* * *
Как показывает предшествующее изложение, сопоставление наброска «Царство Греческое» с другими высказываниями Пестеля по вопросам внешней политики позволяет восстановить историю возникновения и развития взглядов Пестеля на задачи политики России в балканском вопросе и пути их включения в общую революционную концепцию «Русской Правды». Взгляды эти в основном разделялись и другими декабристами и получили прямое одобрение на съездах руководящих деятелей Южного общества.
Прочно укоренившееся в общественных кругах России еще в XVIII веке понимание того, что активная политика на Балканском полуострове и поддержка подвластных Турции народов в их борьбе за независимость отвечают интересам России и являются исторической задачей ее внешней политики, приобрело новую силу в первой четверти XIX века после Бухарестского мира в связи как с политическими успехами России после разгрома Наполеона, так и с крепнувшей силой борьбы греческого и южных славянских народов за свое освобождение. Пестель и другие декабристы, несомненно, еще в ранний период формирования их революционных воззрений (1812-1816), до организации тайного общества должны были усвоить определенный взгляд на задачи политики России на Ближнем Востоке.
Восстание греков в 1821 г. встречено было в России горячим сочувствием Все ожидали активного выступления России в поддержку греков и других порабощенных Турцией балканских народов В либеральных кругах ждали вместе с тем распада Священного союза. У декабристов с этими ожиданиями связывались также надежды на более благоприятную конъюнктуру для осуществления их революционных планов.
Пестель в силу своего служебного положения в штабе Второй армии оказался в особенно близком соприкосновении с развернувшимися на Балканах событиями. Он был привлечен высшим командованием армии к участию во всех совещаниях по поводу этих событий и во всех мероприятиях, ими вызываемых. Он разделял общие ожидания войны прогив Турции и желал ее. Есть все основания думать, что от вступления царизма в войну с Турцией он ожидал также важных последствий и для планов тайного общества. Он, повидимому, полагал, что война против Турции, которая объективно с неизбежностью должна будет принять освободительный хараетер, поведет к распаду Священного союза, к революционным выступлениям в Европе и создаст в самой России положение, благоприятное для переворота. Представление о единстве революционной борьбы всех народов против «зловластия» «аристокраций всякого рода», в которой и Россия должна занять свое место, несомненно, сложилось окончательно у Пестеля именно в 1820-1821 гг. под впечатлением революционных событий в странах Южной Европы и в последнем счете под впечатлением восстания греков, развернувшегося у самых границ России. Аналогичные мысли эти события будили и у других декабристов.
Мысли Пестеля о перспективах революции переплетались с работой над составляемыми им служебными документами, и некоторые из последних получали в его глазах двойной смысл. Такой двойной смысл имел для него и набросок плана устройства политических отношений на Балканском полуострове, написанный, надо полагать, в летние месяцы 1821 г. План этот был составлен, весьма вероятно, для ознакомления с ним высшего командования Второй армии, как план, который мог бы быть осуществлен царизмом в случае активного вмешательства России в события на Балканах, и поэтому проектируемой в нем федерации балканских народов придана была монархическая форма «царства». Но, набрасывая его, Пестель про себя мог обдумывать планы создания свободной республиканской федерации народов, освободившихся из-под турецкого ига при дружественной поддержке скинувшего царизм русского народа. Он знал, что подобные планы были у самих восставших греков.
Ожидания войны против Турции не сбылись Разрешение ближневосточной проблемы и самая инициагива решительной постановки ее переходили для Пестеля и других декабристов всецело к российской революции, делались полностью задачею тайного общества. Разрабатывая в 1820-1823 гг. свой революционный план для докладов его на совещаниях руководящего актива Южного общества, Пестель, как видно из его записок и набросков этих лет, уже весьма конкретно и детально продумывал программу внешней политики Временного революционного правительства и прежде всего планы войны с Турцией и разрешения ближневосточной проблемы. Решительная постановка ее и война с Турцией неизбежно должны были повлечь за собой и войну с Австрией. Столь же решительная постановка задачи создания независимой и сильной Польши, воссоединяющей свои старые земли, захваченные Австрией и Пруссией, повела бы к столкновению, кроме Австрии, также и с Пруссией. Революционная Россия, как думал Пестель, будет иметь силу пойти навстречу этим войнам. Она торжественно провозгласит переход во внешней политике от «завоевательной системы» низвергнутого царизма к «системе покровительственной» и окружит себя с запада и юга суверенными государствами, связанными с нею дружественными договорными отношениями и находящимися под ее «покровительством». Основой прочности связей между нею и покровительствуемыми ею народами будет единство их социально-экономического и политического строя. Политические успехи России и дружески связанных с нею народов, несомненно, вызовут не только попытки вооруженного противодействия со стороны Турции, Австрии и Пруссии, но и враждебное отношение Англии. Однако реакционные европейские правительства не в состоянии будут предпринять что-нибудь против воодушевленных революционным патриотизмом свободных народов, так как в их собственных странах против них самих восстанут угнетенные ими «массы народные». В набросках своих 1822-1823 гг. Пестель не только намечал общую «систему» внешней политики революционной России и принципы ее отношений с покровительствуемыми народами, но в конкретных подробностях разрабатывал и самые планы подготовки к войне вооруженных сил России и союзной Польши, объединения этих сил под общим командованием и укрепления русских и польских границ. Общие принципы предполагаемой внешней политики будущей России получили некоторое отражение в «Государственном завете», продиктованном Пестелем Бестужеву-Рюмину в 1823 г. По на съездах актива Южного общества в 1822 и 1823 гг. Пестель, несомненно, излагал свои планы в очень конкретном и детальном виде. Они встретили полное одобрение участников совещаний и были включены, таким образом, в программу Южного общества. Они были созвучны менее оформленным взглядам по вопросам внешней политики членов Северного общества.
В 1824 г. в связи с успехами греков и с переходом Англии к их поддержке правительство Александра I начинает проявлять большую активность в своей ближневосточной политике. Вновь оживляются ожидания войны с Турцией. Между тем возрастающая напряженность внутренних отношений в стране, рост сил тайного общества и крепнущая революционная решимость его руководящего ядра привели ранней весной 1824 г. оба его «округа» (употребляя терминологию Пестеля) - северный и южный - к согласованному решению о подготовке совместного революционного выступления в ближайшее время. Среди других задач на очередь ставятся и вопросы внешней политики. В «Русской Правде», над которой тогда же впервые начал работать Пестель, побуждаемый к тому руководителями обоих обществ, вопросы внешней политики, и прежде всего планы войны с Турцией и Австрией, планы возрождения Польши и создания федерации свободных народов Балканского полуострова, частью нашли свое место в написанном уже тексте, частью должны были получить его в главах, так и оставшихся ненаписанными. Об этом свидетельствуют материалы, подобранные Пестелем для этих глав из его ранних работ и из сравнительно недавних набросков и заметок. Эти материалы присоединены были им к рукописям «Русской Правды» при передаче их позднею осенью 1825 г. для сохранения Николаю Крюкову. В число их включена была и старая записка о «Царстве Греческом», переложенная в комплекс рукописей «Русской Правды» из общей пачки бумаг, оставшихся у Пестеля с начала греческого восстания в 1821 г. Внешнеполитические планы, в урезанном виде отраженные в полуофициальных набросках и записях 1821 г., при включении их в общую революционную концепцию «Русской Правды» должны были, конечно, быть раскрыты полностью в своей органической связи с определяющими принципами движения декабристов и прежде всего с программой южной его ветви. Частью они и получили отражение в уже написанных главах «Русской Правды». Их революционная и демократическая направленность выступила теперь с полной определенностью, хотя и они, как и вся революционная концепция Пестеля, несли на себе печать дворянской ограниченности, отличавшей вообще революционность декабристов.
Таковы были этапы зарождения и развития политической программы Пестеля в Балканском вопросе, в значительной мере выражавшей общие позиции всего тайного общества в этом вопросе. Программа эта представляет выдающееся явление в истории русской политической мысли первой четверти прошлого века. Планы внешней политики, распространенные не только в правительственных, но и в либеральных общественных кругах того времени, были эмпиричны и не шли далее тех или иных перестановок существующих отношений без изменения их основы; они были связаны старыми дипломатическими традициями, пропитаны захватническими тенденциями крепостничества, получавшими поддержку в требованиях нарождающегося капитализма Декабризм же и во внешней политике выдвинул программу принципиально новую и притом представляющую цельную и связную систему.
В настоящей работе рассмотрена только постановка Пестелем балканской проблемы и лишь попутно и частично затронуты другие вопросы, и прежде всего польский. Балканский вопрос являлся лишь частью общей выдвинутой декабризмом внешнеполитической программы В полном своем объеме эта программа охватывала также польский, балтийский, дальневосточный, среднеазиатский вопросы. Она намечала расширение границ России и распространение ее влияния и на Запад, и на Восток Кроме неизбежных войн с Турцией, Австрией и Пруссией, она предполагала также осложнения с Китаем и напряженные отношения с Англией. Отдельные части этой широкой и смелой программы смыкались в революционной концепции Пестеля в цельную систему, определяющим принципом которой провозглашался переход России от «завоевательной системы» к «системе покровительственной», т.е. от расширения пределов русского государства путем насильственного включения в его границы новых смежных территорий к системе установления дружественных договорных отношений между Россией и сохраняющими под ее «покровительством» свой суверенитет малыми государствами, лежащими между нею и другими крупными державами. Залогом прочности отношений дружбы и союза между Россией и покровительствуемыми ею государствами должно было быть единство их социально политического строя, согласного с принципами «Русской Правды».
При всей своей смелости эта широкая программа отнюдь не может быть безоговорочно признана нереальной и беспочвенной. Она, как и все вообще политические планы и программы декабристов, все директивные решения руководящих органов их тайного общества, сложилась и развивалась на основе конкретной исторической ситуации, под воздействием событий внутренней жизни страны и развития внешних политических отношений. Выдвигая эту программу, Пестель исходил из поставленных на очередь всем предшествующим ходом истории задач обеспечения прогрессивного развития хозяйства России и усиления безопасности ее границ. В случае осуществления намечаемых им планов как хозяйственные успехи России, так и рост ее политической силы и влияния получили бы мощный толчок. Реалистичными представляются и соображения Пестеля относительно условий и сил, которые могли бы обеспечить успех этих планов. Он, как и все декабристы, искал эти силы в движениях самой современной борьбы. В случае победы революции в России, как они думали, возможность контрреволюционных интервенций была бы исключена. Обновленная Россия имела бы успех в войнах с Турцией, Австрией и Пруссией Англия при попытках сколачивания коалиции против России оказалась бы в силу общей ситуации в Европе перед значительно большими трудностями, чем во время борьбы с революционной и наполеоновской Францией. Россия при условии победы революции также и в Польше установила бы союзные отношения с последней. На Балканском полуострове была бы создана под ее покровительством дружественная федерация. Политическое влияние России возросло бы в очень большой степени.
Но внешнеполитические планы декабристов, как и все их планы в целом, предпосылкой своего осуществления Имели победу революции, успех задуманного тайным обществом переворота. Между тем трагическая неудача их выступления с жестокой определенностью разоблачила как недостаточность сил самого тайного общества, так и отсутствие объективных условий для успеха переворота и прежде всего внутреннюю несостоятельность решения декабризмом основных задач революции. Внутренняя противоречивость дворянской революционности декабристов, делавшая их «страшно далекими от народа», была причиной их неудачи, и она же делала несбыточными все их программы и проекты, в том числе и их программу внешней политики. Пламенные патриоты и передовые люди своего времени, с болью переживавшие позорящий родину крепостнический строй и видевшие могущество скованных веками рабства сил своего народа; зоркие политики, обнаруживавшие способность к подлинно государственной постановке всех очередных вопросов жизни страны, декабристы по всем стоявшим на очереди перед Россией вопросам выдвинули решения, превосходящие смелостью и глубокой жизненностью все проекты реформ, возникавшие не только в правительственных, но и в либеральных кругах их времени. Но им не дано было историей найти и собрать подлинные силы для решения основной задачи своего времени - для революционного низвержения самодержавия. Без решения же этой основной задачи разрушались и становились нереальными все их планы.
Декабристы могли только наметить исторически еще далеко стоящие цели, но они не могли в силу объективных причин найти реальных путей к их достижению. Однако их «дело не пропало». Их борьба и их идеи, противоречиво сочетавшие реалистические планы и мечтательные утопии, революционную смелость и малодушную нерешительность, любовь к родной стране, внимание к интересам народа и страх перед его движениями, имели все же величайшее историческое значение и оказали самое глубокое воздействие как на отношения современной им эпохи, так и на последующее развитие русской жизни. Декабризм был ведущим движением своего времени. Он оказал глубокое воздействие на развитие общественной мысли, на все стороны жизни страны. Декабризм оказал глубокое воздействие и на последующие поколения, притом не только на поколения революционеров, но и на более широкие передовые круги общества. Идеи и лозунги декабристов стали боевым знаменем для новых поколений, пришедших им на смену, их революционное выступление - призывом к продолжению борьбы. Живая непрорывающаяся традиция связывает движение декабрисюв с борьбой последующих революционных поколений вплоть до натиска настоящей бури, т.е. движения самих масс, когда «пролетариат единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян»85. И та революционная традиция, которую создали декабристы в решении внешнеполитических вопросов и которую продолжили революционные демократы 50-х - 70-х гг., подхваченная бурей движения народных масс, нашла свое окончательное завершение в пролетарском революционном интернационализме наших дней.
