Стефания (Каролина Эмилия Луиза Валерия) Радзивилл.
С миниатюры неизвестного художника.

Конец Радзивиллов

В 1811 году художник Юзеф Пешка, талант которого пользовался уважением князя Доминика Радзивилла и который в то время был приглашён в Несвижский замок, написал портрет жены Доминика – княгини Теофилии. Современному зрителю сложно понять аллегорический смысл этого полотна, но для светской публики начала XIX века художественная метафора была прозрачна: портрет представлял обнажённую Теофилию в образе Геры (сестры и жены Зевса), которая вскармливает орла. Орел символизировал возрождение Речи Посполитой. Жена Доминика действительно приходилась мужу троюродной сестрой и, что важнее, была весьма красива и лишена предрассудков, которые мешали другим дамам литовского высшего света быть запечатлёнными на портрете в натуральном виде. Ей в то время было 20 лет, её мужу – 25, у них были сын и дочь, и тысячи людей завидовали красивой богатой паре. Но они не знали, что их счастье рассыплется через два года…

Кузен и кузина

Родители Доминика, князь Иероним Радзивилл (брат Кароля Станислава Радзивилла, известного под прозвищем Пане Коханку) и княжна Софья Фредерика Дорота Турс-Таксис познакомились в 16-летнем возрасте, и между ними вспыхнула страсть, которую сравнивали со страстью Ромео и Джульетты. Юной паре пророчили вечную любовь и счастливую жизнь, для которой ни в чем не было препятствий. Молодых принимали в высших кругах, они оказались в родстве с наследником российской императрицы Павлом и его женой, будущей императрицей Марией Фёдоровной (Софья Фредерика приходилась ей кузиной). Через десять лет он при крайне загадочных обстоятельствах умер. Ему было 27 лет, его наследнику Доминику – полтора месяца.

Вдова на четвёртом месяце траура отдалась «стихии чувств», и родной дядя младенца, Пане Коханку, учинил над любвеобильной Софьей Фредерикой строгий присмотр без права выезда из несвижского замка. По смерти Пане Коханку в 1790 году опеку над сиротой взяла родня, а потом – князь Адам Чарторыйский. Это определило воспитание Доминика в высшем польском свете.

Кумиром юного Доминика стал князь Юзеф Понятовский, будущий командующий польским корпусом в армии Наполеона и маршал Франции, который подобно д"Артаньяну получил маршальский жезл на поле сражения (в битве под Лейпцигом) и подобно ему в том же сражении погиб. В обществе Понятовского, на 21 год старшего, Доминик воспитался в любви к Польше, но не менее был приучен к разгулу и карточной игре. Чтобы уменьшить пагубное влияние, родня Доминика поставила его в 1805 году под венец с Елизаветой Мнишек, но молодой князь утратил к жене интерес сразу после свадьбы.

Вынужденный принести в 1805 году верноподданническую присягу российскому императору, Доминик Радзивилл принял во владение Несвиж.

Знакомясь с близкой родней, князь навестил усадьбу Заушье в пятнадцати вёрстах от замка, которой владела его родная тётка Теофилия Моравская, старшая сестра отца. В своё время вопреки воле брата Пане Коханку она стала женой шляхтича Игнатия Моравского, поручника в личном войске Кароля Радзивилла. По легенде, очарованная мужеством Моравского в бою, свидетелем которого пришлось быть княжне, Теофилия влюбилась в него и решила стать его женой. В реальности тайные любовные отношения княжны и поручника грозили скорым появлением младенца, и пара, покинув войско, понеслась во Львов, где была обвенчана. Такой вынужденный брак сестры на бедном офицере вызвал у Пане Коханку сильное раздражение, но он, вопреки своим чувствам, помог нечаянному родственнику получить генеральский патент, а сестре отдал имение Заушье в пожизненное владение. У осчастливленной пары родился сын – Кароль Моравский. В 1791 году он порадовал родителей прелестной внучкой. Ей дали имя в честь бабки – Теофилия (что в переводе означает Любящая Бога).

Эта юная Теофилия, приходившаяся Доминику кузиной, пятнадцати лет отроду вышла замуж. Но когда в Несвиже появился кузен и стали возможны встречи с ним в Заушье, она в него влюбилась настолько, что оставила мужа и тайно уехала с Радзивиллом в Вену.

Этот неожиданный и эпатажный роман близких родственников (все же бабка Теофилии и дед Доминика были родные брат и сестра) вызвал скандал, загасить который Доминику стоило немалых расходов. Худшее следствие пламенной страсти, соединившей чужую жену с чужим мужем, выпало первенцу дерзкой пары, Александру, появившемуся на свет в високосном 1808 году, причём 29 февраля: Александр считался бастардом и по законам того времени не имел права наследовать фамилию и состояние отца. Князь Доминик начал бракоразводные процессы – свой с Елизаветой Мнишек, и Теофилии с Юзефом Старженским, что обошлось в фантастическую сумму – 2 миллиона золотых. Правда, князю Доминику принадлежали 120 тысяч мужских крестьянских душ, которые вместе с имениями оценивались в 200 миллионов золотых. Церковный брак Теофилии с кузеном состоялся в марте 1809 года в Несвиже, а через месяц у них родилась дочь Стефания, уже законная.

Уланский полковник

После войн 1805–1807 годов Наполеон образовал Герцогство Варшавское, которое воспринималось польской и полонизированной шляхтой как залог возрождения Речи Посполитой. Последнее не могло состояться без войны с Россией. Кумир Доминика князь Понятовский теперь был военным министром Герцогства и создавал армию. Доминик Радзивилл уехал с семьёй в Варшаву и в апреле 1811 года, не имея военного образования и военного опыта, стал командиром 8-го полка уланов в коронном (польском) войске, поскольку затратил 180 тысяч злотых на экипировку солдат и офицеров и ещё 36 тысяч злотых на развитие военного образования. Деньги немалые, но в десять раз меньшие, чем стоили князю два развода. Эти воинские устремления князя Доминика послужили впоследствии основой волнующей легенды, не забытой любителями исторических тайн до сего дня. В несвижском замке хранились накопленные Радзивиллами за века огромные богатства, среди которых якобы имелись скульптуры 12 апостолов: десять фигур были серебряными, а две – из чистого золота. Согласно легенде, князь Доминик продал одну из скульптур, чтобы экипировать свой уланский полк. Но если и допустить, что Доминик продавал золото из семейной сокровищницы, то скорее всего для оплаты баснословных затрат на развод.

Во время войны 8-й полк входил не в польский корпус Понятовского, а во французский корпус Мюрата. В составе Великой армии 8-й полк 22 июня форсировал Неман, а спустя несколько дней уланы Доминика вослед за своим полковником первыми вошли в Вильню. Князь Доминик ехал на белом коне, он был бы как бы живым символом освобождения Великого княжества от российского подчинения. Неизвестно как он представлял свою дальнейшую роль в державной истории, поскольку не имел никаких ни политических, ни военных заслуг. Даже обычные генеральские погоны ему ещё следовало заслужить на поле брани. Полк Радзивилла участвовал в ожесточённых боях под Островной, Смоленском, Можайском, на Бородинском поле, побывал в Москве и избежал гибели на Березине возле Студёнки. Во всех этих битвах Доминик показал себя храбрым исполнительным полковником, но военные способности большего масштаба за ним никто не отметил. Наполеон наградил Радзивилла орденом Почётного легиона и принял в свою гвардию.

Отвергнутое прощение

Сам Доминик ещё имел возможность изменить свою судьбу. В декабре его полк вместе с остатками наполеоновской армии покинул пределы империи. Было понятно, что война Наполеоном проиграна, и с иллюзиями о возрождении Речи Посполитой в границах 1772 года следует расстаться навек. В связи с победой Александр I объявил своё прощение тем жителям края, сражавшимся на стороне Наполеона, которые сложат оружие и вернутся к мирной жизни.

Но в отличие от деда и прадеда, которые свои поступки сообразовывали с реалиями и на первое место ставили задачу сохранения рода и родовых имений как основы его могущества и значения, Доминик, переведённый с остатками полка в состав наполеоновской гвардии, подчинился чувству гордости и остался при французском императоре.

В 1813 году князь Радзивилл принимал участие в битвах под Лютценом и Дрезденом, а в битве при Ганау 30 октября 1813 года был смертельно контужен и спустя 10 дней скончался. Он прожил 27 лет – столько же, сколько и его отец. Прямая линия несвижских Радзивиллов, которая тянулась без малого два с половиной столетия, на нем окончилась. Последующие владельцы Несвижа – это уже свояки, далёкие и от Несвижа, и от его истории, и от родовых амбиций.

Вдова

Молодая вдова Доминика от природы не принадлежала к той породе женщин, которых смерть мужа погружает в безутешный глубокий траур хотя бы на принятый в обществе срок. Блондинка, подобная на ангела, весёлая, умная, эмоциональная Теофилия обрела в петербургском и варшавском свете славу первой красавицы, что влекло к ней бесчисленных поклонников. Уже через четыре месяца по смерти князя Доминика она завязала в Варшаве роман с Артуром Потоцким, бывшим адъютантом Понятовского, который благоразумно последовал призыву Александра I покинуть ряды неприятеля и был принят российским императором в свои флигель-адъютанты.

Можно понять и Теофилию: гордыня и упрямство мужа обернулись утратой всех имений несвижской ординации. У неё осталось то, что в неё не входило, но и они находились под опекой, обеспечивая будущее состояние её дочери. Теофилии надо было вновь отыскивать личную удачу. Отношения с Потоцким шли к свадьбе, но знакомство с фаворитом императора Александра генерал-адъютантом Александром Чернышевым изменило вдовьи планы. Теофилия отменила свою свадьбу, сумела вскружить голову Чернышеву настолько, что он разорвал со своей невестой и в 1816 году вступил в брак с вдовой Радзивилла.

Радости размеренной семейной жизни не отвечали эксцентричной натуре Теофилии. Она оживала на балах, под взглядами мужчин, в чувственном флирте. Чернышев был человек самовлюблённый, благожелательность к нему императора укрепляла его в таком пороке. Он полагал, что жена будет глядеть на него как на героическую личность, удачливого придворного деятеля и создаст ему соответствующую атмосферу почтения. Но победа, одержанная над Чернышевым, не утолили сильные страсти Теофилии. Свои чувства Теофилия нашла повод объяснить императору Александру. Она спросила: «Ваше величество! Можно ли развестись с мужем, который изводит жену ежедневно?» – «Бесспорно!» – согласился Александр. – «Так вот, государь, ваш Чернышев морит меня скукой!» И супруги после двух лет брака расстались, обременив себя бракоразводным процессом.

Роковое увлечение

Очередное страстное увлечение Теофилии оказалось роковым – влюбившись в молодого гвардейского офицера Сергея Безобразова. В 1820 году он был назначен адъютантом к великому князю Константину Павловичу в Варшаву. Жил он там в Бельведерском дворце, считался «одним из красивейших мужчин своего времени» и по этой причине заслужил название Аполлона Бельведерского. Варшавские дамы были от него без ума. В числе этого множества оказалась и Теофилия. Она была на десять лет старше Безобразова и стала страдающей жертвой его измен, грубости и бессердечия.

Муки, пережитые из-за любви к красавцу-гвардейцу, надломили здоровье княгини, и чахотка свела Теофилию со света в 1828 году.

Дочь

Пятилетнюю сироту Стефанию отдали в Екатерининский институт в Петербурге, который опекала императрица-мать Мария Фёдоровна. Она и родная бабка Стефании были кузинами, и таким образом Стефания приходилась ей внучатой племянницей. В институте юная княгиня провела двенадцать лет, узнав то равенство, которое даёт регламент, не связанный с происхождением.

Её близкой институтской подругой стала упомянутая Александра Россет, дочь французского эмигранта, впоследствии известная писательница (по мужу – Смирнова), благодаря мемуарам которой можно узнать, что представлял собой Екатерининский институт во время учёбы там княжны Радзивилл. Стройная, грациозная, красивая, с благородными порывами души Стефания после выпуска была взята фрейлиной в свиту императрицы Марии Фёдоровны, Александра Россет попала в свиту жены Николая I.

Флигель-адъютантом у императора нёс службу кавалергард Лев Витгенштейн, сын старого фельдмаршала, заслужившего известность в войне с Наполеоном, и один из немногих декабристов, помилованных царём. Фрейлина Александра Россет решила познакомить с ним свою подругу.

Короткое счастье

Молодые люди, встречаясь на балах, подружились, но князь Витгенштейн вёл себя довольно вяло, подругам Стефании казалось, что он просто робок. Они старались, чтобы Стефания и Лев встречались чаще. Встречи проходили на Головинской даче императрицы-матери недалеко от столицы. Сделав предложение, причём не лично, а передав его через своего приятеля Велеурского, Лев уехал к родителям в Подольскую губернию. Мария Фёдоровна очень переживала, чтобы Стефания не отказала Льву, поскольку уважала Витгенштейна старшего, считая его благороднейшим из людей и спасителем Петербурга в 1812 году, а красавица Стефания в это время получила предложение от Александра Вюртембергского, двоюродного брата императора. К ней сватался генерал Костецкий. Ей сделал предложение князь Юсупов в Москве, в Архангельском просил её руки Василий Кутузов. Выбор женихов был немалый, и кавалергард Витгенштейн на их фоне выглядел далеко не лучшей партией.

Оказалось, что робкое поведение Льва Витгенштейна имело причиной неуважительную запутанность его личной жизни. У него была любовница – дама простого звания, и у неё росли двое детей ото Льва. Ситуация, мягко говоря, пикантная для сына фельдмаршала и кавалергарда императорской охраны. Пришлось, отводя глаза, признаваться невесте в таких грехах. Как Стефания прочувствовала эту неожиданность – неизвестно. Лев продал свою дачу в Павловске за 40 тысяч рублей и отдал эти деньги любовнице на воспитание своих детей, усыновить которых не мог. Освободившись от этой обязанности, он вполне стал женихом.

В апреле 1828 года в Зимнем дворце состоялось бракосочетание Стефании и Льва. Крестной матерью была императрица Мария Фёдоровна, крестным отцом брат царя Михаил Павлович. Свадьба по католическому обряду прошла в костёле святой Екатерины на Невском проспекте. Лев сразу вышел в отставку, и молодожёны поехали на Украину, где были имения Витгенштейнов и несколько имений, принадлежавших Стефании.

Здесь княгиня Стефания родила дочь Марию. Эта первая беременность надорвала здоровье Стефании, дав развитие чахотке. Тогда эту болезнь лечили только переменой климата. Муж вывез её в Италию. Во Флоренции у Стефании родился сын, названный в честь деда по отцу Петром. Не улучшил состояния молодой княгини и переезд во Францию. Здесь Стефания почувствовала, что на родину уже не вернётся. Час своей смерти она не предчувствовала; как-то под вечер почувствовала себя зябко, надела тёплую розовую кофту и попросила мужа сделать ей гоголь-моголь. Он отправился на кухню, а когда вернулся с чашкой, застал жену заснувшей навеки. Стефании было 23 года.

Все своё состояние и бриллиантовое ожерелье Стефания завещала мужу, с условием, что, по совершеннолетии дочери, Марии, он передаст их ей.

Спустя два года, уже в Петербурге, Витгенштейн оказался в центре непочтенного адюльтера.

«В городе много говорят о связи молодой княгини Суворовой с графом Витгенштейном – отметил в «Дневнике» Пушкин, хорошо знакомый со Стефанией Радзивилл. – Заметили на ней новые бриллианты, рассказывали, что она приняла их в подарок от Витгенштейна (будто бы по завещанию покойной его жены) и что Суворов имел на это жестокое объяснение с женою». Любовь Суворова была женою товарища Витгенштейна по полку князя Александра Суворова.

Не без забот императрицы Александры Фёдоровны вдовый сын фельдмаршала был сосватан с её 18-летней фрейлиной, княжной Леониллой Барятинской. Свадьба состоялась 28 октября 1834 года, в дворцовой церкви Зимнего дворца.

Имения Стефании остались за Витгенштейном, а затем перешли к его сыну.

Ординация Радзивиллов

После смерти Пане Коханку в 1790 году все его наследственные владения и Несвижский замок в том числе в течение 15 лет опекались родственниками – вначале Матеем Радзивиллом, сводным братом Пане Коханку, известным композитором и драматургом, а после третьего раздела – Михалом Геранимом Радзивиллом, последним воеводой виленским, сторонником российской императрицы. На эти годы припали два последних раздела Речи Посполитой, восстание Костюшки, установление новой администрации, и несвижская ординация обросла запутанными долгами, особенно при Михале Гераниме, которые впоследствии разбирала специально образованная комиссия.

Доминик, обосновавшись в Несвиже, к хозяйственным вопросам рвения не проявил, а также выказал полное безразличие к театральным и музыкальным забавам, которыми развлекался Пане Коханку. За «нерентабельностью» были упразднены театр и замковые оркестры, брошена на произвол судьбы загородная княжеская резиденция Альба. Главным увлечением князя были кони, он держал великолепную конюшню, способную поразить ценителя. Времена изменились, в Литве главенствовала русская администрация. Потомок великих гетманов и виленских воевод едва ли мог удовлетвориться таким сознанием. Но он удовлетворился ещё меньшим.

Прямой наследник Доминика сын Александр в России его законным сыном не признавался и не мог претендовать на наследование титула и имущества. Лев Витгенштейн, которому по смерти жены перешла принадлежавшая ей часть имений Радзивиллов, выплатил брату жены 300 тысяч рублей. Александр, признанный в княжеский правах в Австрийской империи в 1822 году, основал галицийскую линию Радзивиллов.

Несвиж и все имения несвижской ординации по решению царя перешли Антонию Генриху Радзивиллу из «берлинской линии» рода, которого император Александр назначил очередным ординатом. Основанием для этого послужили политические расчёты – Антоний Радзивилл был женат на племяннице прусского короля и был наместником Великого княжества Познаньского. Антоний Генрих свои новые владения никогда не навестил.

Несвижский замок 60 лет пустовал. И лишь в 1875 году здесь появились хозяева – генерал прусской армии Антоний Вильгельм Радзивилл с женой Марией де Кастеллян де Талейран. Но это уже были чужие нашей истории владельцы чужого гнезда.

Константин МАТУСЕВИЧ

Стефания (Каролина Эмилия Луиза Валерия) Радзивилл.
С миниатюры неизвестного художника.

Княгиня Сайн-Витгенштейн-Сайн Леонилла Ивановна.  Портрет работы Ф.К. Винтерхальтера. 1843-1849 гг.
Музей Гетти в Калифорнии.

Леонилла Ивановна Барятинская, княжна (9.05.1816-1.02.1918)[/b], в замужестве княгиня Сайн-Витгенштейн-Сайн. 2-я жена Льва Петровича Витгенштейна. Портрет работы Ф.К. Винтерхальтера. 1843 г.

«Будущее нам не принадлежит…»

Неизвестные страницы из истории русской и итальянской аристократии

Ирина Баранчеева, Рим

26.01.2012   

В Италии проходит выставка «Сокровища дворца Киджи в Аричче. Картины, рисунки и предметы из коллекции князей Витгенштейнов-Барятинских».

Небольшой городок Аричча находится в 26 километрах от Рима. Он известен великолепным дворцом, окруженным огромным парком с остатками памятников античной эпохи, которые запечатлены на картинах и рисунках известных художников, в том числе, русского - Александра Иванова. Много веков дворцом владела могущественная семья банкиров, а впоследствии князей Киджи, которая оставила яркий след в истории Рима. К ней принадлежал папа Александр VII и два кардинала. А в 1857 году Киджи породнились с богатой и влиятельной русско-немецкой семьей князей Барятинских-Витгенштейнов: дочь Леониллы Барятинской и Людвига Сайн-Витгенштейна Антониетта вышла замуж за князя Марио Киджи Альбани.

Об Антониетте Киджи (1839-1918) в Аричче до сих пор сохраняется благодарная память за ее щедрость и огромную благотворительную деятельность.

Пережив тяжелые удары судьбы, потеряв двоих детей, она не утратила силу духа и посвящала свою жизнь ближним. Благодаря ей в городе был построен ортопедический госпиталь с санаторием для больных туберкулезом, ослабленных детей, открыта первая аптека и детские ясли.

Душевные качества, глубокую религиозность и желание помогать неимущим она унаследовала от матери. Неслучайно свой личный архив Леонилла Барятинская завещала именно дочери, с которой ее связывали особенно теплые отношения. Однако Антониетта, тяжело болевшая в последние годы жизни и передвигавшаяся в кресле-коляске, умерла несколько месяцев спустя после матери, и на многие годы архив княгини Леониллы был похоронен в двух больших шкафах, которые чудом уцелели посреди бомбежек Второй мировой, сильно повредивших дворец Киджи.

Только когда в 1988 году дворец был передан муниципалитету Ариччи его последним владельцем Агостино Киджи, начались реставрационные работы и инвентаризация имущества.

Тогда-то ученые и смогли впервые оценить историческое и художественное значение наследия, рассказывающего о былом России и монархической Европы.

Среди бумаг Леониллы Ивановны сохранилась ее переписка с членами царского дома Романовых, в основном с великим князем Николаем Михайловичем, а также письма принца Баденского, членов семьи Киджи и папы Бенедикта XV.

До последних дней своей долгой жизни (а она дожила до 102-х лет!) княгиня Леонилла сохраняла прекрасную память и трезвость ума. Живя последние годы в Швейцарии, она была в курсе всех дел, происходивших в России.

В своих воспоминаниях, вышедших в 1907 году в Париже, она писала, что «с грустью наблюдает за мучительными перипетиями царствования Николая II и предосудительными крайностями революции».

Будучи по воспитанию и убеждениям монархисткой, она считала, что русский народ должен сплотиться вокруг веры и государя. Но от нее не укрылось, что страна находится «посреди хаоса безумия», когда вряд ли «будут услышаны голоса кучки смелых людей». Не случайно в предисловии к воспоминаниям она пишет: «Будущее нам не принадлежит, обратим взгляд на прошлое».

Лионелла Ивановна Барятинская родилась 27 апреля 1816 года в Москве. Ее отец князь Иван Иванович Барятинский служил в Екатеринославском гусарском полку, был адьютантом князя Потемкина, а позже русским послом в Лондоне и Мюнхене. В 1812 году он вышел в отставку и уехал в свое имение в селе Ивановском под Курском, где захотел ввести усовершенствовать сельское хозяйство, применив европейский опыт. Здесь он построил усадьбу Марьино, где прошли детские и отроческие годы Леониллы. Однако как только ей исполнилось шестнадцать лет, мать отвезла ее в Петербург, и она была представлена ко двору.

В своих воспоминаниях Леонилла Ивановна пишет о роскоши и праздниках царского двора, о доброте и дружелюбии императрицы Александры Федоровны.

Весной 1834 года юная княжна Барятинская присутствовала в качестве фрейлины императрицы на открытии колонны в память Александра I на Дворцовой площади. Однако она провела при дворе всего год - среди «светской жизни» и «эфемерных развлечений», поскольку вскоре вышла замуж за князя Людвига Сайн-Витгенштейна. Дальнейшая ее жизнь протекала в усадьбе мужа Верки под Вильно, в замке Сайн около Кобленца или в Париже.

Князь Людвиг (Лев Петрович) Сайн-Витгенштейн (1799-1866) происходил из обрусевшей немецкой семьи. Его отец фельдмаршал Петер (Петр Христианович) отличился в войне с Францией и с турками, а в 1807 году был произведен в генерал-лейтенанты и назначен шефом лейб-гвардии Гусарского полка. Лев Толстой упоминает о нем в романе «Война и мир» - 25-тысячный корпус под командованием генерала Витгенштейна защищал пути на Петербург. В июле 1812 года ему удалось оттеснить войска маршала Удино, а позже начать их преследование.

Людвиг Сайн-Витгенштейн также выбрал военную карьеру, которая, однако, приостановилась, когда в 1826 году было выявлено его участие в Союзе Благоденствия и Южном обществе. Через своего влиятельного отца он добился прощения, но вскоре был уволен со службы и много времени посвятил управлению имениями, в том числе спасению от долгов имущества своей первой жены Стефании Радзивилл.

Об элегантности и роскоши домов князей Сайн-Витгенштейнов свидетельствуют картины и литографии, представленные на выставке в Аричче.

Особенно впечатляют утонченные акварели В.С. Садовникова, запечатлевшие внешние и внутренние виды усадьбы Верки, которая сейчас принадлежит Академии наук Литвы. Благодаря им мы можем видеть дворец в былом великолепии – со столовой, украшенной картинами и рыцарскими доспехами, с уникальной оранжереей, полной экзотических растений, и с гостиной в красных тонах - с картинами, бронзовыми и мраморными скульптурами и альбомами на столиках, где оставляли автографы известные и августейшие гости этого дома.

Княгиня Леонилла очень любила путешествовать. В 1848 году семья оказалась в Париже, где ее застала французская революция. Леонилла Ивановна с балкона своего дома наблюдала за тем, как охрана, стоявшая у ворот королевского дворца Тюильри, снимала форму, бросала оружие и разбегалась. Ее потрясло зрелище бегства короля Луи-Филиппа Орлеанского и его семьи, которые в спешке пересекали сад, чтобы сесть в карету, которая должна была отвезти их в изгнание.

«Я видела разграбление Тюильри, - пишет княгиня в воспоминаниях. – Какие-то разъяренные звери бежали по крышам дворца, выбрасывая мебель и предметы, хватая бумаги и издавая крики, которые доносились до меня. Следующая ночь была нарушаема страшным грохотом и стуком в двери. Это революционеры искали оружие».

В 1856 году Сайн-Витгенштейны участвуют в торжествах по случаю коронации императора Александра II в Москве. В архиве княгини сохранились афиши, программки, пригласительные билеты балов и спектаклей - в Большом театре давали итальянскую оперу, в Малом - «Ревизора»...

У нее хранилась фотография Александра II, сделанная в 1860 году в Петербурге известным фотографом С.Л. Левицким, с личным автографом царя.

Леониллу Ивановну связывали дружеские отношения с императрицей Августой, женой короля Вильгельма I: во время франко-прусской войны она пыталась помочь императрице (правда, без особого успеха) разрешить противоречия между двумя странами дипломатическим путем. В тот момент княгиня жила в Дюссельдорфе и оказывала помощь раненым, независимо от их национальности.

После смерти мужа Леонилла Ивановна поселилась в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Последние годы она посвятила благотворительности. Она стала свидетельницей заката монархических династий Европы и не дожила всего нескольких месяцев до расстрела царской семьи в Екатеринбурге.

Княгиня Леонилла Ивановна Сайн-Витгенштейн, урожденная княжна Барятинская, умерла 1 февраля 1918 года. О жизни при дворах европейских монархов теперь рассказывают ее личные вещи, картины, рисунки в альбомах и пожелтевшие фото людей, вершивших судьбы мира, которые были ее друзьями. Интересна серия литографий Кремля, московских улиц и видов Троице-Сергиевой лавры, а также портреты православных монахов и народных персонажей, казаков.

Но особенно впечатляют изображения самой Леониллы Ивановны. На ранних портретах, сделанных П.Ф. Соколовым и Ф.Х. Винтерхальтером, перед нами юная красавица, которую когда-то называли Сильфидой. Поздние рисунки, сделанные племянницей княгини Ольгой Барятинской, показывают человека высокой духовности, погруженного в свой внутренний мир.

Княгиня Сайн-Витгенштейн-Сайн Леонилла Ивановна, ур. кж. Барятинская.
Портрет работы П.Ф. Соколова. 1844 г.