спокойны. Целую тысячу раз ваши ручки. Вас многолюбящий сын Никита Муравьев.
Мое почтение всем родным и знакомым. За присланные вами нумера "Сына От[ечества]" приношу живейшую благодарность****. Это вводит нас в курс столичных новостей.
Поразмыслив, я думаю, что предпочту приглашение генерала Ж[елтухина] - и вместо того чтобы скучать в Минске, я буду иметь удовольствие приятно провести месяц в Петербурге, видеть вас, видеть всех моих знакомых, а также мою библиотеку, что здесь для меня большое лишение. Для моей службы это тем более необходимо, что Уваров хочет взять меня к себе, это возможно только в Петербурге, так как здесь он может об этом говорить сам с Анд[реем] Петр[овичем] изустно, в то время как в Минске это потребует писанины. Он должен будет писать в Могилев в Главную квартиру, в Петербург, тогда дело должно будет пройти через Сакена, Дибича и Волконского, т.е. оно становится неосуществимым. Это все равно что захотеть ухватить луну зубами. Если Уваров не хочет меня брать, если это только разговоры, тогда я также ничего не теряю путешествием. Тогда я только выигрываю, так как буду веселиться и развлекаться в Петербурге, вместо того чтобы скучать в Минске; это было бы глупостью. Если Уваров хочет познакомиться со мной, было справедливо, чтоб я делал первый шаг. Если он протягивает мне руки - я лечу к нему. Следовательно, я абсолютно ничего не теряю этим путешествием, а приобретаю развлечение и движение.
Примечания:
ГАРФ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 44. Л. 63-64об.
1 Алексей - А.А. Оленин в 1822 г. был штабс-капитаном Гвардейского генерального штаба. Новый начальник - П.Ф. Желтухин, сменивший Бенкендорфа.
2 Уваров - генерал Федор Петрович.
3 Батюшков числился в бессрочном отпуске до осени 1821 г., когда попросил об отставке.
4 Лунин ушел в отставку в окт. 1815 г. из аристократического л.-гв. Кавалергардского полка в чине ротмистра; в янв. 1822 г. вступил в службу в том же чине, но в Польский уланский полк.
5 О котором из братьев Ожаровских идет речь, неясно.
6 И.М. Муравьев-Апостол в это время почти безвыездно жил в имении Хомутец, Полтавской губернии.
7 Вел. кн. Константин Павлович (прим. 3 к п. 96).
