Приведя далее разноречивые мнения по этому вопросу многих орнитологов, не совпадающие в большинстве случаев с его собственным мнением, П. И. Борисов приходит к такому заключению: «Мы предпочитаем во всех доказательствах оставаться в сомнении и удовольствуемся в описании трех рисунков, взятых нами с молодого ленточного клеста, пойманного в начале июля, с взрослого самца, пойманного в октябре, и старой самки, пойманной в апреле, за верность изображения мы ручаемся смело»33.

Заметим также, что композиция рисунков зависела от цели исполнявшейся работы. Если акварель создавалась в качестве составной части научного труда, то рисунок содержал один сюжет, одну особь или стадии ее развития, но и в таком случае все «окружение» этой особи давалось не с декоративной целью, а в соответствии с реальной природой: птицы сидели именно на ветках тех деревьев или кустарников, на которые они садились в действительности, в клювах они держали именно тех насекомых, которыми питались. Соединение нескольких птиц на одном рисунке всегда носило смысловой характер: самка с яичком в гнезде или с птенцами, самец, кормящий птенца, особи одной породы, но разного пола или возраста либо в различные времена года. Для подарков или по заказам любителей Петр Иванович предпочитал рисовать таких ярких птиц, как красавчик и малиновка, а также бабочек и букеты цветов. Все рисунки бабочек и букетов, сохранившиеся до нашего времени, различны, хотя некоторые цветы в букетах повторяются. Особенно, видимо, ему нравились цветы сибирской яблони, желтого шиповника, даурского багульника и красной лилии-сараны.

Отдельные сюжеты П. И. Борисовым повторялись при выполнении рисунков по заказам разных лиц, но и в таких случаях они не являлись простыми копиями, а  вариантами, каждый из которых имел некоторые особенности.
Приведем несколько примеров. Изображения красавчика имеются в альбомах В. Я. Руперта, В. Н. Баснина, К. Я. Дарагана и А. И. Орлова, веточки же, на которых сидит эта птичка, везде разные.

Самец и самка пеночки нарисованы в альбомах Руперта, Булычова и Дарагана, однако композиция рисунков разная: в альбомах Руперта и Булычова птички сидят на одной ветке, в альбоме Дарагана - на разных. Чечетки - самец и самка - в альбоме Дарагана расположены по-иному и на других ветках, чем в альбоме Руперта. На рисунке, изображающем пипи с птенцами, в альбоме Руперта совсем по-другому сделана трава, окружающая гнездо, чем в альбоме Баснина; в собрании Дарагана в этом же рисунке в гнезде изображены три птенца, а не два, как в альбомах Руперта и Баснина. В рисунке собрания Дарагана самец варакушки повернут в другую сторону по сравнению с композицией подобного рисунка в альбоме Руперта; кроме того, птенец в данном варианте сидит с закрытым, а не открытым клювом. Бурундук в альбоме Орлова изображен - в отличие от подобного рисунка, имеющегося в собрании Руперта, - не сидящим на камне, а с кедровой шишкой в лапках.

Нельзя не выразить уверенности в том, что в дальнейшем будут обнаружены еще многие живописные работы П. И. Борисова. Разыскание рисунков, известных по литературе, но не выявленных до сих пор, не может не быть плодотворным, поскольку все те источники, на основании которых устанавливается сам факт их существования, и прежде всего «Книга доходов», отличаются исключительной достоверностью.
Не может вызывать сомнения и то, что найдутся и другие рисунки П. И. Борисова, остающиеся еще совсем неизвестными.
Можно надеяться, что будут обнаружены акварели, которые Петр Иванович, скорее всего, делал для Е.Д.Ильинской, М.К.Юшневской, В.А.Муравьевой. Екатерина Дмитриевна Ильинская, сестра Дмитрия Дмитриевича Старцева, селенгинского купца, большого друга братьев Бестужевых, была женой казематского врача декабристов Дмитрия Захаровича Ильинского. После его смерти она стала невестою П. И. Борисова, брак этот расстроился, но привязанность к ней П. И. Борисов сохранил на всю жизнь. Мария Казимировна Юшневская сблизилась с братьями Борисовыми в Петровском заводе, откуда она нередко писала за них письма, поскольку декабристы, находясь в заключении, не имели права переписки, на поселении она была их помощником и верным другом; добавим, что супруги Юшневские принадлежали к числу почитателей таланта П. И. Борисова.
Вера Алексеевна Муравьева, жена Артамона Захаровича, в Сибирь по состоянию своего здоровья приехать не смогла, хотя имела такое намерение. Для Борисовых же А. З. Муравьев был одним из наиболее близких людей, неизменная их дружба началась в Благодатском руднике, где они жили втроем в таком тесном чулане, что с трудом размещались там на ночлег.

Петр Иванович Борисов воплощал в себе тот идеал художника, каким мыслили его декабристы, судя по словам Н. А. Бестужева:
«Художник должен быть и историк, и поэт, и философ, и наблюдатель» 39.

Собрание акварелей Петра Ивановича Борисова, созданное им в условиях каторги и ссылки, навсегда запечатлело картину живой природы, фауны и флоры Восточной Сибири того времени. Оно представляет собою удивительный памятник, ценный источник для истории русской науки и культуры.

Публикация художественного наследия П. И. Борисова позволит, кроме того, более полно и всесторонне воссоздать личность этого замечательного человека - выдающегося революционного деятеля, художника и ученого, принадлежавшего к числу тех участников русского освободительного движения, которых В. И. Ленин назвал словами А. И. Герцена «фалангой героев», «богатырями, кованными из чистой стали»40.

СОХРАНИВШИЕСЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Рисунки в альбоме А. И. Давыдовой
ПЕТРОВСКИЙ ЗАВОД. 1839

Альбом жены декабриста Василия Львовича Давыдова Александры Ивановны Давыдовой (1802-1895) хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства в Москве '.
Он был передан в архив И. С. Зильберштейном.
Это одна из его «парижских находок», сделанная во Франции, куда он ездил не раз в поисках памятников русской культуры. Альбом состоит главным образом из живописных работ декабристов, в их числе - три акварели П. И. Борисова, букеты полевых и лесных цветов Забайкалья (ил. 1-3).
Рисунки художником не подписаны и не датированы. Альбом был получен И. С. Зильберштейном в Париже от правнука декабриста В. Л. Давыдова, Дениса Дмитриевича Давыдова, который просил поместить их семейную реликвию на вечное хранение в какой-либо советский музей или архив, рассказав предварительно о его владелице.
И. С. Зильберштейн выполнил эту просьбу: передав альбом в ЦГАЛИ, он опубликовал о нем специальную статью, посвятив в ней А. И. Давыдовой самые проникновенные строки2.

А. И. Давыдова отличалась исключительной скромностью и самоотверженностью. В Сибирь она  приехала в марте 1828 года. В. Л. Давыдов писал своим детям много лет спустя: «Без нее меня уже давно не было бы на свете. Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, безропотность, с которой она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения»3.

С братьями Борисовыми В. Л. Давыдов был тесно связан все годы отбывания ими каторжных работ: вместе они прибыли на Александровский винокуренный завод, а затем в Благодатский рудник, вместе находились в Читинском и Петровском острогах, одновременно были отправлены на поселение. Чертами своего характера А. И. Давыдова не могла не импонировать П.И.Борисову. По всей видимости, при прощании, в 1839 году, когда последняя партия декабристов покидала Петровский завод, он и подарил ей свои акварели.