11
Премудрый Бог, Ты избрал время
Для неизбежного суда!
Нас гнет к земле пороков бремя,
Как древо гнется от плода...
Сердца от злобы стали камень!
Но мы иссохли во грехах,
Как сено летнее в лугах.
И се! Твой взор, Твой гнев - как пламень.
Он попалит нас всех дотла!..
Но, опаленные тобою,
Довольней будем мы собою,
И станут наши жизнь, дела -
Хрусталь гранистый с чистым златом!
Повеет здравие, целя,
И благодати ароматом
Облаговонится земля!..
. . . . . . . . . . . . . .
12
Уж близок день, уж близок день
Твоей непотемнимой славы!
Пройдут как сон, пройдут как тень
Земные, ветхие уставы!
Увидим мы, узнаем мы,
Чего досель не знали,
Над чем ломалися умы,
Что детским сердцем постигали
Лишь нищие умом. Пора!
Что быть имело - всё сбылося,
И всё протекшее слилося
В одно туманное вчера...
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
13
О вы, имеющие уши
И растворенны очеса,
Раскроите дремлющие души:
Се к вам глаголят небеса!..
Но вы объяты глухотою.
Потухли ваши очеса:
Быстрой движенья колеса
Сей род кружится суетою...
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
14
До нас доходит весть, о Боже,
Что посетишь Ты скоро нас,
Что скоро мертвых потревожит
Седьмой трубы призывный глас.
Земля развратом накипела,
И грех на ней болит, как струп!
Любовь живая отлетела,
И человечество - как труп,
Прикрытый златом, ждущий гроба;
Еще им движет... только злоба!
Кто шепчутся?.. О брате брат!
Кто сеть плетет?.. Отец на сына!
Какая страшная картина:
Везде умышленный разврат!
Суды полны гневливых жалоб,
Теснится ропотность в устах:
Им счастья предков было мало б.
И вот уж жмутся в теснотах
И, в час улики с наготою,
Не зная, где и как им быть,
Гласят горам, чтоб тяготою
От зоркой правды их закрыть.
Где ласка к ближним? где услуга?
Чистосердечие - на смех!
И всяк со злобой друг на друга
Чужой высказывает грех!..
Судитесь, злобствуйте! Но время
Уж доплетает свой венец!
И скоро треснет гроб, и бремя
С могилы сбросит прочь мертвец
И, страхом оживленный, вспрянет!
Он придет - прореченный час,
И солнце ярко в полночь встанет,
Безвестных птиц промчится глас,
И, двигнувшись, растают горы,
И отпахнется ветхий век!
И жалостно потупит взоры
Пред Судиею человек!..
15
Господь повел меня из града
В пустые дальние поля,
Костей мертвела там громада,
Белелась от костей земля;
Глухой, безгласный и могильный
Лежал раскат пустой страны:
Ни звезд, ни солнца, ни луны,
Ни жатвы, класами обильной, -
В какой-то полутемноте
Всё тлело в страшной наготе.
И Бог сказал: "Сын человека!
Воззри на груды сих костей!
Жильцы исчезнувшего века,
В пылу их прений и страстей
Они землей Моей владели,
И в них играла в жилах кровь,
И к ним в сердца теснилась радость,
И на лице свежела младость,
И чувства нежила любовь, -
Теперь иссохли и хладеют...
Но Я велю - и оживут!
Друг друга кости их сзовут,
Наденут плоть и омладеют...
Прорцы же им, да имут слух:
"Истлевшие, готовьтесь к жизни
И к новой, радостной Отчизне:
Всемощных вводит в вас Свой Дух!"
Вещал - и страшная тревога!..
Все встало: кость о кость стучит
И движется по воле Бога...
Кто их сзывает? кто клеит?
Кто им дает живое тело,
И телу - жилы, жилам - кровь?
Встают, как тысячи полков,
Кипят, как движимые рати...
Израиль! В вечности есть час,
Когда и ты услышишь глас
Святой, живящей благодати!..
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
16
Весна! Весна! Святое обновленье!
Ты веешь раем для души!
Течет, бежит сих мрачных лет движенье,
Сей облак слез, сгустившийся в тиши.
Под тяжким млатом испытанья,
О братья люди, мы прошли, -
И отклеились от земли!
Раскрылись чистые желанья,
И грешный род наш убелен,
Нас убедили наши слезы!
Проходит срок - и слабнет плен,
И вспыхнули над смрадом розы!
Уже сгибается змия времен в кольцо,
И новое под ветхим уж созрело:
Явилось мне прелестное лицо
И с жизнью яркою глядело
Из-под личины мертвеца!..
Сбери же нас в одно благоговенье!
И, братья люди, в умиленье,
Мы кинемся к ногам грядущего Отца!..
. . . . . . . . . . . . . . .
17
Так! Сей мятежный, шумный мир
Я, мнится, оттолкнул рукою
И сладко отдался покою.
И праздную заветный пир
В моей душе устепененной...
Не тронь, не возмущай, молва,
Сей жизни внутренней, священной!
Тиха, светла моя глава,
Крепка в ней разума держава.
Несись, как сон, промчися, слава!
Других мани и обольщай,
Людей-детей играй судьбою!
Я жду, я жажду тишины!
Как воин, уклонясь от бою
Под сень родительской страны,
Отдохновеньем лечит раны, -
Так я, в полудне красных лет
И льстивый счастия обет
И жизни частые обманы
Души могуществом презрев,
Питаю благородный гнев
На все ничтожное, мирское:
Его отравой чувств не льщу
И счастья верного ищу
В моей пустыне - и в покое!.."
. . . . . . . . . . . . . . .
Так говорил, и просветлялся
Его разоблаченный взор,
И, как верхи карельских гор,
Он горним солнцем освещался,
Смягченный, он главой поник.
И, радостно воздевши руки,
Он рек затворнице: "Велик,
Велик твой род! Сыны и внуки...
Я вижу их... Они в лучах!
И свеж их лавр! На их мечах
Ложится слава позолотой...
Трудися, бодрствуй, род царей!
Займись великою работой
Преображения людей...
Иди, мой витязь, бодро, смело:
Я над тобой! Он страшен был!..
Но время срочное приспело -
И ты смиреньем победил!
Где гром? Где власть Аполиона?
Се! Неба с западного склона
Скатилась яркая звезда...
Земля, вспрянув, заговорила,
И власть моя тобой явила
Величье тайного суда...
(К Марфе.)
А ты, скорбящая царица!
Ликуй, как шествуя на брак!
Он кровь заговорил... Он мрак
Прогнал... Светла твоя столица,
Россия! Ты, как день, светла!
Врагами рытая могила
Врагов твоих и пожрала!
Твой сын!.. Я вижу Михаила:
Твой сын царем... и твой супруг...
Все трое радостны вы вдруг -
И с вами ваш народ четвертый!
Блеснет заря... еще заря,
Еще!.. И, терем сей отверстый,
Ты не задержишь мать царя!
Где ж Никанор?.. Бежит!.. Уж скоро!.
Царица - в путь! Отднесь не плачь!"
Сказав, с полупотухшим взором
Идет под шумный свой Кивач.
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Он угадал - заря сгорела,
Еще заря, еще... Сидела
Карелка смирно у окна
И вдруг: "Отец мой!" - закричала.
И мигом с лестницы сбежала,
И уж на озере... волна
Челнок от брега отшибает.
Она к воде... челнок хватает,
Ведет, умея, мимо луд,
А он, пловец наш, убирает
И руль и парус: он уж тут,
Он тут - посол наш добродушный,
Наш умный, добрый Никанор;
Он видел и Москву и двор,
И матери царя - радушный -
Он свиток тайный ей принес.
А чьих в нем видны канли слез?..
Но дева в выраженьях сельских
Родному хочет все сказать,
Его голубит по-карельски:
Спешит одной рукой обнять,
Другой по вые вдоль ласкает;
Целует в щеки и в уста
И красным солнцем называет...
Но их уж ждут!.. Скорей туда...
Ночь. Бледно теплясь, догорает
Лампада. Поздно! Терем тих!
И то встает, то упадает
Перед иконами святых
Царева мать. Она читала,
Она свой свиток уж прочла
И строки, как живых, лобзала,
Слезами - слезы залила.
Они уж там!.. Уж Русь иная:
"О, пробудись, страна родная!
Он пал, самоохотный царь!
Зови царей своих законных!
Вдовеет трон твой и алтарь!..
Мы кровь уймем, утишим стоны:
Как любим русских мы людей -
Бог видит!.. Мы не мстим!.. Любовью
Сзовем мы верных и друзей,
И до кончины наших дней
За кровь не воздадим мы кровью...
Как жажду видеть я Москву,
Читать любовь там в каждом взоре
И приклонить свою главу
К святым мощам в святом соборе!"
. . . . . . . . . . . . . . .
