Послание Ивашеву.
(перевод с французского Вс. Рождественского)
Браню тебя за лень, беглец струи Гермеса,
Беспечный Ивашев, любезный мой повеса.
Ты занят книгою. Но все-таки она
Быть злою мачехой таланту не должна.
Ты чтеньем увлечен – я вижу – в вечер длинный,
И вот твой пыл угас, умолкло пианино.
Ужели так страшит и легкий груз труда
Тебя, с Эвтерпою дружившего всегда?
Зачем же добрых муз испытывать терпенье,-
Скорее на Парнас, чтоб вымолить прощенье.
О ты, кем Лафонтен легко переведен,
Тебя вниманием приветил Аполлон,
Ему твои стихи читать всегда приятно
(ведь там, в жилище муз, и наша речь понятна!)\
А сам старик поэт в твоих словах живых
С восторгом узнает им сочиненный стих
И в мирных тех местах, где обитаю тени,
Пленяется игрой повторных превращений.
...И видит снова он с улыбкой, как Карвель*,
Ревнивец и слепец, не понявший досель,
Что сон... Молчу, молчу. Моя стыдлива муза,
Твоя ж... Тебе в стихах поведать не обуза,
Легко и весело, про участь рогачей,
Переложить рассказ на нравы наших дней.
Любовника ведет слуга порой ночною ***
И над ревнивою смеется сединою,
А муж под яблоней давно уж стережет...
И твой лукавый стих, не знающий забот,
Ревнивцу дерзкому, уже без сожаленья,
Для лба плешивого готовит украшенье.
Так было... Но твое воображенье спит.
Стыдись! Пусть мой упрек тебя расшевелит.
А если, Ивашев, боишься ты цензуры –
Вот пианино! Сядь, коснись клавиатуры,
Забудь мои стихи и горький мой упрек
И звуков разбуди бушующий поток!
Пускай твоей руке, бегущей так проворно,
Ответят клавиши и гулко, и просторно,
Пусть пальцы легкие скорей доверят им
Все то, чем ты сейчас взволнован и томим,
По пестрым клавишам, не ведая преграды,
Умеешь прокатить ты громкие рулады
И, наконец, аккорд тяжелый уронив,
В молчании следить, как замер твой мотив.
Твои фантазии и дум твоих волненье
Внимающих тебе приводят в восхищенье.
Пусть все, кому печаль давно сжимает грудь,
Приходят на концерт душою отдохнуть.
Садись за инструмент, педали нажимая,
Пусть звуки катятся, друг друга догоняя.
Рокочет ли гроза? Нептун ли бьет веслом?
По клавишам бежит, все разрастаясь, гром,
Летучих пальцев бег дает всю силу звуку,
Рука торопится догнать другую рука,
Умолкнувший аккорд уже звучит опять
И продолжает нас, как прежде, чаровать.
Ты радость светлых дум и грусть раздумий черных
Умеешь передать на клавишах проворных.
Упреки тщетные! Что толку сожалеть!
Душа твоя во сне, не станут струны петь.
Увы! Ты за столом давно сидишь уныло.
Перо твое в пыли, и высохли чернила.
Бумажные листы, сверкая белизной,
Давно нетронуты, лежат перед тобой.
Опершись на руку и опустив ресницы,
Ты взгляда своего не сводишь со страницы.
Другая же рука, как будто в забытьи,
Отстукивает вновь мелодии свои
По гладкому столу, сверкающему лаком,
Послушно следуя безмолвным нотным знакам.
1823.
*Сказка Лафонтена - прим. автора
** другая сказка Лафонтена - прим. автора.
