Исполнение этого дела возложено было на генерал-майора(*13) Голенищева-Кутузова, управлявшего тогда чертежной Государственной Адмиралтейств-коллегии. Все берега, Белое море окружающие, от Канина до Святого Носа, разделены были на 15 участков; опись каждого участка поручена одному флотскому офицеру с потребным числом штурманов. Для определения в широтах и долготах начальных и окончательных пунктов описей Адмиралтейств-коллегия просила Академию Наук отрядить людей, в этом деле искусных, но Академия ответствовала, что ей послать некого, и потому избраны были Морского корпуса учителя астрономии Абросимов и Иванов, которые перед отправлением взяли несколько уроков практической астрономии у профессора Разумовского. Им даны были инструкции, как от академика Разумовского, так и от генерала Кутузова. Инструменты отпущены частью от Академии, частью от Коллегии.
1798-1801 годы. Опись эта продолжалась в течение 1798- 1801 годов. Описатели и астрономы все свои журналы, карты и наблюдения представляли генералу Кутузову, который со своей стороны астрономические наблюдения препровождал в Академию Наук. Академия их рассматривала и перевычисляла; напоследок все вместе было рассмотрено Государственным Адмиралтейским Департаментом, который утвердил, в каких долготах и широтах обозначить главнейшие пункты. На этих основаниях генерал-лейтенант Голенищев-Кутузов составил Меркаторскую Генеральную карту Белого моря и прилежащих заливов Онегского, Кандалакского и части Северного океана до мыса Святого Носа, которая вышла в 1806 году. За ней должен был последовать полный атлас Белого моря, который, надо надеяться, скоро будет окончен.
Около того же времени появилась и другая генеральная (плоская) карта Белого моря. Офицеры, занимавшиеся описью берегов под руководством генерала Кутузова, дубликаты описных карт своих оставляли в конторе главного командира Архангельского порта. По окончании всей описи Главный командир того порта адмирал Фон-Дезен поручил штурману 12-го класса Ядровцову составить из них генеральную. Ядровцов взял за основание своей карты наблюдения тех же астрономов, но некоторые пункты обозначил с календаря, изданного в 1805 году. При нанесении глубин следовал в точности промерам Беляева, Григоркова и Домажирова. Карта эта от адмирала Фон-Дезена была представлена в Государственную Адмиралтейств-коллегию(*14).
Коллегия, рассматривая как эти две новейшие карты, так и карту Григоркова, нашла между ними несходство, а именно: между первыми двумя в том, что город Онега и река Пялица обозначены на карте Ядровцова западнее (в отношении к Архангельску), город 48-ю, а река 21 минутами, нежели на карте Кутузова, а между этими двумя и картой прежних описей в том, что на первых расстояние между Святым и Каниным Носом было 18-ю милями более показанного на последней. По этому поводу Коллегия отнеслась в Адмиралтейский Департамент и предлагала отправить к берегам Белого моря астронома для проверки долготы всех этих мест. Но Департамент, рассуждая, что карта Григоркова, сочиненная в давние времена и на недостоверных основаниях, доверенности не заслуживает, а карта Ядровцова, как неверная только копия карты Кутузова недостойна никакого внимания, и находя, что все главнейшие пункты утверждены наблюдениями с такой точностью, какой только желать можно, решил, что вновь отправлять астрономов не нужно.
Таким образом карта генерал-лейтенанта Кутузова, на которой географическое положение некоторых главнейших пунктов было и действительно неверно, но которой главный недостаток состоял в том, что не показаны были на ней банки, открытые в 1778 и 1779 годах капитаном Григорковым, и промер, сделанный капитаном Домажировым в 1779 году, оставалась в начальном своем виде слишком 15 лет. По этой причине мореплаватели, отправлявшиеся из Архангельска, брали с собой обыкновенно и карту Ядровцова, на которой, как выше упомянуто, соединены были все промеры.
Из описания плаваний брига "Новая Земля" видно, каким образом обнаружилась неверность карты Кутузова и как постепенно находимо было истинное географическое положение главнейших пунктов Белого моря. Остается упомянуть о промерах.
1822 год. Опасность, которой подверглось это судно в 1821 году в пути своем к Новой Земле, доказала необходимость сделать новый, подробный промер Белого моря. Поэтому в следующем уже году предписано было командиру брига "Кетти" капитан-лейтенанту Длотовскому, который отправлялся для постройки башни на острове Сосновце, по исполнении этого дела, плыть к банке, найденной бригом "Новая Земля", определить ее пространство и потом промерить восточную часть моря, где на карте не показаны глубины(*15). Но Длотовский, отправясь из Архангельска не ранее исхода июня, простояв у Сосновца, покуда строилась башня, и встретив потом крепкие противные ветры, возвратился в Архангельск без всякого успеха.
1823 год. В 1823 году отправлен был на том же судне капитан-лейтенант Домогацкий, получив точно такое же наставление, как и предшественник его Длотовский. Он оставил Архангельск 13 июня, останавливался у реки Пулонги и в Трех островах, для смены караульных у Пулонгской и Орловской башен и 18-го числа, определив свое место по последней башне, пошел к банкам, но поднявшийся в то же время крепкий ветер (NW), при густом тумане, принудил его спуститься за Зимние горы, где он и стал на якорь. 23-го числа он опять под парусами плыл с переменными ветрами до Орлова Носа 6 дней; 29-го, заштилев при густом тумане, стал на верп на глубине 14 сажен, грунт песок, от устья Паноя на NO 62® в 14 милях. В этом месте замечено, что приливное течение первые три часа идет от WNW к OSO, со скоростью от 3/4 узла, а последние от NNW к SSO, сначала по 33/4 узла, а потом только по одному узлу, до самой перемены течения; иногда вдруг находит от OSO с шумом струя, и вода обращается на убыль, сначала на WNW, а потом на NNW, и с такою же скоростью, как во время прилива. Это течение только поверхностное, потому что за 21/2 часа до перемены его вода низом уже прибывает или убывает, и глубина приметно меняется. Подъем воды в прилив от 21/2 до 23/4 сажен. Вода прибывает весьма непостоянно, так что в одну склянку возвышается до 3/4 сажени и на время останавливается, а потом продолжает прибывать. Подобные же неправильности замечены и при отливе(*16).
Вечером того же дня туман прочистился, и капитан Домогацкий направил вторично курс к банкам; но окрепший ветер принудил его опять удалиться к SW, чтобы на просторе выждать перемены. Наконец, 1 июля пошел он снова от Орловой башни к О и вскоре, увидев перед носом в расстоянии около 21/2 миль бурун, положил якорь на глубине 20 сажен, грунт песок. Пеленги с этого места: башня SW 34®, Трехостровский Кувшин SW 56®, мыс Тонкий Орлов NW 85®. Расстояние от башни 83/4 мили. Дабы не потерять без пользы тихого и ясного времени, капитан Домогацкий приготовился немедленно послать гребные суда для описания банки; но восьмивесельная лодка по спуске на воду тотчас затонула; шестивесельный ял оказался также ненадежным, и потому должно было спустить баркас. Отправленный на нем штурман нашел расстояние банки от судна три мили прямо на О, глубины на ней в малую воду две сажени, окружность банки около трех миль. Простояв на якоре до 14 июля, капитан Домогацкий отправился к острову Сосновцу для исправления своих гребных судов. Из-за крепких противных ветров простоял он там до 26 июля, потом отправился опять в море и в полночь на 27-е июля стал за темнотою на якорь, от Орловской башни на SO 57® в 201/2 милях. Поутру при тихом ветре поднял паруса, но не будучи в состоянии преодолевать течение, положил опять якорь на глубине 14 сажен, грунт песок, от той же башни на SO 61® в 21 мили(*17). Вечером показался к N в расстоянии около трех миль большой бурун; но сгустившийся вскоре туман не позволил тогда же осмотреть этой новой банки. В следующее утро отправлен был к ней мичман Дурнов, который нашел расстояние ее от брига около трех миль на WN 45®. Подъехав к банке, он был брошен течением в буруны, так что со всевозможным усилием гребцов едва мог от нее отгрести. Глубина на банке в малую воду 11 футов. С половины прилива бурун на ней бывает невидим. Нашествие густого тумана воспрепятствовало обмерить всю банку кругом.
Здесь замечено, что при начале отлива течение шло от NO, потом переходило к О и около малой воды действовало от SO к NW; когда начинался прилив, течение обращалось от SSW, переходило постепенно через WN, а в полную воду стремилось опять от NO, обойдя таким образом в полсутки кругом всего компаса; скорость течения от одного до двух узлов. Капитан Григорков нашел точно такие же перемены течений и в том же порядке на банке против Орлова Носа. Домогацкий и при этом случае говорит о внезапном увеличении глубины, которое, однакоже, вероятно, от вышесказанной причины происходило.
Крепкий от SW ветер принудил капитана Домогацкого вступить под паруса около полудня 28 июля; но вечером того же дня стал он опять на якорь, переменив место весьма мало. На следующее утро увидел он буруны от NO до NW в расстоянии около 2 1/2 миль. Он принял эту банку за ту же, у которой стоял накануне; но обсервованная в полдень широта поместила его около 6 миль южнее прежнего; а потому он и заключил, что она есть другая, близкая к первой. Но кажется, что в обсервации его есть какая-нибудь погрешность и что он в оба раза видел одну и ту же банку; ибо впоследствии, отойдя к W миль около семи, нашел он себя по пеленгам от Трех островов в 5 милях на SOtO, между тем как, по его счислению (приняв обсервованную широту), надлежало бы ему быть около 10 миль далее к SO.
В это время решился Домогацкий идти обратно в Архангельск. Его принудили к тому дурные качества брига, перегрузка его большими гребными судами, висевшими на боковых боканцах, повреждения, которым те суда беспрестанно подвергались, а, наконец, и то обстоятельство, что на судив, до 12 футов углубленном, подробная опись банок, посередине моря лежащих, если не совершенно невозможна, то, по крайней мере, весьма затруднительна и опасна.
1824 год. Плавание капитана Домогацкого принесло некоторую пользу отысканием двух опасных банок, лежащих близ обыкновенного тракта мореходных судов; но промер Белого моря вообще далеко еще не был окончен, и потому решено было отправить в следующем году на том же судне лейтенанта Демидова. Государственный Адмиралтейский Департамент признал за нужное поручить экспедицию в мое распоряжение, почему и дано было от меня Демидову наставление следующего содержания:
1. "Цель возложенной на вас экспедиции есть промер Белого моря, который состоять должен: 1) в определении положения многих лежащих посередине него банок, и 2) в измерении глубин в тех местах, где они вовсе неизвестны или где есть повод подозревать изменение их со времени последнего промера.
2. "Опаснейшие из вышеупомянутых банок - называемые Северными Кошками, о которых некоторое известие найдете вы в прилагаемой при этом особой записке. Они лежат близко к корабельному фарватеру, между Орловым Носом и рекою Паноем простираются на немалое расстояние к востоку и частью при малых водах осыхают. В этом состоит все сведение, которое мы о них доселе имеем.
3. "Сколь бы подробная опись банок этих, со всеми могущими быть между ними проходами, ни была полезна, но произведение ее невозможно с теми средствами, которые вы будете иметь; а поэтому и должны вы ограничиться определением только внешней их окраенности и пространства, ими занимаемого, останавливаясь для этого на якоре в главных пунктах и определяя их или пеленгами приметных мест или астрономическими наблюдениями. Первый способ может быть, вероятно, употреблен у западных пределов этих банок; северные же, южные, а особенно восточные, лежащие или вне вида берегов или в таком от них расстоянии, что пеленги не могут быть верны, должны быть основаны совершенно на астрономических наблюдениях. Счисление же, при жестоких течениях, в тех местах царствующих, не может в этом случае быть применяемым.
4. "Кроме Северных Кошек лежат вдоль корабельного же фарватера еще несколько банок и мест, особенную глубину имеющих, из которых некоторые для судов большого ранга опасны. Положение их на разных картах найдете вы весьма различным, а почему и недостоверным, хотя существование их и не подлежит сомнению. По этой причине надлежит все эти места отыскать и привязать к известным пунктам берега одним из вышепоказанных средств.
5. "Глубины же на банках этих или возвышение их над водою должны быть, как и вообще все промеры, приводимы на малую воду. Для этого лучше всего наблюдать на гребном судне целый период прилива у самой банки. Но где обстоятельства сделать этого не позволят, должно все время наблюдать воду со стоящего на якоре судна по лоту, чтобы знать, какое уменьшение сделать во всех измеренных глубинах.
6. "Пространство моря, заключенное между всеми этими банками и Терским берегом, особенно же между параллелями Орлова Носа и реки Паноя, как в самом узком месте, а равно и между Северными Кошками и островом Моржовцем, где есть много причин подозревать, что или прежний промер был не верен, или глубины с того времени изменились, надлежит промерить в подробности, для чего достаточно будет, если углы, между курсами заключенные, будут по два румба и глубина измеряема будет через каждую итальянскую милю.
7. "О глубинах в восточной части Белого моря не имеем мы никакого почти сведения, почему и надлежит промерить всю эту часть от параллели острова Моржовца до параллели Канина Носа, не теряя, однакоже, из виду, что так как мореходные суда весьма редко или никогда не имеют случая плавать в этой части моря, то и нет особенной необходимости в столь же подробном промере ее, каковой нужен для западной части.
8. "Нужно промерить также пространство, заключенное с одной стороны между рекою Золотицею и мысом Вороновым, а с другой между реками Пялицей и Паноем, по трем или четырем румбам, и Двинский залив по двум румбам, т. е. от башни на Никольской косе к деревне Красная Гора и от нее к Зимним горам. Под последними надлежит сделать подробный промер, от деревни Больших Козлов до Каменного Ручья, в море же на 5 или 6 итальянских миль, ибо тут есть хорошее якорное место при северо-восточных ветрах.
9. "Когда и в каком порядке производить различные промеры эти, должно совершенно зависеть от обстоятельств, и предоставляется собственному рассуждению вашему; замечу только, что лучше было бы в первую половину лета, в продолжение тихого времени и светлых ночей, довершить промер и опись банок, как опаснейшую часть вашего дела. Мне не нужно упоминать о всех строгих мерах осторожности, которые принимать должно как стоя на якоре, так и плавая между банками в открытом море. В этом опасном предприятии, к успокоению вашему, много могут служить следующие обстоятельства: 1) что грунты около банок по большей части надежные; 2) что в летнее время весьма редко случаются здесь такие ветры, чтобы нельзя было отстояться на якорях; 3) что самые банки - песчаные, на которых и в несчастном случае судно легко спасено быть может. Плавание ваше может продолжиться без нужды до наступления сентября месяца, и даже, смотря по времени и обстоятельствам, несколько и далее.
10. "Сверх этого главного предмета экспедиции вашей, возлагается на вас Конторою главного командира здешнего порта доставка часовых к башням, по западному берегу Белого моря поставленным. Вы воспользуетесь этим, чтоб определить географическое положение всех трех башен, подверженное доселе некоторому сомнению. Для определения долготы Пулонгской башни, к которой можете вы прибыть мало дней спустя по отбытии из Архангельска, достаточно одного исправного на берегу наблюдения. Но у острова Сосновца надлежит вам определить не только состояние, но и ход хронометров и то же самое повторить и по прибытии к Трем островам. Излишне было бы упоминать, что хотя и поставлены вам на вид эти три пункта, но чем многочисленнее будут наблюдения, тем лучше.
11. "По причине сильных в Белом море царствующих течений все важнейшие пункты описей и промеров ваших должны быть основаны на астрономических наблюдениях, когда нельзя будет употребить для этого пеленгов. На этот случай надлежит вам хронометр ваш, не обещающий слишком правильного хода, проверять в продолжение кампании несколько раз. Я полагал, что если каждые три недели будете вы находить снова ход его в каком-либо одном пункте, то на выводы его положиться будет можно. Три острова, кажется, удобнейшее для этого место, поскольку лежат почти на середине того пространства, где вы будете действовать.
12. "По берегам Белого моря весьма мало находится мест, где бы мореходные суда могли укрываться от ветров, но и о тех не имеем почти никаких сведений. Весьма желательно, чтобы вы постарались пополнить недостаток этот, сколько позволит главный предмет назначения вашего; причем могут вам быть полезны нанятые для вашего брига за лоцманов мещане, которым известны все отстойные места. Не излишним считаю обратить внимание ваше на остров Сосновец, некоторую реку, около Трех островов в море впадающую, где зимовали большие купеческие суда, две гавани за островом Лумбовским, и прочее. Тех мест, которые вам случится осмотреть, надлежит составить не только подробные и точные планы, но и обстоятельные лоции.
13. "Другим несовершенством карт наших есть недостаток видов, в премногих случаях очень необходимых. Поэтому надлежит вам везде снимать их, обозначая верно румб и расстояние до берега, состояние погоды в то время и прочее.
14. "Стоя на якоре как в море, так и на рейдах, замечайте тщательно все обстоятельства периодических течений, которые в Белом море представляют много достопримечательных явлений. Так, например, у одной из Северных Кошек нашел я, что прилив идет первые три часа OSO, а последние SSO, а отлив по противным направлениям со скоростью от 31/2 до 4 узлов. Капитан Домогацкий в прошлом году заметил у тех же банок, что течение в продолжение 12 часов обходило кругом весь компас. Всем известно явление, манихою называемое, ограничивающееся, однакоже, одним Двинским заливом. Множество подобных явлений может существовать, которые доселе никем не были замечаемы, почему а надлежит вам обратить на предмет этот все внимание ваше".
В приложенной к этому наставлению записке изложены были все сведения, какие мы до того времени имели о банках, по Белому морю рассеянных и которые здесь повторять, после сделанного мною обозрения прежних описей и промеров, было бы излишне. В заключение этой записки было сказано: "Северные Кошки соединяются, вероятно, с другими банками, севернее их против мысов Орлова и Городецкого лежащими, если и не непрерывною цепью мелей, то по крайней мере местами, меньшую против прочих глубину имеющими. Но весьма сомнительно, чтобы вдоль всего Терского берега до самого Святого Носа простиралась одна непрерывная банка, как показывается на всех почти картах. Бриг "Новая Земля" в плаваниях своих переходил это пространство по разным направлениям и в разных местах до шести раз и никогда не находил глубины меньшей 25 и 30 сажен. Поэтому можно сомневаться в существовании пятисаженной банки, показанной на Меркаторской карте Белого моря, на параллели Святого Носа(*18), равно как и другой, находимой на некоторых английских картах в 40 итальянских милях на W от Канина Носа, под названием Atkinson's Shoal. Желательно, однакоже, чтобы исправными около тех мест промерами обстоятельства эти были выведены из сомнения".
Бриг "Кетти" был снабжен всеми инструментами, какие могли для него быть нужны, и хронометром Арнольда No 2112; вместо прежних гребных судов, двумя архангельскими карбасами, которые легки как в ходу, так и на подъем. Офицеры брига были лейтенант Рейнеке, мичманы Шатилов и Бубнов. В должность лоцманов были наняты для Терского берега сумской крестьянин Ласкин, а для Канинского Откупщиков, тот самый, который в 1823 году служил на бриге "Новая Земля".
О выступлении брига "Кетти" в море, вместе с бригом "Новая Земля", мы уже упоминали. Следует теперь описание плавания первого судна в собственных словах лейтенанта Демидова.
Когда мы прошли мыс Кацнес, ветер, зайдя к NO с пасмурностью, стал крепчать и к полудню заставил взять у марселей по два рифа. При этом первом случае оказались качества брига весьма мало обещающие: беспокойная качка, не более узла хода и до 4 румбов дрейфа.
20-го числа к полуночи ветер еще более усилился и принудил взять у марселей все рифы и убрать грот. Не имея уже возможности взять к Кацнесу, ни даже на бар, продолжали мы держаться под Терским берегом.
21-го в шестом часу пополудни, находясь против реки Чаванги и видя невозможность удержаться на месте, чтобы не снесло, спустился я на SSW к мысу Ухт-наволоку, у которого, по словам лоцмана, взятого для западного берега, надеялся найти удобное якорное место за островом Жижгинским. В час пополуночи открылись в пасмурности Летние горы, а вскоре отделился и остров на SWtW милях в 10; тогда, приведя на W и обойдя севернее, стали на якорь но западную сторону, на 8 саженях, грунт - мелкий песок с ракушкой, имея башню на NO 56®, от берега в одной миле. Перед положением якоря приехал с острова лоцман для провода в Онегу. Лоцманы содержатся здесь для судов, ходящих за лесом в Онегу, но в случае нужды они могут быть полезны и для провода за остров Соловецкий. До 23-го числа невозможно было спустить шлюпки; а так как в этот день пополудни несколько стихло, то, желая воспользоваться случаем составить план острова и якорного места, послал я на берег штурмана Чуркина. Он возвратился через сутки, описав остров берегом; промер же кругом сделать было нельзя из-за крепости ветра; выдавшиеся рифы определены по пеленгам бурунов; совершенно же скрытых, по уверению лоцманов, не находится, кроме разбросанных в проливе между островом и матерым берегом. Рифы эти хорошо защищают от восточных ветров; между ними хотя и есть проход, но должно для этого иметь знающих лоцманов, и те берутся водить только с тихими попутными ветрами.
Сильный ветер с частыми порывами, продолжавшийся восемь дней беспрерывно, между NO и О, оправдал замечание лоцманов, что таковые неровные северо-восточные ветры бывают продолжительны. Во все это время погоды стояли пасмурные с частыми густыми туманами, мочившими хуже всякого дождя. Термометр не поднимался выше 41/2®, a по большей части стоял на 2®.
27-го числа с полудня стало гораздо тише, и в 4 часа я мог съехать на берег для обсерваций, по окончании которых немедля возвратился на бриг. В отсутствие свое, чтоб воспользоваться тихой погодой, велел переменить якорь, опасаясь, не повредило ли каната о грунт, и хотя в это время подрейфовало не более мили, но глубина быстро увеличивалась до 28 сажен. Находя опасным оставаться на такой глубине, я снялся с якоря, при тихом северо-восточном ветре и попутном течении, с которым надеялся с выгодой лавировать; однакоже опыт не оправдал моей надежды, и к следующему полудню едва мог я взять на старое место. На этот раз стал ближе к острову, на 51/2 саженях, грунт мелкий камень с песком.
28-го числа ездил на берег для обсервации. На другой день успел взять на берегу меридиональную высоту солнца. По многим наблюдениям найдена широта южной оконечности острова 65®11'41"N, долгота 3®40'54'' W от Архангельска. На первом якорном месте замечено, что течение идет на убыль от StO со скоростью до 11/2 узлов, на прибыль же от NOtN по 1/4 узла; переходит в обоих случаях через О, и меньшая скорость от OSO и SO по 1/3 узла; на последнем же месте течение вовсе нечувствительно. По замеченной у берега полной воде (23-го числа в 11 часов 30 минут утра) найден прикладной час 5Ч28'. На вершине острова есть озеро хорошей пресной воды.
Стоять здесь при северо-восточных и восточных ветрах довольно покойно; только должно становиться от берега не далее 11/2 мили, на глубине от 5 до 8 сажен, где и грунт надежный: ил, покрытый камнем и ракушкой; далее же глубина увеличивается вдруг до 25 сажен и более. По уверению лоцманов, по северную сторону острова, кроме выдавшегося рифа, на котором стоит промышленничья изба и несколько банок, обозначенных на составленной карте, нет никаких опасностей, и обходить можно не в дальнем расстоянии.
29-го числа в 7 часов пополудни под парусами стали лавировать, держась близ Терского берега, с тихими переменными ветрами из NO и SO четвертей и постоянно пасмурной погодой с густыми туманами, так что хотя случалось подходить близко к берегу, но различить его не было возможности.
2 июля в первом часу пополудни увидели Пулонгскую башню и, определив место пеленгами, нашли себя на 27 миль впереди счисления. Из-за маловетрия и течений могли подойти к башне только в час после полуночи и, послав в деревню Пялицу за сотским, продолжали держаться под парусами. К полудню съехал я на берег для обсерваций, по которым найдены у самой башни широта 66®16"46", долгота 0®28'30" W; в третьем часу возвратился на бриг.
Переменив часовых и сдав провизию сотскому из Пялицы, продолжали мы путь, и во втором часу пополуночи стали на якорь против южной оконечности острова Сосновца. По наблюдениям за ней найдена широта 66®29'5" N, долгота 0®8'57" О.
4-го числа, окончив обсервации, в седьмом часу вечера снялся с якоря и пошел к Орловской башне, где также должен был переменить караульных и сдать провизию. Мрачность, покрывавшая берега, редко позволяла различать их, но в полдень, находясь на параллели острова Данилова, мог определить широту его 66®44'42" N.
5-го в 7 часов нашел сильный шквал от NNW с густым туманом, продолжавшимся до полуночи(*19). В 11 часов утра при тихом северо-восточном ветре подошел я к Трем островам и, послав берегом в деревню Паной за старостой, в ожидании его стал на верп по южную сторону острова.
6-го после полудня сделаны были наблюдения на юго-западной оконечности острова, но по причине часто находивших облаков не весьма надежные. Имея в предмете промер банок, для привязки которых на берегу нет ни одного места, приметного в дальнем расстоянии кроме Орловской башни, место которой на картах вовсе не обозначено, и найдя большое несходство Меркаторской карты с подлинным положением Трех островов и Толстого Орлова Носа, я счел необходимым сделать опись этого берега и определить место башни. Это было сделано в один день с описанием острова. Следующее утро обещало ясный день, и потому я послал штурмана Порядина для взятия меридиональной высоты у самой башни; но нашедшие облака ему в том попрепятствовали, и он возвратился, переменив только караульных. Пристать к берегу было весьма затруднительно по причине крутизны и открытого места.
7-го в половине шестого пополудни, сдав провизию приезжавшему за ней сотскому, поднял верп, но вскоре из-за совершенного штиля и сильного течения от S, принужден был снова его положить. Поутру в исходе пятого часа при тихом ветре от N под парусами пошел к тому же месту, где на карте капитан-лейтенанта Домогацкого указана глубина 11/2 сажени (в широте 67®3'45", от Трех островов в 20 милях). В половине седьмого по пеленгам находились мы от Трех островов на SO 60® в 51/2 милях, и вскоре берега совсем скрылись в мрачности. В полдень по обсервации были в широте 67®6'54"; по счислению в расстоянии от Трех островов 261/2 миль, по взятым же после полудня высотам в 16 милях; но как счисление, так в обсервации заслуживают весьма мало доверия: первое по совершенной неизвестности течений, которые в этих местах изменяются как в направлении, так и в скорости; в последних же, кроме погрешности от горизонта, по необходимости принимается счислимая разность широты, малая погрешность которой в этих больших широтах делает значительную разность в вычислении долготы. Можно считать, однакоже, довольно верно, что мы находились севернее сказанного места и не в дальнем расстоянии; меньшая же глубина была 13 и 14 сажен, грунт - мелкий песок. Как на Панойской банке, так и во все время, не было никаких признаков мелководия. В полдень глубина была 28 сажен, грунт - мелкий камень.
8-го числа, хотя горизонт начинал покрываться мрачностью, но я продолжал идти к О, надеясь в случае отыскания мелководья удержаться у него на якоре до благоприятного времени, В 5 часов увидели берег около Конушина Носа в расстоянии миль 25, а в половине шестого, полагая себя гораздо восточнее Обсушной банки, найденной в 1821 году, и считая бесполезным удаляться от нее к О, с глубины 19 сажен, грунт - ракушки, повернул на правый галс и лег бейдевинд на W; от полудня до поворота глубина шла 22, 17, 19, 22, 19, сажен, грунт - большей частью крупный камень. В 8 часов ветер стал свежеть и нанес густой туман; в 10 часов глубина с 20 вдруг уменьшилась до 15, почему, повернув, положил марсель на стеньгу и, имея 11/2 узла ходу, в продолжение получаса находил глубину 17, 13, 14, 18, 19, 14; грунт - мелкий песок. Испытав столь быстрое изменение глубины, я счел безопаснее, наполнив паруса, лечь на W и приблизиться к Терскому берегу. Поутру ветер несколько стих. В десятом часу до полудня перешли мы через банку, вероятно, ту самую, которую после имели случай промерить. Глубина на ней была от 11 до 17 сажен.
9-го в шестом часу глубина вдруг уменьшилась до 10 сажен, и мы увидели остров Трехостровский на N в полумиле; повернув от него, держались между берегом и банками при беспрерывном густом тумане.
10-го в три часа несколько прочистилось; пользуясь этим временем, подошел я к берегу по южную сторону Трех островов и стал на якорь. Вскоре зашел опять туман.
12-го после полуночи небо и горизонт совершенно очистились, и по весьма хорошим обсервациям на юго-западной оконечности острова найдена широта 67®0'14", долгота 0®52'56" О от Архангельска. В это же время сделана берегом опись от Трех островов к речке Русинге, по которой найдена широта башни 67®11'3", долгота 0®50'.
13-го по окончании обсерваций и описи в десятом часу пополудни, при тихом юго-юго-восточном ветре и ясной погоде снялись мы с якоря. Не имея успеха в отыскании полуторасаженной банки, я пошел несколько севернее к двухсаженной, которая, как показано на карте капитан-лейтенанта Домогацкого, промерена им; намерение мое было искать от нее к N и к О. Во втором часу пополуночи перешел глубину 7 и 33/4 сажени, но, находя ее сходною с Меркаторской и прочими картами, не счел за нужное делать точнейший промер. От этого места пошло 12, 16, 17, 12, 18 сажен. Тогда из-за тумана повернул и лег на WSW. По прочищении его в 9 часов находился от Орловской башни на SO 46® в семи милях и хотел, подойдя к ней, съехать на берег для определения широты, но, заметив, что по тихости ветра сильным северным течением сносит к S, привел в бейдевинд и к полудню был уже у острова Горяинова, куда и послал штурмана Порядина для определения широты, которая найдена на северной оконечности 67®1'54".
14-го по возвращении его при тихом ветре от NtO лег бейдевинд левым галсом; в шестом часу берега стали покрываться мрачностью, по последним пеленгам мы находились от Орловской башни на SO 66® в 101/2 милях. Продолжая идти на ONO при ровном северном ветре, увидели к О вплески, и глубина оказалась 6 сажен. В половине седьмого с глубины 5 сажен повернул на правый галс и, придя на 61/2 сажен, бросили якорь в ожидании удобной погоды для произведений промера. По повышению и понижению воды от 7 до 41/2 сажен кажется, что на этой банке есть глубина менее трех сажен. По счислению же видно, что она есть та же, через которую мы перешли 13-го числа. Вскоре после того как бросил якорь, ветер стал крепчать от NNW и развел большое волнение. В 10 часов утра силою ветра и течения сдрейфовало на 16 сажен; тогда я нашелся принужденным вступить под паруса. Продержавшись до 16-го числа, чтобы не терять времени, спустился за Сосновец, где мог с большою пользой употребить его на проверку хронометра. В седьмом часу пополудни стал на якорь у южной оконечности этого острова. После проверки оказалось, что хронометр весьма сильно переменил ход, именно с 12"05 на 7"25. Я полагаю, что такое изменение случилось между 3-м и 12-м числами, ибо с этого времени мы имели весьма чувствительную перемену температуры и начались мокрые и дурные погоды. По замеченной полной воде 22-го в 5 часов 45 минут пополудни найден прикладной час 11ч8', подъем воды до 14 футов, течение по направлению пролива NNO и SSW до 21/2 узлов и меняется около 21/2 часов позже полной и малой воды. На самом острове в ямах или в колодцах есть довольно хорошая пресная вода; впрочем, можно за ней посылать в речку Сосновку к деревне или к Снежницкому мысу, где она течет с камней. Но в малую воду никакое судно не может подойти к этим местам по причине далеко простирающихся каменных рифов. Погода во время стояния здесь хотя и позволяла иногда делать обсервации, но большею частью была пасмурная со свежими ветрами и густыми туманами.
24-го в 3 часа пополудни снялись мы с якоря при тихом ветре от SSW, который вскоре, отойдя к S, засвежел и нанес густой туман. Во втором часу ночи ветер ослабел и, перейдя к N, совсем утих. В полдень прочистилось; по пеленгу и обсервованной широте 67®6'42" находились мы от Орловской башни на SO 78® в 19 милях. По счислению от полуночи, исправленному течением, замеченным в следующий день, прошли мы через то место, где указана по пеленгу башни и широте полуторасаженная банка, имея глубину 13 сажен в малую воду.
25-го в первом часу после полудня при совершенном штиле перенесло нас течением через струю всплесков, но глубина была 10 сажен. Спустя несколько имели 7 сажен, как я полагаю на промеренной впоследствии банке, поблизости которой в 6 часов за густым туманом остановились на верпе. Течение в этом месте в продолжение 12 часов обходило кругом весь компас(*20), с наибольшей скоростью от NW и SO по 13/4 узла, меньшей от NO и SW по 1/4; малая вода при SW течении 14 сажен; наибольший подъем при NO 161/2 сажен в 9 часов 30 минут, поэтому прикладной час 12ч. В седьмом часу утра открылась ненадолго Орлова башня на NW 73® и в полдень, уверясь по обсервованной широте, что нахожусь южнее банки, на которой стоял 14-го числа, снялся с якоря при тихом юго-восточном ветре и течении от SOtS по 11/2 узла и стал промеривать разными курсами к N. Вскоре берега очистились от тумана и в третьем часу, перейдя глубину 23/4 сажени, на 9 стал на верп. По пеленгам Орловской башни SW 89®, Толстого Орловского Носа NW 83®, устья Русинги SW 76®, оврага реки Медвежьей NW 59®. Мы находились от башни в 11 милях. Пеленги эти повторены неоднократно в следующие сутки при разных положениях брига. В 6 часов послан был мичман Шатилов на восьмивесельном карбасе для промера. Поставив шпирт-бакен114 и сделав несколько галсов, он возвратился в одиннадцатом часу. Поутру в шестом часу посланы: для промера лейтенант Рейнеке и для наблюдения подъема воды у поставленного на мелководий бакена штурманский помощник; при проверке места определялись по пеленгу шлюпки с брига и углам, измеряемым с нее секстаном между бригом и башней или мысами. Течение здесь также обходило в полсутки кругом компаса, от N через О, S и W. Наибольшая скорость его от NW и SO по 13/4 узла, наименьшая от ONO и WSW по 1/4 узла; малая вода у бакена 2 сажени 21/2 фута при WSW течении, большая 5 сажен 21/2 фута при ONO; в 9 часов 15 минут утра по ней прикладной час 10ч56'. Склонение компаса найдено 1®20' О.
27-го после полудня стали показываться всплески к N от брига, и после промера оказалось, что мелководье простирается и в эту сторону, но глубина тут не менее 4 сажен. Со всех сторон, особенно к NW, банка эта весьма приглуба, так что в кабельтове от брига глубина была 5 сажен, под ним 9, а при поворотах брига увеличивалась до 151/2, хотя каната было не более 30 сажен. Грунт на ней везде - мелкий песок, а около нее на 30 саженях и более - песок с ракушкой. В 8 часов ветер стал свежеть от NtW. He имея более нужды держаться у банки, поднял паруса и в 11 часов по южную сторону Трех островов в расстоянии 3/4 мили, на 53/4 сажени бросил якорь. С полуночи ветер продолжал крепчать, и туманом скрыло берега.
28-го стоял крепкий северный ветер, и все сутки за туманом берега было не видно.
29-го с полуночи стало стихать, но не надолго, и по временам открывался берег. В 10 часов утра, при густом тумане, вырвало рым канатного стопора; канат удержали на брашпиле115, но якорь потащило и в двенадцатом часу открылся в пасмурности Горяиновский Кувшин на NW 85® в расстоянии около трех кабельтовых; почему немедленно поднял якорь.
31-го в четвертом часу пополудни увидел в тумане Терский берег южнее Паноя и, видя невозможность удержать свое место, спустился к Сосновцу, где и положил якорь в 10 часов вечера; поутру в 11 часов ветер перешел к NNO с той же силой и, вынеся нас из пролива, принудил поднять якорь и идти за Кацнес. На это я очень скоро решился, потому что надеялся с большею пользой употребить время на промеры от Каменного Ручья к деревням Козлы.
1 августа в шестом часу пополуночи стал на якорь у Керецкого мыса в расстоянии от берега 11/4 мили. Не имея подробной карты этого берега, я почел необходимым составить ее, почему и послал штурмана Порядина на берег для измерения расстояния, которое могло бы служить основанием. Он возвратился в шестом часу пополудни, измерив от мыса Кереца к мысу Конец горы основание в 900 сажен и сделав промер между бригом и берегом.
2-го на оконечности мыса Керецкого сделаны мною наблюдения, по которым найдена широта 65®20'11'', долгота 0®43'50'', склонение компаса 0®46' W.
3-го замечена полная вода в 7 часов 35 минут пополудни, по ней прикладной час 5ч10', подъем воды до 4 футов. В продолжение этого времени измерено расстояние от места наблюдения до реки Корец. На бриге замечено течение от N по 1/4 узла и от SSO по 3/4, которое менялось, проходя через О по 1/8 узла. По окончании наблюдений снимался с якоря для промера и в десятом часу из-за темноты стал на якорь от мыса Кереца на SW 65® в 21/4 милях. Поутру в 6 часов при тихом юго-восточном ветре под парусами намеревался идти опять к банкам, но в 9 часу из-за густого тумана положил якорь. К полудню прочистилось, и по весьма хорошему наблюдению найдена широта брига 65®25'. В это время пеленговали реку Юргу S 86® в 11/3 мили и Каменный ручей NO 25® в 31/5 мили, из чего найдена широта первого 65®24'52", последнего 65®27'54".
4-го после полудня при северном ветре снимался с якоря для промера и в десятом часу стал на якорь от Каменного ручья на SW 81® в 23/4 мили, с намерением, если северо-восточный ветер продолжится, съехать для наблюдения к ручью; но с полуночи задул свежий ветер от SO и мы, пользуясь им, на рассвете снялись с якоря и пошли опять к Орлову мысу. На переходе сделали промер от Кацнеса до реки Пялицы, от Пулонгской башни до реки Ручьи и от нее к острову Данилову, к которому подошли 7-го числа в четвертом часу утра и за темнотой и штилем стали на верп. Когда рассвело, определили место свое пеленгами и продолжали путь далее; берега были покрыты туманом. В продолжение этого времени погоды были теплые, но пасмурные, с частыми туманами, и ни разу не допустили делать наблюдения.
8-го туман продолжался все сутки при тихих переменных ветрах. В восьмом часу ненадолго открывался берег милях в восьми; в 9 часов, услышав сильный шум буруна, повернули на глубине 41/2 сажен. Ходу было только один узел и за пять минут глубина 20 сажен. После поворота она опять пошла 7, 11, 19. Таковая приглубость берега показывает, как трудно угадать близость его по лоту.
