СЛОВАРЬ ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ И МЕСТНЫХ НАЗВАНИЙ
(Составил М. А. Сергеев)
Аларчики -- (правильнее алачики) -- женская домашняя обувь (139).
Алык -- см. "езда на собаках".
Бадаран -- топь, моховая трясина, широкое и открытое болото (128, 224).
Байдара -- лодка, представляющая собою легкий деревянный каркас, обтянутый шкурами морского зверя -- моржа или тюленя (морского зайца-лахтака). Байдары -- характерная принадлежность промыслового инвентаря морских охотников (зверобоев) крайнего северо-востока: оседлых чукчей, эскимосов, коряков и отчасти алеутов (175, 304). Иногда байдары обтягивались шкурами наглухо, а для гребцов оставлялись небольшие круглые отверстия (люки). Люк оторачивался кожей, которая стягивалась посредством ремня на вздержке. Охотник садился в люк и стягивал ремень так плотно, что вода не проникала в лодку. Такая байдара, известная под названием "каяк", была в свое время у эскимосов Чукотки и алеутов Командорских островов. В зависимости от числа гребцов каяки были одно-, двух- и трехлючные.
Балаган -- якутское название хозяйственной постройки оседлого населения восточносибирского севера. Сооружают ее на помосте из вертикально и наклонно поставленных жердей, крышу делают из коры. У некоторых племен она служила не только местом хранения имущества, но и летним промысловым жильем (обычно на рыбном промысле). В Якутии балаганом именуют и зимнее и летнее жилище якутов и объякученных тунгусов (эвенков), русское название которого юрта (см. "жилище"). Врангель применяет этот термин неправильно к рубленому жилищу с горизонтально лежащими бревнами. Это видно, между прочим, из сделанного им сравнения балагана с поварней (см.) (140, 161, 205, 215, 289).
Баран, баранная доска, баранные оттуги -- см. "езда на собаках".
Баран дикий -- восточносибирский снежный баран, называемый аргали или чубук; распространен в горных системах севернее 60o сев. шир., но встречается в некоторых районах и гораздо южнее (Камчатка). Служил некогда важным объектом промысла для населения якутского и дальневосточного севера. В результате сильного истребления ареал его распространения значительно сократился. Так, еще в конце прошлого столетия он почти исчез на Чукотском полуострове (146, 162, 222, 262, 266, 279).
Батас -- большой якутский нож, носимый на бедре. В прошлом служил боевым оружием, заменявшим меч; давно вышел из употребления. Врангель применяет этот термин к чукотскому ножу, тоже большому (до 2,5 четвертей длины), боевому и парадному, но не поясному (306, 313).
Бисер -- цветной бисер был одним из любимых украшений народов сибирского и дальневосточного севера. Через чукчей русский бисер проникал и к туземцам северной Америки (176. 177, 184, 185, 306).
Бичевник -- береговая полоса, удобная для тяги судна бичевою против течения (148).
Важенка -- общераспространенное на Крайнем Севере Европейской и Азиатской части СССР название самки северного домашнего (иногда и дикого) оленя (270).
Вардень -- см. "езда на собаках".
Верхи -- см. "езда на собаках".
Ветка -- общераспространенное на сибирском севере собирательное название легких, переносных лодок (челноков) разных типов -- однодревок долбленок, или долбушек, (выдолбленных из одного цельного дерева), берестянок или оморочек (сшитых из бересты) и русских, трехдосчатых. Врангель, пользуясь этим термином, имеет, очевидно, в виду долбленую и досчатую лодку, распространенную у всего населения Колымы, кроме чукчей. Досчатую так называемую сшитую лодку юкагиры заимствовали от русских и называли ее "кодол". Это была небольшая лодка, сшитая оленьими сухожильями из трех тонких досок (двух боковых и днища) и промазанная по швам сырой лиственичной смолой (140, 204, 210).
Вешалы(а) (у Врангеля неправильно -- вешалки) -- общераспространенное на севере сооружение из жердей, иногда под навесом, для вяления (сушки на солнце и на ветру) рыбы и мяса (139, 209).
Виска -- так называется, по сообщению Богораза {В. Г. Богораз. Областной словарь Колымского русского наречия. Акад. Наук. СПб., 1901.}, на Нижней Колыме всякая небольшая речка, а на Средней Колыме -- только речка, соединяющая два озера или озеро и Колыму (140, 142, 143, 205); на Енисее вискою зовут небольшую речную заводь.
Ворон -- Описывая встречу с чукотским "старшиной" Этель, Врангель упоминает об украшавшей его шапку голове ворона, которая, по уверению Этель, "долженствовала доставить счастливый путь и повсюду ласковый прием" (306). Это объясняется той ролью, которую играл ворон в мифологии палеоазиатов Северной Азии -- чукчей, коряков, ительменов-камчадалов, алеутов, эскимосов (то же и у североамериканских индейцев). Он, по их представлениям, участвовал в сотворении мира, обладал чудесной силой и т. д. Иногда однако он выступал в смешных и глупых положениях и являлся предметом насмешек.
Выдра речная, -- которую, по сообщению Врангеля (139) и Матюшкина (176), чукчи приводили для обмена, была видимо, американского происхождения. В Анадырско-Чукотском крае она известна только в бассейне Анадыра.
Выпороток -- шкура утробного или новорожденного, не старше двух месяцев, оленя. Значительное количество выпоротков, поступавших в обмен от тундровых оленеводов, объясняется массовой гибелью телят, частично и важенок (см.), во время отела (от пурги и морозов) и в первые месяцы после него. Это вызывалось, в свою очередь, крайне низким уровнем оленеводства, в частности ухода за стадом и его содержания (140).
Высмотр -- общераспространенный в тундре термин, означающий периодический осмотр ловушек на песца -- пастей (см.). Матюшкин (143) пользуется им при описании рыбного промысла, что совершенно не встречается в этнографической литературе.
Вязок -- см. "езда на собаках".
Вяленая рыба -- см. "рыболовство".
Ганза -- (гамза, хамса) якутское собирательное название табачной трубки, деревянной, медной, железной, оловянной. Чубук некоторых трубок, особенно у бедноты, был часто расколот вдоль и крепко связан ремешком. Объяснялось это тем обстоятельством, что при постоянном недостатке табака курильщики (в данном случае чукчи и якуты) собирали трубочный нагар и, смешивая его с корою или просто деревом, употребляли для курения (120, 140, 294).
Гон -- см. "охота".
Дротик -- Термины, применяемые Врангелем к орудиям добычи морских зверей, не точны. Под упоминаемыми им дротиком (у чукчей) и острогою (у алеутов) надо разуметь, очевидно, распространенный у морских охотников-палеоазиатов гарпун в тех или иных его вариациях. Чукотский гарпун, в частности, состоял из двух частей -- древка и отделяющегося от него наконечника. Наконечник, длиной 7--10 см, делали из моржового клыка или оленьего рога; в верхней части его вставлен был кусочек железа закругленной формы; к нижней утолщенной части привязывали длинный тонкий ремень. Охотник держал этот ремень в руке, или отпускал, прикрепляя в этом случае к нему буек -- снятую чулком и надутую воздухом шкуру тюленя. Буек затруднял движения раненого зверя, поддерживал его на воде, не давая затонуть, и указывал охотникам его местонахождение. К верхнему концу древка привязывали накрепко ремешком или жильной ниткой (см.) круглую соединительную палочку из рога или кости, на которую надевали наконечник перед броском в зверя. Наконечник, отделяясь от древка, пробивал шкуру животного и застревал в его теле. Раненого зверя удерживали при помощи ремня, привязанного к наконечнику. Древко гарпуна было различной длины в зависимости от места промысла (на воде или на льду) и его объекта (тюленя, моржа, кита). Крупных зверей промышляли гарпунами с длинными массивными древками.
Близок к чукотскому был и гарпун алеутов, упоминаемый Врангелем под названием "острога" и именуемый часто в литературе "стрелкою". Но и его наконечник делали (и командорские и зарубежные, американские, алеуты) из кости, рога, позже из железа, меди; упоминаний о "шифере", о котором говорит Врангель, не встречается (296).
Дымокур -- дымный тлеющий костер, раскладываемый из гнилой древесины, сырых листьев, мха, навоза и дающий много дыма. Этот способ защиты от комара и мошки распространен повсеместно в Сибири, особенно в таежной зоне. Таежные оленеводы-охотники (эвенки -- тунгусы, авены -- ламуты и др.) пользуются им для защиты оленей (133, 134, 208, 210).
Едома -- земляная или каменная гряда, небольшой высоты; название это встречается на Колыме и на Камчатке, где оно означает поляну, плоское место.
Езда на собаках -- Врангель и Матюшкин справедливо оценили громадное значение ездовой собаки в жизни населения северных окраин и уделили ей много внимания. Сделанное ими описание транспортного собаководства считается классическим в этнографической литературе и пользуется неизменным интересом и в настоящее время.
Территориально ездовое собаководство распространено сильнее всего на Дальнем Востоке (во всей современной Камчатской области, на Охотском побережье, на Сахалине и Амуре) и на севере Якутской АССР (Оленек, Яна, Индигирка, Алазея, Колыма). Далее, к западу, оно встречается отдельными пятнами на Красноярском севере (у кетов и селькупов -- остяко-самоедов), на Оби (у хантов-остяков и мансов-вогул) и на островах Европейского Севера (у ненцев).
В дореволюционных условиях полного бездорожья и отсутствия других возможностей сообщения на Крайнем Севере -- ездовая собака была у многих оседлых единственным средством передвижения. Отличительные качества северной лайки: выносливость; способность ориентироваться в самых трудных условиях; сметливость; нетребовательность в пище и вообще в условиях содержания; быстрота бега и др. -- дают ей огромные преимущества перед лошадью и делают ее действительно незаменимым ездовым животным. При мощном снеговом покрове лошадь не может протоптать себе постоянную и плотную дорогу, а собака благодаря небольшому весу своему и упряжи держится легко даже на рыхлом снегу и не нуждается в такой дороге. Все эти ценные свойства сказываются особенно сильно при быстрой езде налегке. В легких ездовых нартах собаки бегут до тех пор, пока у них есть силы; при хорошем корме они работают продолжительное время, изо дня в день, и действительно неутомимы. В грузовых перевозках на дальние расстояния значение их меньше, так как большую часть груза составляет корм. К этим качествам собаки присоединялись и причины хозяйственного порядка. Населению многих районов было гораздо целесообразнее держать ездовых собак, чем лошадей. Рабочий сезон собаки значительно продолжительнее (до семи месяцев против четырех у лошади), она не требует никакого ухода и легче снабдить ее кормом (рыбою, мясом морского зверя). Наконец, при высокой плодовитости и скороспелости (в упряжь собака поступает в возрасте около года), хозяйство быстро обеспечивает себя необходимым количеством собак.
Отличается собака преимуществами и по сравнению с другим ездовым животным Севера -- оленем. Незаменима она в тех местах, где отсутствуют оленьи корма и особенно глубоки снега, а равно при передвижении по скалистой поверхности, морскому льду и т. д.
Это играет решающую роль в промысле песца на полярном побережье.
В районах развитого ездового собаководства на крайнем северо-востоке работа собак особенно велика и разнообразна. Они исполняют все перевозки тяжестей, обслуживают бытовые нужды, сношение между населенными пунктами. Охотники и зверобои пользуются ими для поездок на промысел и доставки туда необходимого снабжения. Перевозят на них дрова и строевую древесину, сено, товары и т. д.
В важнейшем в тундре пушном промысле -- песцовом -- собака совершенно незаменима в оседлом хозяйстве. На них совершают все поездки в промысловые угодья, доставку туда необходимых для устройства п_а_с_т_е_й (см.) материалов, высмотр (см.) ловушек и пр.
Население упомянутых районов крайнего северо-востока (чукчи, коряки, ительмены, эскимосы) достигло высокого мастерства в езде на собаках. Русские старожилы Камчатки, Анадыря, Колымы считают упряжную собаку таким домашним животным, что называют ее "скот", "скотина" {См. Тан-Богораз В. Г. К вопросу о применении марксистского метода к изучению этнографических явлений. Журн. "Этнография", кн. IX--X. 1930, No 1--2.}. Врангель также упоминает о ней как о "полезнейшем домашнем или рабочем скоте" (146, 147).
В главе IV первой части "Путешествия" (147, 148) Врангель дает подробное описание содержания и разведения упряжных собак, обучения их работе в упряжи, самого процесса езды на собаках, преимуществ и качеств собаки как ездового животного. Совершенно справедливо приравнивая значение собаки для оседлого населения к роли одомашненного оленя у кочевого (148), он показывает ее незаменимость как рабочего животного не только в хозяйстве малых народов Севера, но и у бесскотной якутской бедноты, лишенной лошадей и крупного рогатого скота. Много внимания уделяет Врангель тому примитивному уровню, которым отличалось дореволюционное северное собаководство. Никакого ухода за собаками не было, какие-либо помещения для них отсутствовали. Летом, при отсутствии других домашних животных, их оставляли на свободе, не кормили, и пни сами добывали себе пищу. Зимой держали под открытым небом, на привязи, около дома, кормили рыбой или мясом морских зверей, но заготовленного корма, юколы (см.) обычно не хватало, и весною они голодали. Частое недоедание, раннее поступление в упряжь, неумеренное использование, отсутствие рационального подбора производителей приводили к крайне неблагоприятному физическому состоянию поголовья. Голодовки и эпизоотии сопровождались громадным падежом собак, в результате чего население испытывало настоящие бедствия. Автор прекрасно показал это неустойчивое состояние собаководства и тяжелые его последствия для отсталого и беспомощного в ту пору населения Крайнего Севера (148, 243, 244, 292). Многочисленные, рассыпанные в обеих частях труда Врангеля сообщения дополняют указанное общее описание собаководства и дают небезинтересные подробности об этой важной отрасли северного хозяйства: о собачьем корме (94, 128, 153), об использовании тяговой силы собак в бичеве (238, 258) и даже на волоках (111, 166) и др. (148).
Подробно описан в "Путешествии" и транспортный инвентарь: устройство замечательных по своим качествам нарт, сооружаемых без единой металлической части, лишь из дерева и ремней, заменявших, к слову сказать, на Севере в дореволюционное время во всех необходимых случаях гвозди, способы езды и погрузки перевозимых тяжестей; оштол (см.) -- орудие управления нартами (162). Специальная глава ("Замечания об езде на собаках") в "Прибавлениях" к "Путешествию" (339--346) содержит дополнительные ценные сведения о нартах, ездовых лайках, соответственной местной терминологии и пр., а гл. VIII второй части описывает особенности чукотского ездового собаководства.
Следует, однако, отметить некоторые ошибки Врангеля и Матюшкина, относящиеся к собаководству. Наиболее существенная из них касается вопроса о происхождении северного собаководства и историческом соотношении его с другим видом северного скотоводства -- оленеводством. Неосновательно мнение Матюшкина о заимствовании северными племенами собаководства от русских, противоречащее, между прочим, дальнейшему утверждению автора, что "первый из народов, употребивший собак для перевоза тяжестей, были, без сомнения, камчадалы" (229). Ошибочно и другое его указание, что у всех племен северо-восточной Сибири собаководство пришло на смену оленеводству.
Современною наукою твердо установлено, что и собаководство и оленеводство являются вполне оригинальными автохтонными культурными завоеваниями северных народностей. Эти формы скотоводства созданы ими совершенно самостоятельно. Оленеводство не было известно ранее другому, позднейшему населению севера Евразии, заимствовавшему его у аборигенов (якуты -- от эвенков, тунгусов; коми, зыряне -- от ненцев, самоедов; русские, норвежцы, карелы, финны -- от саамов, лопарей и ненцев). Отсутствовало оленеводство до начала XX столетия и у туземцев Аляски, куда оно занесено с севера России. Столь же твердо установлен исторический приоритет собаки как домашнего животного. Собака была первым домашним животным в субарктических стран, и время ее одомашнения относится к верхнему палеолиту. Позднее был приручен олень, причем вопрос об эпохе его одомашнения не разрешен до сих пор наукою {См. Анучин Д. К древнейшей истории домашних животных России. Труды VI Археолог. съезда, т. I. Одесса, 1886, Боголюбский С. Н. Проблема происхождения домашних животных. В сборы. "Проблема происхождения домашних животных", вып. I. Акад. наук СССР, Л., 1933. Гольмстен В. В. К вопросу о древнем скотоводстве в СССР. Там же, Кащенко Н. Ф. Развитие человеческого господства над организованной природой. "Научные очерки Томского края". Томск, 1898. Максимов А. Н. Скотоводство малокультурных народов. РАНИОН. Институт истории, Ученые записки, т. II, Л., 1927. Браунер А. Домашние собаки палеоарктики, Зап. Одесского общ. естествоисп., т. 44, Одесса 1928. Городцов В. А. К истории приручения собаки в пределах СССР по данным археологии. Сборник "Проблемы происхождения, эволюции и породообразование домашн. животных". I. Л., 1939; Марр Н. Я. Одомашнение собаки. В Сборн. "Проблема происхождения домашних животных", вып. I. Л., 1933; Мещанинов И. И. Верхний палеолит. Изв. Гос. акад. матер, культ., т. XI, вып. I. Л., 1931; Сосновский Г. П. Древнейшие остатки собаки в Северной Азии. Проблемы истории материальной культуры. 1933, No 5--6; Тан-Богораз В. Г. Оленеводство. Возникновение. Развитие. Перспективы, в Сборн. "Проблемы происхождения домашних животных". Л., 1933; Золотарев А. М. и Левин М. Г. К вопросу о древности происхождения оленеводства в Сборн. "Проблемы происхождения, эволюции и породообразования домашних животных", I, Л., 1939.}. Нужно отметить далее, что разведением собак занимались все северные племена, а оленеводство многим из них было неизвестно. Так, оно отсутствовало у всех (кроме ороков) народов Амура и у некоторых палеоазиатов Дальнего Востока (ительменов-камчадалов, эскимосов, алеутов, нивхов-гиляков). Из этого видно, что большинство народов Севера создало (или восприняло у соседей) обе эти формы скотоводства. Однако у подавляющей части кочевого населения собака имела отнюдь не ездовое, а иное назначение (пастушеское, охотничье).
Далее остановимся на некоторых неточностях или неясностях, встречающихся в "Путешествии". Надо иметь в виду, что термин "борзая", примененный Врангелем к ездовой собаке (140), отнюдь не означает особой, общеизвестной породы этого животного, а характеризует лишь ее качества (в смысле "скорая", "проворная", "прыткая"). Нужно подчеркнуть также, что упоминаемое автором (139) специальное помещение для собак ("конура") имелось только у русского населения Колымы: северные народности этого края никаких прикрытий для них не устраивали. Следует уточнить также сообщаемые Врангелем (313) особенности чукотских нарт и запряжки. В отличие от обычной сибирской запряжки "гусем" или "цугом" (попарно) у чукчей, как и у эскимосов, была распространена запряжка "веером" (в ряд, одну поодаль другой), характерная для Северной Америки. Резким отличием чукотско-эскимосских нарт было отсутствие вдолбленных шипов -- копыльев (см.): части нарты скреплялись одна с другой только ремешками.
В заключение остановлюсь на встречающейся в "Путешествии" и относящейся к езде на собаках терминологии.
Алык -- собачий пояс в упряжи (342).
Баран -- горизонтально расположенная спереди нарты дуга, к которой пристегивается потяг (см.) собачьей упряжки (см.). (389).
Баранная доска -- досчатый настил нарты, одна широкая и тонкая доска либо две доски, приложенные одна к другой. Иногда называется нартяной доской, чаще всего настилом.
Баранные оттуги -- ремни, которыми привязывается к нарте баран (см.) (340).
Вардень -- верхний продольный вдоль досчатого настила брусок (или нащеп); прикреплен сверху на верхние концы копыльев (см.) нарт. В другом случае автор называет его довардень (339); встречается и третье его название -- вардина {Богораз В. Г. Областной словарь и т. д.}.
Верхи -- ремни, привязываемые к верхним острым концам копыльев (см.) и соединяющие их с варденом (340).
Вязок -- перекладина, соединяющая к опылья (см.) нарты под настилом -- баранной доской, по Врангелю (339--340).
Киноварь -- ремень, соединяющий нижний конец копыла (см.) с полозом (см.) нарт. (340). Другое его название кинера {Там же.}. Термины эти встречаются очень редко.
Копыл -- (множ.: копылья, копылы) -- стояки или шипы, вдолбленные нижними концами в полозья нарты для прикрепления к ним верхней части нарты -- варденя (или нащепа). Копылья вставляются в полозья один против другого и соединяются одно с другим посредством вязков (162, 339). Иногда копыльями называют всю конструкцию, состоящую из пары копылов с вязком.
Кутога -- тонкий ремешок, которым оплетают бока парты (340).
Нарта или нарты -- общераспространенное на Крайнем Севере название саней для езды на собаках и на оленях. Врангель дал подробное описание собачьей нарты (339, 340) и сопроводил его весьма точными чертежами, дающими совершенно отчетливое представление об устройстве этого замечательного изобретения северных народностей. От такой ездовой нарты следует отличать так называемые ручные, охотничьи нарты, о которых автор упоминает в "Путешествии" (91). Более архаическая, предшествовавшая ездовой, охотничья нарта бытовала у многих народов Севера до самой революции. Во времена Врангеля она была осообенно сильно распространена у таких бесскотных охотников-рыболовов, как колымские юкагиры-одулы.
Нарты, предназначенные для езды, были двух видов: собственно ездовые, маленькие для людей (Врангель называет их "легкими санками", (294) и более массивные и тяжелые, служившие для перевозки имущества и называвшиеся "грузовыми" или "кладовыми".
Нартовщик -- ямщик, проводник, кучер при езде на собаках (196, 198), более распространенное название его каюр.
Наст -- оттаявшая под воздействием весеннего нагрева и снова смерзшаяся в твердую корку поверхность снегового покрова (141, 340). Создает благоприятные условия для езды на собаках и охоты на парнокопытных, так называемого гона см. "охота").
Оштол -- тормазная полка собачьей нарты с железным концом на нижней части. Упоминаемые Врангелем колокольчики (162) встречались только у русского населения. Приводимое им другое название -- прудило (там же) распространено меньше, то же надо сказать и о третьем названии -- прикол.
Побе(э)рд -- передышка в езде на собаках, обычно, после 10--15 км. Бердовать -- устраивать такой отдых (341, 342).
Повры -- (единств.: повер) -- ремни для обвязки груза на нартах (340).
Полозья -- (полозы, единств.: полоз) -- важнейшая часть нарты, скользящие при движении по снегу бруски. Полозья, как и уход за ними, подробно описаны автором (165, 339).
Потяг -- длинный ремень, к которому пристегивают попарно собак в упряжи (340).
Темляк -- ремень, прикрепляющий баран (см.) нарты к передним копыльям. У нарты, таким образом, два темляка. На чертеже Врангеля (340) местонахождение темляка (буква д) указано неправильно, на третьем вязке, (см.) вместо первого справа (у барана).
Убой -- плотно убитая действием постоянного ветра поверхность снегового покрова. Твердая и гладкая, она благоприятна для езды на нартах (195, 197, 198).
Уброд -- рыхлый глубокий снег, неблагоприятный для езды (341).
Упряжка -- свора собак (обычно 8-- 12), запрягаемых в нарту (244).
Жилище -- в "Путешествии" упоминаются различные типы жилища, наблюдавшиеся авторами на Колыме и в смежных районах Крайнего северо-востока, причем терминология их не всегда точна. Среди русского старожильческого населения была распространена рубленая изба, значительно, однако, отличавшаяся от обычной избы русского типа (138, 139, 148, 151, 152). Крыша была обычно совершенно плоская с насыпанной на нее землей. Вместо русской печи устраивался чувал -- камелек из жердей, обмазанный снаружи и внутри глиной (114, 116, 138, 148, 218). Вместо стекол в окнах были летом рыбьи пузыри, зимою -- пластины льда (108, 124, 139, 148, 152). В отличие от жилья северных племен, бывшего, как привило, однокамерным, русские избы состояли из двух и более помещений. Была в них и простейшая необходимая обстановка (скамьи, столы).
Жилищем якутов была юрта (балаган), сооруженная из стоячих бревен, приставленных одно к другому и опирающихся на раму из бревен, укрепленную на четырех столбах. Формою она напоминала усеченную пирамиду. Русские тоже устраивали такие юрты, но только в местах летнего (рыбного) промысла. Авторы "Путешествия" пользовались, однако, этим термином гораздо шире: не только применительно к типу оседлого, в данном случае якутского постоянного жилья (79, 108, 112, 113), а и в отношении сезонных жилищ кочевых юкагиров и ламутов, именуемых и Врангелем и Матюшкиным тунгусами (99, 232, 278).
Жилища эти, сооруженные из шестов ветвей и коры, правильно было бы называть шалашами, как это и делает в одном месте своего повествования Матюшкин (289). Более того, тот же термин отнесен и к весьма отличному от предшествующих и своеобразному разборному шатру кочевых чукчей (284, 285). Жилище это, известное в этнографической литературе под чукотским названием яранга, состоит из двух частей -- нижней, цилиндрической формы с гранями, и верхней, напоминающей усеченный конус, и устраивается из шестов, обтянутых покрышкой из оленьих (у оседлых -- из моржовых) шкур. Того же типа было и жилище кочевых тундровых юкагиров-оленеводов. Допущены неточности и в терминологии, относящейся к другому типу жилища кочевников Колымы. Сезонным промысловым жильем колымских юкагиров, как и постоянным жилищем всех вообще северных кочевых якутов, служил общераспространенный на севере Сибири разборный, правильной конической формы, чум. Он устраивался из наклонно поставленных жердей (шестов), обтянутых покрышкою из оленьих шкур, бересты, коры. Верх его (в месте соединения жердей) был открыт для выхода дыма от расположенного посередине костра -- очага. Именно о таких чумах упоминает Врангель (116, 212) у якутов и юкагиров под названием "урос", "уроса" (правильное "ураса"), так же именует он и свою походную палатку (191, 294). Но наряду с коническою палаткою, напоминавшей чум или урасу (161, 164), путешественники пользовались, видимо, палаткой совершенно другого типа, названной ими весьма неудачно "юртенный чум" (164, 165). Чертеж его находит отдаленную аналогию в приведенном Матюшкиным (183, 184) описании чукотских палаток.
Столь же ошибочно применение термина "чум", относящегося исключительно к жилищу, при описании укладки груза на нарты (340). Покрывали его, конечно, обычной ровдугой (см.).
Термин полог встречается в "Путешествии" в двух различных случаях. Врангель называет им четырехугольное покрытие, употребляемое только в пути и, видимо, исключительно русским населением (118, 119, 120, 191). Матюшкин применяет его более правильно к спальному меховому отделению совершенно уникального по своему типу жилища чукчей, эскимосов, коряков и дает сравнительно подробное его описание (184).
Жильные нитки -- приготовление жильных ниток из ножных и спинных сухожилий оленя было распространено на всем севере. Сухожилия эти снимали полосками, соскабливали мясо, сушили, расколачивали, расщепляли и сучили. Нитки делали только в длину сухожилия (40--50 см) или скручивали -- соединяли вместе и получали таким образом очень длинную нитку. Такими нитками сшивали одежду, обувь, покрышки для жилья, нанизывали на них бисер для украшений и пр. Русские старожилы, как это видно из сообщения Врангеля (157), приготовляли из них струны для скрипки. Именно в этом смысле нужно понимать указание автора, что одежду шили "оленьими жилами вместо ниток" (148).
Жир рыбный и особенно животный (оленя и морского зверя) играл громадную роль в быту северных народностей. Потребление его в пищу достигало в суровых полярных условиях громадных размеров. Максимальное, удивлявшее всех наблюдателей, потребление жиров имело место у населения тундровой зоны -- морских охотников и оленеводов крайнего северо-востока. У морских охотников основным источником существования были морские млекопитающие, приносившие им большое количество жира. Оленеводы пользовались, наряду с оленьим, также жиром морских зверей, который они выменивали у оседлых зверобоев. Врангель неоднократно упоминает об этом характерном для населения Колымы и смежных районов явлении. Он сообщает о разнообразном пищевом назначении жира, в том числе и о местном лакомстве -- з_д_о_р_е (толстой жировой прослойке с крупа оленя), о заготовке жира впрок и хранении его и пр. (142, 149, 216, 217, 241, 314). Жир служил важным, а у некоторых групп населения (оседлых чукчей и эскимосов) единственным источником освещения и отопления жилища. Рыбьим жиром, в частности, пользовалось для освещения даже русское население Колымы (142, 144).
Жирник -- жировой светильник -- плоская чаша из камня или глины с жиром оленя или тюленя и фитилем из мха или гнилушки. Чукчам, эскимосам и отчасти корякам жирник заменял и очаг и лампу и почти непрерывно горел в жилом отделении яранги, камчадалам-ительменам он служил только лампой (148. 183, 312).
Заберега (множ.: забереги) -- первая осенняя кромка льда вдоль берега, появляющаяся перед замерзанием; также первая весенняя полоса воды у берега (224, 291).
Закол -- см. "рыболовство".
Запор -- см. "рыболовство".
Заструга -- волнообразная твердая гряда снега с возвышенным острым концом, противоположная плоская сторона ее обращена навстречу ветру. Снеговая поверхность тундры и морского льда покрывается такими застругами в результате постоянно дующих в одном направлении ветров (196, 197).
Казенные запасные магазины --- были устроены в начале XIX столетия для снабжения северных народностей по удешевленным казенным ценам хлебом, солью, порохом и свинцом и действовали на основе особого "Положения о казенных хлебных запасных магазинах", составлявшего часть известного "Учреждения для управления Сибирскими губерниями", 1822 г. Магазины эти, по замыслу правительства, должны были содействовать улучшению экономического положения населения путем борьбы с эксплоатацией его частным капиталом. На деле они, как это видно и из описания Врангеля (141, 142), далеко не осуществляли этой задачи. Более того, в руках заведывавших ими вахтеров они стали новым средством обирательства туземцев.
Калиппши (у Врангеля калипчики) -- испорченное чукотское название вышитой женской обуви. У колымских русских, как это видно из описания автора (139), обувь эта приобрела более нарядный вид.
Калым -- подарки, приносимые женихом семье невесты, носящие характер возмещения за лишение этой семьи рабочей силы. Впоследствии калым превратился в обязательную плату за невесту. На Колымском севере калым существовал у якутов и ламутов, у палеоазиатов (чукчей и юкагиров) брак заключался путем отработки невесты (314).
Камлея -- см. "одежда".
Камень -- Камни -- общераспространенное в Сибири название не только отдельных гор, утесов, скал, как это объясняет Врангель (276), но и целых хребтов и кряжей (весь Урал, весь Яблоновый хребет зовут "Камень"). Именно в таком, более широком смысле, бытовал этот термин и на Колыме {Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. 4-е изд. Т-ва М. О. Вольф. СПб., 1913. Также Богораз В. Г. Областной словарь и т. п.}.
Карбас -- термин применен Врангелем неправильно. Карбас -- это широко распространенная в Восточной Сибири большая, шитая из досок, лодка русского типа. Описанная автором долбленая лодка (209) называется ветка (см.).
Кекур -- отвесный столбообразный камень, стоящий на морском берегу или возвышающийся в море над водою (244).
Киноварь -- см. "езда на собаках".
Кляпцы -- см. "охота".
Князец -- название, данное русскими родовым старшинам сибирских народностей. Русское правительство наделило князцов административными правами и судебными функциями и сделало их своей опорой в туземной среде. Эти "лутчие", по старинной терминологии, люди были обычно и наиболее зажиточной верхушкой туземного населения, эксплоатировавшей своих сородичей (116, 117).
Кокора (кокорь) -- древесный ствол с корневищем ("с коленом"), употребляемый для судостроения (208), также коряга в реке.
Копье -- составляло в прошлом важный предмет вооружения народов северо-востока (чукчей, эскимосов, юкагиров и др.). Чукотское копье, упоминаемое автором (313), имело особенно большое лезвие и плотное древко. Железный наконечник его был русской, ламутской или корякской ковки.
Копыл -- см. "езда на собаках".
Корзина для лова рыбы -- см. рыболовство.
Край лесов -- общепринятое на северо-востоке название северной границы леса. На Колыме так называется урочище, расположенное в 80 км от океана.
Куница -- обитает исключительно на европейском севере и на крайнем западе Сибири, восточнее Оби она отсутствует. Меха, упоминаемые Врангелем, попадали на Колыму через чукчей из Америки (140, 176).
Кутога -- см. "езда на собаках".
Кухлянка -- см. "одежда".
Лабаз -- хозяйственная постройка, распространенная на всем сибирском севере. Сооружалась она из жердей или коры на высоких помостах для защиты имущества или запасов продовольствия от хищников. Описанное Андреевым сооружение на Медвежьих островах отнюдь не может быть названо лабазом (79).
Латы кожаные -- Врангель называет так, повидимому, известные чукотские панцыри, сохранившиеся еще у чукчей от древних времен и впоследствии совершенно исчезнувшие. Панцыри эти делали из полос кожи лахтака (см.), связанных вместе ремешками, или из небольших, тоже соединенных ремешками, костяных или железных пластинок (306).
Лахтак -- название крупного тюленя, морского зайца, а также и выделанной его шкуры. Врангель допустил ошибку, именуя лахтаками выделанные шкуры моржа (304).
Летовье -- летнее сезонное место пребывания северных промышленников, связанное обычно с рыбным промыслом (140, 174, 215). В местах, где население летует (проводит лето), у него находятся летники (летние жилища).
Ловушки -- см. "охота".
Лошади -- встречались на Колыме у русских и якутов, у так называемых малых народов севера (чукчей, юкагиров, ламутов и др.) они отсутствовали. Врангель уделил много места описанию колымского коневодства, содержанию лошадей, конной езде и пр. (112, 118, 144, 146, 213).
Лук -- был распространен у большинства северных народностей до самой революции. Менее других пользовались им чукчи, у которых наземная охота была развита очень слабо и сводилась главным образом к добыче песца, происходившей без лука (138, 313).
Мамонтовая кость -- являлась предметом собирательства у всего тундрового населения Сибири, особенно кочевников крайнего востока. Она шла на различные домашние поделки и обменивалась русским купцам (208, 216).
Маньщик -- см. "охота".
Мережа -- см. "рыболовство".
Морда -- см. "рыболовство".
Мешки тюленьи -- северные народности широко использовали шкуры и разные внутренние органы промысловых животных в своем домашнем производстве. Морские охотники чукчи в частности делали из шкур морских зверей различные хранилища (дорожные мешки, сумки), рыболовы юкагиры пользовались для хранения жира рыбьими пузырями и т. д. (176, 216--217).
Миряк -- В Колымском крае были распространены, особенно среди женщин, своеобразные нервные заболевания. Одно из них, известное в литературе под термином мэнэрик, выражалось в тяжелых истерических припадках, галлюцинациях, судорогах, воплях и т. д. Другое, более легкое, эмиряченье наступало обычно в результате испуга и проявлялось главным образом в истерических выкликах. Болезни эти неоднократно описаны в литературе. Лучшая работа о них принадлежит перу крупного этнографа и советского государственного деятеля, старого большевика С. И. Мицкевича-Капсукаса {Мицкевич С. И. Мэнэрик и эмирячение. Формы истерии в Колымском крае. Матер. Комиссии по изучению Якутской АССР, вып. 15. Акад. Наук СССР. Л., 1929.}. Врангель под названием миряк имеет в виду, вероятно, эмиряченье.
Молоко -- и молочные продукты (масло, сливки) якутского изделия издавна славились высоким качеством (149, 157).
Мука рыбная -- Врангель ошибается, приписывая "изобретение" этой муки русскому миссионеру (126). Рыбную муку делали и запасали впрок все северные рыболовецкие народности. Вяленую на воздухе или высушенную на огне рыбу толкли в ступе, получалась "мука", которая шла, вместе с рыбьим жиром, в кашу, похлебку и т. д. (143, 149).
Нагрудник -- см. "одежда".
Наколенник -- см. "одежда".
Наносный лес -- древесина, выбрасываемая морем на берег. Общепринятое на севере название плавник (160, 163, 165, 166), встречается и другое -- адамова голова или адамова кость.
Наслег -- административно-территориальная единица в Якутии, соответствующая волости центральных районов. Врангель совершенно неправильно производит этот термин от слова "ночлег" (117).
Наст -- см. "езда на собаках".
Насторожка -- см. "охота".
Немка -- (мужск. немок) -- сибирский гусь (235).
Норник -- см. "охота".
Одежда -- авторы "Путешествия" упоминают, а частично и описывают разные виды одежды, наблюдавшиеся ими на северо-востоке. Сведения, приводимые ими, нуждаются в некоторых пояснениях.
Что касается верхней одежды, то у северных народностей были распространены в основном два ее типа, свойственные главным зонам обитания и хозяйственным укладам населения. В тундре носят сплошную, глухую одежду, в тайге пользуются открытой, разрезной спереди. Глухая одежда, упоминаемая Врангелем под названием кухлянка (130, 140, 161, 294, 308, 310), была длинной рубахой (балахоном или, по выражению автора, мешком) из оленьего меха. Ее шили мехом внутрь, с пришивными рукавицами и капюшоном и надевали через голову. Поверх кухлянки носили в пургу и стужу вторую такую же рубаху, тоже с капюшоном, но без рукавиц и сделанную мехом наружу (в Западной Сибири и на Енисее она называется совик, сокуй или гусь). Такая кухлянка была распространена на крайнем северо-востоке у чукчей, коряков, камчадалов-ительменов, тундровых юкагиров, чуванцев, эскимосов. Упоминаемый еще Врангелем термин парка (139, 161, 219) является общим названием одежды из оленьего меха, но чаще применяется, как это делает и автор, к разрезной спереди одежде, сшитой мехом внутрь.
Поверх меховой одежды (верхней кухлянки) надевали, обычно в снегопад, защитную рубашку, того же покроя, из ровдуги (см.), пузырей морского зверя или покупной материи. Называется она камлея или камлейка (139, 219).
Резко отличалась от описанной верхняя одежда таежных охотников, в данном случае ламутов и юкагиров. Носили они известный "тунгусский фрак" или кафтан, открытый, с разрезом на груди, связываемый спереди ремешками или тесемками. Грудь защищал ровдужный или меховой нагрудник (130). Кафтан этот фигурирует в "Путешествии" под якутским названием санаях (157, 310, 318), правильное -- сангыях.
Со свойственною ему наблюдательностью Врангель подметил разницу в костюме обитателей тундры чукчей и жителей тайги ламутов и тунгусов и связал это с образом их жизни (310). Обратил он внимание и на характерную для всех вообще народностей Севера слабую дифференцированность мужской и женской одежды (219).
Из северной обуви Врангель называет торбасы и чижи (130, 140, 161). Торбасы -- высокие до колен сапоги; зимние торбасы шили обычно из оленьих камусов (шкурок с ног оленя) мехом наружу, летние делали из ровдуги (см.) Чижи -- мягкие чулки из оленины мехом внутрь, носили их под торбасами. Чирки и коты, упоминаемые автором (94) и распространенные среди русских, были кожаные. Чирки -- башмаки; коты надевали обычно на сапоги (вместо калош).
Под наколенниками (130) следует разуметь, видимо, ноговицы (или наголенники) общетунгусского типа -- длинные гамаши, от щиколотки до верхней части ног, сделанные из оленьего меха, ровдуги или сукна. Распространенным головным убором была меховая шапка (малахай), чаще всего в виде капора или чепца с длинными концами по сторонам (130, 139).
Оленеводство -- о котором часто упоминает Врангель и Матюшкин, играло огромную роль в жизни северных народностей. На крайнем северо-востоке, как и на остальном севере Сибири, наблюдались два основных типа хозяйств, занимавшихся оленеводством. В тундре сосредоточено оленеводческое по своему направлению, крупнотабунное хозяйство чукчей, коряков, чуванцев, отчасти ламутов. Олень в этом хозяйстве -- основной предмет труда, источник главных жизненных ресурсов. Продукция его удовлетворяет все насущные нужды населения -- о питании, жилище, одежде и обуви, материале для различных изделий. Является он у этих оленеводов и единственным транспортным животным. В тайге и отчасти лесотундре, в данном случае у охотско-колымских и анюйских ламутов и алазейско-индигирских юкагиров, олень имеет ездовое значение и служит в этом своем качестве средством труда в главном занятии населения -- охоте.
В качестве источника питания олень давал не только основные продукты -- мясо, и жир (см.), но и различные второстепенные -- внутренние органы, кровь, содержимое желудка и пр., которые все потреблялись оленеводами. "Путешествие" неоднократно упоминает о таких туземных лакомствах, как олений язык (149, 222) или свежий (сырой) и мороженый мозг (124, 149, 156, 290).
Большое место в натуральном хозяйстве населения занимала оленья шкура. Из нее, в частности, вырабатывали известную оленью замшу, фигурирующую в "Путешествии" под названием "оленья кожа" (139, 153, 159) или -- более правильным -- "ровдуга" (139, 183). Такая выделанная из шкуры ровдуга, а отнюдь не "чум", как упоминает Врангель (340), служила и покрышкой на грузовых нартах. При выработке ровдуги, представлявшей сложный длительный процесс, применялся, между прочим, и особый скребок, найденный Санниковым на островке Фаддея и описанный автором (88). Ошибочное мнение Матюшкина, полагавшего, что все северо-восточные племена ездили раньше на оленях и лишь впоследствии заменили их собаками (229), разъяснено выше (см. "езда на собаках").
Острог -- укрепленное место, обнесенное тыном и вооруженное пушками. Остроги ставили русские завоеватели Сибири в центре вновь открытых территорий. Они служили опорными пунктами для закрепления власти и дальнейшего движения на восток (151).
Острога -- см. дротик.
Отпрядыш -- отдельно стоящая скала (262).
Охота -- авторы "Путешествия" уделили много внимания охотничьему промыслу, этой существеннейшей отрасли хозяйства народностей Крайнего Севера. Наиболее важным для населения Колымы видом охоты был промысел парнокопытных, так называемых мясо-шкурных зверей и, в первую очередь, дикого северного оленя. А самым распространенным и эффективным способом этого промысла была добыча диких оленей на речных переправах во время их регулярных массовых миграций с севера на юг и обратно. Этот коллективный способ охоты назывался плавь, так как происходил на воде, которую переплывали олени. Охотники подплывали на своих ветках (см.) к животным и добывали их специальным оружием поколюгою, копьем с небольшим острием на длинной рукоятке. И Врангель и Матюшкин неоднократно упоминают об этой охоте (133, 144, 146, 270, 307). Матюшкину, в частности, принадлежит замечательное, считающееся лучшим в этнографической литературе, описание плави (220--222). Ему удалось исключительно верно и вместе с тем ярко художественно показать как самый процесс производства, так и значение этой массовой охоты для северного населения (216, 227). Мясо диких оленей, замороженное, вяленое, копченое, а у русских -- соленое (216), обеспечивало часто питание населения до следующего сезона.
Другим, тоже коллективным, способом добычи диких оленей были так называемые огороды или заборы (146, 222), также основанные на инстинкте солидарности животных, особенно сильно проявляющемся при опасности. Устраивались крупные преграды на пути следования оленьих табунов, по местному названию пластин (270), с немногими отверстиями для прохода, около которых их караулили охотники. Упоминает "Путешествие" и о различных индивидуальных способах промысла диких оленей -- ружьем, луком, петлями -- самоловами ловящего типа, которые ставили в узких проходах или на тропах, посещаемых животными (146, 220, 222). Распространена была на северо-востоке, у юкагиров и ламутов, и охота с помощью маньщика, домашнего оленя (225). У народов севера существовало несколько различных способов промысла с маньщиком, в том: числе и описанное Врангелем (93) подкрадывание к дикому оленю под прикрытием специально обученного домашнего.
Из других парнокопытных животных промышляли в Колымском крае сохатого (лося) и северного снежного барана (см.). Самого крупного из зверей и весьма ценного своей продукцией лося промышляли обычно гоном -- преследованием животного по следам, до полного его изнеможения, по насту (см.), труднопроходимому для него (105), 141, 260).
Врангель подметил и любопытную этнографическую подробность, касающуюся лося. Народности Колымы, как и многих других районов Севера, именовали его собирательным названием "зверь", а медведя -- "черный зверь" (147). Эта интересная черта, неоднократно подтвержденная последующими исследователями {На Колыме она засвидетельствована, спустя 80 лет, и Богоразом (см. упомянутый "Областной словарь...") и Иохельсоном ("Очерк зверопромышленности и торговли мехами в Колымском округе". СПб., 1898 г.).}, не освещена до сих пор в этнографической литературе. Такое собирательное название, свидетельствующее об особом отношении к животному, связано, несомненно, с громадным производственным его значением как источника существования. С другой стороны, его надо поставить в связь и с тем обстоятельством, что лось являлся центральным образом мифологии многих северных племен и фигурировал на многих наскальных изображениях. Надо полагать, что оба эти момента, производственный и культовый, отразились в упомянутом названии, связанном, в обобщенной форме, с образами двух зверей.
Другим, видом охоты, распространенным в бассейне Колымы, был промысел птиц, о котором также не раз упоминает "Путешествие" (142, 145). Наиболее важной и эффективной была коллективная массовая добыча так называемой линной птицы. Практиковалась она во время линьки, когда птица не в состоянии летать, и давала населению значительные запасы пищи и корма для собак. Способу этому уделено в "Путешествии" достаточно внимания (143, 210, 263, 279). Из других приемов охоты Врангель упоминает о силках, то есть петлях (см.) на птиц (126, 141), а Матюшкин описывает оригинальный, известный только у чукчей снаряд, ныне почти вышедший из употребления. Метательный снаряд этот состоит из пучка жильных ниток (см.) или ремешков, к концам которых привязаны шарики (или куски округленной формы) из камня, кости или железа. Снаряд бросают в середину пролетающей стаи, снасть развертывается веером, опутывает птиц, и они падают на землю. Это орудие добычи, называемое Матюшкиным сетью (313), известно в литературе под термином бола или болас (русское наименование закидушка).
Промысел мясошкурных зверей и птиц имел у народов Колымы, как и повсюду на Севере, чисто потребительское значение. Товарную продукцию давала населению только пушная охота, в тундре, в частности -- промысел песца. Многочисленные, встречающиеся в "Путешествии" описания сообщают ценные сведения о распространенности и значении песцового промысла, о периодичности набегов {миграций) песца, об основном, почти единственном орудии его добычи -- ловушке давящего типа, распространенной на всем Крайнем Севере СССР -- пасти (146, 161, 225, 269, 340).
Сведения эти требуют лишь немногих пояснений и уточнений:
Насторожка -- это деревянный прут в пасти (или вообще в ловушке любого типа), к которой прикреплена нажива (приманка). Зверь, сдергивая наживу с насторожки, приводит в действие пасть -- спускает ловушку. Отсюда происходит и упоминаемый Врангелем глагол насторожить (146).
Разных других пушных зверей, промышляемых на Колыме (белка, заяц, горностай, лисица и пр.), Врангель называет по-местному: "мелкая пакость" (146). Термин этот больше нигде, кроме Камчатки, не встречается и является, видимо, чисто локальным. Его приводит, кроме Врангеля, только В. Г. Богораз в своем колымском словаре {Богораз В. Г. Областной словарь и т. д.}, указывая, что применяется он преимущественно к лисицам и песцам. Из различных орудий добычи этих зверей автор упоминает о ловушках, силках, кляпцах, пастниках, пастях (146, 225, 276). По поводу этих терминов надо заметить следующее:
Ловушки, или самоловы -- собирательное, общераспространенное название самых разнообразных орудий добычи различных зверей и птиц. Сюда относятся, в основном, четыре группы орудий добычи: 1) давящие своей тяжестью (пасть, слопец, кулема, плашка), 2) ущемляющие (капканы, черканы), 3) ранящие и убивающие (очеки, самострелы), 4) ловящие (сети, тенета, силки или петли, перевесы). Объединяющим признаком всех этих ловушек, является принадлежность их к так называемым пассивным орудиям добычи, рассчитанным не на активные действия промышленника, а на самопопадание зверя в самолов.
Силки или петли, в частности удушающие или задерживающие промысловый объект, являются одним из самых распространенных орудий добычи зверей и птиц. В тех или иных вариантах они применяются на всех, в сущности, животных, начиная от самых мелких птиц (рябчика) и зверьков (бурундук) и кончая самыми крупными (глухарем, лосем). Вся разница состоит в размерах, материалах, способах установки.
Кляпцы, рассчитанные на умерщвление или ранение объекта, тоже весьма разнообразны. Применяются они на мелких и средних зверей (от горностая до зайца, лисицы, даже волка).
Термин пастники применен в данном перечне (225) ошибочно, хотя в другом случае (146) ему дано правильное объяснение: пастники -- это участки промысловых угодий в тундре, на которых поставлены пасти.
Из других орудий "Путешествие" упоминает еще о копье (см.) и пальме (213, 313), не совсем правильно описанной Врангелем. Пальма -- длинный нож с односторонним широким лезвием, прикрепленный к очень длинной палке; пользовались им как режущим и колющим оружием. Большой интерес представляет впервые описанный Врангелем и весьма оригинальный способ охоты на волка, практиковавшийся оседлыми чукчами. Приманкою служила своеобразная пружина, попадавшая в желудок зверя (312). Врангель уделил внимание и некоторым нецелесообразным приемам охоты, бытовавшим на Колыме. Он отметил громадную гибель попадавших в ловушки зверей в результате нерегулярного высмотра (см.) Сюда же относится и практиковавшееся охотниками извлечение из нор маленьких щенков песцов и лисиц (норников), бывшее чисто хищническим способом промысла (146, 269).
"Путешествие" приводит и весьма ценные, первые в этнографической литературе, описания морской охоты (зверобойного промысла) чукчей и эскимосов. Врангель показал громадную роль морских зверей в жизни берегового оседлого населения, аналогичную значению оленя для кочевников тундры, и описал важнейшие способы промысла моржей и тюленей (312--313). Следует лишь заметить, что и зимняя охота с сетью и весенняя с маскировкой происходили не у проруби, как обмолвился в одном месте автор (312), а у продушины (продуха), устраиваемой самим тюленем для дыхания. Об этом он упоминает сам в нескольких других местах работы (195, 201, 249). Дал Врангель и единственные в литературе описания охоты медведя на тюленя и своеобразного симбиоза песца с медведем (201). Промысел на белого медведя, относящийся по всей своей обстановке к морской охоте, справедливо охарактеризован как самый тяжелый и опасный вид охоты (295, 313). К этому можно лишь добавить, что, как установлено последующими исследованиями, занимались им далеко не все чукчи и эскимосы, а лишь особенно опытные и физически выносливые охотники.
Пакасть мелкая -- см. "охота".
Пальма -- см. "охота".
Парка -- см. "одежда".
Пасть, пастник -- см. "охота".
Педерастия -- была распространена среди чукчей далеко не так широко, как пишет Врангель (314). Связана она была, видимо, с совершенно неизученным явлением -- так называемыми "шаманами превращенного пола" (эфеменизированными мужчинами, носившими женское платье и исполнявшими женскую работу).
Петля -- см. "охота".
Плавь -- см. "охота".
Пластина -- см. "охота".
Плот -- описанный Матюшкиным трехугольный плот (290) является по своему типу чисто юкагирским плотом (мино).
Побочень (побочня) -- один из парных конских вьюков весом три пуда.
Побэ(е)рд, бердовать -- см. "езда на собаках".
Поварня -- нежилая избушка на проезжей тропе, устраивалась из рубленых бревен и служила временным пристанищем для проезжих (122, 162--163). Сопоставление ее с балаганом (161) неправильно.
Повер (множ.: повры) -- см. "езда на собаках".
Поколюга -- см. "охота".
Полог -- см. "жилище".
Потяг -- см. "езда на собаках".
Похоронение -- у народов Крайнего северо-востока существовало несколько способов похоронения. Жители тайги прибегали к так называемому висячему погребению в особых ящиках на деревьях (юкагиры) или на высоких свайных помостах (ламуты). Обитатели тундры оставляли трупы на поверхности земли (чукчи, эскимосы) или предавали их сожжению (чукчи, коряки). Упомянутые Матюшкиным "гробницы" принадлежали, судя по описанию, юкагирам (225, 276, 277), а описанная Врангелем могила -- русским промышленникам (93--94).
Продушина -- см. "охота".
Рассаха (правильнее рассоха) -- на Колыме так называют обычно притоки, особенно главные реки. Матюшкин разумеет под этим термином рукава реки (278).
Рассол -- так называют на северо-востоке и самую морскую воду, особенно выступившую поверх льда, и соль, оседающую поверх морского льда после подъема воды (192).
Ребра китовые -- находили разнообразное применение в быту морских охотников, чукчей и эскимосов. Ими пользовались при устройстве жилища и хозяйственных сооружений для хранения нарт и байдар. При скверной санной дороге подвязывали полосы из ребер под полозья нарт (159, 189, 340); полозья из китовых ребер служили предметом обмена с американскими туземцами (176). Население пользовалось ребрами китов, добытых на охоте или так называемых выкидных, выброшенных морем на берег (267) и имело обычно некоторый запас ребер (171).
Ровдуга -- см. "оленеводство".
Рыболовство -- составляло основу существования многих оседлых бассейна Колымы и смежных районов (русских, якутов, ламутов, юкагиров, ительменов), другим оно служило важным подсобным промыслом (алеутам, корякам). Авторы "Путешествия" показали громадное значение рыболовства для населения и дали ряд описаний различных его сезонов -- весеннего, летнего, осеннего и зимнего (140, 142--145, 156, 209, 215, 228). Из орудий и способов промысла, бытовавших на Колыме, они упоминают и частично описывают сети, невод, мережу, морду, закол. Сведения, сообщаемые ими, нуждаются в следующих пояснениях и поправках. Сети (или сетеснасти) -- собирательное название самых разнообразных орудий лова, вязанных из ниток или дели. Самая крупная и эффективная снасть -- невод -- была распространена на Колыме лишь у русского старожильческого населения (142--143), северные народности пользовались там различными мелкими сетями, обычно небольшими по размерам и малоуловистыми. Именно в этом последнем смысле следует понимать не только термин "сети", но и слово "невод", часто встречающиеся в "Путешествии" (142, 145, 148, 156, 228, 267, 277, 288). Одним из распространенных на Колыме, как и в других районах Крайнего Севера, сетных орудий лова была мережа. Мережа состоит из двух конусообразных натянутых на обручи сетей, одна из которых вдвинута в другую. Основания конусов плотно соединены, а вершины отдалены одна от другой. Вершина внутреннего конуса имеет отверстия для попадания рыбы. Наряду с различными сетями в бассейне Колымы широко применялись различные ловушки из древесины, в частности неоднократно упоминаемая в "Путешествии" морда, снасть в виде цилиндра, оканчивающаяся конусом, сплетенная из ивовых прутьев или тонких лучинок. Врангель, как это видно, смешивает мережу и морду, называет "корзину из прутьев", то есть морду, мережей (142, 209). Наиболее эффективным орудием лова рыбы, применявшимся в период ее массового (рунного) хода, был запор (или ез), фигурирующий в "Путешествии" под названием закол (130, 215, 228, 288), или плетень (209). Описан он правильно, за исключением того обстоятельства, что ловушкою в запоре служил не невод, а морда. Нужно еще пояснить, что сельдью (или сельдяткой) называют на Колыме (130, 144) не общеизвестную морскую сельдь, а мелкого лосося (сига). Применение конского волоса для изготовления сетей (145) объясняется тем, что сетчатые орудия ломаются в сильные морозы.
Самолов -- см. "охота".
Сангыях -- см. "одежда".
Свесы (един.: свес) -- склон, пологость, покатость (318).
Сети -- см. "рыболовство".
Сетки (из лошадиных волос) -- для защиты от комаров, обычно называются накомарники (275).
Силки -- см. "охота".
Скребок -- см. "оленеводство".
Соль -- соли не потребляло большинство не только кочевых, но и оседлых народов Севера (149, 184, 314).
Сохатый -- см. "охота".
Старшина -- упомянутые в "Путешествии" старшины (153) якутов, юкагиров, чуванцев были обычными "князцами" (см.). У чукчей институт старшин или князцов отсутствовал и под старшинами им (178, 294) нужно понимать, видимо, главарей крупных стойбищ, наиболее крупных оленеводов ("главнодомных" или "переднедомных").
Строганина -- тонко нарезанная (наструганная) замороженная свежьем рыба. Одно из наиболее популярных кушаний рыболовецкого населения на всем Крайнем Севере (124, 149, 156, 288).
Стружки -- из различной древесины (березы, ивы, рябины, кедра, лиственницы) были незаменимым элементом быта почти у всех народов севера. Тонкие и мягкие, они заменяли полотенца, тряпки, пеленки, перевязочный материал. Стружками мыли и вытирали посуду, лицо и руки (отсюда и русское название их "рукотер"), перевязывали раны. На Обском севере они были даже предметом внутритуземного обмена (149).
Тарын (множ.: тарынья) -- вода, разлившаяся зимою поверх льда и замерзшая (318). Общепринятое название наледь.
Темляк -- см. "езда на собаках".
Торбасы -- см. "одежда".
Убийство детей и стариков. Сообщение Матюшкина о существовании такого обычая у чукчей (182) не совсем отвечает действительности. Убийство детей не отмечено никем из исследователей и противоречит многочисленным сведениям о глубокой любви родителей к своим детям. То же следует сказать и об убийстве стариков. Совершенно достоверен, однако, приводимый автором факт убийства стариков по их просьбе родственниками. Этот, широко известный в этнографической литературе под названием "добровольной смерти", обычай был сильно распространен среди чукчей и наблюдался еще не так давно, в первые годы советского строительства в Чукотском округе. Состоял он, в общих чертах, в следующем. Человек, желавший умереть, сообщал об этом родственнику или другу, и этот "помощник в смерти" обязан был убить его. Применялись три способа добровольной смерти: удар ножом или копьем, удушение и выстрел из ружья. Поводы к этому желанию бывали самые разнообразные, но отнюдь не дурное отношение к старикам со стороны родственников. Это были и общие тяжелые условия жизни, и тяжкая болезнь, связанная, в частности, с физическими муками, и моральные страдания от горя, обиды и пр. Вот почему к такой смерти прибегали даже не одни старики. Обычай этот связан был с представлением чукчей о том, что насильственная смерть от чужой руки лучше кончины от болезни или старости. Обычай добровольной смерти прекрасно описан и разъяснен лучшим знатоком чукчей В. Г. Богоразом-Таном в его известной монографии "Чукчи" (т. 1. Л. 1934).
Убой -- см. "езда на собаках",
Уброд -- см. "езда на собаках".
Улус -- административно-территориальная единица в Якутии, состоящая из нескольких наслегов (см.) и соответствующая "уезду" центральных районов (116).
Ураса -- см. "жилище".
Хорканье -- храп, издаваемый оленями.
Чижи, чирки -- см. "одежда".
Чувал, чул! -- см. "жилище".
Шайба (в "Путешествии" сайба) -- бревенчатое хранилище для запасов на высоких сваях (163, 166--168) или просто на деревьях (288--289). Матюшкин называет шайбами и "гробницы" юкагиров или омоков (225, 276). То же встречаем в "Словаре" В. Г. Богораза.
Шивера -- мелкий и быстрый перекат (порог) реки (271).
Юкола -- распластанная вяленая, иногда и подкопченная рыба. При пластании рыбу разрезают по длине на две части; одна из них голова с позвоночником -- идет на корм собакам, другая, собственно юкола, состоит из мяса, в виде двух половин, соединенных хвостом, и предназначается для людей. Самый процесс вяления происходит на вешалах (см.) или сушилах, к которым подвешивается рыба для сушки. Таков обычный, наиболее распространенный на севере, способ приготовления юколы. Врангель описывает другой, улучшенный способ, применявшийся, видимо, русским населением, и дает два различных термина для кормовой (собачьей) и пищевой юколы. Первую он называет юхола (142, 154), вторую -- едомная юкола (143, 149, 154, 156), а лучшие ее местные сорта -- хахта (143). Близкое к этому описание приводит для Колымы и Богораз с соответственными терминами юкола, юхала и хачира.
Юрта -- см. "жилище".
Яранга -- см. "жилище".
Ясак -- дань в натуральной форме -- пушниной,-- впоследствии в денежной, взимавшаяся с народов Севера (137, 154).
